Геноцид в тени уджамаа

История Африки в ХХ веке знает много примеров геноцидов, этнических чисток и прочих видов старого доброго ультранасилия. Некоторые из них хорошо известны и весьма популярны в массовой культуре, как геноцид тутси в Руанде 1994 года. Другие не столь известны, но регулярно всплывают в постколониальных исследованиях в контексте преступлений колонизаторов и ответственности за них, как, например, геноцид намо и герера в Германской Юго-Западной Африке (современная Намибия). И есть группа событий, которые можно отнести к «забытым геноцидам» – либо они меркнут на фоне более ярких событий, как ранние этнические чистки тутси, либо о них целенаправленно стараются молчать, как о событиях на Занзибаре 1964 года, о которых и пойдёт речь далее.

Архипелаг Занзибар расположен возле берегов Восточной Африки и включает в себя 75 островов, крупнейшие из которых – Унгуджа и Пемба. Первое упоминание Занзибара появляется довольно поздно, в Х веке, когда его начали осваивать персидские мореплаватели из Шираза. От тех персов на островах давно уже мало что осталось, но местное население, давно на них непохожее, всё равно сохраняет самоназвание «ширази». Занзибар оказался отличной базой для весьма прибыльного бизнеса – работорговли. Какое-то количество рабов было вывезено с самого архипелага, но гораздо выгоднее оказалось организовывать экспедиции на континент и вывозить негров оттуда. Архипелаг со временем перешёл в руки султанов Омана, а в конце XV века случилось массовое нашествие португальских корабликов, которые чуть было не закрыли развитие исламской цивилизации в Восточной Африке. В XVII веке арабы собрались-таки с силами и серьёзно потеснили европейцев, в результате чего у португальцев осталась только часть Мозамбика.

В 1853 году, когда европейцы были увлечены сводками с фронтов Крымской войны, произошло незаметное для них, но очень важное для Занзибара событие – султан Саид ибн Султан перенёс столицу своего государства из Маската на Занзибар. Восток Аравийского полуострова на тот момент находился на глубокой периферии мировой торговли, а вот положение архипелага становилось всё выгоднее – именно через него шли потоки слоновой кости и чернокожих невольников. А в 1861 году Занзибарский султанат и вовсе отделился от Оманского. Занзибарские торговцы всё дальше проникали вглубь Африканского континента, они активно осваивали район Великих озёр и заходили всё дальше в район бассейна реки Конго. Через три-четыре десятка лет именно с этими торговцами, ставшими известными как суахили-арабы, столкнутся агенты Свободного государства Конго, основанного бельгийским королём Леопольдом II. Отношения между конкурентами за слоновую кость будут весьма непростыми: в отдельных эпизодах они сотрудничали, кроме того, некоторые практики обращения с неграми неопытные европейцы частично позаимствовали у суахили-арабов, вроде пресловутого отрубания рук и заковывания в колодки. В конечном итоге в результате череды коротких, но ожесточённых войн бельгийцы разгромили занзибарцев и их вассалов, заметно тем самым сократив доходы архипелага. В 1890 году Занзибар, мнением которого мало кто интересовался, стал британским протекторатом по договору между Великобританией и Германией, а в 1896 году, когда решился таки своё мнение высказать, окончательно стал колонией в результате самой короткой войны в мире, продлившейся целых 38 минут. 

В 1961 году над Африкой вовсю дули «ветры перемен», провозглашённые за год до того английским премьер-министром Гарольдом Макмилланом. Пришло время для Британской империи уходить и с Занзибара. В целом, у англичан был уже отработанный и неплохо функционирующий механизм ухода из колоний – они проводили выборы под своим контролем, у власти оставалось более или менее легитимное правительство, и независимая страна сразу получала некоторую стабильность. В большинстве государств континентальной Африки это позволяло выстроить некоторый клановый баланс, но в этнически разнообразном Занзибаре всё пошло не по плану, англичане не до конца учли местные этнические особенности, да ещё и максимально не вовремя умер султан Халифа бин Харуб, правивший островом аж с 1911 года.

Традиционно политическая и экономическая власть находилась в руках арабов, которые составляли чуть более десятой части населения острова. Политически арабы, представленные в основном «Занзибарской националистической партией» и «Партией народов Занзибара и Пембы», являли собой правое националистическое крыло. Главными сторонниками левого, более радикального крыла были по большей части африканцы, недавно прибывшие с континента – типичные гастарбайтеры, занятые в основном низкоквалифицированным и низкооплачиваемым же трудом. Доля в численности населения у арабов и африканцев была примерно равна. Больше половины населения составляли «ширази», которых в целом можно отождествить с суахили-арабами – сообщество бантуязычных африканцев и мулатов, говорящих в основном на суахили, исповедующих ислам и имеющих в культуре огромное количество арабских заимствований. Были также довольно многочисленные индийские и коморские диаспоры.

В 1961 году прошли первые всеобщие выборы, но их результаты не понравились ни арабам, которых не устроило полученное преимущество, ни ширази, которые вообще толком не были представлены в парламенте. Англичане перекраивали округа, проводили очередные выборы, постепенно выводили свои войска, при этом хаос только нарастал. В конечном итоге последние части ирландских гвардейцев покинули Каменный город, старую часть столицы Занзибара, населённую преимущественно арабами, в которой располагался и дворец султана. 12 декабря 1963 года был спущен британский флаг, и султан Джамшид бин Абдулла поднял флаг независимого Занзибара, которому предстояло просуществовать 33 дня. 

На очередных выборах в декабре 1963 года победила коалиция арабских партий. «Афро-ширазский союз» (АШС) шейха Абейда Каруме получил 54% голосов, но за счёт нарезки округов оказался в меньшинстве в парламенте и практически не мог участвовать в принятии решений. Партия «Умма», которая представляла отколовшееся левое крыло «Занзибарской националистической партии» и была по сути кружком арабских интеллектуалов-марксистов, в выборах участия не принимала, поскольку незадолго до них была запрещена. После выборов на Унгуджи начались массовые волнения, которые полиция толком не могла контролировать – незадолго до этого были уволены все сотрудники африканского происхождения, и людей элементарно не хватало. Подливали масла в огонь и выступления арабских политиков, не скрывавших своего отношения к африканцам как к людям второго сорта – министр финансов Джума Алей заявлял прямо с трибуны, что арабов среди министров много из-за высоких интеллектуальных способностей, а негров мало, потому что они катастрофически тупые. 

Нарастающим хаосом и отлучкой Каруме на материк воспользовался второй человек в партии – Джон Окелло. Окелло был вообще весьма необычным для Занзибара персонажем – выходец из Уганды, христианин, с довольно мутной биографией. Будучи профсоюзным деятелем, он ездил по острову, выступал с речами и собирал вокруг себя радикальную молодёжь, недовольную нерешительностью Каруме. Опирался угандиец в своих проповедях на гремучую смесь из обрывков марксистских и панафриканистских идей, густо замешанных на религиозной экзальтации. Если кратко: «арабы богатые и не чёрные, поэтому мы должны их убить, бог это одобряет». Кроме того, Окелло призывал своё молодёжное крыло партии к сексуальному воздержанию и отказу от употребления алкоголя и сырого мяса. Рано или поздно волнения пошли бы на спад, и Окелло решил, не затягивая, воспользоваться окном возможностей.

12 января 1964 года началась Занзибарская революция – ещё один рекорд, поставленный этим архипелагом, поскольку заняла она всего-навсего девять часов. Перед её началом Окелло прочитал нечто среднее между проповедью и воодушевляющей речью – приказ о начале революции он якобы получил непосредственно от Бога, напутствовал убивать всех арабов от 18 до 25 лет, не трогать беременных и старых женщин, не насиловать девственниц. Само собой, большинство услышали это как «убивать и насиловать всех». В три часа ночи он повёл своих сторонников из так называемого Четвёртого батальона на штурм полицейских казарм и оружейных складов. Они практически не имели огнестрельного оружия, и большинство отказались прорываться через колючую проволоку, но около 40 человек с копьями, луками и дубинками смогли подавить сопротивление в течение нескольких часов, и вскоре у Окелло было уже несколько сотен человек с относительно современными винтовками. Попытки контратаки сил безопасности султана провалились, потому что бойцы АШС и некоторые примкнувшие к ним сторонники партии «Уммы» уже имели серьёзное численное преимущество. Захваченное оружие люди Окелло оперативно доставили к трём другим батальонам, которые без оружия окружали полицейские участки и пошли на их штурм, только заполучив винтовки. Когда была захвачена радиостанция, Джон Окелло вышел в эфир с обращением к народу, в котором объявил себя фельдмаршалом Занзибара и Пембы, а также приказал султану Джамшиду убить свою семью и покончить с собой, иначе он сделает это лично. Впрочем, это не имело смысла – султан уже благополучно бежал с острова, сначала в Кению, а затем в Великобританию.

А вот большинству арабского населения бежать было некуда и не на чем, так что ему предстояло столкнуться с яростью восставших. Не то чтобы этнические чистки входили в изначальные планы восставших, но по большому счёту у них и чётких планов не было – Окелло предполагал ввязаться в драку, а разбираться уже по ходу. Сама по себе революция оказалась не особенно кровавой, убито было 9 человек среди восставших и 70 солдат правительственных сил, ещё около восьми сотен сдались, а дальше не было никакого понимания, что делать с проигравшими, зато был страх ответных действий со стороны арабов. Арабское сообщество Занзибара было неплохо вооружено – и холодное, и огнестрельное оружие было неотъемлемым элементом его культуры. Во многих домах были даже не единичные ружья и винтовки, а целые коллекции богато украшенного оружия, которым можно было вооружить многочисленных родственников хозяина и его слуг. Удержать перевозбуждённую толпу можно было бы личным примером, но Окелло, вместо того, чтобы безобразие сдерживать, охотно его возглавил. Сохранились записи самопровозглашённого фельдмаршала:

«Война — ужасное дело, и её результатом всегда являются тяжёлые разрушения. Ничто не показало это лучше, чем неожиданная битва 12-го числа в Бумбвини на севере, в районе, где проживало много богатых арабов. Это был центр по производству и хранению оружия, которое арабы планировали использовать для резни африканцев; на самом деле, они планировали начать эту атаку 13 января. Я узнал об этом от молодого мальчика, которого собирались казнить солдаты. Эти люди уже убили более 40 человек в этом районе, и мне повезло прибыть туда как раз в тот момент, когда они собирались застрелить мальчика.

Когда я допрашивал его, он признал, что огнестрельное оружие и боеприпасы хранились в этом районе, и арабы планировали вскоре их использовать. Он также рассказал мне, что многие из людей, убитых моими солдатами, не были жителями домов, где они были найдены. Эта новость о заговоре подтвердила другую информацию, полученную мной ранее, и я пришёл в ярость. Я приказал своим солдатам стрелять во всех направлениях и убивать всех, кто попадался им на пути — мужчин, женщин, детей, инвалидов, даже кур и коз».

В основном резня происходила по одному сценарию – арабские семьи пытались укрываться в своих домах и отбиваться от нападавших, но к тем подтягивалось подкрепление из ездивших по острову на грузовиках вооружённых революционеров, и сопротивление подавляли огневой мощью. Одно за другим поместья грабили и предавали огню, а их обитателей, кого не убили на месте, сгоняли в стихийно возникшие концлагеря. Всё это сопровождалось многочисленными изнасилованиями, пытками и всяческими издевательствами. Кто-то пытался бежать и укрыться в буше, кто-то пытался спастись на побережье, добравшись до лодок. На бегущих была открыта настоящая охота, и немногим удалось выйти в море, остальных же или убивали на месте, или сгоняли во всё те же лагеря. Эти кадры попали в объектив итальянской съёмочной группы режиссёров Гуалтьеро Якопетти и Франко Проспери, которые включили их в свой знаменитый документальный фильм «Прощай, Африка». Итальянцы сначала хотели высадиться на остров, но вовремя отказались от этой затеи, ограничившись съёмками с воздуха. На эти уникальные записи попали и длинные колонны людей, бредущих под конвоем, и толпы людей в лагерях под открытым небом, и попытки бежать на побережье, и сцены убийств. Солдаты Окелло пытались обстреливать самолёт и вертолёт съёмочной группы, но со стрельбой по воздушным целям у них, к счастью, не задалось. Доставалось не только арабам, но и индийцам с коморцами, а вот белых трогать Окелло своим сторонникам строго-настрого запретил, так что среди сотен европейцев и американцев, остававшихся на острове, практически никто не пострадал.

Дорвавшись до радио, Окелло продолжал шокировать остров своими речами, то впадая в практически религиозный экстаз, то ударяясь в странную нумерологию:

13 января 1964 года – «Правительство теперь управляется нами... если вы будете упрямы и не будете подчиняться приказам, я приму меры в 88 раз более жёсткие, чем сейчас». 

Тогда же – «Если кто-то не подчинится... и запрётся в доме, как это сделали другие... у меня нет выбора, кроме как использовать тяжёлое оружие. Мы, армия, имеем численность 99 099 000 человек».

14 января – «Говорит фельдмаршал Занзибара и Пембы... Я собираюсь отправиться в Мтендени (деревню), чтобы уничтожить её, если люди там не будут подчиняться приказам. Через 40 минут я приеду, чтобы прикончить вас, особенно коморцев». 

Другое сообщение в тот же день – «Всем арабским юношам, живущим в Малинди: я пройду через Малинди, вооружённый оружием, о котором знаю только я. Я хочу, чтобы все разделись до трусов и легли. Я хочу услышать, как они поют... отец африканцев. Да благословит его Бог в его деле и в деле фельдмаршала».

Тем временем, на Занзибар вернулись лидеры АШП и «Уммы». Неизвестно доподлинно, был ли Абейд Каруме в курсе замыслов Джона Окелло, но ситуацией нужно было пользоваться, тем более его всячески поддерживал президент тогда ещё Танганьики Джулиус Ньерере. Для Абдулрахмана Бабу это был способ вернуть «Умму» в легальную политическую жизнь Занзибара. Окелло всячески приветствовал их возвращение, провозгласив Каруме президентом, а Бабу премьер-министром Народной республики Занзибара и Пембы. Каруме приветствовал эту передачу власти и не стал сразу обострять отношения с лидером революционеров, признавая за тем право дальше играть в фельдмаршала, и, хотя он оставался начальником штаба армии, в первую очередь им же сформированных «Вооружённых сил свободы», но потихоньку радикалов и маргиналов стали оттеснять от руководства. После всех художеств Окелло Каруме и Бабу от него старались дистанцироваться: происхождение, религия, высказывания, участие в преступлениях  – фельдмаршал собрал полный набор максимально токсичного по местным меркам политика. В марте он покинул Занзибар, а обратно вернуться уже не смог – власти объявили его персоной нон-грата, а его личную армию без лишнего шума разоружили. После этого он несколько лет мыкался между Кенией, Конго и Угандой, вернувшись в итоге на родину, где и пропал без вести в 1971 году, после громкого заявления, что теперь в стране два фельдмаршала. Говорить такое во владениях «последнего короля Шотландии и победителя Британской империи» Иди Амина было не самой полезной для здоровья идеей.

Окончательно порядок на Занзибаре, а точнее на Унгудже, поскольку остальные острова практически не были затронуты геноцидом в силу отсутствия на них Джона Окелло, был восстановлен к 3 февраля 1964 года. Точное число жертв геноцида к настоящему времени установить не представляется возможным – убитых хоронили без всякого порядка в братских могилах, некоторые тела были сожжены или изрублены на куски. Как это часто бывает в таких случаях, минимальные цифры в две тысячи человек явно занижены, а максимальные порядка 20 тысяч убитых и 100 тысяч беженцев, напротив, завышены, потому что такого количества арабов просто не было на всём архипелаге. Как ни странно, названные Джоном Окелло цифры с большой вероятностью близки к реальным – если отбросить бахвальство про 8000 убитых лично и явно вызванную любовью к нумерологии избыточную точность цифры в 11995 убитых, то порядка 12-13 тысяч погибших или около четверти всего арабского населения является оценкой, на которой сходится большинство историков.

Девять часов революции и три недели резни после неё коренным образом изменили облик Занзибара. Арабское население потеряло своё влияние и частично было истреблено, а частично покинуло остров. Самым известным беженцем с Занзибара несомненно является Фарух Булсара, более известный как Фредди Меркьюри, семья которого бежала в Великобританию с двумя чемоданами, бросив всё остальное имущество. Народная республика Занзибара и Пембы ненамного пережила независимый султанат Занзибар – западные страны были обеспокоены появлением в Африке нового государства с возможной коммунистической ориентацией, особенно с учётом возврата в политику партии «Умма». Новое правительство захлестнула волна паранойи, потому что с одной стороны оно продолжало опасаться внутренних выступлений, а с другой не была исключена вероятность и внешней интервенции, поскольку англичане всерьёз рассматривали такую операцию с привлечением кенийской армии. Поэтому «Умму» запретили (хотя в дальнейшем часть положений её программы на практике реализовали), а уже 26 апреля 1964 года был подписан договор об объединении с Танганьикой, в результате чего на карте появилась республика Танзания. Президентом нового государства стал Джулиус Ньерере, Каруме занял пост вице-президента, собственная полиция островов была заменена континентальной, окончательно утвердилась однопартийная система, и в целом пёстрый этнический и культурный ландшафт Занзибара заметно поблёк, когда он стал изолированной периферией крупного государства.

Телеграм-канал автора https://t.me/RightArmFreeWorld

На нём публикуются заметки по теме и раньше выходят новые части циклов.