Героин в Теберде

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>🔥🔥🔥(ЖМИ СЮДА)🔥🔥🔥<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

ВНИМАНИЕ!!!

ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

______________

Героин в Теберде

Героин в Афганистане употребляют прямо на улицах

Героин в Теберде

Новое в блогах

Героин в Теберде

Героин - смертельный наркотик с печально известной репутацией. Он вызывает сильнейшую зависимость, и злоупотребление этим веществом имеет крайне негативные последствия для отдельных лиц и общества. Героин, однако, не всегда рассматривался в негативном свете, поскольку его называли чудодейственным наркотиком, когда он впервые был синтезирован во второй половине го века. Героин продавался Bayer как безрецептурный препарат, особенно в форме сиропа от кашля, и был чрезвычайно популярен. Героин принадлежит к классу веществ, известных как опиоиды, которые включают опиаты, то есть наркотики, полученные из опия. Поэтому, прежде чем рассматривать историю героина, необходимо сначала взглянуть на историю опиума. Опиум является одним из видов наркотиков, изготовленных из сока опийного мака. Культивирование этого растения восходит к древней Месопотамии и первоначально использовалось древними египтянами и персами. Хотя опиум использовался в медицинских целях, только к концу го века некоторые врачи начали осознавать, что этот препарат вызывает привыкание. В году морфин и кодеин были выделены из опия. Морфин превратился в болеутоляющее и использовался для устранения сильной боли, вызванной медицинскими операциями или травмами. Кроме того, морфин использовался для лечения опийной зависимости. Как бы то ни было, зависимость от морфина и злоупотребления стали новой проблемой. Основной целью его работы в то время было определение состава некоторых природных и очищенных алкалоидов. Райт варил безводный алкалоид морфина с соединением, известным как уксусный ангидрид, в течение нескольких часов, чтобы посмотреть, что произойдет. По сути, это была более мощная версия морфина. Тем не менее, кроме нескольких экспериментов, проведенных на животных, новое соединение не получило большого внимания со стороны медицинского и научного сообщества. В году немецкому химику по имени Феликс Хоффманн, удалось синтезировать героин, когда он пытался произвести кодеин. Хоффман работал в немецкой фармацевтической компании Bayer, и его работа привлекла внимание Генриха Дрезера, его куратора и руководителя фармакологической лаборатории компании. Героин оказался намного сильнее морфина, и Дрезер решил сосредоточиться на разработке этого лекарства, а не на другом, недавно созданном, аспирине. Испытания прошли успешно, и препарат был представлен Конгрессу немецких натуралистов и врачей как чудодейственное лекарство. В году компания 'Байер' начала производить героин в коммерческих целях. Героин продавался не напрямую населению, а врачам, которые затем продавали его как безрецептурный препарат в различных формах. Дрезер, однако, высказался за смешивание героина в сиропах от кашля и способствовал его применению в качестве лекарственного средства для лечения респираторных заболеваний, таких как астма, бронхит и туберкулез. Героин продавался как почти не имеющий токсических эффектов и не вызывающий привыкания. Это считалось главным преимуществом героина перед его конкурентом кодеином, который также широко использовался в то время для лечения респираторных заболеваний. Утверждение о том, что героин не вызывает привыкания, оказалось ложным, и вскоре после его выхода появились сообщения о зависимости. Тем не менее, героин продолжал широко использоваться до начала го века. Только когда количество героиновых наркоманов резко возросло, общественность встревожилась, и ряд стран решили запретить этот наркотик. Читать подборку. Калейдоскоп Истории subscribers.

Новозыбков купить Мефедрон [Кристаллы]

Купить закладки бошки в Изобильном

Героин в Теберде

Как называется лекарство с пингвиненком на коробке

Мегион купить Триптамины

Бошки в Ишимбае

Героин и опиаты

Как сделать травку

Лангепас купить крек

Героин в Теберде

Закладки в Сольвычегодске

Скайвэй купить Метадон

Портал Проза. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. Курихин о табердинской трагедии обн. Олег Курихин о табердинской трагедии обновлено Этот рассказ содержит сведения о происшедших событиях в Теберде в конце года, и тем самым способствует лучшему пониманию обстоятельств, происшедшей там трагедии. Привожу статью О. Ребенок и не подозревает, какие опасности грозят ему. Меж тем, нужен упорный труд, а зачастую и подвиг многих людей, чтобы маленький человечек благополучно преодолел долгий и опасный период своей жизни, в котором он беззащитен перед неведомым ему миром. Эти трудности непомерно возрастают, когда ребенок болеет, когда идет война или случается какое-либо иное ужасное событие. Размышляя о превратностях своего детства, я от всего сердца и с каким-то глубоко религиозным чувством благодарю многих и, в основном, неизвестных мне людей, рисковавших жизнью и порой погибавших ради моего спасения. Полагаю, вам подобные чувства понятны Хорошо помню, как весной г. Родители направлялись к Курскому вокзалу по улице Покровке. Так здорово! Было еще светло, но уже горели уличные фонари, ехали машины, я был очень счастлив. И никто из нас не предполагал, что я вижу отца в последний раз. О случившемся до этого мне много позже рассказала мама. Летом г. Придя вечером с работы и увидев орущего сынишку, отец предпринял срочные меры к моему спасению. А осенью отец уехал в Москву, поступил учиться в Промышленную академию имени И. Сталина, и через год мы перебрались к нему, в общежитие на Покровке, Мама настаивала, чтобы отец поместил меня в специальный санаторий для лечения туберкулеза, развившегося в моем позвоночнике. Это удалось сделать. И вот счастливые родители провожали сына на поезд. В тот вечер из Москвы отвозили в Крым детей в разные лечебницы. Через двое суток меня доставили в Детский туберкулезный санаторий имени Н. Крупской в Ялте. Днем на веранде жарило солнце, а ночью меня пугали огромные звезды и черное небо. В целом же обстановка способствовала выздоровлению. Но началась война Отец писал с Ленинградского фронта, и однажды от него мне пришла посылка: игрушечный броневичок. А еще по просьбе папы медсестра одарила меня букетиком незабудок. Первая бомбежка всех нас напугала. Наш санаторий эвакуировали военные моряки. Меня поднесли к иллюминатору, и я видел убегавшее зеленое море. На новом месте было неуютно, холодно, голодно. В те ненастные дни я сдружился с соседом по койке. Его звали Осип Глазунов. У него был перелом шейного позвонка. А я мог вертеть головой и размахивать руками. Мы держали иногда друг друга за руку, и я рассказывал ему обо всем происходившем вокруг. Мы слушали радио и переживали поражения наших войск. Но вот в санатории стали готовиться к худшему. Что будет? Это произошло 12 августа года разумеется, все даты и факты я установил позже. В тот же день все раненые, кто мог хоть как-то идти, из многочисленных госпиталей подались через уже заснеженный Клухорский перевал. Их вел хорошо знавший дорогу местный житель, бухгалтер поселкового исполкома Борис Семенович Зарахович, который в Первую мировую побывал в австрийском плену, откуда и привез себе жену немку. Два дня все было тихо, санаторий как бы вымер. А на третий день, 14 августа, в Теберде местные жители подняли мятеж. Они сформировали временное правительство, которое возглавил Абдул-Малик Джанибеков. Мятежники ограбили наш санаторий. Унесли продукты, отняли у детей одеяла и подушки, некоторых служащих избили. Первым делом с помощью мятежников они в окрестных горах выбили все секреты, оставленные ушедшими войсками НКВД. Вскоре в поселок пришли пехотные немецкие части, врачи и эсэсовцы. Немецкие врачи в нашем санатории сразу же провели селекцию. Я оказался во второй группе. Сначала уничтожили оказавшихся в Теберде взрослых евреев. Их заставили выкопать большую яму, всех в нее согнали, расстреляли и слегка присыпали землей. Те, кто не был убит сразу, двое суток умирали, были слышны их стоны. Детей в гипсах германские солдаты, многое уже повидавшие, все же расстрелять не смогли. Через некоторое время в поселке появился специальный автобус позже такие машины называли душегубками, рассказывали, что их испытания проходили и на Северном Кавказе , в него погрузили 50 детишек в гипсах. Жертвы увезли в горы. Что с ними стало, неизвестно. Вторую группу отделили от третьей. Нас ежедневно посещали врачи, часто брали кровь на анализ, и мы этого очень боялись. Время от времени кого-то уносили, и нас оставалось все меньше. На первых этажах лечебных корпусов расположились немцы. У них по ночам горел свет, было весело, играла музыка. Там было что-то вроде борделя. Немцев очень привлекали молодые, незамужние русские медсестры. Эти девушки гуляли с ними, но находили время и для того, чтобы ухаживать за нами. Днем нас кормили плохо, но по вечерам, когда мы тревожно засыпали, наши медсестры приносили что-нибудь вкусненькое, ласкали нас, говорили добрые слова, целовали. Помню, прилетали наши самолеты, немцы по ним палили из зениток, в небо яркими линиями уносились трассирующие снаряды. Теберду не бомбили. По ночам во дворе санатория освещался большой красный крест. За время оккупации нас ни разу не помыли, и под гипсом у меня завелись паразиты. Я стучал кулаками по своей скорлупе, и они переползали к ногам. Помню, несмотря на голод, я рос, и мне стало тесно в гипсе. Позже выяснилось, что в этом коконе мои ребра неправильно изогнулись. Детей коммунистов иногда использовали для испытаний душегубки. Медсестры учили нас копить днем в марле мочу, чтобы, если там окажемся, дышать через нее. Мы послушно выполняли их указания. Позже я узнал, что эта предосторожность не спасла бы нас. В сущности, всем нам была уготована участь подопытных кроликов, но мы верили в спасение. Когда же наша численность совсем поубавилась, оставшихся перенесли в холодный зал клуба, почти не кормили, мы мерзли, некоторые из нас безвозвратно исчезали. Однажды вдруг все затихло, от голода и холода мы лежали молча, и тут пришли наши. Этому предшествовала Сталинградская битва. Немцы спешно покидали Кавказ и 12 января г. До войны он занимался альпинизмом и ездил на горных лыжах. Теперь его опыт очень пригодился. Бойцы, утопая по пояс в рыхлом снегу, тащили на себе оружие, военную технику и боеприпасы. Командир же с двумя солдатами - у них на всех были только три пары горных лыж — за 40 минуг примчались с перевала в Теберду. У поворота к Клухорскому перевалу им сдался штаб мятежных карачаевцев. Первым делом нашим показали оставшихся в живых детей. Еще живые дети в гипсах были сложены в углу холодного кинозала клуба. На них была какая-то одежонка. Они потихоньку стонали. Я тут же, по законам военного времени, взял из местных человек пятнадцать заложников — женщин и детей. Мы связали их и направили на них автоматы. Через два часа карачаевцы — бывшие ополченцы — принесли одеяла, подушки, хлеб, крупу, дрова, пригнали баранов, перенесли детей в освободившиеся лечебные корпуса. Уцелевшие медсестры стали готовить еду и отапливать палаты. Через два дня пришли другие наши солдаты. Они очень устали, многие обморозились, один боец от этого умер. Беседуя с каждым из нас, они писали письма нашим родителям. Белецкий оставил за себя старшего из них по званию и, захватив рюкзак с донесениями и письмами, ушел в Грузию через Клухорский перевал. Он рассказывал, что его ноша упала в расселину, за рюкзаком пришлось без специальной обуви спускаться в ледовую трещину, и он чудом выбрался из нее. Письма ушли по своим адресам. Так моя мама узнала, что я жив. А в Теберде разыгралась несправедливая и жестокая драма. Бойцы среди оборванных людей видели холеных молодых женщин и слышали нашептывания, что те сожительствовали с фашистами. Самосуд солдат, уже наглядевшихся на зверства немцев, был скорым и жестоким. Наших спасительниц погрузили в грузовик и увезли в горы. Потихоньку нам говорили, что их расстреляли и бросили в ущелье. Мы знали многих из погибших по имени, помнили их ласку, угощения и заботу. Мы, лежачие больные, помнили, что они нам были как родные, умудрялись находить для нас пищу и кормить нас, подавали судно, умывали, выполняли другую работу. И вот их убили Вскоре появились новые врачи и медсестры, в санатории навели чистоту и порядок. Помню, как снимали с меня гипс. Когда в операционной его разрезали, то я ощутил сильнейшую вонь. Меня купали в теплой марганцовой ванне и мыли каким-то резко пахнущим мылом. Затем мне сделали гипсовую кроватку. В ней я лежал все время. Утром меня крепко привязывали, чтобы я не смещал позвоночник, а на ночь путы ослабляли. Первого мая года в санатории был большой праздник с торжественным обедом из блюд. Их долго разносили и ставили нам на особых полочках в кроватках. Мы, как всегда, должны были начать кушать по команде. Все очень вкусно пахло, и нам не хватало терпения. Я подбил ребят начать кушать с того, чего меньше. Сначала мы съели конфету. Потом взялись за два кусочка селедки. Каково было разочарование! Зачинщика сразу же узнали, но меня на сей раз, не наказали выкатыванием кроватки в темный угол коридора, ведь был всеобщий праздник. Сначала выступали цирковые акробаты. Они показывали номера прямо в палатах рядом с нашими кроватками. Было здорово! Я под столом сидел! Мы вели себя тихо, не шалили, грустили и плакали, вспоминая погибших Не дожил до освобождения и мой сосед - Осип Глазунов. Вот как это было Мы напугались, и я сжал руку Осипа. В палату вошли трое и окружили его кроватку. Ударили ногой по подвесу, который оттягивал шею ребенка. Мальчик дико закричал. Тогда немец заколов его штыком прямо в кроватке. Мне треснули по руке, и я притих, а кроватку Осипа укатили Наступило лето г. Меня включили во вторую группу. В первой я запомнил Олега из Уфы. Он раньше всех научился ходить, и ему выдали темно-желтые штанишки с помочами, перекрещенными на груди. Вот и меня начали учить ходить, одарив шортиками из черного вельвета. Я ходил по длинному балкону, держась с двух сторон за специальные поручни. В день экзамена мне предстояло пройти голышом, босым по траве - чтобы врачам были видны мои спина и ноги. Две медсестры из местных жителей готовили меня к испытанию. Когда же я падал, они поднимали меня, и все повторялось. Я же еще не мог ходить самостоятельно и старался энергично ползать по траве. Однажды я заполз в коровий помет. От него исходил душистый аромат! Мы же так устали от противных запахов хлорки и карболки, которые ежедневно разбрызгивали в палатах. Они завизжали и побежали за русскими нянечками. А те рассмеялись и вымыли меня холодной водой. В ноябре нашу вторую группу собрали в дорогу. Детей уложили в гипсовые кроватки, автобусом привезли в Черкесск и сложили на полу частного дома. Через приоткрытую дверь заглядывал черноволосый мальчик лет двенадцати. Он привел друзей. Они указывали на нас пальцами, говорили на непонятном языке и убегали. Нас перенесли в вагон. Мы поехали, и за окном я видел движущуюся природу. Как это мне нравилось! Но над всеми чувствами доминировал голод, всегда очень хотелось есть. Помню, как мы лежали на лавках в здании вокзала Ростова-на-Дону. Я слушал песни по радио. Чем дольше мы ехали, тем становилось холоднее. Наконец, прибыли в Москву, на Казанский вокзал. Два дня мы ничего не ели, мерзли и ждали куда-то пропавших сопровождающих. Мы были в забытьи и молчали. Вдруг пришли наши пропавшие, а с ними — шумная женщина. Ею оказалась моя мама. Она властно раздела меня донага, протерла лицо и тело, обнаружила записанные в историю болезни родинки и окончательно убедилась, что нашла сына. Мама одела меня во все чистое. Потом всех детей угостила мандаринами, сдала сопровождавшим гипсовую кроватку и старую одежду, расписалась в получении сына, завернула меня во что-то теплое и понесла в новую жизнь, начавшуюся тут же. В вагоне метро удивлялись, почему маленькая женщина несет такого большого мальчика. Мама охотно делилась своей радостью, и все желали мне скорейшего выздоровления. Завороженный, я с удивлением смотрел вверх. В электричке было пустынно и холодно. И вот я дома. Случилось это 14 декабря г. В нашей комнате было тепло, и горела коптилка. Рядом сидел мой летний брат Игорь, вошли соседские девочки Наташа и Тамара. Мама очень радовалась и говорила громко. Я был очень счастлив. Вскоре я научился ходить и в г. Я прожил яркую послевоенную жизнь: ухаживал за слепым, недостреленным немцами своим дедом, побывал в разных городах, в учебе был почти отличником. Увлекался спортом, радиолюбительством, музыкой, закончил техникум, заочный институт, аспирантуру, университет, работал, обзавелся семьей. Казалось, навсегда позабыл оккупацию. Но судьбе было угодно, чтобы я еще раз появился в местах своей детской одиссеи. В г. Познакомился с капитаном в отставке К. Белецким, по его военному маршруту на горных лыжах спустился с Марухского перевала. Зараховичем и его женой Марией Павловной, медсестрой Л. Аркушин участвовал в подготовке к выселению чеченцев и, в силу особенностей своей бывшей службы в НКВД, хорошо знал, что именно происходило во время оккупации Северного Кавказа. А сотрудница соседнего отдела Г. Крутикова сама жила в Теберде при немцах. Ее, еврейку, спасла от гибели карачаевская семья, выдавая за племянницу. Эти и многие другие люди немало мне поведали о тех днях. А спустя четыре года узнал, что почти все, с кем я был в Теберде, к тому времени умерли. Лишь в Благовещенске Амурской области жил очевидец тех событий А. Итак, Олег Курихин назвал еще одно детское имя из шести миллионов евреев, погибших в годы Холокоста — Осипа Глазунова. Кто его родители? Как он оказался в Теберде? Вопросы, вопросы и еще раз вопросы остаются без ответа. К большому сожалению, у О. Курихина об О. Глазунове сказано лишь несколько слов. Ведь были же у этого, тяжелобольного мальчика кто-то из родных, а может быть братья и сестры или далекие родственники, сообщившие о его гибели? Судя по еврейским традициям, названный Курихиным еврейский мальчик Осип, мог быть сыном Бориса Глазунова. Он, названный именем своего дедушки Иосифа. Он сопровождался грабежами имущества, продуктов питания и избиением обслуживающего персонала расположенных в поселке курортов. Через день-два горные десантники покинули поселок, подавшись штурмовать заснеженный Клухорский перевал, а на смену им в Теберду пришли пехотные части, врачи и эсесовцы. Поселок Теберда Карачаево-Черкесской автономной области разместился на дороге, хотя ограничено, но в военное время стратегического значения. Дорога брала свое начало в Ставрополе, устремлялась на юг к городам Черкесск и Карачаевск,поселок Теберду и далее в трех десятках километров, обрывалась тупиками в поселках Северный приют Клухорский перевал и Домбае Марухский перевал Этим и объясняется появление немецких эсесовцев и немецких врачей в Теберде. Понятно и то, что первостепенным занятием эсесовцев явилось устранение евреев из числа медицинского и обслуживающего персонала санаториев курорта и членов их семей, проживавших в поселке Теберда. Дата этой акции совпадает с датами крупномасштабных эсесовских акций, осуществленных этим зверьем на всей оккупированной нацистской армией советской территории. По данным базы Мемориала Яд ва-Шем в двадцатых числах августа года в поселке Теберда было расстреляно свыше жителей еврейской национальности. В своей публикации О. Курихин не назвал общее число закованных в гипсовые кроватки детей. Он также не назвал численность каждой из трех созданных немцами групп: детей-евреев, детей коммунистов и советских функционеров и прочих. Он лишь упомянул об убийстве мальчика-еврея Осипа Глазунова, о расстреле местных евреев, о погрузке в грузовик закованных в гипсовые кроватки детей-евреев и увоз их из территории санатория. Это и понятно: Олег был в то время малолетним ребенком, неподвижно закованным в гипсовую кроватку и, естественно, запомнить и правильно понять и оценить происходящее вокруг него никак не смог. Трагедия, произошедшая в Теберде, несмотря на ее давность, требует более тщательного исследования. Осуществить его в наши дни вряд ли кому-то под силу. Ограничусь лишь первоначальными намерениями: найти и дополнить к уже известным фактам маломальские следы бесследно исчезнувшей Валентины и ее дочери Сильвии Андонкиных. Они, несомненно, смогли бы внести ясность в вопросы, связанные с последними днями жизни и смерти, Изи, волнующие меня и наших родственников. Первым в этой нелегкой задаче мне пришлось смириться с горькой действительностью, а не мнимыми возможностями Валентины, обременившей себя двумя практически неподвижными детьми, заблаговременно покинуть Теберду, присоединившись к тем, кто решился на этот подвиг, и двинуться в пеший путь к заснеженному Клухорскому перевалу. Ведь впереди им предстояло бы преодолеть непосильные трудности. Как у Валентины с неподвижными детьми, так и у многих больных из санаториев, в том числе и жителей поселка Теберды не было, и не могло быть выбора другого пути бегства из этого тупикового места. А теперь обратимся к описанной Олегом Курихиным обстановке первых и последующих дней оккупации и хозяйничанье немецких врачей в помещениях санатория после очищения их от детей-евреев. Возникает вопрос: откуда в Теберде набралось столько медицинских сестер и санитарок, чтобы ими заполнить места расстрелянных дипломированных медсестер и уже подготовленных, имевших определенный опыт работы санитарок по уходу за тяжелобольными, а в свободное время развлекаться в обществе немецких солдат и офицеров? Разумеется, это была местная молодежь, причем, не и из числа девушек или молодых женщин мусульманского вероисповедания, которым грозила смерть от своих джигитов за общение с неверными, не говоря уже о чем-то большем. И вновь, в который раз, я возвращаюсь к письму Валентины Авдонкиной, содержание которого не раз повторяла моя покойная сестра, утверждая, что Валентина была по характеру искренняя и ее письмо не вызывает никаких сомнений. И, наконец, сестра до конца своей жизни оставалась убежденной в порядочности своей молодой подруги. Анализируя эти сведения и сопоставляя их как бы выстраивающимися одни за другими событиями тех далеких лет, еще раз проследим за их развитием. Валентина добралась до поселка Теберда где-то в конце июля или начале августа года. Она писала о тревожных слухах в связи положением на Северокавказском фронте. Она отмечала, что всецело поглощена заботой о дочери Сильвии и Изе. Все эти невзгоды могли длиться около пяти месяцев, т. Они очистили медицинский и обслуживающий персонал санатория от лиц еврейской национальности. Возглавлять лечебницу-курорт стали немецкие врачи. Затем были пополнены звенья медсестер, санитарок и обслуживающего персонала, занявшие места изгнанных евреев. Но все же, по жестокости в обращении с неподвижными тяжелобольными детьми, в ортопедическом отделении он был звериным. И вот пришла селекция: детей разделили, обратно же по принципу национал-социалистов. Опекаемые Валентиной дети Сильвия и Изя оказались в разрозненных группах, причем не только разделены серьезной, но очень опасной для всех окружающих границей. Как действовала в новой обстановке Валентина, как она ухитрялась общаться с обреченным Изей, остается неизвестным. Неизвестно как Валентина вела себя 22 декабря года, когда на ее глазах немецкие солдаты грузили в автофургон 54 у Олега Курихина — 50 закованных в гипсовые кроватки детей-евреев. Однако утверждать, что Валентина бездействовала, у нас нет никаких оснований. А не родного ли сына она тайком оберегала и пыталась спасти? Как жилось Валентине с дочерью в Теберде в период с 22 декабря го до 12 января го, неизвестно. По воспоминаниям Олега, в первые дни в покинутую немцами Теберду примчался, спустившись с заснеженного Клухорского перевала, в сопровождении двух бойцов командир стрелковой роты Белецкий, в след ему шли его подчиненные, тащившие на себе оружие, боеприпасы и военную технику очень уставшие солдаты. Закончилось все это самосудом: обвиняемых погрузили на грузовик, увезли в горы и там расстреляли. В беззаконии и беспределе действий победителей безвинной жертвой могла оказаться и Валентина Авдонкина. И если мое предположение подтвердится, то на этом и оборвался след Валентины. Маломальскую ясность по существу могли бы внести, если они живы, непосредственные очевидцы происходивших на месте событий. Их имена названы Олегом Курихиным. Это капитан в отставке К. Белецкий, бывшие жители поселка Теберда: Б. Зарахович и его жена Мария Павловна; бывшая медсестра Л. Но, увы! Этого не было сделано. На этом заканчиваются мои комментарии к воспоминаниям Олега Курихина. В них изложено мое восприятие фактов и точка зрения на описанные им события. Разумеется, я тут же отозвался и попросил читательницу прислать мне воспоминания ее отца с тем, чтобы их в дальнейшем приобщить к уже имеющимся материалам о трагедии в Теберде. Моему отцу, Напалкову Рудольфу Германовичу, в этом году исполняется 70 лет. С детства я слышала рассказы моей бабушки, Полянской Ольги Васильевны, о том, как отец потерялся в году, и как она его нашла после войны. Папины воспоминания я записала в декабре года. Очень надеюсь, что откликнутся очевидцы этих событий или их дети. Хочется узнать фамилии тех медицинских работников и нянечек, которые ухаживали за детьми. Тех, кто уничтожил папины документы, посчитав, что его имя-отчество могут быть основанием для фашистов отправить его в душегубку. Той женщины, которая учила ребенка не забывать своего имени и своих родителей. С уважением, Скалдина Татьяна Рудольфовна 7. В настоящее время проживает на Украине, в г. Меня го июня года отправили из Москвы в санитарном поезде в Одессу, в санаторий. У меня был сломан позвоночник, и я был в гипсовом корсете. Мне было 3,5 года. Кто меня отправлял — я не помню. Отдельные моменты я помню: как по дороге до Одессы наш поезд бомбили, вагоны горели и нас выносили на носилках из вагонов. Нас детей много было, целый санитарный поезд. Потом я себя помню в г. Одессе так нам говорили , погрузили на теплоход. Это я хорошо помню. Вокруг нас были медсестры в белых халатах. Этот теплоход доставил нас в Ялту. Там были частые бомбежки. Помню, что нянечки нам сказали, что наш теплоход, на котором нас доставили в Ялту, как только он ушел из Ялты, то подорвался на мине и затонул. Мы, дети тогда еще не понимали, что идет страшная война. Ее ужасы за нас переживали люди в белых халатах, окружавшие нас. Следующее пятно в памяти — это Теберда, где однажды нам сказали, что пришли немцы. Мы просили кушать, а нам сказали, что немцы сломали кухню и повара убежали. Но все же нам дали по кружке горячего чая и большому куску белого хлеба. Сколько я был в Теберде — я не знаю. Санаторий был на горе. Во дворе стояла зенитная батарея немцев. В окно посмотришь — видны кругом горы. Немцев я не помню. Что удивительно, помню, что одна медсестра или нянечка, которая сопровождала нас от самой Москвы, говорила мне, что зовут меня Рудик, что я из Москвы, что мою мать зовут Ольга Васильевна, а отца Герман Михайлович. Наверное, чувствовала, что нас могут от нашего персонала немцы забрать. По моим расчетам это был гг. Корсет с меня, по-моему, уже сняли, но так как я эти годы в основном лежал, то разучился ходить. Однажды в нашем санатории был большой переполох. Бегали нянечки, сестры, хватали детей и прятали их — где попало. Нам сказали, что немцы ходят по палатам и лежачих детей, которые не могут ходить, выбрасывают прямо с балкона в горы. Мы от страха забивались в каждую щель. Помню, что откуда-то меня вытащил красноармеец у него на шапке была звезда. Позже нам сказали, что нас освободили партизаны. Это точно уже был год. Затем я себя уже помню в г. Там я учился заново ходить. Там же меня застал конец войны май года. Из Черкесска нас перевезли в Евпаторию и говорили, что тех, у кого есть адреса, то отправят домой. Но, оказывается, наши личные дела были утеряны или их уничтожили специально, так как нам сказали, что немцы по личным делам искали евреев , а персонал, сопровождавший нас, поменялся несколько раз. Когда же спрашивали — откуда мы — то я все время повторял, что я из Москвы я не знал, что из Павловского Посада и что маму зовут Ольга Васильевна, а отца Герман Михайлович. Все, чему научила меня добрая женщина. Вечная ей память! Летом года наверное, это был август, а может быть сентябрь меня и еще несколько детей из Евпатории отправили в Москву и на Павелецком вокзале поместили в изолятор. Сколько я пробыл на этом вокзале, я не знаю. Наверное, около 3-х месяцев. Однажды, мы забастовали и просились погулять. Но нас долго из комнаты не выпускали. Но, в конце концов, выпустили погулять по вокзалу. Помню, залы вокзала были пустые, людей не было. Мать мне потом рассказывала, что искала меня всю войну. И однажды ей сказали, что на Павелецкий вокзал привезли с юга группу детей. Так она меня нашла. Тем более что я знал, как зовут мать, отца и меня. Так, в декабре года я очутился в Павловском Посаде. Мать меня привезла домой перед самым Новым годом. Я это помню, потому что мне сказали, что вот моя сестра Иветта, бабушка Настя мамина мать , а брат Джон пошел в лес за елкой. Мне было 8 лет, то есть 4,5 года меня болтала война вне семьи. Одновременно Татьяны Рудольфовна прислала мне адресованное ей письмо от Олега Курихина. Полагаю, что читателю будет интересно прочитать письмо. Написано письмо в другом духе, притом с изменением прежней позиции в деле освещении Тебердинской трагедии. Я тяжело болею, прохожу химиотерапию, бываю дома на реабилитации. Истязания меня химией закончатся в мае Надеюсь выжить. Общаться с вами не могу. К тому же всё главное Вы обо мне знаете. Хотел бы никогда больше не общаться с вашей семьёй. Вы счастливы и того довольно. Ваш интерес к Теберде я многократно пережил и отдал много сил работе с бывшими узниками, хлопотам о них и столкнулся с большой неблагодарностью. Большинству из них мало того, что они выжили. Им хочется напоминать о себе другим, того не понимая, что некоторым тяжело мыслями возвращаться к пережитому, мне особенно. Своё любопытство вы можете удовлетворить с видевшей события в Теберде более взрослой и большой любительнице покопаться в том прошлом Щербаковой Юлией Иосифовной, , Санкт-Петербург, ул. Геологическая, 75, кор. Она прислала мне кое-какие материалы, но и ей я отказал в общении. В своё время я отказался участвовать в съёмках фильма о Тебердинских событиях, где по моей судьбе хотели написать сценарий. Этот отказ мне дорого стоил, так как автором идеи хотел быть и хорошо заработать на этом директор Политехнического музея, в котором я тогда трудился. Правду эти хитрецы всё равно не сняли бы, ведь нужно было бы показать русофобию и предательство целого кавказского народа. Я не хотел даже 15 лет назад способствовать и разжиганию межнациональных страстей если бы сняли правду , и внедрение в массовое сознание лжи, обеляющей кавказские народы. Считаю, их заслуженно репрессировали, они проявили к русским и СССР в целом большое предательство. Обсуждать это с вашей семьёй я не хочу. Когда я читал её письмо, то очень переживал от охвативших меня чувств несправедливого отношения к русским даже в одинаково опасных для жизни условиях. Это типичное эгоистическое малых народов. Я опасаюсь и от вас узнать что-либо похожее. И в том числе, поэтому не хочу общаться с вашей семьёй. В то же время, желаю счастья всей вашей семье. Не знали меня, были счастливы, будьте и дальше счастливы. Надеюсь, наша переписка на этом закончилась навсегда и вы не станете отвечать мне на это письмо. Вы ни в чём не виноваты. Всё дело во мне. Если вас заинтересует что-либо обо мне, то см. В чужих сайтах с 1 по найдёте немало интересного обо мне. Мой ответ с благодарностью Татьяне Скалдиной за присланные воспоминания ее отца. Спасибо за ответ и присланные материалы. Она процитирована в моей книге как одного из уцелевших детей из Тебердинского курорта. Ее я не комментировал подробно в деталях т. Из этого следует, что источником его информации были названные по именам лица, являвшиеся прямыми или косвенными свидетелями происходивших в Теберде событий с приходом туда немцев. В большей мере мне понравились воспоминания Вашего отца поместил их в книге и других уцелевших детей, теперь уже в солидном возрасте людей. Они говорят языком детей, никакой публицистики. Мне не понятно, почему Олег Курихин так агрессивно высказывается в адрес Вашей семьи? Есть ли у Вас, ее интернетовский адрес? Из письма Курихина видно, что он очень больной, к тому еще озлобленный чем-то человек. Поэтому не обращаюсь к нему. С уважением.

Героин в Теберде

Купить соль в Рузе

Закладки в Россоши

Закладки кристалы в Беслане