Элегантная женщина в чулках сняла платье

👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Элегантная женщина в чулках сняла платье
iStock Красивая Элегантная Женщина В Длинном Платье — стоковые фотографии и другие картинки Вертикальный Скачайте фото Красивая Элегантная Женщина В Длинном Платье прямо сейчас. И найдите в библиотеке роялти-фри стоковых изображений iStock еще больше фотографий Вертикальный, доступных для простого и быстрого скачивания. Product #: gm1405394878 $ 4,99 iStock In stock
Изображения Фотографии Иллюстрации Векторные файлы Видео
Красивая элегантная женщина в длинном платье - Сток картинки ...
Самый большой размер: 4912 x 7360 пикселей (41,59 x 62,31 см) - 300 т/д (dpi) - RGB
© 2022 iStockphoto LP. Дизайн iStock является товарным знаком компании iStockphoto LP. К вашим услугам миллионы великолепных стоковых материалов — фотографий, иллюстраций и видео.
beautiful elegant woman in a long dress at nature

Читайте также: Как связать спинку платья спицами
“Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают дома. Например, курить или ездить, куда вздумается. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье.” Лиля Брик
Берем на вооружение? Ведь именно благодаря своей знаменитой независимости и самодостаточности Лиля Брик принадлежит к плеяде “великих любовниц” всех времен и всех народов.
Кстати! Она была первой женщиной в Москве, надевшей брюки!
Удивительное обаяние при фактическом отсутствии стандартной красивости. Агент ОГПУ. Благодаря ее письму к Сталину , Маяковский стал главным поэтом СССР.
«Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи…» Лиля Брик о Владимире Маяковском
Если ей нравился мужчина и она хотела завести с ним роман – особого труда для неё это не представляло. Она была максималистка, и в достижении цели ничто не могло остановить её. И не останавливало.
Круг её интересов всегда был широк, но больше всего она любила поэзию, отлично её знала и разбиралась в ней как никто. Недаром Маяковский все свои вещи первым делом читал ей и всегда прислушивался к её замечаниям, если таковые появлялись. Она была для него абсолютным авторитетом, недаром одну из своих книг он надписал: «Лилиньке, автору стихов моих. Володя» . Он говорил: – Лиля всегда права. – Даже если она утверждает, что шкаф стоит на потолке? – спрашивал Асеев . – Конечно. Ведь с позиции нашего второго этажа шкаф на третьем этаже действительно стоит на потолке.
В воспоминаниях художника Нюренберга есть примечательные строки: «Это была женщина самоуверенная и эгоцентричная. Маяковский, что меня удивляло, охотно ей подчинялся, особенно её воле, её вкусу и мере вещей. Это была женщина с очень крепкой организованной волей. И вся эта воля приносила, мне кажется, пользу творческой жизни поэта. Конечно, она не была Белинским, но она делала замечания часто по существу. Я был свидетелем, когда она делала ему замечания и он соглашался». Катанян В.А. , Прикосновение к идолам. Воспоминания, М., «Захаров», 2002 г., с. 95 и 100.
«О Лиле Юрьевне писали многие. При её жизни – чаще в дневниках и в воспоминаниях, которые ещё готовились к печати. Книги о ней появились только после её смерти. С разными названиями и разным отношением. Но тайны этой женщины они не раскрывают. Я только позволю здесь несколько цитат из устной речи Лили Юрьевны, пересказанных мне её молчаливой подругой тридцатых годов Галиной Дмитриевной Катанян . Про романы: «Это так просто! Сначала надо доказать, что у вас красивая душа. Потом – что он гений и, кроме вас, этого никто не понимает. А уж остальное доделает красивое «dessous» и элегантная обувь». «Если вы хотите завоевать мужчину, надо обязательно играть на его слабостях. Предположим, ему одинаково нравятся две женщины. Ему запрещено курить. Одна не позволяет ему курить, а другая к его приходу готовит коробку «Казбека». Как вы думаете, к которой он станет ходить?». Демидова А.С. , Бегущая строка памяти: автобиографическая проза, М., «Эксмо», 2003 г., с. 166. В.В. Маяковский «…привёз из-за границы машину и отдал её в полное пользование Лили Юрьевны. Если ему самому нужна была машина, он всегда спрашивал у Лили Юрьeвны разрешения взять её. Лиля Юрьевна относилась к Маяковскому очень хорошо, дружески, но требовательно и деспотично. Часто она придиралась к мелочам, нервничала, упрекала его в невнимательности. Это было даже немного болезненно, потому что такой исчерпывающей предупредительности я нигде и никогда не встречала – ни тогда, ни потом. Маяковский рассказывал мне, что очень любил Лилю Юрьевну. Два раза хотел стреляться из-за неё, один раз он выстрелил себе в сердце, но была осечка».
Умерла в 1978, выпив огромную дозу снотворного. Говорили, что и в свои 80 она с легкостью пленяла мужчин особыми интонациями голоса и выражениями лица…
Можно относиться к главной музе Владимира Маяковского по-разному. Но того, что Лиля Брик была из тех женщин, которые «умеют себя подать», отрицать, наверное, не будет никто.
Внешность, наряды, духи, косметика — во всём этом она отлично разбиралась. И не будучи красавицей, умела производить на окружающих очень яркое впечатление.
Ты сама себе шила наряды свои выходные,
Ты умела дешёвые бусы на нитки низать,
Все шло в дело – клочки, лоскутки, все осколки цветные…
Я глазам не поверил, увидев впервые
Хрустали ледяные, когда ты пошла танцевать…
Эти строчки поэт Луи Арагон посвятил Эльзе, сестре Лили, но этим искусством владели они обе. Шили себе платья, костюмы, делали шляпки, и даже переделывали обувь.
Лиля Брик считала себя очень привлекательной женщиной. Да что уж там, она заставила всех поверить в это! Никто и не замечал её тяжёлую челюсть, сутутые плечи и жидкие волосы. Лиля умела пустить пыль в глаза, ослепляя другими достоинствами. Правда, скрывались они под одеждой .
У Лили брик были очень тонкие ноги. Задолго до Верочки из «Служебного романа», она знала, что прятать их надо под макси . Длинные юбки были любимыми.
Можно сказать, что именно Брик ввела в России моду на стиль унисекс . В 20-х она носила брюки, галстуки, рубашки, коротко стриглась.
Лиля любила разгуливать по дому обнаженной , а при своих — не стеснялась и загорать в чем мать родила. Она считала, что у неё очень красивая грудь, зачем её прятать ? В коллекции Брик были наряды с «голыми» вставками и платья-сетки . Их она привезла из Берлина и Парижа.
Лиля была поклонницей геометрических принтов. Цветастое и пёстрое она заказывала у Маяковского — поэт привозил ей яркие наряды из зарубежных поездок. Ткани и платья «по вкусу» создавали и подруги Брик — художницы Людмила Попова и Варвара Степанова . В золотом шелке Лиля позирует на знаменитых фото.
Лиля и сама неплохо шила. В свое время она мастерила вещи из штор, кухонных прихваток и ситцевых платков. Один из своих нарядов она подарила подруге — модельеру Надежде Ламановой , вдохновив её на создание коллекции платьев в русском стиле.
Брик дружила с Ивом Сен-Лораном . Они познакомились в Москве. Лиля вылетала в Париж, модельер пересаживался на тот же самолёт с рейса из Токио. Незнакомка в зелёной норковой шубе от Dior буквально покорила его. Позже он создаст для Лили множество эксклюзивных нарядов.
Брик любила шали, платки, накидки, массивные аксессуары и бусы. «Мишура» отвлекала внимание от сутулой спины. К старости изьян стал заметнее.
Отдельная страсть Брик — шубы. Их у неё было больше 20-ти! Позже Лиля стала заявлять, что носить их мехом вверх — неприлично . Ворс должен быть внутри.
Филолог, закончила Львовский государственный университет и аспирантуру, заслуженный работник культуры РФ, автор книг «Другие лики Маяковского» (2008) и «Окна ТАСС 1941–1945. Оружие Победы» (2005). Более 40 лет проработала в Государственном музее В.В. Маяковского. Автор выставки «Маяковский „от-кутюр”» в этом же музее. Сфера интересов — литература и искусство серебряного века, история моды.
где с северным ветром ведет река торги, —
В. Маяковский. Флейта-позвоночник (Маяковский 1955–1961а: 204)
Лиля Брик… Одно упоминание о ней у одних вызывает восторг, у других — полное неприятие. Равнодушных нет. К Лиле Юрьевне можно относиться по-разному, но то, что это была женщина неординарная — однозначно. Не случайно французы издали книгу, где рассказывается об известных женщинах мира, в том числе Лиле Брик — музе Маяковского, которой были посвящены почти все произведения поэта (ил. 1).
Она подавала себя и выстраивала свою личность как эстетический факт. Умело обрабатывая материал, данный ей от природы, она последовательно превращала его в инструмент действия, выражаясь по-конструктивистски — производства социально и художественно значимых вещей и явлений. На этом поприще у нее был советчик и друг. В каком-то смысле генеральный конструктор ее жизнестроения — муж Осип Максимович Брик. Но будучи женщиной волевой, хорошо образованной и разносторонне одаренной, она никогда не была личностью зависимой.
Как известно, Лиля Юрьевна училась на Высших женских курсах, увлекалась математикой, затем поступила в Московский архитектурный институт, где преподавали скульптуру (этот же институт закончила ее сестра Эльза Триоле, известная французская писательница). Но в институте Лиля Юрьевна не доучилась, а увлеклась скульптурой и уехала в Мюнхен, где училась в одной из лучших художественных мастерских. В 1915 году она решила заниматься балетом и стала брать уроки у балерины Александры Доринской, ранее танцевавшей в «Русских сезонах» Сергея Дягилева с прославленным Вацлавом Нижинским. Однако Лиля Брик не собиралась становиться профессиональной балериной, она хотела улучшить свою осанку и научиться красиво танцевать. (Это увлечение Лили Юрьевны не было случайным, так как ее муж, Осип Брик, интересовался теорией балета.) Впоследствии балетные навыки пригодятся (ил. 2). Владимир Маяковский напишет киносценарий «Закованная фильмой», где Лиля Брик сыграет роль балерины, а Маяковский — влюбленного в нее художника.
Она знала поэзию, всегда могла поддержать разговор в любой компании, свободно владела немецким и французским языками, занималась переводами пьес, рассказов, повестей (подробнее см.: Валюженич 2016).
В 1915 году в Петрограде в литературном салоне Л. Брик собирались известные поэты, писатели, художники: Георгий Якулов, Натан Альтман, Борис Григорьев, Владимир Козлинский, братья Бурлюки, Виктор Шкловский, Михаил Кузьмин и др. Лиля Юрьевна всегда была в центре внимания. Николай Асеев вспоминал о своем первом впечатлении от Л. Брик: «И вот я был введен (Маяковским) в непохожую на другие квартиру, цветистую от материи ручной раскраски, звонкую от стихов, только что написанных или только что прочитанных, с яркими жаркими глазами хозяйки, умеющей убедить и озадачить никогда не слышанным мнением, собственным, не с улицы пришедшим, не занятым у авторитетов. Мы — я, Шкловский, кажется, Каменский — были взяты в плен этими глазами, этими высказываниями, впрочем никогда не навязываемыми, сказанными как бы мимоходом, но в самую гущу, в самую точку обсуждаемого» (Янгфельд 2009: 85).
Лиля Брик всегда выглядела современно, хотя придерживалась моды в общих чертах и одевалась по собственному вкусу. В 1926 году Владимир Маяковский переехал из своей коммунальной квартиры в новую, в Гендриков переулок и сразу же прописал на свою жилплощадь Лилю Юрьевну и Осипа Максимовича Брик. В связи с поездкой по городам Советского Союза с чтением лекций Маяковский поручил Лиле Брик заниматься ремонтом и благоустройством квартиры. Она продумывала каждую деталь интерьера квартиры, учитывая даже цвет стен своей комнаты, который должен был служить ей фоном, подчеркивая ее индивидуальность. Чтобы более эффектно выглядеть, стены ее комнаты, по ее желанию, были выкрашены в синий, ультрамариновый цвет (цвет неразведенной синьки). Природа одарила ее прекрасной мраморной белизной кожи и рыжим цветом волос, у нее были красивые миндалевидные карие глаза, она знала, как это подчеркнуть. Когда она входила в свою комнату, на фоне ультрамариновой стены ее профиль еще более выделялся, сияя отблеском огненно-рыжих волос, а матовая кожа казалась еще белее. В столовой она повесила большой абажур, обшитый фабричной тканью, который опускался и поднимался на необходимую высоту, но и здесь она пошла на маленькую хитрость и обмотала его фиолетовой прозрачной тканью. Когда все садились играть в карты за большим обеденным столом, абажур опускался пониже и вновь Лиля Юрьевна играла с цветом — фиолетовый отблеск ткани абажура, падая на стол, давал рефлекс и, когда она клала руки на стол, оттенял белизну ее кожи. Лиля Брик всегда манипулировала цветом… Я видела ее однажды на выставке «20 лет работы», которую воспроизводил Константин Симонов в Доме литераторов в 1973 году, и была поражена контрасту ее костюма: на ней было пончо ультрамаринового цвета с бахромой и ярко канареечного цвета брюки (в то время ей было уже за восемьдесят). Лицо выдавало возраст, выделялись нарисованные черным карандашом дуги бровей, был сделан макияж, ярко накрашены губы. Ее волосы были гладко зачесаны назад и заплетены в косу, сложенную вдвое и завязанную шнурком на затылке. Она все время экспериментировала со своими волосами. В письме к сестре в 1966 году Лиля Брик писала: «Только что ушел от меня парикмахер и волосы стали красивые. Первые дней 10 причесываюсь на пробор. — Сзади — новая прическа: 2/3 волос заплетены в косу и сложены вдвое, остающиеся делают петлю и висят поверх косы. Все это заколото большой кожаной английской булавкой, удобно и хорошо держится» (Лиля Брик 2000: 471). Иногда она перевязывала косу шелковым шнурком, иногда бантом. Как рассказывал мне В.В. Катанян, ее пасынок, эту прическу она позаимствовала у жены Филиппа Рокфеллера — Полины, с которой познакомилась во Франции. Лиля Юрьевна, как и Полина Рокфеллер, часто заплетала косу и перекидывала ее вперед, прикрывая платком или шалью (это называлось «сбросить возраст»). В одном из писем к Э. Триоле она писала: «Скажи Полине, что я собезьянничала ее прическу. Мне к лицу, хоть и не по возрасту. Я такая и в театр хожу. Надо же хоть как-то развлекаться» (там же: 630).
Обе сестры, Эльза Триоле и Лиля Брик, интересовались модой. Эльза Юрьевна была необычайно талантливой во всем. Она закончила гимназию с золотой медалью, архитектурный институт с отличием, когда стала писательницей — получила Гонкуровскую премию. Она всегда была целеустремленна и все доводила до конца. Приехав в Париж после развода с мужем Андрэ Триоле, подрабатывала тем, что делала бусы из метлахской плитки и продавала их в дома моды. Впоследствии она мастерила бусы из всего, что попадалось под руку: это могли быть макароны, которые она раскрашивала, и даже таблетки аспирина. Так, однажды она сделала из таблеток аспирина ожерелье для известного французского модельера итальянского происхождения — Эльзы Скиапарелли, и та с удовольствием его носила. Впоследствии муж Эльзы Триоле, Луи Арагон, не переставал удивляться безграничной фантазии своей жены. В одном из стихотворений, посвященных Эльзе Триоле, он писал:
Ты сама себе шила наряды свои выходные,
Ты умела дешевые бусы на нитки вязать,
Все шло в дело — клочки, лоскутки, все осколки цветные…
Я глазам не поверил, увидев впервые
Хрустали ледяные, когда ты пошла танцевать (Федоровский 1998: 138).
Эльза Юрьевна вела колонку моды в газете Ce Soir, несмотря на основную работу, и в дальнейшем придумывала какие-то аксессуары, и ей это доставляло удовольствие. 26 января 1938 года она писала Лиле Юрьевне: «Сделала мимоходом несколько моделей бус и сумку для Lucien Lelong. Сумка смешная, прозрачная вся, как из стекла (вечерняя), так, что видно все внутри лежащее, все должно быть красивое! Пудреница, деньги, любовные письма. Я продала „идеи“, первую модель, делать их не буду.
Это невыгодно, но зато никакой возни, одно удовольствие» (Лиля Брик 2000: 76). Кстати, эта модель сумочки до сих пор пользуется большим спросом не только за рубежом, но и в нашей стране, и мало кто знает, что ее дизайнер — Эльза Триоле. (Люсьен Лелонг был известным художником-модельером и главой модной фирмы. С ним Эльза Юрьевна поддерживала деловые отношения.) В другом своем письме к Лиле Брик Эльза Триоле пишет: «Я делаю коробки для духов, очень увлекаюсь (коробки фокусные), и всякие причандалы для моды» (там же: 79).
Лиля Юрьевна также обладала фантазией, которая ее выручала в самые трудные времена.
Даже в самые тяжелые годы она находила выход из любого сложного положения, чтобы выглядеть элегантно и стильно. В 1921 году после Гражданской войны, когда в магазинах не было тканей и модной одежды, она сама придумывала себе костюмы. Однажды сшила себе платье из узбекской набойки, украсив его пуговицами из ракушек, а пальто сшила из портьеры с бахромой и выглядела в этих вещах очень стильно. Как-то, находясь на даче, гуляя по Пушкино, она встретила знаменитую модистку Надежду Ламанову. Увидев на Лиле Брик необычное платье из ситцевых платков, Надежда Петровна пришла в восторг. Лиля Юрьевна привела ее к себе на дачу, сняла платье и подарила ей, а вместе с платьем и свою идею.
Надежда Ламанова была очень известной в России модисткой. Не случайно ее называли «русский гений элегантности». В период расцвета «Русских балетных сезонов» Сергея Дягилева Н.П. Ламанова создавала по эскизам Л. Бакста костюмы для прима-балерины Тамары Карсавиной. Ее услугами пользовались Екатерина Гельцер — прима-балерина Большого театра и подруга Лили Брик, актрисы Мария Андреева, Вера Холодная, Мария Ермолова, Ольга Книппер-Чехова, жены банкиров, военачальников и вся московская элита (до революции Н. Ламанова была поставщицей двора его Императорского высочества). Л.Ю. Брик также пользовалась услугами Надежды Ламановой.
В 1923 году, когда в стране царила еще разруха, а нэпманы диктовали свой стиль, родилось первое советское «Ателье мод», которое располагалось на Петровке, 12. Оно называлось «Центр по становлению нового советского костюма». Инициатором его создания был А.В. Луначарский. «Ателье мод» пыталось изменить внешний облик советского человека, приблизить его к современной моде, которая бы отвечала производственным, бытовым и социальным условиям новой России, а не повторяла западноевропейские образцы. Оно рассматривалось как теоретический и идеологический центр искусства моделирования бытового костюма — прообраз будущего Дома моделей. Организатором и директором «Ателье мод» стала шестнадцатилетняя О.Д. Сеничева. (Ателье принадлежало тресту «Москвошвей», организованному в 1922 году в рамках НЭП. Трестом называлось объединение хозрасчетных предприятий легкой промышленности. В него входили 17 фабрик и пошивочных мастерских. Когда НЭП свернули, трест «Москвошвей» остался и просуществовал до начала 1960-х годов.) Со своей идеей по организации ателье Ольга Сеничева пришла к руководству «Москвошвея». Глядя на ее юный возраст, засомневались, справится ли? Ей посоветовали своим заместителем взять солидного мужчину. Им оказался театральный деятель Б.П. Кащенко, сын известного психиатра. Он стал ее верным помощником, а впоследствии и супругом. Помещение для ателье подобрали на Петровке, 12. И закипела работа. Им выдали со складов конфискованные ткани, владельцы которых спешно покинули страну после революции. Из подпорченной в подвалах парчи сделали шторы и обивку мебели. (На ее покупку дали кредит.) В глубине зала был сделан подиум. Все было тщательно продумано. Мебель была низкая, в интерьере даже кадки с пальмами были низкие, чтобы ничего не отвлекало. Все внимание должно было концентрироваться на манекенщицах. Витрины ателье, выходящие на Петровку, были задернуты шторами. И вот в один из дней шторы раздвинулись и перед любопытными взглядами москвичей предстала невероятная картина: в одной из витрин неподвижно стояли две манекенщицы, демонстрирующие роскошные вечерние наряды, в другой — манекенщицы были одеты в простые платья из холщовой ткани с вышивкой. Мгновенно все улицы были заполнены толпой, движение на Петровке, Кузнецком мосту и в Столешниковом переулке остановилось. Пришлось вызывать милицию. Занавески «Ателье мод» закрылись. Но реклама превзошла все ожидания. Эффект был достигнут. На кинопленке тех ле
Стонет от куни фото
Голые письки давалок крупно
Парень ебет жену брата, пока тот на работе вкалывает