Гестапо Пытки Женщин

⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Гестапо Пытки Женщин
Наиболее жестоким пыткам подвергались военнопленные и партизаны, а также женщины. Примером нечеловеческих пыток женщин фашистами, можно назвать действия, которые немцы применяли к пленной подпольщице Анеле Чулицкой.
Эту девушку фашисты каждое утро запирали в камере, где она подвергалась чудовищным побоям. Остальные пленные слышали ее крики, которые раздирали душу. Анель выносили уже, когда та потеряла сознание и бросали, словно мусор в общую камеру. Остальные пленные женщины пытались облегчить ее боль благодаря компрессам. Анель рассказывала пленным, что ее подвешивали к потолку, вырезали куски кожи и мышц, избивали, насиловали, ломали кости и вводили воду под кожу.
В конце концов, Анель Чулицкую убили, последний раз ее тело видели изуродованным практически до неузнаваемости, у нее были отрублены руки. Ее тело долгое время висело на одной из стен коридора, как напоминание и предупреждение.
Немцы прибегали к пыткам даже за пение в камерах. Так Тамару Русову избили за то, что та пела песни на русском языке.
Довольно таки часто к пыткам прибегали не только гестапо и военные. Пленных женщин пытали также и немецкие женщины. Есть сведенья, в которых говорится о Тане и Ольге Карпинскими, которых изуродовала до неузнаваемости некая фрау Босс.
Фашистские пытки были разнообразные, и каждая из них была бесчеловечней другой. Часто женщинам не давали спать несколькими сутками, даже неделей. Лишали их воды, женщины страдали от обезвоживания, а немцы заставляли их пить очень соленую воду.
Женщины очень часто были в подполье, а борьба против подобных действий сильно наказывалась со стороны фашистов. Подполье всегда пытались подавить как можно быстрее и ради этого прибегали к таким жестоким мерам. Также женщины работали в тылу у немцев, добывали различные сведенья.
В основном пытки проводили солдаты гестапо (полиция Третьего Рейха), а также солдаты СС (элитные бойцы, подчиняющиеся лично Адольфу Гитлеру). Кроме того к пытками прибегали так называемые«полицаи» — коллаборационисты, которые контролировали порядок в поселениях.
Женщины страдали больше чем мужчины, так как поддавались постоянным сексуальным домогательствам и многочисленным изнасилованиям. Нередко изнасилования были групповыми. После подобных издевательств девушек зачастую убивали, чтобы не оставлять следов. Кроме этого их травили газом, заставляли хоронить трупы.
Как вывод, можно сказать, что фашистские пытки касались не только военнопленных и мужчин в целом. Наиболее жестокими фашисты были именно к женщинам. Многие солдаты нацистской Германии часто насиловали женское население оккупированных территорий. Солдаты искали способа «развлечься». Кроме того никто не мог мешать нацистам делать это.

Дезинфо.нет: телепорт в мир девушек, приколов, шуток и юмора.
Как пытали в гестапо (25 фото + текст) 10231
Опубликовано: 29 апреля 2009г., 06:15.
Прямая ссылка на пост «Как пытали в гестапо (25 фото + текст)»

Главная
Фото
Как пытали в гестапо (25 фото + текст)

Это небольшой чистенький домик в Кристиансаде рядом с дорогой на Ставангер и портом в годы войны был самым страшным местом на всем юге Норвегии.

«Skrekkens hus» — «Дом ужаса» — так называли его в городе. С января 1942 года в здании городского архива находилась штаб-квартира гестапо в южной Норвегии. Сюда привозили арестованных, здесь были оборудованы пыточные камеры, отсюда люди отправлялись в концлагеря и на расстрел.
Сейчас в подвале здания, где были расположены карцеры и где пытали заключенных, открыт музей, рассказывающий о том, что происходило в годы войны в здании государственного архива.
Планировка подвальных коридоров оставлена без изменений. Появились только новые фонари и двери. В главном коридоре устроена основная экспозиция с архивными материалами, фотографиями, плакатами.
Так подвешенного арестованного избивали цепью.
Так пытали с помощью электрических печек. При особенном усердии палачей у человека могли загореться волосы на голове.
Про пытку водой я уже писал ранее. Применялась она и в Архиве.
В этом устройстве зажимали пальцы, выдирали ногти. Машинка аутентичная — после освобождения города от немцев всё оборудование пыточных камер осталось на своих местах и было сохранено.
Рядом — другие устройства для ведения допроса с "пристрастием".
В нескольких подвальных помещениях устроены реконструкции – как это выглядело тогда, в этом самом месте. Это камера, где содержались особо опасные арестованные – попавшие в лапы гестаповцев члены норвежского Сопротивления.
В соседнем помещении располагалась пыточная камера. Здесь воспроизведена реальная сцена пытки семейной пары подпольщиков, взятых гестаповцами в 1943 г. во время сеанса связи с разведцентром в Лондоне. Двое гестаповцев пытают жену на глазах мужа, прикованного цепью к стене. В углу, на железной балке, подвешен еще один участник провалившейся подпольной группы. Говорят, перед допросами гестаповцы накачивались спиртным и наркотиками.
В камере оставлено все, как было тогда, в 43-м. Если перевернуть ту розовую табуретку, стоящую у ног женщины, можно увидеть клеймо гестапо Кристиансанда.
Это реконструкция допроса — гестаповский провокатор (слева) предъявляет арестованному радисту подпольной группы (он сидит справа, в наручниках) его радиостанцию в чемодане. В центре сидит шеф кристиансандского гестапо, гауптштурмфюрер СС Рудольф Кернер – о нем я еще расскажу.
В этой витрине вещи и документы тех норвежских патриотов, которых высылали в концлагерь Грини под Осло – главный пересылочный пункт в Норвегии, откуда заключенных отправляли в другие концлагеря на территории Европы.
Система обозначения разных групп заключенных в концлагере Освенцим (Аушвиц-Биркенау). Еврей, политический, цыган, испанский республиканец, опасный уголовник, уголовник, военный преступник, свидетель Иеговы, гомосексуалист. На значке норвежского политического заключенного писали букву N.
В музей водят школьные экскурсии. Я наткнулся на одну такую – несколько местных подростков ходили по коридорам вместе с Туре Робстадом, волонтером из местных жителей, переживших войну. Говорят, что в год музей в Архиве посещают около 10 000 школьников.
Туре рассказывает ребятам про Освенцим. Двое мальчишек из группы были там совсем недавно на экскурсии.
Советский военнопленный в концлагере. В руке у него – самодельная деревянная птица.
В отдельной витрине вещи, сделанные руками русских военнопленных в норвежских концлагерях. Эти поделки русские обменивали на еду у местных жителей. У нашей соседки в Кристиансанде осталась целая коллекция таких деревянных птиц – по дороге в школу она часто встречала группы наших пленных, идущих на работу под конвоем, и отдавала им свой завтрак в обмен на эти вырезанные из дерева игрушки.
Реконструкция партизанской радиостанции. Партизаны в южной Норвегии передавали в Лондон сведения о передвижениях немецких войск, дислокации военной техники и кораблей. На севере норвежцы снабжали разведданными советский Северный морской флот.
Норвежским патриотам приходилось работать в условиях сильнейшего давления на местное население геббельсовской пропаганды. Немцы поставили перед собой задачу по скорейшей нацификации страны. Правительство Квислинга предпринимало для этого усилия в сфере образования, культуры, спорта. Нацистская партия Квислинга (Nasjonal Samling) еще до начала войны внушала норвежцам, что основной угрозой для их безопасности является военная мощь Советского Союза. Надо отметить, что запугиванию норвежцев насчет советской агрессии на Севере немало поспособствовала финская кампания 1940 года. С приходом к власти Квислинг только усилил свою пропаганду с помощью ведомства Геббельса. Нацисты в Норвегии убеждали население, что только сильная Германия сможет защитить норвежцев от большевиков.
Несколько плакатов, распространяемых нацистами в Норвегии. «Norges nye nabo» – «Новый норвежский сосед», 1940 г. Обратите внимание на модный и ныне прием "перевертывания" латинских букв для имитации кириллицы.
В пропаганде "новой Норвегии" всячески подчеркивалось двух родство "нордических" народов, их сплочение в борьбе против английского империализма и "диких большевистских орд". Норвежские патриоты в ответ использовали в своей борьбе символ короля Хокона и его образ. Девиз короля «Alt for Norge» всячески высмеивался нацистами, которые внушали норвежцам, что военные трудности – временное явление и Видкун Квислинг – новый лидер нации.
Две стены в мрачных коридорах музея отданы материалам уголовного дела, по которому судили семерых главных гестаповцев в Кристиансанде. В норвежской судебной практике таких дел еще никогда не было – норвежцы судили немцев, граждан другого государства, обвиненных в преступлениях на территории Норвегии. В процессе участвовали триста свидетелей, около десятка адвокатов, норвежская и зарубежная пресса. Гестаповцев судили за пытки и издевательства над арестованными, отдельно шел эпизод о казни без суда и следствия 30 русских и 1 польского военнопленного. 16 июня 1947 г. все были были приговорены к смертной казни, которая впервые и временно была включена в УК Норвегии сразу после окончания войны.
Рудольф Кернер – шеф кристиансандского гестапо. Бывший преподаватель сапожного дела. Отъявленный садист, в Германии имел уголовное прошлое. Отправил в концлагеря несколько сотен членов норвежского Сопротивления, виновен в гибели раскрытой гестаповцами организации советских военнопленных в одном из концлагерей на юге Норвегии. Был, как и остальные его подельники, приговорен к смертной казни, которая впоследствии была заменена пожизненным заключением. Вышел на свободу в 1953 году по амнистии, объявленной норвежским правительством. Уехал в Германию, где его следы потерялись.
Рядом со зданием Архива стоит скромный памятник погибшим от рук гестаповцев норвежским патриотам. На местном кладбище, наподалеку от этого места, покоится прах советских военнопленных и английских летчиков, сбитых немцами в небе над Кристиансандом. Каждый год 8-го мая на флагштоках рядом с могилами поднимаются флаги СССР, Великобритании и Норвегии.
В 1997 году здание Архива, из которого государственный архив переехал в другое место, было решено продать в частные руки. Местные ветераны, общественные организации выступили резко против, организовались в специальный комитет и добились того, чтобы в 1998 году владелец здания государственный концерн Statsbygg передал историческое здание ветеранскому комитету. Теперь здесь, вместе с тем музеем, про который я вам рассказал, расположены офисы норвежских и международных гуманитарных организаций – Красного Креста, Amnesty International, ООН.


Благодаря использованию системы, созданной Кнохеном под руководством Оберга, и организациям-спутникам, расплодившимся под ее покровом, благодаря росту коррупции, политическим страстям и страху перед народным гневом — благодаря всему этому репрессии резко усилились.
Оберг, почтенный отец семейства, миролюбивый и педантичный чиновник, которого подчиненные уважали за справедливость и доброту, как дисциплинированный нацист неукоснительно выполнял приказы и превратился, по рассказам Тэтингера, в «некое демоническое существо, способное на что угодно ради своего фюрера. Превосходное воплощение тупости, он, казалось, поставил себе задачу заставить всех себя невзлюбить и превосходно с ней справился».
Невзлюбить… не совсем то слово. Волна ненависти и бессильного гнева поднимается в душах тех, кто познал методы гестапо и его дьявольскую кухню смерти.
Аресты, число которых безостановочно нарастало, достигли максимума в мае—августе 1944 года. В южной зоне Франции, особенно в Лионском районе, они приняли две формы: индивидуальную — аресты лиц, известных своей противогерманской деятельностью или подозреваемых в ней, и массовую — это облавы. Наиболее крупные облавы были проведены во Франции в августе и декабре 1941 года, июле 1942 года (массовые аресты евреев); в ноябре 1943 года в Страсбургском университете, переведенном в Клермон-Ферран; в январе 1943 года в Марселе, где было схвачено 40 тысяч человек; 24 декабря 1943 года в Гренобле; 24 декабря 1944 года в Клюни; в мае 1944 года в Фижаке и Эйсьё; в июле 1944 года в Сен-Поль-де-Леоне и в Локмине. Такие же методы использовались в Бельгии, Голландии и Дании. В странах Центральной и Восточной Европы репрессии были еще более массовыми: целыми поселениями людей высылали, перемещали или депортировали, обращали в рабство.
Арестованных в индивидуальном порядке гестапо допрашивало и почти всегда пытало. Обычно первый допрос, если не возникала необходимость в немедленном расследовании, проводился через месяц после ареста. Способы заставить говорить арестованных повсюду были примерно одни и те же. Их заставляли встать коленями на вертикальную треугольную линейку, тогда как палач вставал к ним на плечи; их вешали за отведенные назад руки, пока они не теряли сознание; их избивали кулаками, ногами, кнутами из бычьих жил; их приводили в чувство, обливая холодной водой. Им пилили зубы, вырывали ногти, жгли сигаретами, а иногда и паяльной лампой. Применяли и пытки электрическим током, когда один провод укреплялся на лодыжке, а другим касались наиболее чувствительных точек тела. Бритвой рассекали кожу на подошвах и заставляли ходить по соли. Между пальцев ног зажимали смоченные бензином тряпки и зажигали их. Пытка водой состояла в том, что заключенного с руками, скованными за спиной, погружали в чан с ледяной водой, его голову удерживали под водой до тех пор, пока он не захлебывался. Затем его голову поднимали за волосы над водой, и, если допрашиваемый отказывался говорить, его немедленно опускали под воду снова.
Мазюи, специалист этого метода, имел привычку прерывать «сеанс», когда жертва была на грани смерти, и приказывал подать горячий кофе или чай, а иногда даже коньяк. После того как несчастный приходил в себя, пытки возобновлялись с прежней жестокостью.
Женщин от пыток не освобождали, к ним палачи применяли самые отвратительные свои изыски. Французские подручные гестапо соревновались со своими нацистскими хозяевами в изобретении новых пыток. Все французы слышали об этих приемах. Некоторые не признавали их применение из политических соображений, другие считали, что рассказы жертв преувеличены. Но медицинские акты, протоколы экспертизы, вещественные доказательства, признания самих палачей кишат столь невообразимыми подробностями, что это невозможно отрицать.
Каждая «контора» гестапо работала самостоятельно и из-за требований секретности не всегда знала о том, что происходит в соседних службах. Поэтому случалось, что какого-то заключенного испрашивали сразу несколько служб. И каждая из них вызывала его для собственных допросов.
Несчастного, затребованного на допрос, привозили в тюремной машине, чаще всего из тюрьмы Френ, и он ждал свою очередь во временной камере. На улице Соссэ камеры находились в различных частях здания. Более или менее просторные были расположены в подвалах, а на этажах наскоро оборудовали из всякого рода подсобных помещений временные камеры. Заключенные по пять или шесть человек часами сидели в крохотных, душных клетушках. В основном их оставляли там в наручниках, а иногда приковывали к кольцам, вделанным в стену.
Наконец наступало время предстать перед «следователями». После первых же ответов на допрашиваемого сыпался град ударов. Если несчастный падал, его заставляли встать пинками, причем били с такой силой, что переломы ребер и конечностей были обычным делом.
Избиения чередовались с угрозами в адрес семьи допрашиваемого (и эти угрозы приводились в действие), «щедрыми» обещаниями или посулами с целью добиться цели. Обвиняемый часами стоял, осыпаемый угрозами и ударами, а палачи работали посменно.
Самые «изощренные» методы применялись для самых упрямых. Здесь садизм и изобретательность палачей были неисчерпаемы, порождая бесконечные варианты и открытия, чем их авторы очень гордились, подобно тому, как в Средние века «мастера застенков» передавали от отца к сыну фамильные приемы. Патриотическая индульгенция, выданная им нацизмом, и объективные «обстоятельства» способствовали тому, что из подсознания этих людей, внешне корректных и прежде вполне нормальных, всплывали чудовищные инстинкты. Одни оправдывали себя тем, что следовали распространенному примеру или боялись прослыть предателями. Другие же мало беспокоились об этом; они получали удовольствие от этих процедур. Повсюду, даже в самом ничтожном «местном отделении» гестапо, процветала эта бесчеловечная практика.
На вилле Розье в Монпелье, в тупике Тиволи в Лиможе, в большинстве тюрем Франции, в зданиях на улице Лористон и на улице Соссэ в Париже — во всех помещениях, занятых гестапо, можно было слышать крики пытаемых патриотов и видеть, как льется их кровь. На улице Соссэ работники кухни, расположенной на третьем этаже в помещениях номер 240 и 242, превращенных в столовую, часто слышали вопли жертв, которых «допрашивали» на пятом этаже.
Эти методы применялись к беднягам, и без того измученным заточением. Во французских тюрьмах к тому времени погибло 40 тысяч заключенных; к этому числу нужно прибавить осужденных на смерть французским судом, нацистскими судами и военными трибуналами, а также узников французских концлагерей, уничтоженных без суда и следствия. Заключенные содержались в тесных камерах переполненных тюрем, где «плотность» была столь высока, что в маленькой камере площадью 7–8 квадратных метров помещалось по 15 человек, они получали ничтожный паек, [18] существуя в невообразимой грязи, покрытые вшами, не получая ни писем, ни посылок, ни свиданий, будучи отрезанными от внешнего мира. Нужна была железная стойкость, нечеловеческая воля, чтобы устоять и не назвать на допросах имена друзей, оставшихся на воле. Некоторые, сломленные морально и физически, сдавались. Но кто осмелится их осудить?
Сотни других, как Жан Мулен, погибли от побоев или из-за полученных увечий во время пыток. А некоторые, как Пьер Броссолетт, кончали с собой, чтобы избежать пыток и спастись в великом молчании смерти. [19]
Когда гестаповцы убеждались, что узнали все, что можно было вытянуть из человека, они отправляли его в ссылку с очередным эшелоном или передавали дело в германский суд.
В первом случае человек был обречен на медленную смерть от рабского труда, болезней и дурного обращения. Транспортировка осуществлялась в душных вагонах для скота, по 100–120 человек в каждом, и длилась в основном три дня. Пищи и воды во время перевозки не полагалось. В составах, прибывавших в Бухенвальд и Дахау, за дорогу часто погибало 25 процентов узников.
С 1 января по 25 августа 1944 года — дата отправления последнего эшелона — из Франции ушло 326 составов, не считая тех, что следовали из департаментов Верхний и Нижний Рейн и Мозель. В каждом перевозилось от одной до 2 тысяч человек. Количество составов, направлявшихся ежегодно из Франции, дает представление о постоянном росте нацистских репрессий: в 1940 году — 3 состава, в 1941 году — 19, в 1942 году — 104 (ясно видно, что «взятие власти» гестапо в Париже немедленно отразилось на кривой роста), в 1943 году — 257 составов. Из Франции было выслано 250 тысяч человек, а вернулось только 35 тысяч [20] физически искалеченных, отчаявшихся людей. Газовые камеры Дахау, которые в 1942 году пропускали по 300–400 человек, в 1943 году были расширены и вмещали уже по одной тысяче, а в 1945 году — по 2 тысячи человек.
Атмосфера и образ жизни в концлагерях подробно описаны во многих книгах бывших заключенных. Люди, пережившие этот кошмар в так называемую цивилизованную эпоху в цивилизованной стране, во всей полноте познали сущность нацизма. Этот мир рабов, до смерти зависящих от капризов жалкой кучки своих хозяев, является логическим завершением исходных теорий нацизма. Попасть в концлагерь значило с самого прибытия узнать, что отсюда нет выхода на свободу. В одном из лагерей об этом с издевкой говорили вновь прибывшим: «Отсюда есть только один выход — через дымоход»; в другом лагере о том же извещала надпись на огромном полотне, укрепленном у ворот: «Здесь входят через ворота, а выходят через дымоход». Т
Русская девка с длинными волосами отсасывает партнеру, чтобы удовлетворить его
Ананистка Наблюдающая За Массажем Видеоролики
Порно С Толсттухами