Georges Seurat pr.2 - торжество пуантелизма

В 1880 году наука стремительно шагнула вперед. Возьмем Францию, как художественный эпицентр того времени. Париж превращается из трущоб в математически-точно выстроенный город, Эйфель строит башню, которая, в свою очередь, становится символом прогресса, новой жизни. Вот это вот все толкает нашего героя Сера на мысль, что все в этом мире можно объяснить наукой. Он приходит к выводу, что современное искусство должно сочетать в себе передовые исследования и старую школу.

На помощь его естественнонаучному мышлению приходит книга Исаака Ньютона «Оптика» (1704), в которой объясняется как луч белого света, проходящий через призму, разделяется на семицветный спектр. 

Сера углубляется в изучение взаимодействия цвета. И оставляет для себя, по следам импрессионистов, чистые цвета, которые зачастую взяты с противоположных сторон цветового круга, дабы подчеркнуть яркость и контраст - если красный нанести рядом с зеленым, они во сто крат усилят друг друга: красный станет краснее, зеленый - зеленее, так как они диаметрально противоположны в цветовом круге.

Чтобы ЕЩЕ усилить контраст цветов из стоит разделить, например когда мы смотрим на отдельные точки красного, синего и зеленого цвета, мы видим не только их физическую составляющую, но и легкое световое свечение вокруг них. Этот эффект усилится, если точки находятся на белом фоне, из-за его способности к отражению. (Колористика я вам в двух словах не расскажу, но если заинтерисовало, то почитайте «Искусства цвета» Иттена, книга объяснит многое)

В итоге, Сера полностью отказывается от смешивания красок - доверив это значительное дело сетчатке глаза. Свою технику он называет «хромосодержащим люминаризмом» - этот термином более подходящий для акцентирования внимания на игре света и цветовой гамме, чем пуантелизм, но, увы, не приживается.

Сложность техники заставляет его сильно упрощать форму. 

«Воскресный день на острове Гранд-Жатт» (или, овер 50 человек, восемь лодок, три собаки и обезьянка) - спустя время одна из самых узнаваемых картин в мире! 

Полотно - торжество пуантилизма, самый расцвет этой техники у Сера, хотя, когда он его пишет, ему еще нет и 30 (а именно в 24-26).

Размер колоссальный - отличительная черта художника - два на три метра. Писал он картину долго, в районе 2х лет. На острове Гранд-Жатт, повернувшись спиной к мосту Курбвуа, Сера множество раз делал зарисовки воскресной толпы людей, которые прогуливалась в тени деревьев, чтобы лучше запомнить местность, позы и расположение персонажей (около 60 эскизов). Затем он написал вариант картины с помощью небольших горизонтальных мазков. После - только пейзаж без людей. И только после этого Сера приступил к точечной проработке. 

Тщательно нанесенные точки на белом фоне будто пульсируют. На репродукции в интернете (да и в книгах) нам этого, разумеется, не видно. При этом, изображение кажется ворсистым. 

На картине представлена (казалось бы) оживленная сцена, в отличие от той же «Купание в Аньере». Мужчины, женщины и дети в разнообразных позах, пусть большинство из них изображены в профиль и взгляд их обращен на реку. Почти все укрываются от солнца шляпой или/и зонтиком. Прелестная сценка, но далеко не простая. Художник не прорисовывает лица. Все силуэты четкие и яркие, но когда смотришь на лица, то видишь только размытое неоформленное изображение, в котором смутно угадываются черты. Из-за этого все персонажи похожи на застывшие неестественные куклы, манекены. Сера изображает людей неподвижными и безжизненными с помощью тщательно нанесенных точек, которые дают интересный результат - 

Кажется, что изображение пенится, как бокал шампанского, когда контрастные точки искрятся перед глазами. 

Вот это вот все: неподвижность фигур и, наоборот, подвижность полотна нагоняет сюрреалистический ужас на зрителя. На картине персонажи почти или никак не взаимодействуют, не несут собой впечатления присутствия. Парки в Париже, обычно шумные, здесь представляют собой декорацию (даже декорацию к декорации).

Сера «манекенность» объяснял тем, что людей и лица мы можем рассмотреть в театре, а без них легче концентрироваться на глубинном смысле картины. О’Кей, рассмотрим повнимательней. 

Весь берег «Гранд-Жатт» и пространство заселенно не личностями и одушевленными персонажами, а типажами, которые отличаются между собой только по манере поведения и одежде. На переднем плане - модная пара: мужчина, который курит сигару, а под руку его держит современная женщина, силуэт которой искривлен пышными выступами турнюра. И опять мы замечаем, как Сёра передает нам обыденность и повседневность, рисуя в руке поводок с обезьянкой. Именно она выступает очевидным символом, ведь на тот момент, на парижском жаргоне, именно обезьянками (singesse) называли девушек легкого поведения.

В глаза бросается и фигура, которая лишена каких-либо индивидуальных особенностей и черт. Шляпа с лентами дает нам понять, что это кормилица, которые пользовались популярность у зажиточных дам в тот период.

Привлекает внимания и женщина с удочкой, которая очень резко выделяется на фоне синей воды, благодаря оранжевому платью. Здесь художник преподносит нам двойное значение глагола «perher», что с французского означает – «грешить» и «ловить». Именно по этому перед нами, опять же, вырисовывается образ проститутки, которая якобы «ловит» мужчин.

Разделяет визуально по вертикали картину женщина, которая держит девочку за руку и выступает здесь центральной фигурой. Уравновешивают композицию две группы людей справа и слева: с одной стороны три человека нарисованы в своих позах, с другой стоящая пара. 

У самой рамы, в которую художник оформил картину самостоятельно, мы видим инвертированную полоску точек, все это опять же идет на службу контрастности цветов. 

Картина была представлена на последней (восьмой) выставке импрессионистов, но популярности не сыскала: от импрессионизма тут остались лишь чистые цвета, но никакого ускользающего мгновения, движения, реализма, действительности. 

«Воскресный день» напоминает нам что угодно, композицией - живопись Возрождения, фигурами - классическую античность и египетские фризы, цветные точки предвосхитили первые цветные телевизоры, геометрические формы - современный пром-дизайн. Если бы не Сезанн, а Сёра занял место ключевого художника-модерниста, искусство ХХ века было бы совсем другим.

Через девять лет после смерти Жоржа Сёра друзья-художники организовали выставку-продажу его работ

Рисунки без рамки стоили десять франков, в рамке - сто франков. Картина «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» была продана за 800 франков (главным образом из-за ее размера - 3х2 метра). В 1911 году она была предложена нью-йоркскому Метрополитен-музею, однако правление отказалось выделить деньги. Сегодня ее стоимость довольно сложно оценить, но эскиз к этой картине (без людей) был продан в 1977 году на Sotheby's за 35,2 миллиона долларов. Сам шедевр находится в Чикаго.

Есть еще один интересный (и довольно объективный) критерий популярности - в списке наиболее продаваемых художественных постеров «Воскресный день» занимает почетное четвертое место.