Есть желающие выебать русскую тетку?

⚡ 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Есть желающие выебать русскую тетку?
Оглушающая музыка била по нервам, пульсировала в животе, отдавалась дрожью в костях. Отупляющий, однообразный ритм, казалось, давно подчинил себе сердце, и теперь оно колотилось в унисон с ним – слишком быстро, слишком громко для нормы.
Я поднял голову. Если и скучаю, то явно не настолько. Первой мыслью было спросить у него удостоверение личности. Клуб был тем еще гадюшником, сюда вполне могли проскользнуть несовершеннолетние хастлеры. Откуда в этой дыре могут в принципе взяться хастлеры, я как-то не подумал. Просто он так выглядел. Высветленные в белизну волосы, пирсинг в левой брови и нижней губе, несформировавшееся юное тело, затянутое в кожаную жилетку и кожаные брюки. Никогда не понимал тех, кто ведется на такие детские, андрогинные очертания. Уж если тебя тянет на детей, пусть даже мужского пола, найди смелость и признайся хотя бы самому себе – никакой ты не гей. Ты педофил. А это отвратительно.
- Что? - он почти ткнулся в мои губы своим ухом. Таким нормальным, нежным, детским, даже непроколотым ухом. Правильно, музыка орала так, что я сам себя не слышал.
- Иди, учи уроки! – рявкнул я и оттолкнул мальчишку. Тот обиженно взвизгнул, ошпарил меня взглядом, и блядски покачивая бедрами, пошел между столиками по направлению к танцполу.
Ну, и что я доказал? Ничего. Я остался в компании бутылки Джека Дэниелса, и продолжил разглядывать окружающую меня публику.
Сегодня был мой гей-уикенд. В такие выходные я сажусь за руль рано утром в субботу и уезжаю в какой-нибудь город, куда можно добраться за день, где я раньше не был и где меня никто не знает. Если там мне не удается найти гей-клуб, я просто выбираю на карте новое место и еду туда. В конце концов, мне неизменно везет. Потом оплачиваю комнату в мотеле, и уже ночью, в том самом клубе, снимаю мальчика (или позволяю снять себя, по настроению), давая выход той части собственной сексуальности, из-за которой я уже пять лет не разговариваю со своей семьей. Пока что мне удавалось никогда не возвращаться в один и тот же город, но скоро я неизбежно встану перед выбором – то ли пойти по второму кругу, то ли расширить зону поиска. В принципе, если брать по понедельникам мои законные отгулы.… Это вполне возможно. На работе коллеги женского пола дружно умиляются моей преданности отчему дому, где, как они думают, я стабильно провожу одни выходные в месяц. Парни убеждены, что я добросовестно трахаю какую-то нереально красивую соседку моих родителей, муж которой раз в несколько недель отлучается из дома. Зачем такая невзъебенная конспирация? Сам точно не знаю. Будь я убежденным геем, я бы давно прекратил этот цирк. Только я не гей. Я бисексуал. И почти каждую пятницу, когда я не планирую следующим утром отправиться на поиски нетрадиционного секса, я напиваюсь с Томом и Стивом в каком-нибудь баре нашего города и снимаю грудастую девицу. Почему обязательно грудастую? Не уверен, но, должно быть, для контраста. И пусть это прозвучит странно, но я вполне доволен тем, как все сложилось. Я не хочу отказываться ни от гетеросексуальных пятниц, ни от гейских суббот.
Этот бар был полным отстоем. Грохот музыки словно должен был компенсировать убогость всего остального. Шесть столиков напротив барной стойки, вместо стульев – неудобные пошлые диванчики, за спинами сидящих – игровые автоматы, со стороны которых периодически раздавались разудалый мат и невнятные вопли. Слева – небольшой танцпол, где уныло топтались человек десять, дальше бильярд, три из пяти столов которого пустовали. Я тяжело вздохнул и стал присматриваться к блондину примерно моего возраста, который стоял, облокотившись на стойку, и потягивал какой-то коктейль, зажав трубочку пухлыми губами. У него в глазах читалось почти такое же отвращение ко всему происходящему, какое в данный момент ощущал я сам.
Я решился и даже привстал, когда музыка неожиданно умолкла. Но не успел я перевести дыхание и подумать «славатебебоже», когда от грохота вновь заложило уши. Почему-то это выбесило меня окончательно. Да я, бля, был готов всю ночь слушать Дайану или ту навязчивую мелодию из «Полицейской академии», но этой долботни с меня хватит. Беру блондинчика, и в «Сосны».
Мне так и надо было бы сделать. Подойти, подружиться, отвести в мотель, трахнуть и жить дальше. Нет, мне приспичило окинуть взглядом танцпол. Я посмотрел – и сел обратно.
В толпе танцующих появился новый парень. Высокий, темноволосый (волосы чуть длиннее, чем я всегда полагал красивым для мужчины, но ему удивительно шло), белая рубашка, почти прозрачная в лучах стробоскопов, черные джинсы. Он начал двигаться, и я понял, что попал. Полностью и абсолютно. Он танцевал сам с собой и для себя. Он подстраивал ритм. Его движения меняли музыку. Уже не было тупой долбежки по ушам – было биение сердца, немного рваное, с перебоями, биение сердца этого совершенного создания. Никакой детской мягкости или угловатости подростка – красивое, мускулистое тело молодого мужчины. Плавные, и в то же время четкие, обманчиво безопасные движения большой хищной кошки. Он вполне закономерно оказался в круге танцующих, люди расступились, освобождая ему место. Почти сразу к его спине прижался парень в черной рубашке, и я огорченно прикусил губу. Да уж, рассчитывать на то, что такая красота проводит время в одиночестве, было верхом наивности с моей стороны. Парень в черном недвусмысленно двинул тазом, мальчишка в белой рубашке оскалился в ухмылке, откидывая голову назад, и повел бедрами. Они танцевали откровенно и чувственно, а я пытался убедить себя, что мне это безразлично. Я даже посмотрел в сторону барной стойки, но блондинчик уже куда-то исчез. Я вздохнул. Настроение было безнадежно испорчено. Ну, значит, не судьба. Хоть высплюсь.
Презирая себя за слабость, я все же не удержался от искушения и вновь бросил в сторону танцпола быстрый взгляд. Типа, попрощаться с мечтой. И тут меня словно окатило кипятком. Мне показалось (ну, разумеется, просто показалось!), что темноволосый парень не отрывает от меня горящих глаз и улыбается. Убийственной, чуть кривоватой улыбкой, полной понимания. Что он отстранился от своего партнера, и теперь, поймав мой взгляд, танцует для меня. Для меня одного.
Пиздец. Вот ведь сука блядская, сначала весь вечер испоганил, теперь еще и издевается. Все, в мотель, и дрочить до потери сознания, иначе я рискую в двадцать шесть лет сдохнуть от инсульта. Ишемического. Потому что крови в голове уже точно не осталось.
Трясущимися руками я попытался извлечь из кармана бумажник, уронил его, чертыхнулся и полез под стол. А когда в поле моего зрения появились черные джинсы и дорогущие черные ботинки, на какой-то миг мне расхотелось вылезать.
- Ты позволишь? – спросил он, внимательно разглядывая меня из-под растрепанной челки своими чуть раскосыми, хищными глазами. Странное дело, музыка мне уже совсем не мешала. Он мог бы прошептать свой вопрос – уверен, я бы услышал.
Я молча подвинулся. Он сел рядом. Я внезапно задумался, так ли неудобны эти диванчики вокруг столов.
- Пить хочется, - широко улыбнулся молодой человек, на его щеках появились ямочки, - не возражаешь?
Он уже плеснул в мой стакан виски на два пальца, когда меня наконец отпустило, и я торопливо поинтересовался:
- Может… э… коктейль? Ну… не знаю… мартини?
Лучше сразу расставить все по своим местам. Первое – я не совсем гей. Второе – я люблю виски. Третье – я ненавижу слушать, когда настоящий гей кашляет, глотнув из моего стакана (они что, все, как один, думают - там ром-кола?), а потом выдает жеманное: «дорогуша, как ты пьешь эту гадость, закажи нам яблочный мартини, обещаю, не пожалеешь». Лучше опередить события. Но мне… мне почему-то ужасно захотелось, чтобы он отказался от гребанного мартини. Чтобы он тоже любил виски.
Парень фыркнул и, отсалютовав мне стаканом, осушил его залпом. Потом с интересом оглядел пустой стол и отметил:
- О. Не закусываешь? Понимаю. А если так…
Он одним движением скользнул ближе ко мне по этому чертову диванчику, и остановился, приблизившись вплотную.
- Можно? – беззвучно спросил он, почти касаясь моих губ своими.
Сердце предательски пропустило удар. Это был одновременно совершенно нелепый и, в то же время, удивительно правильный вопрос. Если я и не люблю что-то больше, чем разговоры про яблочный мартини, так это когда на меня прыгают без предупреждения и засовывают мне в рот свой язык. Я в принципе не очень люблю целоваться с завсегдатаями подобных заведений, черт знает, что побывало между этими губами четверть часа назад… Промелькнула совершенно идиотская мысль, что полстакана виски - прекрасная дезинфекция… Блядь, да кого я пытаюсь обмануть, даже если бы я только что собственноручно оторвал его от минета, все равно – сказал бы правду.
- Можно, - выдохнул я, подаваясь навстречу. Его губы мягко накрыли мои. Он целовал осторожно, словно пробуя на вкус. Его язык прошелся по кромке зубов, по верхнему небу, нашел мой язык и быстрым движением провел по нижней поверхности. У меня в глазах потемнело. Следующее ощущение, которое я смог понять, как отдельное и самостоятельное – мои руки в его волосах. Дальше все мои органы чувств безрезультатно орали вразнобой – вестибулярный аппарат о том, что тело заваливается вперед, тактильные нервные окончания кожи - что колено раздвигает чужие бедра, вкусовые рецепторы просто выли от наслаждения, пока мой язык имел, насиловал, трахал чужой, такой вкусный, такой ароматный, такой правильный рот.
- …Что? – я с трудом разорвал поцелуй, глядя на него потемневшими глазами. Я знаю, что потемневшими. Мне рассказывали.
Мы уже почти лежали на благословенном диванчике (вот будь здесь обычные стулья, и что бы я делал? Разложил это сокровище на полу?). Мне внезапно стало почти неловко – должно быть, этим шести с половиной футам подо мной было чертовски неудобно лежать в такой… гм… позе….
- Если ты так целуешься, мне даже страшно представить, как ты трахаешься… - задыхаясь, со смехом простонал лежащий подо мной парень.
- Пошли отсюда, - неожиданно для самого себя предложил я. Впрочем, почему неожиданно – вполне закономерно. И я даже был готов к тому, что это совершенство заноет в ответ - детка, а потанцевать? А еще выпить? Просто потому, что не бывает совершенных людей. И если бы он попросил – я бы согласился, не задумываясь. Но он посмотрел мне в глаза, облизнул губы и выдохнул – пошли. И мне стало страшно. Потому что подо мной, по ходу, сейчас лежало то, о чем я мечтал всю свою жизнь.
Внезапно я вспомнил, что не задал еще один очень важный вопрос.
- Мне показалось, ты здесь не один, - как можно более небрежно произнес я, не двигаясь с места, все так же вжимая его в дешевую обивку дивана. Мне внезапно захотелось свернуть ему шею, как только он соврет.
- Разумеется, - молодой человек вскинул бровь и посмотрел на меня внимательным, чуть насмешливым взглядом. - Я здесь с тобой.
Народу в баре прибывало, я даже подумал, не случилось ли в округе какого гей-парада. Если нет, человечеству стоит серьезно подумать о собственном выживании. Так сказать, на примере отдельно взятого американского городка, где, по ходу, соотношение общего числа жителей и количества геев в баре субботней ночью наводит на очень невеселые мысли. Мы пробирались к выходу, я отстал на несколько шагов, когда рядом со стройной фигурой в белой рубашке внезапно возник тот самый парень с танцпола и рванул за плечо, разворачивая к себе. Я замешкался, отталкивая кого-то с дороги, парень в черном что-то выкрикнул в презрительно искривившееся лицо. Молодой человек лишь дернул плечом, а потом неуловимым движением резко вывернул обидчику кисть. Похоже, это было действительно больно. Парень согнулся, прижимая руку к груди, и отшатнулся в сторону. Тут, охуительно вовремя, подоспел я.
- Идем? – быстрый взгляд из-под челки, легкая, застенчивая улыбка, и я напрочь забыл о том, что хотел все же пнуть моего поверженного соперника.
- Идем, - согласился я, распахивая дверь.
На улице давным-давно стемнело, было холодно и оглушающе тихо. Я поежился, мой спутник вдохнул полной грудью и рассмеялся.
Я вопросительно посмотрел на него, закуривая, он быстро и безошибочно расшифровал мой взгляд и отрицательно мотнул головой. А я уже не удивлялся тому, что, оказывается, в мире все же есть люди, с которыми я могу разговаривать без слов.
Но на немой вопрос в его глазах мне пришлось ответить вслух:
Он удивился не меньше моего, отошел на шаг и развел руки, словно предлагая рассмотреть себя получше.
- А что, похож? – прозвучало вместо ответа.
Я не мог отказать себе в удовольствии еще раз пройтись голодным, ласкающим взглядом по растрепанным волосам, красивому лицу с высокими скулами и хищными глазами, широким плечам, бицепсам, заметным даже под рубашкой, длинной талии, узким бедрам, стройным, мускулистым ногам. Попутно отметил, что не только ботинки этого парня были явно недешевыми. Джинсы и рубашка вкупе легко тянули на половину моего месячного заработка.
- Нет, не похож, - честно ответил я.
Он вновь рассмеялся, мотнул головой, и легко зашагал в нужном направлении, сунув руки в карманы.
- Не стой столбом. Ночь короткая, - донеслось до меня.
Я догнал парня и пошел рядом, подстраиваясь под его шаг. Мы молчали, но тишина не казалась неловкой. Она была правильной, как и все, что происходило в этот вечер. Невероятно, но мой спутник вновь не обманул моих ожиданий. Молодой человек спокойно шел рядом, он не вешался на меня, запуская руку под рубашку или, того хуже, в штаны, не цеплялся за локоть и не пытался поцеловать взасос под ближайшим фонарем. Я не стесняюсь гейской стороны своей бисексуальности, однако вышагивать по улице под транспарантом – «два педика собрались трахаться!!!» - немного не мой стиль. Мне было комфортно просто идти рядом, изредка сталкиваясь плечами, и вдыхать полной грудью не по-летнему прохладный воздух. Что поделать? Делавэр… Я наслаждался переполняющими меня эмоциями и пытался вычленить отдельные ингредиенты из этого коктейля. Детская, эгоистичная радость от близости обладания желанной игрушкой…. Похоть – голодная, предвкушающая…. Самодовольство самца, отбившего у соперника добычу (знаю, ничего я ни у кого не отбивал – меня самого выбрали, да и с соперником справились без моего участия, но это же эмоция, логика тут ни при чем)…. Отчаянные вопли интуиции – «Опасность! Слишком хорошо, чтобы быть правдой!»…. Тихий шепот той безбашенной, авантюрной части моего «я», из-за которой я иногда влипаю в неприятности - «А вдруг мне просто охуительно повезло?» К сожалению, я всегда был достаточным реалистом, чтобы понимать – чем дольше все идет хорошо, тем больше вероятность, что уже в следующий момент все рухнет к чертовой матери. Я просто мечтал, чтобы моего везения хватило до утра. Чтобы ни он, ни я ничего не испортили. Причем больше всего я боялся самого себя - к сожалению, чем ближе к постели, тем больше абсолютно безумных тараканов просыпается в моей голове. Я просто хотел себе эту ночь…. Потому что завтра мы расстанемся, и я больше никогда не увижу этого темноволосого красавчика в интригующе дорогом прикиде. Кстати…
- Кстати, а как тебя зовут-то? – не замедляя шага, спросил я. Не то чтобы мне это было действительно интересно или важно…. Просто, ну… как бы… кажется, у нормальных людей так принято.
- А тебе зачем? – мне показалось, он искренне удивился.
Вопрос вопросов. Я решил ответить честно.
- В принципе, незачем, - кивнул я, - но надо же к тебе как-то обращаться.
Он совершенно по-кошачьи фыркнул и весело посмотрел на меня.
- Тогда зови, как тебе больше нравится, - разрешил он.
- Ну? – раздалось через минуту, когда мы уже сворачивали к мотелю.
- Так как ты меня будешь называть? Я же должен знать, когда откликаться.
Сложно представить более блядский вопрос. Не помню, было ли что-то подобное в «Красотке», но вполне могло быть.
- Когда я захочу, чтобы ты откликнулся, ты поймешь это без слов, малыш, поверь, - пообещал я, останавливаясь перед дверью своего номера и пытаясь найти в карманах ключи.
- И все же, - он прислонился к стене слева от двери и скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за моими движениями.
Ладно, мы уже почти дома, уже можно. Я прижал его к стене своим телом, движением колена заставил немного раздвинуть ноги и удобно устроился между ними. Руки молодого человека тут же скользнули мне на спину, забираясь под рубашку. Я обхватил его лицо ладонями и посмотрел в глаза. Я все еще никак не мог понять, какого они цвета. Наверняка, какого-то небанального и очень красивого.
- Я буду звать тебя Сэм, - решил я. Почему – это уже вопрос к моему психоаналитику. Сам я не в курсе.
Я продолжал любоваться его совершенными чертами, обводя большими пальцами четкую линию скул, когда он задал новый, вполне ожидаемый вопрос.
- А тебе зачем? – усмехнувшись, вернул реплику я.
Его зрачки расширились, он потянулся к моему уху, словно собираясь сообщить что-то донельзя секретное, и прошептал:
- Чтобы мне было что кричать, кончая под тобой.
Меня накрыло горячей волной. Я сильнее вжался в него, потерся бедром о пах, и с удовлетворением увидел, как он закусил губу, удерживая стон. А когда сильные пальцы больно впились мне в спину, я содрогнулся от удовольствия. Ну да, я люблю жесткий секс.
- А как бы ты хотел меня называть? Считай это ответной любезностью, - прошептал я, откидывая его голову назад и приникая к шее в дразнящем поцелуе-укусе.
- Ну… если так… - у него явно сбивалось дыхание, - я буду звать тебя Дженсен.
Я замер, чувствуя, как изумленно округляются мои глаза. А потом понял, что просто ослышался. Джейсон. Он сказал Джейсон.
- Мне нравится, - облегченно выдохнул я, запуская руки в его волосы и приближая эти горячие губы к своим, - ради тебя, малыш, я побуду Джейсоном.
Упрямец все же не мог не оставить за собой последнего слова.
- Договорились, - выдохнул он мне в рот, уже целуя меня.
Мы ввалились в номер, не разрывая поцелуя, одним клубком рук, ног и тел, под грохот открываемой двери. Сэм долго пытался найти ключи у меня в карманах джинсов, особенно в передних, хотя я уже вспомнил, что положил их во внутренний карман куртки. Где успешно их нашел, когда эрекция стала почти болезненной. И тогда мы ввалились в комнату, не разрывая поцелуя, одним клубком рук, ног и тел.
Очередной момент истины. Мои тараканы встрепенулись и подняли головы, точно боевые кони при звуке рога. Блядь, да знаю я, что тараканы не могут поднимать головы. Но я чувствую это именно так. Я ненавижу, когда, не успев войти в номер, парень бросается в ванную комнату, как беременная баба в токсикозе. Да, я достаточно брезглив. Но если я захочу узнать вкус шампуня или геля для душа – я пойду в ванную и оближу бутылки с соответствующими надписями. А парень, который ищет свидания, должен, в определенном плане, подготовить себя заранее.
Сэм замер, прислонившись к стене, пока я запирал дверь. Я прижался к нему и спросил:
Лично я не люблю трахаться при свете. Слишком много раздражителей, отвлекает от процесса.
Его длинные пальцы коснулись моего лица, скользнули по щеке, замерли на губах, потом резко толкнулись в рот. Я обхватил их губами, потрогал языком, всосал глубже.
- Не надо света, – произнес он. - Я хочу просто чувствовать тебя.
Я порвал его рубашку, а он сломал молнию на моих джинсах. Мы упали на предательски заскрипевшую кровать, мы срывали друг с друга одежду, я стонал и хрипел, когда впервые прижался к его обнаженной коже – гладкой и теплой. Прелюдия была страстной и жесткой – все, как я люблю. Мы вминались друг в друга, точно желали слепить из наших тел одно, я чувствовал на губах металлический вкус крови, но не знал, чья она, я сохранял подобие самообладания ровно до того момента, пока Сэм, слегка отстранившись, не спросил, задыхаясь, не прекращая двигать членом по моему бедру:
Что означало: «чувак, я о тебе вообще ничего не знаю, может, у тебя есть ревнивый друг или подружка-стерва. Да мне и похуй, если честно. Можно оставить на тебе засос?»
Даже если от этого будет зависеть моя жизнь, я никогда не смогу забыть эти глаза, черные в свете уличного фонаря. Как расширялись зрачки, как вздрагивали ресницы. И теплый шепот, от шеи и по плечу вниз: «все, как ты захочешь».
Он с силой впился зубами чуть ниже пр
Приняли упругие писюны за щеку и насладились вагинальным перепихоном
Пися в лосинах выглядит очень соблазнительно
Мужик нежно трогает писечку блондинки фото