Героин в Очёре
Героин в ОчёреГероин в Очёре
Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!
И продолжаем радовать всех!)
Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!
Такого как у нас не найдете нигде!
Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!
Наши контакты:
Telegram:
ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!
Летом 93 года мы с моей тогдашней подружкой Ларисой Непомнящих всю ночь гуляли по Перми, иногда кое-где выкуривали косячок-другой той волшебной анаши, которой сейчас уже нет, а утром, когда мы уже подошли к ее дому в Мотовилихе на нас напала стая гопников из четырех человек. Все они были вооружены ножами, пришлось жестко отбиваться, благо, что я занимался когда-то боксом и благо, что они все-таки не пустили в ход ножи, иначе я бы вряд ли ушел оттуда живым. Тем не менее — отмудохали они меня что надо, может быть, вообще убили, но им помешала какая-то утренняя машина. В самом Перми у меня не было прописки и никто меня не принимал, пришлось мне на следующий день в срочном порядке купить стакан травы и поехать домой в Очер, что находится в сто км от Перми. Лариса поехала со мной. Значит надо делать операцию. Мне повезло, в те годы в Очере работал очень талантливый хирург. Но мой друг Леха Чазов по прозвищу Профессор тогда учился на медика и успел набрать в Универе кучу всяких анальгетиков, он ставил мне уколы, так я дожил до операции, постоянно накуриваясь, несмотря на очень сильные боли. После операции я пришел в себя и понял, что у меня ничего не болит. Я даже вышел покурить на улицу — точно — у меня вообще ничего не болело — Я чувствовал себя просто великолепно. Хотя рука была в гипсе, и, когда мне стало хуже, я я заподозрил неладное. Но когда вдруг появилась медсестра и поставила мне укол, после которого мне опять стало хорошо. Я понял, что мне ставят наркотики. Утром я зашел в сестринскую и увидел напротив своей фамилии — надпись — морфин. В те времена еще ставили наркотики вместо всякой х-ни, которую ставят сейчас. Так началась моя долгая дорога по маковым волшебным садам. Там, где цветет зеленый мак, Я повстречал свою любовь, Там, где цветет зеленый мак, Даруя сладость снов. Она была таким же сном — Прозрачна и легка, И закружились сней вдвоем, Там. Мы пили теплый млечный сок, И он искрился на губах, И ветром нас окутал Бог, Там, где цветет зеленый мак. Так миллионы лет назад Я повстречал свою любовь, Там, где сверкает райский сад Среди багряных облаков. Тогда меня очень сильно цепанул этот чистый медицинский морфий. Меня уже выпускали домой, и я приходил и садился за машинку. Так за три недели, пока меня кололи, я написал поэму —Книга мгновений-. Что и говорить, я был сильно обломан, когда морфин мне отменили. Но никакой зависимости от препарата я тогда не получил, просто вышел из больницы и продолжал дальше курить анашу в невероятных дозах. Я был не хуже. Я еще и проснуться не успел, а уже выкуривал косяк прямо в кровати или в сортире. Я не собирался даже чуть-чуть смотреть на этот долбанный мир неукуренными глазами. Впрочем, не только я — многие мои друзья поступали так же. Однако этот первый опыт с морфином сказался через пару лет. Всю весну этого года я протусовался в Перми и хотел на лето поехать домой в Очер. Но проблема была в том, что местная анаша, из которой можно было варить малагу. Вот я и поинтересовался у своего друга Сани Смертина — как варить наркотик из мака. Как потом оказалось не совсем правильный способ или я его просто не понял, поскольку не имел до этого никакого дела вообще с наркотиками внутривенно, кроме опыта с большой дозы калипсола, после которой улетел на Венеру и встречался на ней с огромными желтыми существами женского пола. Но это не в счет. Калипсол вряд ли можно назвать наркотиком. Одна знакомая, которая работала в больнице, в реанимации подарила нам со Светой большой стеклянный шприц баян — на наркоманском сленге с набором игл. Тогда в аптеках были огромные проблемы с пластмассовыми шприцами, а если таковые и бывали, то они были очень не качественные, а иглы были жутко тупые. Совсем недалеко от моего дома находились так называемые Мичуринские сады большие дачные участки, почти каждая семья в городе имела там участок и все там активно работали и садили. Эти сады были самыми настоящими маковыми плантациями.. Мак рос везде, опиумный и скрещенный с тутошним - масличным. Чаще всего он рос как сорняк, но его не выдергивали, поскольку все любили маковые семена. А многие и делали с ним выпечку. Никакого запрета на посадку мака тогда не было. Свою первую марочку я забил прямо с грядки марочка — это кусок бинта, пропитанный соком мака и высушенный , головы на сленге — бошки еще не появились, и я забивал марочку, срезая мойкой бритвенным лезвием бутоны и выдавливая сок на бинт, хорошо натекало с самого стебля. Тогда это было так романтично — красивые цветущие сады, восход летнего солнца, Любимая девушка рядом. Я сварил эти марочки в железной кружке, но тогда я не знал, что надо еще садить раствор на кору. В растворе образовалась грязь. Я сделал выборку на сленге игла с обмотанным ватой концом и выбрал. На вид раствор был светло-коричневым, уже без грязи, грязь осела на выборке. Поскольку шприц был один, то я просто слил половину в баночку, а половиной вмазался. Вены у меня тогда были что надо. Но как только это состояние прошло, меня конкретно вставило так хорошо — я почувствовал себя обновленным. Свежим, как огурчик и полным сил. Мак — он такой. Сначала он говорит тебе — ты — крут! Заманивает тебя в свои сети, а потом делает тебя своим рабом и сбросить цепи почти невозможно. Мне это сделать удалось только через 8 лет. Оставшаяся солома уходила на кокнар чай из мака , которым мы догонялись. Мака в те годы было выше крыши. Я просто заходил в сады и выдирал его с корнем. Я был очень хитер, к тому же жизнь приучила меня быть незаметным индейцем, почти ни разу я никому не попался. Но было несколько правил — ничего, кроме мака не брать. Но мы не только кололись. Ничего уже от тех картинок акварелью и гуашью у меня не осталось. А жаль — особенно гениальными картинки выходили у Хомса — целые восточные миры. Иглы у того баяна были толстые и очень скоро по нашим венам поползли дороги, пришлось сменить футболки на рубашки. Из-за такой не качественной варки нас часто трухало. Но мы оставляли часть раствора и отбивали его кровью. Не опытному наркоману кажется, что он не заметен, но это не так — наркомана сразу видно. Через пару недель постоянной вмазки, мы вдруг решили отдохнуть, наивные, ведь мы уже попали ему в сети. Мы сварили молока из конопли малага — нарк. Сразу стало ужасно и физически и психически. Словно все черти ада набросились на тебя и поджаривают, чтобы сожрать. Так мы в первый раз столкнулись с наркоманскими ломками. Пришлось в таком состоянии быстрей идти косить, чтобы вмазаться.. Знали бы вы — какое это блаженство, когда тебя разламывает после ломок, и ты снова чувствуешь себя человеком. Мой отец, в доме у которого мы тогда жили и кололись, любил говорить — Алкоголик отойдет и снова человеком станет, а наркоман никогда. Сам он пил безбожно почти все время, а мы жили в другой комнате, куда у нас был вход по лестнице с огорода. Под нами была кладовка. Она уже в середине августа была заполнена только одними выдоенными бошками - головками мака, из которых полностью выдавлен маковый сок. Варить химию мы тогда еще не умели, иначе необходимость в постоянном кошении пропала бы. Стены нашей комнаты полностью покрыли всякие маковые картинки. Наша доза стала огромной, колоться стало уже надоедать, а косить было невозможно, страх перед ломками был просто паническим. Один раз меня взяли на улице менты, оказалось — какие-то залетные нарики, вооруженные дробовиком взяли заводскую химическую лабораторию на предмет ангидрида уксусной кислоты херня, с помощью которой из опиума-сырца получают высококачественный морфин. Взяли, потому что те были бородаты и я носил тогда небольшую бородку. Меня быстро отпустили, поняв, что это был не я, но я конкретно сел на измену, и мы со Светой решили, что пора вскипать уезжать, убегать, покидать — нарк. Мы сварили напоследок варево и вмазались. Как назло нас трухануло и очень сильно, пришлось просто трясясь от температуры и лихорадки переваривать раствор с кровью и перевмазаться. Слава Богу — нас отпустило. Мы успели на автобус до города Верещагино, откуда шла электричка в Пермь. Батя потом рассказывал мне, что и часа не прошло после нашего отъезда, как к нему заявилась целая толпа ментов. Он сказал им, что мы уехали куда-то, а он не знает куда. И вот мы оказались в Перми, где у нас было много друзей, но никто из них не кололся тогда, а чернягу надо было покупать за деньги, которых у нас не было да и не было выхода не нее. Вот тогда-то мы и познали первые в жизни полномасштабные наркоманские ломки. Это было все равно, что прыгнуть с самолета без парашюта. Воспоминания об этих ломках помогли мне на следующий год не колоться. К тому же лето было теплое, и анаша поспела раньше обычного срока, и мы, опять же втроем провели все лето варя малагу, веселые и счастливые, но, сам того не желая, я подсадил целую толпу парней из микрорайона Чапаево с анаши на мак. Скорей я только показал им путь. Жизнь макового наркомана —это как жизнь заключенного под конвоем — шаг влево, шаг вправо — расстрел, общение только с такими же, как он. А ведь нужно не только вмазываться, но и денег добывать на еду, сигареты, прибамбасы для готовки наркотика — растворитель, шприцы, ангидрит или кислота, Как я уже говорил, воровством из нашей тусовки не занимался. Хомс был известный в Очере печник, а я шабашил вместе с ним — подсобой. Вся тяжелая работа лежала на мне — мешать глину, носить кирпичи. Чистить старые, таскать тяжеленные ведра с глиняным раствором. И так весь день, а ночами нужно было ходить за маком в сады, перелазить через высокие заборы, иногда еще и долго искать в полной темноте, а потом еще и варить. Часто я просто не спал работал, варил, кололся, снова работал. В кармане всегда был баян с дозой. Несмотря на то, что, весь наш маленький городишко переполнился нариками, мака хватало на всех. Сезоны обычно длились с конца июня, когда начинала вырастать первая капуста до декабря или даже января, когда кончались последние маковые летние запасы. В этом я тоже достиг совершенства. Я варил двойную ацетилированную химию с ангидридом если он был, а если его не было, то все равно выходило не плохо. Этот свой раствор я называл Слезами Аллаха — чистейший, чуть-чуть желтого оттенка. Кубик, и ты уже летишь сквозь светлые Небеса в состоянии Великой эйфории…это не передать словами. Это не то г-но, которое колют себе сейчас 99 процентов наркоманов земли. Даже с этой точки зрения современный мир весьма деградировал. Но наркотик, он и остается наркотиком, каким бы клеевым он не был. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Тем не менее, расскажу про Серегу-сапожника, который стал колоться маком уже будучи достаточно взрослым человеком. Он был потрясающий профессионал своего дела. Чем была до этого. Работы у него было невпроворот, конечно, он пользовался успехом, у него была своя крутая мастерская. Весь Очер к нему ходил ремонтировать обувь. Но, наверно, слышали поговорку — пить как сапожник. Он страшно бухал и, конечно, работать в таком состоянии не мог, и кто-то из его друзей-наркоманов пересадил его на мак. Бухать он бросил, стал торчать и все время работать — денежки потекли к нему просто рекой. Тогда-то я с ним и познакомился. Я был известным варщиком, а ему был нужен варщик, ибо сам он варил не очень, да и некогда ему было варить и косить — надо было работать. Мак он брал у кого-то другого. Варили прямо у него в мастерской, которая находилась в подвале двуэтажки. Она состояла из двух комнат — в одной он принимал обувь, а в другой, типа, занимался ремонтом, но, кроме того, там постоянно варился мак. Это было удобно, ибо так можно было обьяснить постоянный запах кислоты и растворителя, которые используются при варке мака. После варки мы еще сжигали на плитке лук, чтобы отбить запах. Вариться с Серегой было прикольно, одновременно он обучал меня великому мастерству ремонта обуви. Еще у Сереги был помощник. Парень — полный шиз, ко всему прочему еще и токсикоман, он воровал у нас растворитель и ухитрялся занюхать его. А потом ходил и ловил глюки, иногда нехило гнал всякую ересь. Серега прятал от него растворитель, но тот все равно ухитрялся нанюхаться по полной. Благодаря маку и постоянной работе. Серега заробил кучу бабла, на который он строил себе новый дом и мастерскую, ибо его соседям сверху не очень-то нравились постоянные запахи ацетонов и растворителей, и они поклялись выселить Серегу из подвала. Еще у Сереги была жена-красавица и маленький сын. Наконец-то он построил себе дом, а мастерской сделал старый дом, в котором жил раньше. Однако, была очень сильная неувязка. Та мастерская в подвале, он находилась в центре города. А теперь — на довольно глухой улице. Что уже сокращало количество посетителей до половины, доход сильно упал, стало сложнее и мак варить, да и мак, он ведь по сезону, а потом все равно приходится покупать ханку, но это еще ладно…. Попробую объяснить разницу — мак — это очень хороший стимулятор, позволяющий и торчать и робить , но с героином — другая история…. Еще и героин бесплатно не растет на огородах, надо его покупать. Серега взял герыч под реализацию у каких-то не простых, а зело крутых бандитов. Дело кончилось плохо — бандиты сделали Серегу инвалидом и отжали у него дом, Жена с ребенком от него ушла. Но сам он все-таки выжил, сначала жил как бомж, потом кто-то его приютил. Но все это происходило уже после того, как я завязал и уже не общался с ним. Последний раз встретил его года четыре назад в больнице, ему слегка ампутировали одну ногу, он ходил с костылем и на протезе, стоял в очереди к наркологу, чтобы вырубить транквилизаторы. Юра Бабушкин — хороший музыкант и гитарист был взят ментами и избит, после этого у него стали отказывать почки, но он прожил еще 10 лет, постоянно болея и так же торча то мак, то героин, потом перешел на алкоголь, но успел жениться и даже завести маленькую дочь. У него развился рак и, когда он не смог больше терпеть, то купил себе сильную дозу и передознулся. Его друг Ваня Андрюха Иванов из группы Срок Годности несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством и никак не мог, но потом все-таки добился своего. Приняв несколько пачек транквилизаторов. Саня Смертин отлетел от передозировки герычем в Питере, прямо на ступеньках, ведущих к квартире барыги……. Он всегда говорил мне — Хочу отлететь от передоза. Мне удалось полностью слезть с мака только в начале х, благодаря своей семье и жизненным обстоятельствам. Помню свои ощущения, когда я понял, что все — маковые цепи сброшены. Я был просто на седьмом небе от счастья. Но мак никого не любит. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры:
Новосибирские полицейские ищут очередь за наркотиками
Сколько грамм гашиша считается крупной