Эстоппель и почему это важно для бизнеса

Очень часто в юридической практике можно столкнуться с ситуацией, когда предприниматели договорились «понятийно» распределить между собой ответственность и полномочия в бизнес-процессах. При этом один выполняет функционал учредителя (пассивный игрок, вкладывается своим авторитетом и хорошей кредитной историей для получения банковских займов), второй формального руководителя (директор, вкладывается максимальной персональной ответственностью в бизнес) и неформальный представитель (вкладывается своими связями и опытом). Однако, такой или немного иной формат взаимодействия, основанный часто на понятийных договоренностях, приводит к печальным последствиям и корпоративным спорам, рассмотрим далее почему.

Описанная выше схема взаимодействия и распределения ответственности не является уникальной, хотя и носит частный характер. Форма взаимодействия, распределения ролей может быть еще более изящной и сложной, либо совсем простой. Тем не менее, для нас интересна ситуация, когда номинальный учредитель является не совсем номиналом. 

По описанной выше модели взаимодействовала компания клиент, которую мы назовем УК Петербург (прототип данной модели - взаимодействия реально существующая организация, в целях того, чтобы не затронуть деловую репутацию компании, название изменено здесь и ниже по тексту).

УК Петербург осуществляла деятельность в области подрядных работ по 44 и 223 ФЗ, получая кредиты из прогосударственных банков, обслуживая в первую очередь государственных и муниципальных Заказчиков по тендерам.

В определенный момент между тремя неформальными учредителями произошел корпоративный конфликт, в котором формальный легально действующий учредитель выдвинул ультимативные требования в отношении остальных двух участников, требуя повышенных выплат за участие, а также авансовых оплат по еще не исполненным либо не оплаченным государственным контрактам.

Директор и неформальный учредитель заключили договор цессии между старой УК Петербург и новой УК Москва (с тем же названием, видом деятельности и лицензией, которую обеспечивал своими персональными возможностями и данными Директор), по которой все неоплаченные права требования переходили к новой УК Москва. При этом с формальным учредителем было обговорено условие получения оным денежных средств от новой УК Москва на счета старой УК Петербург. Тем не менее ввиду того, что в обеих компаниях директором выступал один и тот же человек, второй неформальный участник, то и подписантами соглашения цессии было одно и тоже лицо.

Однако, вскоре корпоративный конфликт получил новый оборот: Новая УК Москва подала в суд на должника по государственному контракту, в рамках которого между должником и старой УК Петербург в лице представителя по доверенности было заключено Соглашение о расторжении государственного контракта, по которому Должник был должен оплатить задолженность в пользу новой УК, но УФК (счета Должника обслуживаются в Казначействе) оплатило задолженность на счета старой УК Петербург, руководствуясь ошибочно Письмом Минфина России от 24 марта 2020 г. N 24-03-07/22843 "О рассмотрении обращения". 

Правовая позиция, изложенная в Письме от 24. 03. 2020 г. дублирует правовую позицию Минфина России в Письме от 21.07.2017 № 09-04-04/46799. При этом Письмо от 21.07.2017 г. было признано недействующим со дня издания Решением Верховного Суда РФ от 23.04.2019 N АКПИ19-112 <О признании недействующим со дня издания Письма Минфина России от 21.07.2017 N 09-04-04/46799>. Верховным судом было указано, что Федеральный закон N 44-ФЗ и Бюджетный кодекс Российской Федерации прямо не регулируют отношения, возникшие в связи с уступкой требования по государственным контрактам, их положения должны применяться во взаимосвязи с нормами ГК РФ, регулирующими эти отношения.

С 1 июня 2018 г. вступила в силу новая редакция пункта 7 статьи 448 ГК РФ, в соответствии с которой победитель торгов вправе уступать требования по денежному обязательству (Федеральный закон от 26 июля 2017 г. N 212-ФЗ).

Анализ приведенных законоположений позволил сделать вывод о том, что ГК РФ на дату издания Письма не исключал возможность уступки права требования по денежному обязательству, возникшему из государственного контракта.

Арбитражный суд согласился с данным выводом, вынес решение о взыскании задолженности с Должника в пользу новой УК Москва, вне зависимости от того, что Должник оплатил задолженность в пользу старой УК Петербург, не признавая договор Цессии действительным.

Суд согласился с доводами новой УК Москва, что для перехода к другому лицу прав кредитора согласие должника не требуется, если иное не предусмотрено законом или договором (п. 2 ст. 382 ГК РФ);

Уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону. Без согласия должника не правомерна уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 1 и 2 ст. 388 ГК РФ);

Соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не является основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование, но кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за данное нарушение соглашения (п. 3 ст. 388 ГК РФ);

Должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел к первоначальному кредитору, если основания для таких возражений возникли к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору (ст. 386 ГК РФ).

Пунктом 7 ст. 448 ГК РФ указано: если в соответствии с законом заключение договора возможно только путем проведения торгов, победитель торгов не вправе уступать права (за исключением требований по денежному обязательству) и осуществлять перевод долга по обязательствам, возникшим из заключенного на торгах договора. Обязательства по такому договору должны быть исполнены победителем торгов лично, если иное не установлено законом. 

Аналогичная позиция изложена в пункте 17 Обзора судебной практики применения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2017.

Формальный учредитель сменил руководителя в старой УК Петербург и обжаловал решение суда, одновременно подав плеяду исковых заявлений, включая обжалование Соглашения о цессии, ссылаясь на недействительность сделки по причине 1) крупности, при отсутствии формального собственного одобрения 2) сделки с заинтересованностью (подписант с обеих сторон одно и тоже лицо), 3) не рыночности сделки ввиду значительного дисконта (дельта разницы между оплаченной суммой вознаграждения за уступленное право составляла 50% от общей стоимости).

При этом, как было заявлено Истцом Новой УК Москва и принято вышестоящими судами, Должник и старая УК Петербург в силу принципа estoppel не вправе ссылаться на недействительность сделки.

Как указано в п 70 Постановления Пленума ВС РФ №25 сделанное в любой форме заявление о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий недействительности сделки (требование, предъявленное в суд, возражение ответчика против иска и т.п.) не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

Сторона сделки, из поведения которой явствует воля сохранить силу оспоримой сделки, не вправе оспаривать эту сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать, когда проявляла волю на сохранение сделки (п. 2 ст. 166 ГК РФ).

Между Должником и Старой УК Петербург было подписано Соглашение о расторжении Государственного контракта – это и есть estoppel, а также долгое не обжалование соглашения об уступке (более чем пол года) до момента, пока старой УК Петербург не были получены неосновательно денежные средства по задолженности Должника. Кроме того, estoppel подтверждается также отсутствием возвращения вознаграждения (оплаты) за уступку в адрес цессионария.

Заключение Соглашения о расторжении между Ответчиком и Исполнителем с указанием на действительность Соглашения уступки права требования является явным выражением воли на сохранение договора уступки права требования и исполнения обязательств по контракту в адрес новой УК Москва, а не старой УК Петербург. 

Иное противоречило бы базовому принципу добросовестности. Согласно ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (п. 3 ГК РФ ). Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ГК РФ).

Доводы старой УК Петербург были оспорены и разбиты в судах, где было установлено, что оспоримость можно обойти по условиям:

1) Estoppel – когда сторона не вправе ссылаться на недействительность сделки по трем (!) основаниям:

- по п.5 ст. 166 ГК РФ как лицо, действующее недобросовестно (непоследовательно);

- по п. 2 ст. 166 ГК РФ как лицо, знавшее об основаниях для признания недействительным соглашения на момент его заключения;

- по п. 2 ст. 431.1 ГК как лицо, принявшее исполнение по соглашению. Сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным, за исключением случаев признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным ст. ст. 173, 178 и 179 ГК , а также если предоставленное другой стороной исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями этой стороны. 

2) Старая УК Петербург заблуждалась, заявляя, что права требования переданы с большим дисконтом, что опровергается решениями судов, где требования удовлетворялись лишь частично, с определённой вариативностью. А также срок задержки взыскания (год, два и более) снижал доходность «вложения». Данные доводы были приняты судами.

Также в суды была представлена позиция, состоящая не только из формальных действий, но и из переписки сторон, из которой явствовало, что формальный учредитель был заинтересован в продаже фирмы и выходе из состава учредителей, формально осуществив данное действие через цессию.

Таким образом, владельцы новой УК Москва потеряли формальный контроль, но не реальный контроль над фирмой, руководство которой они осуществляли, а главное сохранили за собой право взыскания заработанных денежных средств, репутацию (сохранив то же самое имя компании) и сотрудников.

Суды подошли к разрешению конфликта не формально, а по существу, оценив доводы сторон, исследовав весь массив доказательств, определив, что сделка (цессия), которая имела признаки недействительности, по существу, была одобрена обеими сторонами.