Если Лукашенко умрет, окно демократических перемен не откроется автоматически

Александр КЛАСКОВСКИЙ, политический аналитик, "Позірк"

Александр Лукашенко усиленно демонстрирует, что ничего серьезного с ним не случилось. 24 мая вождь белорусского режима опять направился в Москву, которую 9 мая посетил в явно нездоровом состоянии. Сейчас он явно бодрее. Накануне же нового визита с нарочитой небрежностью прокомментировал период своего недомогания: "Аденовирус или чего там было? Аденовирус… Лечится три дня".

При этом Лукашенко обрадовал публику заявлением: "Умирать я не собираюсь, вы еще мучиться со мной будете очень долго".

И это вполне вероятная перспектива, как ни досадно ее осознавать тем недругам правителя, которые уже подумывали об откупорке шампанского.

Сказка про смерть Кощея

О реальном состоянии здоровья Лукашенко широкая публика может только гадать. Это вам не США, где врачи в деталях информируют общественность о результатах медосмотров президента.

Во всяком случае, очевидно, что не спешащий уступать кормило победитель выборов-1994 (вдумайтесь: правит с прошлого тысячелетия!) от природы на редкость крепок. И с хворями, которых на седьмом десятке у кого только не бывает, может вполне прожить еще долго, не раз сыграть в хоккей и пробежаться, пусть и тяжеловесно, по "Минской лыжне".

А недавний ажиотаж по поводу здоровья главы режима во многом можно списать на наивную веру части его противников в чудодейственное решение проблемы демократических перемен в Беларуси за счет ухода архитектора нынешней системы в мир иной. Это напоминает сказку про смерть Кощея на кончике иглы.

Но давайте мыслить рационально. Во-первых, далеко не факт, что хвори Лукашенко реально угрожают ему скорым летальным исходом. Во-вторых, не факт, что в случае его внезапной кончины система вот так вот сразу начнет разваливаться. Хотя такие прогнозы сейчас в тренде, и по понятным причинам многим противникам режима хочется надеяться именно на такое развитие событий.

У номенклатуры сработает инстинкт самосохранения

Говорят: белорусский режим — на редкость персоналистский, такие системы в случае смерти вождя неизбежно впадают в глубокий кризис. Также подчеркивают: Лукашенко много лет окружал себя серыми исполнителями, у них нет харизмы, настоящего политического опыта и вряд ли будет такая же термоядерная политическая воля. Вдобавок, мол, кланы перегрызутся в борьбе за власть.

Да, в случае кончины первого президента, подмявшего страну под себя, ставшего самодержцем, долго практиковавшего кадровый антиотбор, кризис системы неизбежен. Но это не означает, что власть непременно станет валяться под ногами — приезжай, Тихановская, на белом джипе из Вильнюса и подбирай. Или входи, полк Калиновского, и дуй победным маршем на столицу.

Грызня за власть, конечно, очень вероятна. В частности, и потому, что Лукашенко сам невольно заложил мину в новую Конституцию. Она предусматривает, что в случае банальной, естественной кончины правителя бразды переходят к главе Совета Республики — ныне это Наталья Кочанова. Если же смерть насильственная — рулить надлежит Совету безопасности (госсекретарь — Александр Вольфович).

Но причины смерти могут не быть очевидными, и тогда каждая из сторон — условно говоря, группировка Кочановой и клан силовиков — вероятно, попытается перетянуть одеяло на себя. Не стоит сбрасывать со счетов и роль семьи Лукашенко, кровно заинтересованной в своей безопасности. Виктор, старший сын правителя, хоть и перестал быть его помощником по национальной безопасности, но ниточки связей с силовиками, влияния на них остались.

Не исключено, что в моделируемой нами ситуации вдруг проявится желание активно сыграть и у тех, кто сегодня выглядит (старается выглядеть?) серым, послушным исполнителем без намека на собственные политические амбиции. Скажем, у премьера Романа Головченко или главы администрации правителя Игоря Сергеенко.

В общем, элемент борьбы за властное наследие практически неизбежен. Но она может быть скоротечной: кто смел, тот и съел. Кроме того, какими бы серыми, ограниченными ни казались люди из окружения Лукашенко, в ситуации после него у них хватит мозгов понять, что по большому счету все они в одной лодке. И если увлечься междоусобицей, то всех ждет возмездие со стороны заклятых врагов — Запада и его "пятой колонны".

Понятно, что нынешние верхи склонны демонизировать политических противников. Лукашенко постоянно пугает номенклатуру тем, что если те победят, то будут линчевать представителей прежней власти и даже их детей. Но дело не столько в этих страшилках, сколько в том, что многие из теперешней правящей "элиты" и ее прислужников реально натворили таких дел, что самый гуманный, беспристрастный суд мало не отмерит.

В общем, драться за сохранение жесткой авторитарной системы эти люди будут яростно, и это станет мощным фактором их консолидации.

Москва постарается окончательно прибрать Беларусь к рукам

Наконец, свой порядок на стратегически важной для себя территории постарается как можно быстрее навести Москва. Она наверняка уже заприметила, на кого делать ставку в случае кончины Лукашенко. И в такой ситуации, вероятно, сразу даст белорусской номенклатуре выразительный сигнал: вот наш выбор, играйте по этому сценарию, иначе пеняйте на себя.

Стратеги белорусских демократических сил в дни публично проявившейся немочи Лукашенко стали усиленно артикулировать свои сценарии — от захода в Беларусь полка Калиновского, активации мифологизированного плана "Перамога" до искушения номенклатуры пакетом западной помощи и реформ.

Но упомянутый полк — часть Вооруженных сил Украины, которой пока далеко до победы над Россией. Киев вряд ли расположен сейчас к открытию новых фронтов. Тем более наивны упования на серьезную помощь стран НАТО, хотя один из польских отставных генералов и взбудоражил публику заявлением такого рода.

Реформы же, даже сугубо экономические, подавляющей части взращенной Лукашенко номенклатуры сто лет не нужны. Потому что экономические преобразования неизбежно влекут за собой и политическую трансформацию, что означает для этих людей — с некоторым временным лагом — ту же потерю своего положения и тот же разбор полетов.

Иные политологи твердят, что любой новый правитель Беларуси ощутит дефицит легитимности и потому станет искать диалога с демократическими силами. А что, разве у Лукашенко нет этого дефицита легитимности? Но мы видим, как он решает вопрос: дубинками и опорой на Москву.

Однако при этом он еще и сопротивляется ей, потому что слишком привык к самовластию. Его же сменщик с пророссийскими мозгами может ничтоже сумняшеся отдать Кремлю всё, поскольку приучен лишь брать под козырек и подчиняться.

В общем, проблема смены режима в Беларуси, перспектива ее европейского пути упирается не только в фигуру Лукашенко. Да, его уход из жизни создаст момент смятения в госаппарате и откроет окно возможностей для перемен. Но эти перемены могут быть и в худшую сторону, вплоть до быстрой потери независимости. И эти варианты стоит трезво просчитывать тем, кто претендует на политическую альтернативу.