Фотографии отличных зрелых красавиц, которые неплохо сохранились
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Фотографии отличных зрелых красавиц, которые неплохо сохранились
Милые папаша и мамаша и Саша, я, слава Богу, здоров, что и вам от души желаю. Учение у нас начнется 9 февраля, сегодня я спал до 11½ часов, вчера был театр 1 , после которого танцевали до 3 часов. Было очень весело, было около семидесяти пяти человек гостей, сошло великолепно. Нам блинов давали сколько хочешь. Я первый день съел восемь, 2-й — одиннадцать, 3-й — четырнадцать.
Я рисовал папашу с карточки в увеличенном виде, вышло не очень хорошо, потом татарина, тот хорошо. Всего масляными еще рисовал три картины. Может быть, буду рисовать большую картину, которая у К.П. 2 в приемной. Вы, может быть, заметили девушку, зажигающую свечу, так ее или государя.
В последних числах января на задах у нас был пожар так, что часть Бутенопа 3 загоралась. Мы не спали до 2 часов ночи. Я все нужные ваши деньги взял, но все, слава богу, прошло. Я недавно нарисовал картину и получил 1 руб.
Кланяйтесь всем. Писать больше нечего.
Остаюсь любящий вас сын М. Нестер[ов].
Любезный Николай Алексеевич! Не знаю, передал ли Вам Гриб 4 мое скорбное послание, в котором я прошу Вас снабдить меня через него, Гриба, рублями десятью денег, так как слова Ваши оказались более чем действительными. Повторяю Вам, что здесь не только не интересно, но даже для меня оставаться и вредно во всех отношениях. Ввиду чего я оканчиваю доски Мецлю 5 и, заполучив прогоны, не замедлю возвратиться в Белокаменную, с тем, чтобы продолжать свой ( нрзб ) до Уфы. Сделанными набросками для иллюстрации к «Братьям Карамазовым» 6 доволен, кроме того, написал портрет, который могу причислить к удачным из моих портретов, писанных мною раньше. [...]
Наконец-то я собрался с тобой побеседовать. Начну с того, что опишу тебе насколько возможно разборчиво и кратко свое житье-бытье за последнее время. По возвращении своем из Питера 7 я нашел здесь одно худо, вещь свою 8 я не продал, и не продал потому только, что не было дурака, который бы купил ее. Как видишь, все очень просто, тем не менее из этого «просто» вышло то, что я теперь опять надел на себя хомут и без устали строчу разный хлам, именуемый иллюстрациями. Хотя этого добра и много и оплачивается не худо, но от всего этого ни чуточки не легче 9 . Хочется творить, творить и творить, а тут на поди! Грусть одна. Ну, наплевать! Не будем останавливаться на грусти. Поищем чего-нибудь светлей и хорошего. А что может быть лучше надежды, этой утешительницы в скорбях. Да! Если бы, брат, не было надежды, то и ты бы не был такой бутончик, а был селедка маринованная, как твой покорный слуга. Итак, да здравствует надежда!!! Не больше как через месяц — полтора ты, как и многие другие счастливые смертные, увидят чудо искусства. Ты думаешь, я хочу сказать про картину Сурикова «Боярыня Морозова»? — ошибаешься, хотя правда и то, что слова Поленова о вышесказанной картине позволяют ее считать чудом: привожу эти слова во всей их неприкосновенности: «Я видел много у нас и на Западе сильных вещей, но драматичней того, что я увидал на картине Сурикова — я не видал!» Ты теперь будешь думать, что я хочу сказать про картину Поленова «Грешница», которую тоже превозносят до небес за ее краски. Нет, нет и нет: вы увидите «Государевых челобитчиков», чудную вещь, принадлежащую кисти молодого художника, уроженца города Уфы Нестерова. Да! Она будет выставлена на Морской на премию имени Гаевского 10 , а скромный автор ее будет томиться той же надеждой (хотя вернее всего — несбыточной) где-то в Москве, в одиночестве и забвении.
Ну, довольно ерунды, право, я решил еще раз попытать счастья и прислать свою картину к вам, а тебя попрошу, когда ты ее увидишь, написать мне о ней свое мнение. Между прочим, я значительно ее переделал. Недавно получил первый гонорар из «Нивы».
Сам я, вероятно, не поеду в Питер до весны. Насчет лета тоже неизвестно. Сделал два эскиза: «Иван-царевич везет жар-птицу» и «Царь-девицу» — хвалят. Скучища смертная, хожу в театр, преимущественно в малороссийский. Приезжай в Москву на недельку, у меня остановишься. Побываем у Третьякова, в Румянцевском 11 и т. п. Право. Не хочешь, как хочешь. Ну, на первый раз не хочу отягощать твою голову моим вздором, крепко жму тебе руку.
Вот и я собрался ответить тебе, дружище Александр Андреевич. Теперь у меня целых пять дней отдыху, а следовательно и настроение мое более или менее праздничное. Сегодня я отправил к Вам на суд праведный свое детище 12 . [...]
Итак, детище теперь едет и не дальше как завтра будет у Вас, а послезавтра, то есть в день получения этого письма тобой, его можно будет получить и отвезти куда следует. [...] Главные хлопоты: раскупорить, натянуть на подрамок и получше поставить. Я надеюсь на твою любезность, что ты не откажешь принять участие в советах по этому делу, а затем, устроивши все это, дать твой отзыв о картине, которую я, между прочим, переписал всю заново. Начиная с голубого боярина и далее к царю — все увеличил на целую голову, переменил все краски и т. д. В прошлую субботу ко мне заезжал Поленов и нашел, что это другая картина , но, несмотря на все это, шансов для меня, мне кажется, уже потому мало получить премию, что писана моя картина грубо и неудобно будет ее поставить: велика очень. Поленов сказал, что судьба моя зависит раньше всего от желудков тех генералов, которые будут в числе экспертов, и от их настроения духа, который, очевидно, в связи с желудком.
Кроме того, что прошу тебя дать свое заключение о картине, на тебя я дерзостно возлагаю миссию так или иначе постараться сбыть мое несчастное детище одному из твоих бесчисленных богачей-знакомых или хотя постараться это сделать, и за то — спасибо. Это даст мне возможность кроме того, что крепко поблагодарить тебя, но и съездить за границу. Цена детищу умеренная — 500 р. с рамой, и плохой тот патриот, кто пожалеет дать за нее столь пустую сумму 13 . Право. Недавно получил заказ в 200 р., работы недели на две-три 14 . Если судьбе угодно будет меня побаловать, то приеду к Вам в Петербург на Пасху. [...]
[...] Если бы Бог дал получить премию, то это бы дало возможность в свою очередь поговорить нам с тобой досыта, в противном случае придется оставаться лишь при желании. Прошу тебя, извести меня, каков бы конец ни был, как можно скорее, даже телеграммой, потом сочтемся, что будет стоить, да затем скажи на вы ставке кому следует, чтобы ящик от картины сохранили во всей его неприкосновенности. Описанная тобой картина моего конкурента есть не что иное, как исторический факт: боярыня Морозова объявляет какой-то из жен Ивана Васил[иевича] Грозного о воле государевой постричь ее в монастырь. Картина эта принадлежит кисти худож[ника] Лучшева, и я года два тому видел ее у него 15 .
Опиши, пожалуйста, лучшие вещи из жанров и пейзажей и кому дадут премию. [...]
Желательно было [бы] слышать мнение таких лиц, как Ив[ан] Ник[олаевич] 16 или Стасов, а также и общий голос, как жаль, что я не могу быть там у вас в это время. Здоровье мое так себе, нервное напряжение дошло до крайних пределов, боюсь, как бы 29-го не слечь. На днях начинаю свою новую картину, этюды почти все готовы 17 . К сожалению, твои замечания относительно перспективы и грубости письма справедливы, относительно же якобы тяжеловесности тона я думаю, что тут он не лишний. Обыкновенно впечатление этих переходов довольно сходно с впечатлениями катакомбы или проще — пещер. Тяжесть, подавляющий мрак, какая-то таинственная величавость. Мне кажется, там только это и есть, а если есть, то я достиг своего. Желал бы, чтобы ты ее разобрал по частям (если не лень). Пока же еще раз жму твою лапу.
Дорогой Александр Андреевич, спасибо Вам с Ваничкой 18 за телеграмму. Я ее получил в 10 часов вечера вчера. [...] Хотя мое самолюбие и удовлетворено несколько, но одна мысль, что другую половину премии дали моему конкуренту С.Я. Лучшеву, меня возмущает и оскорбляет. А также и с Парижем придется расстаться до поры до времени.
Спешу тебе написать и попросить исполнить еще одну просьбу. Картину свою я очень желаю продать, а посему и скажи кому следует на выставке, то есть распорядителям, что при случае с рамой я уступаю ее за 400, а без оной — за 300 руб., но с большей охотой взял бы 600 и так далее...
Опиши, что знаешь о конкурсе, надеюсь сегодня или завтра получить от тебя письмо. В Питере же буду числа 2—3-го, вернее 3-го, и проживу, если не умру, до конца апреля, буду у Вас писать картину для Кяхты 19 . Приехал бы раньше, но не готовы к ней этюды. [...]
[...] Работа денежная есть. Кроме того, начал две картины: одну, известную тебе, «Смертный час», а другую «Христова невеста» 20 , из жизни Керженского старообрядчества. Что получится в результате, одному богу известно. «Минин» 21 пока в загоне, примусь за чтение о его особе разве в тот месяц.
Глубокоуважаемый Василий Дмитриевич!
[...] Как я был бы рад застать Вас еще в Москве, показать Вам кое-что и попросить Вашего доброго совета.
Пребывание мое здесь в результате было бесплодно, что приводит меня в большое уныние. Нельзя же считать два-три эскиза да несколько рисунков в журналы.
А что хуже всего и что прежде замечал я лишь в других — это наплыв и скорая перемена художественных затей, что особенно опасно при невыдержанности моего характера. Да в настоящее время и много кое-чего заставляет сильно меня призадуматься, может быть, это не к доброму поведению, не знаю.
[...] Дела мои идут из рук вон плохо. Погода не дает мне решительно возможности что-либо делать. Единственно, чему она способствует, — это еде и спанью, но за это едва ли можно надеяться быть выбранным в члены Товарищества передвижников.
В прошлое воскресенье (не знаю, писал ли тебе) у меня было маленькое событие. Утром пошел я к Троице 23 , с тем чтобы посмотреть натурщика. Походил немного и, не найдя (по обыкновению) ничего годного, отправился было домой. У ворот монастыря — гляжу — сестра Поленова 24 . Поздоровались. От нее узнаю, что она в большой компании, что их двадцать человек. Спустя немного подошли и остальные. С некоторыми я был знаком ранее. С madame Мамонтовой и Репиной я знаком не был. Поленова меня представила, представила она и других, которых я вижу в первый раз. Все вернулись в монастырь, а оттуда решили идти к Черниговской Б[ожьей] М[атери] 25 (то есть мимо моей хаты), с тем чтобы успеть на балаганы (с клоуном Дуровым и с живой картиной «Боярский пир» проф. Маковского). В это воскресенье (10-е) бывает здесь ярмарка и балаганы. По дороге к Черниговской все так устали, в особенности же знаменитая по чудному портрету Кузнецова на перед[вижной] выставке Верушка Мамонтова 26 , что еле ноги двигали. Тут я был находчив до необычайности. С необыкновенной грацией (вспоминаю теперь Павла Ивановича Чичикова) предложил зайти ко мне отдохнуть и напиться чаю.
Столь эксцентричное предложение всем пришлось по вкусу. И эта армия баб (виноват) очутилась, спустя немного, у меня, в моей приемной. Тут выдвинулась вся мебель, существующая в доме, и все же сидели некоторые по очереди. Подали самовар. Репина (милая и добрая барыня, маленькое, немного запуганное существо) взялась хозяйничать, и тут пришлось опять ждать очереди. Но, так или иначе, было очень весело и шумно, все, по-видимому, были довольны. Поленова (милый урод) нарисовала мою комнату, Мамонтова тоже. Наконец уже пришлось перерешить, и вместо Черниговской все отправились прямо на балаганы. При прощании m. Мамонтова взяла с меня слово быть у них вскоре в Абрамцеве, верстах в 12 от Троицы, близ Хотькова. Абрамцево знаменито тем, что все знаменитости писали его окрестности, и еще знаменитей своей церковью, где все картины и образы принадлежат корифеям современного искусства: Васнецову, Репину, Поленову, Сурикову и др. Тут знаменитый эскиз Васнецова для собора св. Владимира — «Богоматерь с предвечным младенцем». У Мамонтова все рисуют, играют или поют. Семья артистов и друзья артистов. Зимой я, вероятно, тоже буду у них бывать. В Абрамцево поеду на той неделе, а числа 16—17-го к Поленову. [...]
Вот я и на даче, если будет можно назвать мою хибарку, у вдовы Бизяевой или проще Бизяихи, дачей. В сущности, это небольшая изба, очень чистая, оклеенная голубыми обоями, с оклеенным глянцевой бумагой потолком, с бесчисленным множеством образов и лампад, с несколькими стульями и столом. 3 комнаты, которые содержит сия убогая хижина, в свою очередь содержат в своих стенах известную тебе особу, твоего беспокойного брата.
Кроме шуток, квартира моя мне очень нравится, нравится мне и мадам Бизяиха, старуха лет 40, которая свободное время от моления о благополучии рода человеческого проводит на полатях, высвистывая трели не хуже соловьиных, ну, да простит ей Всевышний эти трели, как и многое другое кое-чего.
Чем я занимаюсь, что я делаю? Отвечу, что можно делать в подобный холод, — ничего, руки коченеют, и ветер все сдувает, и я, как человек, одаренный небольшой долей рассудительности, лежу, елей пью и мечтаю о своих будущих созданиях. Из всего сказанного выше ты все-таки, надеюсь, не узнала, где я. И я считаю не лишним не скрывать это от тебя. Я живу близ честной обители Святого Троицкого монастыря, вернее, около и между скитом и Черниговской Б[ожьей] М[атерью]. Кругом рощи и пруды обительские. Но погода еще не дала познакомиться мне с ними. Тоска невообразимая. Гвоздь, вбитый для чего-то в потолок, наводит меня на размышление мрачного характера. Боже! Как подумаешь, что еще 2—3 месяца жить здесь, и может быть, задаром, жутко делается. Думаю съездить на ненастное время к Поленову. [...]
[...] С Мамонтовыми я встретился в Хотькове, они ехали осматривать развалины древней церкви близ Троицы, я им предложил вместо этого отправиться посмотреть деревянную церковь времен Василия Ивановича (папаши «Грозного»). Она отстоит от Троицы тоже в нескольких верстах, предложение мое заинтересовало их (мадам Мамонтова и сестра Поленова — члены Археологического общества). Мы отправились довольно комфортабельно, в первом классе и даром (Мамонтов — председатель этой дороги). Село Благовещенское, конечная цель нашего путешествия, от Лавры отстоит всего в 3 верстах, которые мы проехали в экипажах, там я разыскал старосту, мужика умного, степенного и себе на уме. Он сразу смекнул, в чем дело, и повел нас в церковь 27 , которая снаружи не делала собой исключения из типа подмосковных деревянных построек этого века, но внутри она поражает своей оригинальностью, во-первых, материала, а затем и архитектуры. Она состоит из пяти частей, как бы вставленных одна в другую. Тут все веет давно прошедшим, выхватывает зрителя из его обстановки и переносит в былое, может быть, лучшее время. Подробно осмотрев как церковь, так и ризницу, где нашли много набоечного облачения, многое зарисовали и, усталые от полноты впечатлений, отправились подкрепить себя.
Против церкви нам устроили самовар, и в присутствии чуть ли не всего села мы услаждали себя питьем и яствами, а затем поехали назад. У Троицы нас дожидались уже мамонтовские экипажи, и в Абрамцево мы поехали на лошадях, а часа через два были на месте.
Абрамцево, имение старика Аксакова, — одно из живописнейших в этой местности. Сосновый лес, река и парк и среди него — старинный барский дом, с многочисленными службами и барскими затеями, которые и опишу тебе завтра, а теперь пойду спать...
Вчера я остановился на намерении описать тебе дальнейшие впечатления, вынесенные мной из моего пребывания в Абрамцеве. Изволь.
После обеда отправились осматривать домашний музей и картинную галерею. Из картин и портретов самый заметный — это портрет, писанный Серовым (сыном композитора) с той же Верушки Мамонтовой. Это последнее слово импрессионального искусства. Рядом висящие портреты работы Репина и Васнецова 28 кажутся безжизненными образами, хотя по-своему представляют совершенство. Эта милая девочка представлена за обеденным столом. Идея портрета зародилась так: Верушка оставалась после обеда за столом, все ушли и собеседником ее был лишь до крайности молчаливый Серов. Он после долгого созерцания попросил у нее дать ему десять сеансов, но их оказалось мало, и он проработал целый месяц. Вышла чудная вещь, которая в Париже сделала бы его имя если не громким, то известным, но у нас пока подобное явление немыслимо, примут за помешанного и уберут с выставки, настолько это ново и оригинально. Подобная история была до последнего времени с Васнецовым, — что он ни выставит, то, за исключением небольшого кружка друзей, принимается как ненормальное явление полусумасшедшего (хотя и талантливого) человека.
Посмотревши бегло все достойное внимания в доме, отправились в парк — тут первое, что останавливает внимание, это баня в стиле XVII века — архитектура профессора Ропета; далее, углубляясь в глубь парка, темной вековой сосновой аллеей, вы выходите на небольшую поляну, посреди которой стоит чудо-церковка. Она не более Никольской часовни. Архитектура ее XII века, по типу она целиком напоминает древние церкви Ростова и Пскова. Каждая деталь, начиная от купола до звонниц и окон, высокохудожественна.
Из нескольких проектов (Репина, Поленова, Ропета, Васнецова и др.) принят был Васнецова, лишь детали — одно окно и пристройка в духе XVII века — принадлежат Поленову 29 .
Между знакомыми Мамонтовых ходит анекдот, что сама Мамонтова потихоньку трет стены травой, чтобы они походили на заплесневелые и тем бы придать им более старины. Купол позолоченный, но почерневший, как на старинных церквах. Но это внешний вид. Зайдем вовнутрь. Тут целиком новгородский и псковский характер, подобное можно видеть и по сие время, но чего нельзя встретить — это нескольких образов-картин, которые вделаны в иконостас. Я упомяну лишь про главные. Направо — местный образ «Нерукотворный Спас» — писал и недавно переписывал Репин. На меня сделал этот образ впечатление современного идеалиста-страдальца с томительным ожиданием или вопросом в лице. Человек этот прекрасный, умный, благородный и пр., но... не Христос! Рядом с ним, только несколько левее, царские двери, и на них «Благовещение» раб[оты] Поленова, первая вещь, написанная по возвращении его из Палестины. Обстановка и костюмы веют Востоком, все изящно и благородно, но чего нет... нет того, что есть в рядом находящемся творении Васнецова «Благодатное небо» или «Дева Мария с предвечным младенцем». Эта вещь может объяснить Рафаэля.
Фоном служит безвоздушное пространство, бесконечное небо, и по нему-то летит чудное, божественное, идеально непорочное создание; в руках благодатной Марии божественный младенец с протянутыми руками, с выражением бесконечного желания быть среди людей, учить их и страдать за них.
Зритель видит, что еще немного — и видение исчезнет, оно осязательно удаляется от земли и приближается к небу, к раю, к Богу. На него хочется смотреть, и боишься потерять его из виду 30 .
Теперь упомяну лишь о «Сергии» того же Васнецова. Тут как нигде чувствуешь наш родной север. Препод[обный] Сергий стоит с хартией в одной руке и благословляет другой, в фоне — древняя церковка и за ней дремучий бор, на небе — явленная икона «Св. Троица» 31 . Тут детская непорочная наивность граничит с совершенным искусством. Из православного храма отправились мы в «Капище» или нечто подобное избушке на курьих ножках 32 . Против нас — оригинальный киевский идол. Тут русский дух, тут Русью пахнет, все мрачно, седые ели наклонили свои ветви, как бы с почтением вслушиваясь в отрывистый жалобный визг сов, которые сидят и летают тут десятками. Это чудное создание, не имеющее себе равных по эпической фантазии... Далее идет мастерская С.И. Мамонтова — архитектура знаменитого Гартмана. Вот главное, что поражает на первый раз, мне кажется, всякого, кто попадает в Абрамцево. Я был там до вечера другого дня и поеду еще, вероятно, в первых числах августа. 22-го же еду в Царицыно, а оттуда к Поленову до 25-го. Работа моя двигается хотя медленно, но довольно сносно. Задумал еще небольшую картину «Пустынник», которая и задержит меня, верно, здесь числа до 20 августа.
Только что вернулся сегодня из путешествия, был у Поленова, провел там три дня 33 , очень весело, написал два недурных этюда, один с сестры
Гребаные Банки / Fottute Dalle Banche (2009)
Проеб в глотку жены и ее подруги
Озорная девушка не прочь играть на гитаре с голыми титьками | порно и секс фото с молоденькими