Феноменально

https://mrakopedia.net/wiki/Феноменально

Даже зимой я сплю с открытой форточкой, хотя приходится кутаться в два одеяла. Терпеть не могу духоты, аж до ненависти. И частенько засоряющиеся трубы тоже ненавижу. Так мерзко они хлюпают и свистят...

∗ ∗ ∗

Был у нас на последнем курсе в универе необычный человек, звали которого весьма старомодно — Ефим. Все в группе называли его просто Фимой или Фимычем. Прославился он, собственно, далеко не всегда адекватным поведением, специфичным чувством юмора и приевшейся фразе 'Феноменально', коей он сопровождал всё, что угодно, как Лосяш из Смешариков. На кличку Лосяша, в отличие от Фимыча, он очень обижался, и даже один раз за неё нехило зарядил альфачу из соседней группы в ебальник. Сломал нос.

— Феноменально, - говорил он, глядя на вытекающую из вражеского носа кровь.

Но это к слову. Вообще, Фима был довольно безобидным, легко втёрся в нашу компанию. Я был, можно сказать, мажором, спасибо папаше - имел какую-никакую машину и собственную квартиру.

Так вот, очень скоро Фима стал моим и моих друзей другом. Собирались у него на квартире много, он учил нас играть на гитаре. Веселуха.

Потом Фима изменился, и изменился довольно хреново.

Нет, он не стал увлекаться сатанизмом, не стал адептом Ктулху, не связался даже с банальными гопниками, коих тогда было немало. Он просто начал бухать. Бухал много, но неравномерно - иногда пару дней подряд был трезв и хмуро сторонился всех, иногда приходил в универ порядочно ужратым или пускался в недельный запой. И это бывший душа компании и, кстати, ярый ЗОЖник Фимыч. Феноменально. Причины объяснять он долго отказывался, лишь единожды пустив меня в квартиру. Он был тогда трезв, от него пахло отвратительными дешёвыми консервами и табаком, а не водкой.

В квартире я не обнаружил расчленённых младенцев, органов в баночках, трупов в кладовке, заколоченных окон или пентаграмм на полу. Более того, я не обнаружил там вообще ничего нового, не считая ряда пустых бутылок из-под 'Пяти озёр', украшающих кухонный стол.

Исключением был запах. Атмосфера.

Конечно, спёртую духоту можно было списать на 'простой' хаты во время серийных запоев, но это была не просто духота. Это было что-то тяжёлое, мерзкое, неуютное. Свет словно светил тусклее, хотя августовское солнце вроде нещадно палило через открытое окно. Эге. Окно распахнуто, а душно как в гробу.

Я поёжился. В квартире, в которой ещё недавно мы собирались и лампово пили пиво, отрываясь, было действительно не по себе.

— Херня, — скупо промолвил Фима, рассматривая свои ногти. — Феноменальная поебень.

— Ага, - не зная, что сказать, кивнул я. — Это... Хреновенько у тебя тут.

— Знаю, - отрезал он. — Пиздец, если честно. Живу, как будто крокодила в комнату запустили. Херово. Ни с того, ни с сего стало. А что делать-то? Феноменально...

— Так это, - пересел я к окну. — Езжай ко мне. Или к Серёге. Поживёшь без этой хуйни, — обвёл рукой неприветливую комнатушку. — И водку свою бросай нахуй.

— Да не, — как-то дёрнулся Фимыч. — Ну то есть, это... Короче, пока не. Ага... Есть типа, ну, это... Предположения. Буду избавляться. - последние три слова он пробормотал под нос. Фима запинался и явно не хотел говорить мне всего. При иных обстоятельствах я бы стал докапываться, какие там он выстроил предположения и от чего и как он будет избавляться, но сидеть в хмурой сухости осточертело, будто смерти жду. В другой раз, Фимляныч...

— Ну окей. Бывай. Мне, короче, пора. Созвонимся,ага. И да, соседка снизу передаёт, что ты её, пардон, заебал звяканьем бутылок. И стонешь бухим во сне громковато.

Ефим почесал недельную щетину и посмотрел будто сквозь меня.

— Я не звякаю бутылками, - пробормотал он. — И во сне не стону. Спал я дней пять назад.

Ой, товарищ, да ты спиваешься уже. Вытащить надо будет. Но потом, потом...

— А. Ясно. Ну, бывай, — я едва ли не побежал к выходу.

Он рассеянно-уныло кивнул мне вслед.

Вскоре он, очевидно, отправился в очередной запой - вырубил телефон, перестал открывать дверь. Хотя, впрочем, слышать звон бутылок и пьяные стоны во сне его соседи перестали. Странно. Но в Фиминых окнах горел свет, так что за жизнь страдальца я не беспокоился.

Затем и свет врубать перестал. Почти неделю квартира простояла как мёртвая - соседи не слышали ни звука. И когда я уже собирался звать участкового ломать дверь, Фимыч мне позвонил. Неужели одумался? Феноменально.

— Алло?

— Андрюх, (предположим, меня зовут Андрей) короче... Тут в натуре ебать!

Фима не особо часто матерился, а тут прямо пустился в степь великого и могучего. Был явно возбуждён, в голосе не слышалось ставшего привычным в последнее время уныния. По ходу, реально бросил и сваливает.

— Внатуре ебать? Пить бросил, что ли? Ну я ж говорил, чел! Завтра тогда устроим возвращение блудного Фимы...

— Бля, да не! Слушай короче, я проделал... Ну... Это... В общем, БЛЯДЬ! - голос Ефима сорвался по-странному взбудораженное повизгивание, - это феноменально!

Как я скучал по этой фразе.

— Че феноменального-то, Фим? Бросить любой может, главное - самому захотеть!

— Да не это! Слушай! Ты должен... Блядь... — судя по звукам, он там чуть не упал, - приехать. Ко мне. Это ебануться можно, Андрей, ё-моё, ты должен в десять часов быть у меня! Я, ну это...

Да что за фигня у него стряслась? Голос как у объебоса под экстази, ей-богу.

— Эм, ну ладно... К десяти постараюсь...

— Да не постарайся! - он прямо-таки вопил до помех в трубке. -Ты ДОЛЖЕН быть к десяти хотя бы, чел! По ходу, ну, вроде... Короче, езжай! Это феноменально! Я буду у подъезда там ждать. Прям щас выхожу. Феноменально!..

Мда. Главное, чтобы Фим там не поехал на почве алкоголизма. Ну что ж, поеду. Может, он там грохнул кого по пьяне. Не смешно. Судя по голосу, что-то действительно феноменальное припас Ефимыч.

Пообещал, что к десяти уже буду. Он, что-то пролепетав, сбросил трубку.

Выехал, уже торопясь. Чёртов феноменальщик таки заинтриговал меня.

Увы-с, в такие моменты жизнь проявляет закон подлости в самой красе. На полпути к Фимычу, в автомобильном туннеле пришлось простоять не менее часа, любуясь хуевой тучей полицейских машин и карет 'Скорой помощи', а также обломками синенького мотоцикла, владелец которого, вероятно, скоропостижно размазался по московскому асфальту. Ночные гонщики хреновы, даже не жаль.

Нет бы указать объезд - нет, извольте посидеть в туннеле пару часиков. Чёрт, да я пешком быстрей бы дошёл!

Когда я собрался предупредить Фимыча, что задержусь по причине мудака-мотоциклиста, хоть о покойниках так и не говорят, и мудаков-полицейских, ехидный телефон известил меня об отсутствии сигнала мобильной связи. Очевидно, крыша и стенки туннеля экранируют. Ну, круто. Остаётся только ждать, смотреть на останки моцика, слушать нетерпеливые гудки других машин и гадать, что за сюрприз припас мне Фимыч. Хотя, зная на полюбившиеся ему в последние месяцы горячительные напитки, сюрпризом он мог счесть что угодно. 'Феноменально', ага... Надо было послать его к чёрту и сидеть дома, втыкать в ламповый ящик и кушать полуфабрикаты.

Спустя всего-то час с копейками движение таки возобновилось.

Едва выехав из туннеля и поймав мобильную связи вместе с сообщением 'Контакт Фимыч доступен для звонка', я получил целый набор СМСок от него самого.

22:19 - 'Не едь ко мне'

22:20 - 'УЕзжай'

22:20 - 'Бля я говлрб уезжац'

22:24 - 'Не над о ехптб'

22:29 - 'АНДРЕЙ БЛЯТБ'

И таких сообщений штук тридцать. С кучей опечаток и одним смыслом — не навещать его и ехать обратно. Вот тебе и 'феноменально'. Ну уж нет, мудило. Приеду к тебе, только не за твоими феноменальными открытиями, а чтобы дать в морду. Ну это реально по-свински!

Нетерпеливо барабаня пальцами по рулю и превышая скорость от злости, я догнал до спального района Фимы за четверть часа. Хрустнув пальцами, вышел. Прохладный сентябрьский воздух наполнил лёгкие. Ранняя осень, редкие опавшие листья, тепло, ночь, дать в рыло хреновому феноменальщику... Романтика-с. Вход в дворик дома горе-алкаша - вот тут прямо. Типичная спальная Москва. Мимо детской площадки, серого бетона и полуголых деревьев - к подъезду Фимы. Кинув взгляд на его окно, я увидел там свет. Значит не спит, засранец. Феноменально, видите ли, блин. Эх, надо было сразу его увозить и от водки отучивать...

После долгих гудков звонок на номер Ефима сбросился, что свидетельствовало о том, что трубку брать он не хочет, очевидно.

— Мудак ты, Ефимыч!.. — вполголоса воскликнул я, погрозив его окну. Единственному пылавшему среди бесчисленных окон панельной девятиэтажки. Все нормальные и не очень люди спят уже, ё-моё.

Осенний ветерок прошелестел по моей щеке. Одинокий фонарь едва освещал узкую тропинку. Домой. Зря два часа просрал. Я развернулся и пошёл обратно.

Хлюп.

Я оглянулся. Никого. Спать-то как хочется, а... Мудила, Фимыч. Сопьёшься ведь.

Шмяк.

С таким звуком на землю падают птичьи какашки. Или ошмётки блевотины. Или крупные к красные капли изо рта, когда человеку ломают нос.

Буль. Шмяк. Шелест кустов.

Я обернулся вторично. Листья кустов у Фимкиного подъезда дрожали.

Прежде, чем я хоть что-то подумал, из кустов вышел силуэт. Силуэт был сгорбленным, но в остальном явно был человеком. Сгорбленным человеком в потрёпанной одежде, который ночью прячется у подъезда, хлюпает и булькает.

— Бля, - произнёс я, хватаясь за ключи от машины, как персонаж вестерна за револьвер. Да уж, неожиданно. Неясный силуэт ночью. Прям клише крипипаст.

Силуэт вышел в луч фонаря. С расстояния метров в шесть-семь угадывались помятые черты лица. Кроме того, от него ощутимо пахло водкой.

Душа, ушедшая в пятки, стремительно вернулась обратно.

— Ёб твою, Фим, — я пошёл обратно, - ну так нельзя же. А если у меня с сердцем того?

У Фимы явно шла кровь носом. Чёрные в ночной тени капли сползали с носа и рта и с мерзким звуком шлёпались на асфальт.

— Ууу... Это тебя гопари отделали? У вас тут их - обсчитаешься... Ну бля, Фимыч, ты совсем того... Спать бухим в кустах - песец же... - я был рядом с ним.

Вдруг Фима протяжно захрипел, его ноги как-то выгнулись, и он, выблевав очередную тошнотную струю, рухнул на землю на четвереньки.

— Дрей, — просипел он. Очевидно, от 'Андрей'. Говорил он захлёбываясь и сильно в нос. Точно сломали. Совсем одичали гопники, блядь.

— Пипец, Фим. Ну ниче, щас то тачки и в травмпункт, ага. Ещё забухаешь - так же отделаю.

Фима захихикал.

Мне показалось? Ну да, конечно, он наверняка пьян, как говорится, в мясо, но не ржать же в расквашенным ебальником!

Нет, он хихикал. Давясь кровью и выблеванным алкоголем, он невнятно ржал, стоя на четвереньках и опустив лицо вниз. Деградирует от алкоголя-то.

— Ефим, хорош ржать. Пойдём, — я коснулся его плеча.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Тут-то я и обосрался, товарищи.

Не любитель описывать что-то ЖУТКОЕ И СТРАШНОЕ, УУУ, но придётся. Всё лицо Фимыча было в каких-то серо-бурых потёках, будто от плохой туши под дождём. Буквально каждый квадратный сантиметр лица был расквашен как отбивная - везде сияли тёмные синяки. Глаза были неестественно вылуплены, грозясь выпасть из орбит. Изо рта буквально выливалась кровь вперемешку с чем-то тёмно-серым. Диафрагму мне пощекотал иррациональный страх. Сердцу стало холодно.

— Ф... Фим?

— Фено, — он сплюнул что-то мелкое (зуб?!) через покрывшие губы кровавые пузыри, — менально...

Буль. Шлёп. Сгусток мерзости изо рта его упал на землю.

Я отпрянул назад. Мне захотелось домой, там тёплая постель, комп, телик, еда...

Фима бульквающе взревел, будто раненый кабан, которому наполнили рот водой, и выдал просто брандспойтную струю рвотных масс, крови, и ещё чего-то. Мне не хотелось знать, что это. Помимо алкоголя, от него пахло чем-то ещё. Сырой болотной водой, что ли... И ещё нотка. Незабываемое унылое амбре. Пыльная духота, прямо давящая на лёгкие. Так пахло в его квартире.

— Фима, что...

— Дрей, — пробулькал он, — у меня кожи нет.

Я перестал верить в реальность происходящего. Я словно сидел в далёкой комнате и смотрел сигнал с собственных глаз через телевизор.

— Блядь, - я пятился назад, выставив ключи, как амулет или ствол.

Фимыч вновь разразился визжаще-булькающим смехом.

— Кожи нет... Со-одрана. Кровь. Нет кожи... Хочешь, покажу, - он глянул на меня и удивительно повторно стало подниматься на ноги.

Мысли стали какими-то липкими и плоскими. Страх уже не щекотал дыхалку, а заполнил всего меня.

— Покажу... - Фимыч ковылял ко мне, буквально оставляя за собой бурые потоки.

Я ринулся назад. В противоположную от машины сторону - похуй. Лишь бы не видеть сбрендившего Фиму со...

слезшей кожей?

Бред.

Я мчался вдоль бесконечного панельного бетона. В конце концов, споткнулся о бордюр и полетел в кусты.

В ноге больно пульсировало. Я пытался выравнять хриплое дыхание и не думать о произошедшем.

Убежал ли?

— Покажу... — бурлящий кровью и с присвистом раздался голос в паре метров от меня. -Покажу-у... Посмотри, кожи нет! — истеричный хохот. — Сняли-и... Феноменально... Где ты?

Он остановился. Слышал я лишь собственное сердце, отбивающее брейк, и хлюпанье Фимы.

Фимы?

Хлюпанье стало ближе. Прошелестели листья. Вместо ночного неба я увидел над собой ебло Фимыча неестественного цвета. Капелька бурой крови упала мне аккурат на лоб.

— Ыыы...

Тело двигалось за меня. Своим единственным оружием - ключами - я что есть мочи двинул Фиме в покрытое синяками и нарывами лицо, забрызгав ладонь чем-то вонючим и тёплым. Липнущим, как ириска. После чего вскочил и бежал. Мчался. Мелькали фонари, лавочки, урны, припаркованные автомобили... Я нёсся минимум минут двадцать, думаю. 'Очнулся' лишь у шоссе, близ остановки. Сидевший там алкаш косился на меня как на ебанутого даже для его уровня, но я был готов расцеловать его за его появление. Я не один.

Я старался отложить мысли о произошедшем подальше. Все имевшиеся с собой деньги я отдал случайному водиле, чтобы он подвёз меня к подъезду. Дома я рухнул на кровать и заснул. Во сне я не мог убежать от хрипящего Ефима, стремящегося показать мне свою кожу. Ну, её отсутствие.

Потом был калейдоскоп событий. Как нетрудно догадаться, Фимыч пропал. Предположительно, совсем спился и ушёл бомжевать. Квартиру его взламывали в моём присутствии. Горел свет... И это было единственным необычным. Вещи были уложены, водочные бутылки стояли на кухне. Никаких, по-прежнему, трупов и пентаграмм. Всё как обычно.

И терпкий отвратительный запах уныния.

Друзьям, тоскующим по пропавшему другу, я всё же рассказал о том, что видел той ночью. Кто-то не поверил вообще. Кто-то убеждал меня, что Фима просто тогда наебенился синьки, вот и бредил и пугал меня. А потом убежал в бесконечные московские трущобы. Почти убедил.

Машина моя, к слову, так и стояла у въезда в его двор. Стёкла были выбиты, кузов - в куче вмятин и царапин. Сиденья были буквально выпотрошены, бардачок вывернут. Ничего не пропало. На капоте остались буро-серые следы рук и потёки. Наверное, хулиганы постарались, точно.

Не мог я не думать, что же приключилось. Когда более-менее отошёл, днями и ночами размышлял. Что стало с квартирой Фимыча.

Я не звякаю бутылками. И во сне не стону. Спал я дней пять назад.

Что туда пришло, что принесло сначала мерзкую духоту, что звякало и постанывало, а когда он что-то феноменальное узнал,

сняло кожу?

Но, если честно, в глубине души я не хотел докопаться до правды. Узнать, что же было. При взломе Ефиминой квартиры я увидел на его столе тетрадь. Он любил записывать интересные вещи, происходящие с ним. Вёл дневники. Очевидно, даже в запое не изменил привычке.

Дневник я читать не стал. Да, убил потенциальное приключение, как мудак, но мне сон дороже. Теперь я тот ещё ссыкун, господа. Так что дневник я отправил в урну. Пусть бомжи почитают, удивятся, что на земелечке русской творится. Феноменально.