Гармония и её сестра

Гармония летала в воздухе, игривыми ленточками сбивая грусть с праведного пути.

Грусть впадала в депресию, плавая как амеба в ритмах сонного царства, показывая диплом с отличием студентам по обмену латино-американского клуба, второгодних любителей экзотических нравов за углом ждал экстаз, превращая страстные танцы в полу-обмарочное танго.

На задворках сознания к утру просыпался интерес.

Солнце первыми лучами прицеловывает макушки деревьев, проснувшийся дуб взял все таки грех на кору и заявил. «Какой витьеватый сон».

Гармония вплетела в царствие живых людей, не живой интерес к кулинарии.

Умудренная дефицитом внимания грусть, называла по имени судьбу, а не приятности кормила по акции из социального бюджета.

В тихом омуте и подмыться легко, подумала брезгливо Грусть.

С легкой болью в ушах продвигалась по лобатамии ума грусть, выпячивая права на просроченный йогурт, скептично смотрящему в чек, сознанию.

Выдвигая теорию о неизбежном потоке на брови Брежнева в форме домика из пресного прошлого, получая на сдачу только мышечную смазку.

Испуская последних вздох грусть, подает команду в мозжечок, увеличить прирост мощности вычислительного центра, через срочный разряд бодрости утреннего кофе, напиток спустился в низ животного инстинкта.

Грустный песни толкались в маршрутке сознания.

На улицах запахло киросином и грибами, последний запах закрутил сознание больше первого.

Человек с седым румянцем между бровей, забегал мокрым взглядом по странному расписанию из скомканных желаний, оценивая ущерб и работу прачечной, без контактным переводом глаз перевел белые как розы наволочки на окнах, в счет измены малинового подвидло.

Дорожные хомуталки сознательно превышали полномочия, навязывая стройными голосами в пятый глаз, раскатистыми приемами леденца от кашля.

Как пошлые школьники в бреду, за окном продвигались слухи, метая остатки роскоши на барикады здравого рассудка с транспорантами из мечты и свежего фреша рекламного вздутия.

В ушных раковинах зазвенели непокладистые звуки.

Гармония надвигала интерес на ум.

В туже секунду протяжным стоном зазвучал цилиндрический пропелер, с горы спустилось эскимо, ударив в голову, разрыхлителем идентичным не натуральному, отбросив сомнения на последний ряд, места для поцелуев оказались в казусе вечернего рациона.

Солнечным ветром дух приключений накручивал счетчик ЭЧК на голый факт, приближая из далека Гармонию, она хихикала с невозможным событием.

Гармония оказалась на стыке двух миров, свой облик на корень золотой поменяю,

пишет грусть в твитер.

Отсеёв слабые доводы, через сито морали, закрутила в бледном мотеле шаршни с офицером Грусть.

Нагоняет волнами дофамина присутствие Радости без лицензии на приватный танец.

Гармония разворачивает обертку сознания, вынимая самую суть как кость в горле.

Из приглашенных на послевкусие, первый выпал из похоронного бюро с диагнозом, карусельным синдромом, товарищ в кружевном трико, тертый об косяк временного проема, этот экземпляр чувствовал себя везде как везде, вдали от дома он умело накручивал шок на трепет.

Постоянно проверяя адекватность своего пути изматывающий стоном своего владельца в вечном передозе арбузных косточек, в неравной гонке за счастьем, собирая комплименты затылком, с гордой надписью, числица пропавшим без вести.

Вслед по мандариновым кожуркам прилетали вопли придорожного сторожа, не сдерживая себя в подборе аргументов, почти потерпевщий нецензуршину, с переходом на испанский диалект он выражал соболезнование к сиротам.

«Вернись, вернись, прошу, прошу».

Второй гость, милый как конь, которого звали при Петре загадкой вечности, прилип сегодня с баяном сытного повидла на перевес.

Под новогодней ёлочкой скрутившись блинчиком со сгущенкой, забросив свои тапочками с рисунками пингвинов далеко на север.

Повернув шею в бок отмечая наивностью всё тупые углы и попав с правого ботинка в каждый пиксель на экране наблюдателя, отгоняя занудных мух чужого мнения.

На небосводе числилась Луна.

В танце под луной сверкали вечность и страстный поцелую в челюсть, каждый последний становился заслуженным артистом местного адепта стоматологии.

Изрядно приняв на мягкую грудь обязательств.

В Гармонии искрил смысл.

Хоровой мордоворот накрутил брови местного населения до области пузатых коликов, спазмы поминутно хватали за жабры каждый свободный килограмм легочного топлива.

Выдавливая ясность за пределы тонкого тела, в закаулках анатомического теста бурлила жизнь.

Уют пригласил диванную симфонию провести этот вечер и гладко посидеть на жордочки заброшеной усталости.

Крушение мечты сопровождал старый добрый испуг его наглый оскал переливался струнами силуэта гитарной рифмы под нобелевский танец, отказываясь голосовать против всех.

Мечтая о высокой морали «села Кукуева», деревянный лес переодевался с первыми петухами в бревенчатый сруб, покосившейся бани.

Сегодня вытаскивает из кармана четкий аккорд лавочного моцарта, покушаясь на танцы прошлого года, весельчак без лицензии обращает в секту зиг-заг и клячу.

С надрывом тугими схватками искусственными хлопками встречает в кулуарах бледную селедочка без шубы.

Оставляя шансы прикинутся особой легко усвоения, культурно оставляя столового прибора далеко позади несется в местный вытрезвитель.

В этом захолостье меняют нрав на дурной тон по ценам хлебосольных огурцов.

Должное вопреки логики, любит мягкие клетки мозга за их раздутый беломором нрав.

Какая то дерзость мелькнула в глазах дворового пса, не стерпев покояния, он выругался изнутри и опытным путем отнес на алтарь своих возможностей, сырковою массу.

Словоблуд как в миску глядел, «Тепленькая ещё»,

отметил опытным нюхом дрессированный сыщик тайного лакомства.

Каждый квадратный колик выражал уважение к местному фальклеру

-Гармония хихикнула от локтевого удовольствия, под белы рученки с радостью выкрикивая присвоенный гимн:

-Мы святые нас не проглотишь

-Мы ликуем на плоти лица

-Огонь души не перетанцуешь

-Скачки пульса в сознании творца

Без накрутки просмотров со стороны внимания, встречались снобизм и искустный покров ночного кваканья.

Ещё чуть-чуть, и вжух полетел позвякивая серебрянным крылом заплечный ухожер трактиршицы Комаровой.

Малоподвижный образ её приследовал на уровне уважения, мотивом их встречи служил горловой ком, при взгляде в сторону мечты он получал шанс выбраться наружу.

Миссиия опустевшего мира, возвращался в привычный ритм.

Бери портфолио пойдем в рай через будни одного дня, которые ждали своего человека как преданный пес.

Хапи Энд

ПС.

Текст мой

Картинка Ольга Алехина