Ебите Баб На Свежем Сене

💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Ебите Баб На Свежем Сене
Добавить комментарий Отменить ответ
Этот сайт защищен reCAPTCHA и применяются Политика конфиденциальности и Условия обслуживания применять.
В Новый год со всех сторон доносятся приятные пожелания
Новый год всегда сопровождается вкусным и шумны застольем
Новый год — праздник веры в хорошее и светлое
Когда на работе нечем заняться, это никогда и никому
Интересные длинные стихи собраны в данной подборке.
Жизнь — штука непредсказуемая и полная сюрпризов
Лес — это как целое отдельное государство со
Девочки — существа очень ранимые и нежные.
Творчество русских литераторов критики очень часто идеализируют, забывая о том, что поэты и писатели, в первую очередь, были обычными людьми – со своими слабостями, страстями и грехами. Естественно, что всевозможные пороки нашли отражение в их произведениях, которые даже в наши дни стараются не публиковать из-за присутствия ненормативной лексики. Тем не менее, подобные стихи есть у Лермонтова, Пушкина, Маяковского и, конечно же, Сергея Есенина, который при жизни слыл ловеласом, дебоширом, пьяницей и скандалистом. В этой подборке собраны матерные стихи Есенина без цензуры
Вот они, толстые ляжки
Этой похабной стены.
Здесь по ночам монашки
Снимают с Христа штаны.
***
Ебите баб на свежем сене!
С любовью, Ваш Сергей Есенин.
***
Жизнь, как коня, держи за узду,
Не охай и не ахай.
Если тебя посылают в пизду,
Посылай всех на хуй!
***
Жизнь, как коня, держи за узду,
Не охай и не ахай.
Если тебя посылают в пизду,
Посылай всех на хуй!
***
Кто б знал, как мы устали
От мерзких душ гнилых людей.
Как жить невыносимо стало
Средь этих тварей и блядей.
***
Месяц рожу полощет в луже,
С неба светит лиловый сатин.
Я стою никому не нужен,
Одинокий и пьяный, один.
А хорошего в жизни мало,
Боль не тонет в проклятом вине,
Даже та, что любил, перестала
Улыбаться при встрече мне. А за что?
А за то, что пью я,
Разве можно за это ругать,
Коль на этой на пьяной планете
Родила меня бедная мать.
Я стою никому не нужен,
Одинокий и пьяный, один.
Месяц рожу полощет в луже,
С неба светит лиловый сатин.
***
Мне бы женщину — белую, белую
Ну а впрочем какая разница
Я прижал бы ее с силой к дереву
И в задницу, в задницу, в задницу.
***
Мой милой, что с образов,
Как святой, все кается.
Меня ебали семь разов,
— Восемь полагается!
***
Моя пища – скупой провиант.
Мои чувства подарены шлюхе.
Раздавил я свой скромный талант
Под стаканом в блошиной пивнухе.
А когда я залив глаза
По пивнухе шатаюсь рассеяно,
Люди тянут за руки меня,
Люди просят стихи Есенина.
И так хочется матом послать
Ненавистную публику эту!
Разве можно так в душу плевать
Несвершённому в жизни поэту?
Ничего, я сейчас отдышусь,
И прочту им опять “Хулигана”,
А потом утоплю свою грусть
В белой пене пивного стакана.
***
Нате, возьмите, лопайте
Души моей чернозем.
Бог придавил нас жопой,
А мы ее солнцем зовем.
***
Не смотри, что рассеян в россыпь,
Что ломаю и мну себя.
Я раздел эту девку — Осень,
И забылся, ее ебя. Ах ты сука!
Такое тело Меж блядьми мне не сыскать!
Сладкой влагой плодов вспотела,
Кольца ягод в твоих сосках.
Распахнула! О алый бархат
Губ и губ! сумасшедший визг!
Не могу!!! позовите Баха!
Он напишет “сонату пизд”.
Ах пора ты моя живая!
Голова — голова — минет.
Разрывает меня, сжигает,
Я кончаю…простите мне.
***
Не тужи, дорогой, и не ахай,
Жизнь держи, как коня, за узду,
Посылай всех и каждого на хуй,
Чтоб тебя не послали в пизду!
***
Осень гнилая давно уж настала
Птицы говно начинают клювать.
На старом заборе ворона насрала
Ну и погода, итить твою мать.
***
1
Трубит, трубит погибельный рог!
Как же быть, как же быть теперь нам
На измызганных ляжках дорог?
Вы, любители песенных блох,
Не хотите ль пососать у мерина?
Полно кротостью мордищ праздниться,
Любо ль, не любо ль, знай бери.
Хорошо, когда сумерки дразнятся
И всыпают вам в толстые задницы
Окровавленный веник зари.
Скоро заморозь известью выбелит
Тот поселок и эти луга.
Никуда вам не скрыться от гибели,
Никуда не уйти от врага.
Вот он, вот он с железным брюхом,
Тянет к глоткам равнин пятерню,
Водит старая мельница ухом,
Навострив мукомольный нюх.
И дворовый молчальник бык,
Что весь мозг свой на телок пролил,
Вытирая о прясло язык,
Почуял беду над полем.
2
Ах, не с того ли за селом
Так плачет жалостно гармоника:
Таля ля ля, тили ли гом
Висит над белым подоконником.
И желтый ветер осенницы
Не потому ль, синь рябью тронув,
Как будто бы с коней скребницей,
Очесывает листья с кленов.
Идет, идет он, страшный вестник,
Пятой громоздкой чащи ломит.
И все сильней тоскуют песни
Под лягушиный писк в соломе.
О, электрический восход,
Ремней и труб глухая хватка,
Се изб древенчатый живот
Трясет стальная лихорадка!
3
Видели ли вы, Как бежит по степям,
В туманах озерных кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?
А за ним По большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребенок?
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Неужель он не знает, что в полях бессиянных
Той поры не вернет его бег,
Когда пару красивых степных россиянок
Отдавал за коня печенег?
По иному судьба на торгах перекрасила
Наш разбуженный скрежетом плес,
И за тысчи пудов конской кожи и мяса
Покупают теперь паровоз.
4
Черт бы взял тебя, скверный гость!
Наша песня с тобой не сживется.
Жаль, что в детстве тебя не пришлось
Утопить, как ведро в колодце.
Хорошо им стоять и смотреть,
Красить рты в жестяных поцелуях,
– Только мне, как псаломщику, петь
Над родимой страной «аллилуйя».
Оттого то в сентябрьскую склень
На сухой и холодный суглинок,
Головой размозжась о плетень,
Облилась кровью ягод рябина.
Оттого то вросла тужиль
В переборы тальянки звонкой.
И соломой пропахший мужик
Захлебнулся лихой самогонкой.
***
Ты мне не родная,
Не родная, нет.
Мне теперь другая
Делает минет.
И теперь другая
Мне ебать дает
— Кто из вас роднее: Хуй вас разберет.
***
Шибче, шибче, ветер, дуй,
Хлеще, хлеще, дождь, иди.
Кажет баба небу хуй
На Советской площади.
***
Я смотрю в унитаз хохоча
У меня голубая моча
И конец у меня голубой
И вообще я не доволен собой!
Маяковский в ответ:
Не голова у тебя, а седалище
В твоих жилах моча а не кровь
Посадить бы тебя во влагалище
И начать переделывать вновь!
***
Ты сказала, что Саади
Целовал лишь только в грудь.
Подожди ты, бога ради,
Обучусь когда нибудь!
Ты пропела: «За Евфратом
Розы лучше смертных дев».
Если был бы я богатым,
То другой сложил напев.
Я б порезал розы эти,
Ведь одна отрада мне
– Чтобы не было на свете
Лучше милой Шаганэ.
И не мучь меня заветом,
У меня заветов нет.
Коль родился я поэтом,
То целуюсь, как поэт.
***
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.
Я не знал, что любовь – зараза,
Я не знал, что любовь – чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
Пой, мой друг.
Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая красивая дрянь.
Ах постой. Я ее не ругаю. Ах, постой.
Я ее не кляну. Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь – простыня да кровать.
Наша жизнь – поцелуй да в омут.
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их …
Не умру я, мой друг, никогда.
***
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.
Я не знал, что любовь – зараза,
Я не знал, что любовь – чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума. Пой, мой друг.
Навевай мне снова Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая красивая дрянь. Ах постой.
Я ее не ругаю. Ах, постой.
Я ее не кляну. Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь – простыня да кровать.
Наша жизнь – поцелуй да в омут.
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их …
Не умру я, мой друг, никогда.
***
Дождик мокрыми метлами чистит
Ивняковый помет по лугам.
Плюйся, ветер, охапками листьев,
Я такой же, как ты, хулиган.
Я люблю, когда синие чащи,
Как с тяжелой походкой волы,
Животами, листвой хрипящими,
По коленкам марают стволы.
Вот оно, мое стадо рыжее!
Кто ж воспеть его лучше мог?
Вижу, вижу, как сумерки лижут
Следы человечьих ног.
Русь моя! Деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой.
Взбрезжи, полночь, луны кувшин
Зачерпнуть молока берез!
Словно хочет кого придушить
Руками крестов погост!
Бродит черная жуть по холмам,
Злобу вора струит в наш сад.
Только сам я разбойник и хам
И по крови степной конокрад.
Кто видал, как в ночи кипит
Кипяченых черемух рать?
Мне бы в ночь в голубой степи
Где-нибудь с кистенем стоять.
Ах, увял головы моей куст,
Засосал меня песенный плен.
Осужден я на каторге чувств
Вертеть жернова поэм.
Но не бойся, безумный ветр,
Плюй спокойно листвой по лугам.
Не сотрет меня кличка «поэт»,
Я и в песнях, как ты, хулиган.
***
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, —
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер!»
Я отвечу: «Добры вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
***
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстояньи.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состояньи.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я
Под дикий шум,
Незрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…
Теперь года прошли,
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ламанша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин .
***
Пил я водку, пил я виски,
Только жаль, без вас, Быстрицкий.
Нам не нужно адов, раев,
Только б Валя жил Катаев.
Потому нам близок Саша,
Что судьба его как наша.
***
Не стану никакую
Я девушку ласкать.
Ах, лишь одну люблю я,
Забыв любовь земную,
На небе Божью Мать.
В себе я мыслить волен,
В душе поет весна.
Ах, часто в келье темной
Я звал ее с иконы
К себе на ложе сна.
И в час, как полночь било,
В веселый ночи мрак
Она как тень сходила
И в рот сосцы струила
Младенцу на руках.
И, сев со мною рядом,
Она шептала мне:
«Смирись, моя услада,
Мы встретимся у сада
В небесной стороне».
***
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.
По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.
Я на эти иконы плевал,
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.
Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?
Я не нищий, ни жалок, ни мал
И умею расслышать за пылом:
С детства нравиться я понимал
Кобелям да степным кобылам.
Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог —
Сумасшедшее сердце поэта.
Потому и грущу, осев,
Словно в листья в глаза косые…
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
***
Я смотрю в унитаз хохоча
У меня голубая моча
И конец у меня голубой
И вообще я не доволен
собой!
Маяковский в ответ:
Не голова у тебя, а
седалище
В твоих жилах моча а не
кровь
Посадить бы тебя во
влагалище
И начать переделывать
вновь!
***
Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.
Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.
И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.
Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть,
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.
Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать…
Где ты, где, моя тихая радость,
Все любя, ничего не желать?


Причины и мотивы преступления Раскольникова в романе "Преступление и наказание"...

«Перемена» Б. Пастернак «Перемена» Борис Пастернак Я льнул когда-то к...

Анализ эпизода «Небо Аустерлица» из романа «Война и мир» |...
на сколько я знаю, это правда))) он был развязным гулякой, и мог позволить себе такое))) и не один он. если покопаться, то почти у каждого поэта можно найти хотя бы одно стихотворение с нецензурными выражениями. тем более можно допустить тот факт, что такие стихи писались в алкогольном опьянении, поэтому и имели место быть такие выражения. это сугубо мое личное мнение
Да действительно, ничто человеческое не было чуждо простому русскому поэту Сергею Есенину. И у него были хулиганские стихи написанные и матершинными словами из великого и могучего русского языка. Примеры таких стихотворений Есенина можно найти в сети интернет. Таким стихосложением баловались и другие русские поэты такие как Пушкин. Маяковский и многие другие.
Да, это правда. Сергей Есенин не стеснялся и выражал свои мысли и чувства через матерные слова, и это не мешает до сих пор считать его великим поэтом. Если не верите, или вам просто интересно, то можете почитать стихи с матами, написанные Сергеем Есениным. Ссылка на стихи.
Творчество Сергея Есенина многие поклонники идеализируют, не думая о том, что поэты и писатели, как и все , были обыкновенными людьми. У них есть свои слабости и недостатки.
А что касается именно Есенина, то при жизни он упоминался как пьяница и скандальный дебошир. В его стихах почти всегда присутствовали нецензурные словечки. Осоьбенно это отразилось в его последние годы жизни.
Да, это так, но что самое интересное и в этих стихах с матов чувствуется Есенинский стиль. В общем-то в самом мате , если употреблять его в определённых обстоятельствах, не пренебрегая рамками приличия, нет ни чего страшного. Есенин народный поэт, ну а наш народ умеет “заложить” при необходимости.
Да, это правда что Сергей Есенин писал стихи с матом, он вообще писал много за гранью приличия. Например «Стихи скандалиста» его, меня поразили. Он писал стихи с матом это факт, но то что они попали в руки предков такие какие и были, в этом главная загадка.
Это действительно так. Великий поэт является автором ряда стихотворений, содержащих нецензурные выражения. Найти эти стихи в интернете очень просто – достаточно всего лишь ввести запрос в строку поисковика. Вариантов получите множество. Кроме Сергея Есенина подобным увлекались и Пушкин, и Некрасов, и Маяковский и многие другие известные поэты.
Да, слышал, что это правда. Но Есенин по сравнению с Маяковским – маленький мальчик Можете поискать в интернете некоторые стихи Маяковского, к примеру: “Мы онанисты” или “Кто есть бл*ди”.
Как говорил Владимир Ильич Ленин, главная проблема цитат в интернете в том, что люди сразу верят в их подлинность. 
Подлинные тексты Маяковского, где встречается слово «блядь», — это стихотворения «Вам!» и «Верлен и Сезан», а также первое вступление к поэме «Во весь голос». У Есенина есть стихотворение «Пой же, пой. На проклятой гитаре…», где есть не матерный «хер», а в не слишком достоверной черновой редакции — тоже «блядь»; это же пятибуквенное слово есть в поэме «Пугачев». 
Все прочие матерные стихи Есенина и Маяковского, все эти «Ветер веет с юга» и «Кто есть бляди», — фейк, вернее, фольклор, основанный на огрубленном понимании того, как устроена их поэтика.
Маяковский — ритмически неровные, кричащие, нарочито грубые строки, Есенин — с одной стороны, лирическая деревня, а с другой — хулиган из подворотни. Стихи, якобы сочиненные именно этими авторами, получили такое распространение ровно потому, что это, вероятно, самые популярные и «народные» русские поэты XX века.
Приписывание им матерных стихов, которых они никогда не писали, — форма народной любви, смешанная, может быть, со стремле
Лаура Вандервурт Фото Откровенные
Младшая сестра разделась перед братом
Маленькая Телка Трается С Пандой