Форточка, позволяющая вздохнуть в душноте российских реалий. Пермский правозащитник Артем Файзулин — о своей работе
«7х7 — Горизонтальная Россия»
Фото из соцсетей
Правозащитник из Пермского края Артем Файзулин был оперуполномоченным, потом криминалистом. После начала дела «Кировлеса» против Алексея Навального он не смог молчать — выложил в соцсеть фотографию с семьей и плакатами в поддержку оппозиционера. Вскоре Файзулина уволили, и он стал работать юристом в «ОВД-Инфо». Выдвигался на муниципальные выборы, участвовал в кампании Навального в 2018 году, завел телеграм-канал. «7х7» поговорил с правозащитником о том, как война изменила его жизнь и работу.
О правозащитном пути от социалки до политики
До 24 февраля 2022 года Артем Файзулин не верил, что война возможна, и убеждал своих знакомых, что нагнетание обстановки на границе — очередная попытка российской власти обозначить пространство для политических торгов.
— Я не то, чтобы отстранился, но пытался более или менее рационально осмысливать происходящее — последствия, которые отразятся на работе правозащитников, и чем это чревато для гражданских активистов, людей, которые попытаются высказаться против вот этих новых событий. Сказать, что я очень как-то был погружен в фронтовую повестку — нет. И до сих не очень погружен, на самом деле. Не скажу, что я каждый день подробно слежу за новостями, — говорит правозащитник.
До войны к нему обращались с разными проблемами, чаще всего они были связаны с исками против переселения и массовой застройки, о выделении жилплощади. Некоторые доверители Файзулина привлекались за пикеты и другие публичные акции, но таких было немного. Теперь правозащитник отстаивает права тех, кого судят по статьям о дискредитации армии и военных фейках.
— Я не хочу быть неправильно понятым. Кровь и гибель людей — это всегда ужас, но в своей повседневной деятельности у меня на эти рефлексии не очень много времени. Я могу проявлять свое отношение через вот эти сугубо профессиональные обязанности — идя в суды и стараясь защитить людей по этим [политическим] делам, постараться, чтобы наказание, которое им назначат, было меньше.
О людях, которым помогает
В практике Артема было дело несовершеннолетних Георгия Пожарского и Дмитрия Шилова. Они вывесили в Перми баннер к годовщине смерти политика Бориса Немцова. Обвинить в дискредитации их не получилось — тогда силовики возбудили производство по статье о несогласованной акции.
— Этих мальчиков мурыжили сотрудники Центра «Э» [по борьбе с экстремизмом и терроризмом]. Попытались и их родителей привлечь по обвинению в невыполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетних. Мне удалось добиться по этому кейсу почти полной победы. По одному мальчику вынесли предупреждение, а дела по второму и против родителей прекратили.
Не все политические дела завершаются победой. Файзулин по памяти может назвать имена участников и детали выигранных кейсов — после начала войны таких было меньше десяти.
Иногда Артему помогают сами доверители. 77-летний Виктор Гилин, пенсионер, обвиняемый в дискредитации за антивоенную надпись на плакате, провел альтернативную лингвистическую экспертизу. Правозащитник не особенно верил в эффективность этого, так как альтернативу редко принимают во внимание в суде. Однако в этом случае получилось:
— Он изначально был уверен, что все это — фигня, и дело должно быть прекращено. Я отвел с ним суд первой инстанции, а во второй он победил сам. Что интересно, он продолжает тыкать эту систему острой палкой, потому что с тех пор уже раза три-четыре еще выходил с различными лозунгами, и полицейские уже не очень понимают, что с ним делать. Он какой-то стал неприкасаемый в хорошем смысле этого слова.
Больше всего Файзулина возмутило дело Алексея Макарова. В строчке из советской песни «Солнечный круг» судья увидела «недостоверные сведения о действиях российской армии в зоне проведения СВО».
О политической ситуации в Пермском крае после 24 февраля
Артем Файзулин участвовал в акциях в поддержку Алексея Навального в январе 2021 года. Тогда, по его оценкам, в Перми к шествию присоединились 7-8 тыс. человек. На антивоенных митингах в 2022 году он насчитал всего десятки протестующих.
— Люди испугались, сделали те выводы, к которым власть их подталкивала. То, чего она хотела, в общем, плюс-минус добилась. Где люди? Я не думаю, что все те тысячи, что вышли в январе 2021 года, разочаровались, изменили свои взгляды, вдруг стали сторонниками власти и больше поддерживают ценности, ради которых они выходили раньше. Нет. Они понимают в разы увеличившиеся риски и больше не готовы из-за этого выходить на улицу. Но они никуда не делись. Возможно, они еще проявят себя.
Несмотря на дела в отношении тех, кто выступил против войны, Артем считает судебную практику в Пермском крае «достаточно терпимой» по сравнению с другими регионами. Там не работает конвейерный метод, когда судья слушает одно дело всего 15 минут. В отдельных случаях судьи принимают во внимание обстоятельства — пенсионный возраст, инвалидность, назначают штраф меньше минимальных 30 тыс. руб.
— Насколько я вижу и могу делать выводы, с точки зрения соблюдения внешних приличий судебной процедуры, процессуальных норм, у нас все хорошо. Судьи общаются корректно, не позволяют себе каких-то резких высказываний личностных, которые бывают в некоторых других регионах. Когда там судья, видимо, хочет быть святее Папы Римского и вообще под лавку загоняет, какой человек сволочь и непатриот. У нас достаточно лояльно судьи периодически смотрят на возможность дать, что называется, ниже низшего предела.
О полиции после начала войны
Во время работы полицейским Артему Файзулину «два раза погрозили пальчиком» за его высказывания в интернете. Он считает, что теперь такую ситуацию невозможно представить в силовой системе — «гайки зажаты до упора»:
— В критические моменты полиция может оказаться вовсе не тем спаянным железным кулаком, который, может быть, хочет и видит в ней власть. Не уверен, что так будет. Всему есть предел, психологический — тоже. Они [полицейские] в силу службы многого могут не говорить, о чем они на самом деле думают. Но они тоже люди, и я уверен, что даже среди сегодняшних полицейских точно есть те, кто дома читает альтернативные источники информации и смотрит на Youtube вовсе не военкоров, а что-то совершенно противоположное. Другое дело, что они, конечно, уже не позволяют себе, как в мое время, говорить об этом на рабочем месте.
Об аресте адвокатов Навального
Для Файзулина правозащита — это «форточка», которая помогает ему вздохнуть в «душноте» российских реалий. Однако после ареста адвокатов Алексея Навального в октябре 2023 года эта «форточка» стала уже не такой надежной, какой была раньше:
— С одной стороны, ситуация с адвокатами Навального все-таки является совершенно конкретным случаем, связанным с преследованием конкретных представителей адвокатского сословия, применительно к совершенно конкретному заключенному. Потому что здесь достаточно очевидная подоплека событий заключается в попытке информационно изолировать Навального, отомстить, возможно, этим людям — они его много лет защищали. Но даже если это была совершенно конкретная точечная операция, связанная именно с тем, что их подзащитным является Навальный, это создает нездоровый прецедент, на который смотрят силовики всей России. И они думают: «Значит, здесь, на региональном уровне, если есть сильно мешающий человек, который тут бегает, правду какую-то отстаивает со своими подзащитными, — мы и его можем так же упаковать». А что, почему бы и нет? Сигнал-то подан. Да они, может, и не хотели подать такой сигнал — он объективно возник.
Но Файзулин считает, что это не повод бросать работу, отказывать в защите по политическим делам.
— Если ты отказался от защиты людей по какой-то категории дел или отказал одному человеку — ты как профессионал закончился. Как чиновник, который взял взятку. Или врач, который прошел мимо упавшего на улице человека. Ты профессионал, которого учили оказывать помощь. Я услышал негативный сигнал от государства. Продолжаю работать, — говорит он.
Правозащитник занимается только делами об административных правонарушениях. Сдавать экзамен на адвоката он не собирается, потому что чувствует себя свободнее в текущем статусе:
— Не собираюсь идти в адвокатуру, потому что в ней ты становишься частью корпорации. Как мы видим, эта корпорация не спаянная, и ее не назовешь той силой, которая отстаивает своих. Еще она находится под очень жестким контролем и давлением со стороны государства. Как частно практикующий юрист я более свободен в своих делах и поступках.
О страхе
Пермский правозащитник опасается, что государство заставит всех юристов пройти переаттестацию, чтобы «убрать неугодных», а правозащитникам без статуса адвоката запретят представлять интересы граждан в суде. Но по его мнению, гораздо хуже — персональные репрессии.
— Я отдаю себе отчет, что это может произойти. Невозможно рефлексировать на эту тему, ежедневно просыпаться в 6:00 утра с мыслью: «Вот примерно в это время они стучат в дверь». Или на улице оглядываться постоянно, думая, что за мной идут и сейчас меня скрутят. Если ты ежедневно думаешь о слежке, аресте, обыске и так далее — ты перестанешь жить. Тогда, действительно, надо просто переставать этим заниматься.
О своей миссии
Файзулин считает, что даже если нет возможности повлиять на решение суда, необходимо сопровождать людей во время процесса и ориентировать их в правовом поле:
— Они нуждаются в человеке — проводнике, который хотя бы будет рядом, окажет поддержку, ответит даже на примитивные вопросы, как это все выстроено и что будет происходить, подскажет, как поступить в зале суда. Им, в конце концов, психологически комфортнее, когда рядом есть вот такой человек.
О президентских выборах 2024 года
— Глобально они ничем отличаться не будут, потому что даже последние выборы были ужасны, — прогнозирует Артем Файзулин. — Мы же видели, что независимых кандидатов не регистрировали или их снимали, им не давали нормально проводить агитацию, их подвергали репрессиям, как минимум, административным. Очень жесткие меры предпринимались и к независимым наблюдателям. Сейчас, скорее всего, кандидаты будут отсеиваться на подходе. Будет Путин и спарринг-партнеры, а не независимые кандидаты.