Эмансипаторное иранское кино

Один из героев нашего воскресного кинопоказа, режиссер Джафар Панахи, снял много картин о проблемах гендерного неравенства. Его фильм-призер Венецианского фестиваля «Круг» (2000) остается одним из самых смелых высказываний о положении женщин в репрессивном обществе, которое ограничивает их жизнь сводом унизительных правил. 

В 2006 году выходит его фильм «Офсайд» о молодых футбольных болельщицах, которые переодеваются в мужчин, чтобы попасть на стадион. 

В 2011 году вышла экспериментальная документалка «Это не фильм», которую режиссер полностью снял в собственной квартире. В этой ленте Панахи рассказал о нереализованном сценарии фильма про девушку из традиционной семьи, которой не разрешают учиться на факультете искусств. 

В 2018 году Панахи снимает картину «Три лица» — там главная героиня расследует предполагаемое самоубийство абитуриентки актерской школы, которая приехала туда поступать из иранской глубинки.

Многие иранские режиссеры, в том числе эмигрировавшие из страны, сняли фильмы о проблемах взаимоотношений мужчин и женщин в иранском обществе. Аббас Киаростами, учитель Панахи, снял фильм «Десять» (2002), в котором таксистка общается с женщинами-пассажирками о религии, воспитании и законах. Ее собеседницы представляют разные социальные слои: среди героинь присутствуют как старушка-паломница, так и уличная проститутка. 

Фильм «Развод Надера и Симин», за который режиссер Асгар Фархади получил первый для Ирана «Оскар», рассказывает о непримиримых разногласиях между супругами в иранских семьях, а также косвенно критикует судебную систему страны. 

Кино снимали дочери и жена Мохсена Махмальбафа — одного из лидеров иранской «новой волны». Жена Мохсена, Марзия Мешкини, в соавторстве с мужем сняла фильм «День, когда я стала женщиной» — три новеллы о трех возрастах женщины и проблемах неравенства. 

Еще Мешкини работала ассистенткой своей дочери, режиссерки Самиры Махмальбаф — они вместе сняли фильм «Яблоко» (1998), экранизацию реальной истории двух сестер, которых держали дома 11 лет в полной изоляции от общества.

Для фильма «Будда рухнул от стыда» (2007) Ханы Махмальбаф, другой своей дочери, Мешкини написала сценарий. В этой картины показывается один день из жизни маленькой афганской девочки. Реалии этого фильма применимы и к Ирану, но ради безопасности Хана не показывала в работах родную страну.

Особое место среди современных иранских кинорежиссерок занимают те, кому во времена исламской революции было около двадцати лет. Этих женщин воспитали при относительно либеральном политическом режиме, но вскоре к власти пришли религиозные консерваторы. Эта перемена вызвала у будущих режиссерок психологический шок. 

Одна из таких режиссерок — Таминэ Милани. В фильме «Скрытая половина» (2001) она впервые в иранском кино осмеливается с симпатией рассказать о судьбе женщины-оппозиционерки и осудить позицию государственных чиновников. 

Рахшад Баниетемад, «первая леди иранского кинематографа», тоже принадлежит к «революционному поколению». В 2001 году она сняла фильм «Наше время» о ходе президентских выборов — картина состоит в основном из интервью с иранской молодежью. «Наше время» стал первым документальным фильмом, который показали в иранских кинотеатрах.   

Мировую известность получили фильмы в экспериментальных жанрах, которые снимали иранские режиссерки: вампирский вестерн «Девушка возвращается одна ночью домой» (2014) Аны Лили Амирпур (2014) и анимадок «Персеполис» (2007) Маржан Сатрапи. Амирпур представила «хулиганский» постмодернистский взгляд на эстетику иранской «новой волны»: смиксовала ее с голливудской классикой нуара и поместила в центр повествования вампирку в черной чадре. В фильме «Персеполис», экранизации автобиографического комикса, Сатрапи рассказывает о своем взрослении на фоне триумфа Исламской революции.  

Документалистка Нахид Резаи сняла фильм «Сон шелка» (2003) в школе, которую она когда-то окончила. Резаи расспрашивает старшеклассниц о запретах, с которыми они сталкиваются, о политической ситуации, о свободе и мечтах. Фильм запретили к показу в Иране — это неудивительно, ведь одна из школьниц, к примеру, рассказывает в фильме, что всю жизнь хотела стать мальчиком и мечтала жениться на подруге.

Американка Марьям Кешаварз, дочь иранских эмигрантов, сняла фильм об ЛГБТ на персидском языке «Обстоятельство» (2011) — он получил мировую известность и выиграл приз зрительских симпатий на фестивале «Санденс». 

Кешаварз сняла «Обстоятельство» в Ливане — работать над фильмом об ЛГБТ в этой стране было небезопасно из-за активности исламистской группировки «Хезболла». Чтобы получить разрешение снять это кино в Ливане, режиссерке пришлось согласовать с властями страны фальшивый сценарий.

В Иране фильм критиковали за «искаженный взгляд на иранское общество», а режиссерке после его выхода запретили въезд в страну.

На нашем воскресном показе также посмотрим работы Ширин Нешат, одной из самых известных художниц-эмигранток из Ирана. Фотоработы и видеоинсталляции Нешат предлагают взгляд на противоречия власти и культуры через призму гендерного неравенства и насилия, концептуально подчеркивают дуализм мужского и женского в исламском обществе.

Ее работы «Turbulent» (1998) и «Rapture» (1999) наградили премией на XLVIII Венецианской биеннале, а дебютный художественный фильм «Женщины без мужчин» (2009), снятый по роману запрещенной в Иране писательницы Шахрнуш Парсипур, получил Серебряного льва Венецианского МКФ.