Экономическое чудо Южной Кореи закончилось?

Десятилетия экономического роста подходят к концу, поскольку страна испытывает трудности с усовершенствованием своей модели и не может снизить зависимость от производства.

За пределами города Йонъин, в 40 километрах к югу от Сеула, команда рабочих готовится к тому, что президент Южной Кореи назвал глобальной "войной полупроводников".

Экскаваторы перемещают 40 000 кубометров земли в день, разрезая гору пополам, закладывая фундамент для нового комплекса по производству микросхем, который будет включать в себя крупнейшую в мире трехэтажную фабрику.

Участок площадью 1000 акров, в который производитель микросхем SK Hynix инвестировал 91 млрд долларов, станет лишь частью "мегакластера" в Йонъине стоимостью 471 млрд долларов, в который Samsung Electronics вложит 300 т. вон (220 млрд долларов). Развитие контролируется правительством на фоне растущего беспокойства о том, что ведущая экспортная отрасль страны будет захвачена конкурентами из Азии и Запада.

"Мы окажем полную поддержку вместе с SK Hynix, чтобы наши компании не отстали в глобальной гонке чипов", - заявил министр промышленности Южной Кореи Ан Дук Гын руководителям SK Hynix во время встречи на предприятии в Йонгине в прошлом месяце.

Большинство отраслевых экспертов согласны с тем, что инвестиции в Йонъин необходимы южнокорейским производителям чипов для сохранения технологического лидерства в производстве передовых чипов памяти, а также для удовлетворения растущего спроса на аппаратное обеспечение, связанное с ИИ.

Однако экономисты опасаются, что решимость правительства удвоить свои силы за счет традиционных факторов роста Южной Кореи - производства и крупных конгломератов - свидетельствует о нежелании или неспособности реформировать модель, которая демонстрирует признаки истощения.

В прошлом году Банк Кореи предупредил, что в период с 1970 по 2022 год средний рост экономики составлял 6,4 %, а в 2020-х годах он замедлится до 2,1 %, в 2030-х годах - до 0,6 %, а к 2040-м годам начнет сокращаться на 0,1 % в год.

Опоры старой модели, такие как дешевая энергия и рабочая сила, пошатнулись. Государственная энергетическая монополия Kepco, предоставляющая корейским производителям субсидированные промышленные тарифы, накопила обязательства на сумму 150 млрд долларов. Из 37 других стран-членов ОЭСР только Греция, Чили, Мексика и Колумбия имеют более низкую производительность труда.

Пак Сангин, профессор экономики Высшей школы государственного управления Сеульского национального университета, отмечает, что слабость Южной Кореи в разработке новых "базовых технологий" - в отличие от ее сильных сторон в коммерциализации таких технологий, как чипы и литий-ионные батареи, изобретенные в США и Японии соответственно, - становится очевидной по мере того, как китайские конкуренты сокращают разрыв в инновациях.

"Глядя со стороны, можно предположить, что Южная Корея чрезвычайно динамична", - говорит Пак. "Но наша экономическая структура, основанная на подражании развитым странам, по сути не менялась с 1970-х годов".

Беспокойство по поводу будущего роста усугубляется надвигающимся демографическим кризисом. По данным Корейского института здравоохранения и социальных вопросов, в 2050 году валовой внутренний продукт страны будет на 28 % ниже, чем в 2022 году, поскольку численность населения трудоспособного возраста сократится почти на 35 %.

"Корейская экономика столкнется с большими проблемами, если мы будем придерживаться прежней модели роста", - заявил министр финансов Чой Сан Мок в интервью газете Financial Times в начале этого месяца.

Некоторые надеются, что ожидаемый глобальный расцвет ИИ спасет корейскую полупроводниковую промышленность, а возможно, и экономику Кореи в целом, предложив решение проблем производительности и демографии в стране.

Но скептики указывают на то, что страна не справляется с проблемами, начиная от резко падающего уровня рождаемости и заканчивая устаревшим энергетическим сектором и неэффективными рынками капитала.

Вряд ли ситуация изменится к лучшему в ближайшем будущем. Политическое руководство разделено между левым законодательным органом и непопулярной консервативной администрацией президента, а победа левых партий на парламентских выборах в начале этого месяца повышает вероятность того, что до следующих президентских выборов в 2027 году пройдет более трех лет в тупике.

"Корейская промышленность изо всех сил пытается отойти от старой модели", - говорит Йео Хан-Ку, бывший министр торговли Южной Кореи, ныне работающий в Институте международной экономики Петерсона. "Еще не ясно, что будет дальше".

________________

По мнению экономистов, одна из причин, по которой так трудно реформировать "старую модель", заключается в том, что она оказалась слишком успешной.

Достижения южнокорейского капитализма, управляемого государством, который менее чем за полвека превратил страну из обнищавшего аграрного общества в технологическую державу, стали известны как "чудо на реке Ханган". В 2018 году ВВП на душу населения в Южной Корее, рассчитанный по паритету покупательной способности, превысил показатель ее бывшего колониального захватчика Японии.

Управляющий партнер практики консалтинговой компании McKinsey в Сеуле Сон Сынгхон отмечает, что Южная Корея совершила два больших скачка - один в период с 1960-х по 1980-е годы, когда страна перешла от производства базовых товаров к нефтехимии и тяжелой промышленности, и второй в период с 1980-х по 2000-е годы, когда она перешла к высокотехнологичному производству.

Однако в период с 2005 по 2022 год только один новый сектор - производство дисплеев - вошел в десятку ведущих экспортных товаров страны. Между тем, лидерство Южной Кореи в ряде важнейших технологий сократилось. Если в 2012 году Южная Корея лидировала в мире по 36 из 120 приоритетных технологий, определенных корейским правительством, то к 2020 году это число сократилось всего до четырех.

Пак считает, что ведущие конгломераты страны, или чеболи, многие из которых сейчас контролируются уже третьим поколением семей-основателей, перешли от "мышления роста", порожденного голодом, к "мышлению действующего лица", порожденному самоуспокоенностью.

Он утверждает, что нынешняя модель достигла своего апогея в 2011 году, после десятилетия, в течение которого экспорт корейских технологий был обусловлен двойным шоком спроса - подъемом Китая и глобальным технологическим бумом, а также масштабными инвестициями Samsung и LG в захват контроля над мировой индустрией дисплеев у своих японских коллег.

Однако с тех пор китайские технологические компании догнали своих корейских конкурентов почти во всех областях, кроме самых передовых полупроводников, а это значит, что китайские компании, которые раньше были клиентами или поставщиками, стали конкурентами. Samsung и LG борются за выживание в мировой индустрии дисплеев, в которой они доминировали всего несколько лет назад.

Парк добавляет, что многие из тех выгод, которых добились ведущие конгломераты, были достигнуты благодаря их внутренним поставщикам, которые подвергаются ценовому давлению в рамках эксклюзивных контрактных соглашений.

В результате малые и средние предприятия, на которых занято более 80 % южнокорейской рабочей силы, имеют меньше средств для инвестиций в своих сотрудников или инфраструктуру, что усугубляет низкую производительность труда, замедляет инновации и подавляет рост в секторе услуг.

"Раньше обоснование заключалось в том, что чеболи должны быть защищены от разрушений внутри страны, чтобы они могли сосредоточиться на разрушении конкурентов за рубежом", - говорит Пак. "Но теперь они стали действующими компаниями, они подавляют инновации у себя дома и сами очень уязвимы для разрушения".

Двухуровневая экономика страны, в которой, по словам Парка, почти половина ВВП страны обеспечивается конгломератами, в которых в 2021 году работало всего 6 % жителей Южной Кореи, также способствует социальному и региональному неравенству, которое, в свою очередь, подпитывает растущую конкуренцию среди молодых граждан за небольшое количество мест в элитных университетах и высокооплачиваемую работу в Сеуле и его окрестностях.

Эта конкуренция способствует еще большему снижению рождаемости в стране, поскольку молодые корейцы борются с растущими учебными, финансовыми и социальными трудностями. В стране самый большой разрыв в оплате труда мужчин и женщин и самый высокий уровень самоубийств в ОЭСР.

По данным Института международных финансов, в Южной Корее один из самых высоких уровней задолженности домохозяйств по отношению к ВВП в развитых странах мира. Среднестатистическая молодая пара в Южной Корее имеет совокупные долги в размере 124 000 долларов.

Хотя государственный долг Южной Кореи по отношению к ВВП относительно низок по западным меркам и составляет 57,5 %, МВФ прогнозирует, что в отсутствие радикальных пенсионных реформ он утроится в течение следующих 50 лет. По прогнозам, к 2070 году 46 % населения Южной Кореи будут старше 65 лет, и в стране уже сейчас самый высокий уровень бедности среди пожилых людей в развитых странах мира.

"Замедление темпов роста привело к снижению рождаемости, что приведет к дальнейшему замедлению роста", - говорит Сонг из McKinsey. "Мы рискуем попасть в замкнутый круг".

________________

Мегакластер в Йонъине иллюстрирует проблему Южной Кореи, связанную с поддержанием экономической модели, которая впервые была разработана в то время, когда страна была гораздо беднее и менее демократичной.

Проект был анонсирован в 2019 году, однако его реализация была отложена на несколько лет из-за разногласий по поводу разрешений на строительство и водоснабжения территории. Как только первый кластер будет построен в 2027 году - в дальнейшем планируется построить еще несколько - он столкнется с нехваткой квалифицированной рабочей силы. Без достаточного количества возобновляемых источников энергии и при отсутствии двухпартийного консенсуса по поводу строительства новых атомных электростанций неясно, как кластер будет получать энергию.

Несмотря на неопределенность, план отражает уверенность в том, что ожидаемый рост спроса на оборудование, предназначенное для ИИ, включая чипы памяти Dram, необходимые для больших языковых моделей, оправдает титанические инвестиции. Акции SK Hynix за последний год выросли более чем в два раза на фоне повышенного интереса инвесторов к чипам памяти "высокой пропускной способности", используемым в передовых процессорах Nvidia.

Ан Ки Хён, исполнительный директор Корейской ассоциации полупроводниковой промышленности, говорит, что стране необходимо продолжать реализацию проекта в Йонъине, поскольку потенциальные конкуренты делают свои собственные крупные инвестиции.

Он особо отмечает усилия США и Японии по возрождению собственного производства микросхем за счет щедрых субсидий. "Мы можем потерять статус лидера в производстве микросхем, если наши компании продолжат строить заводы за рубежом, но если мощности будут сосредоточены в нашей стране, наша конкурентоспособность возрастет", - говорит он.

На прошлой неделе Samsung объявила об инвестициях в размере 45 млрд долларов в Техасе, чтобы удовлетворить ожидаемый спрос на чипы, связанные с ИИ, а SK Hynix строит завод по производству высокопропускной памяти в Индиане.

Однако в долгосрочной перспективе руководители компании опасаются, что американские конкуренты присвоят себе корейские ноу-хау, а также опасаются, что распространение кластеров по производству чипов по всему миру приведет к хроническому переизбытку предложения и неэффективности, что может еще больше подорвать рентабельность.

Техасские инвестиции Samsung, получившей до $6,4 млрд федеральных субсидий из Вашингтона, также подчеркивают, что корейское правительство изо всех сил пытается соответствовать стимулам, предлагаемым в других странах.

Некоторые видят в наступающей эре ИИ возможность для Южной Кореи выйти за рамки производства и сохранить своих крупнейших игроков.

Сунгхюн Парк, руководитель компании Rebellions, занимающейся разработкой чипов для ИИ, отмечает, что страна уже обладает потенциалом в трех из четырех областей, необходимых для ИИ: логика, память и поставщики облачных услуг, - и теперь у нее есть возможность обеспечить себе доступ к самым сложным алгоритмам ИИ в мире, четвертой области.

"Развитие аппаратного обеспечения очень важно, но для того, чтобы добиться прогресса, нам необходимо продвигаться по цепочке создания стоимости в области разработки и программного обеспечения", - говорит Парк. "Это означает, что мы должны вкладывать деньги в стратегические партнерства с производителями ведущих в мире больших языковых моделей".

Аргументы Парка находят отклик у тех, кто опасается, что постоянный упор Южной Кореи на производство и аппаратное обеспечение (как в секторе микросхем, так и за его пределами) окажется неустойчивым, поскольку затраты продолжают расти.

Однако Инсон Чон, бывший инженер SK Hynix и автор книги "Будущее полупроводниковых империй" (The Future of Semiconductor Empires), посвященной корейской индустрии микросхем, считает, что стране следует сосредоточиться на существующих преимуществах. "Миру всегда будет нужно аппаратное обеспечение, и миру всегда будут нужны чипы".

Он добавляет, что, оставаясь на переднем крае производства чипов, корейские компании с большей вероятностью смогут извлечь выгоду из будущих прорывов в области ИИ.

"Разрыв между аппаратным оборудованием и программным обеспечением трудно преодолеть, но он работает в обе стороны", - говорит Чон. Например, наши компании, производящие чипы памяти, станут главными бенефициарами прорыва, в результате которого чипы ИИ будут более точно воспроизводить работу человеческого мозга. Нет никаких гарантий, что ИИ будет вечно работать на графических процессорах Nvidia".

Некоторые наблюдатели считают предупреждения об экономическом будущем Южной Кореи чрезмерно раздутыми, отмечая, что многие западные страны горько сожалеют о том, что отказались от такой передовой производственной базы, которую удалось сохранить Сеулу.

По их мнению, "технологическая война" между США и Китаем играет на руку Корее, поскольку китайским конкурентам в области производства чипов, аккумуляторов и биотехнологий ограничивают или запрещают выход на растущие западные рынки, а беспокойство по поводу безопасности Тайваня подпитывает спрос на корейские альтернативы.

Южнокорейские компании, работающие в самых разных областях: от обороны и строительства до фармацевтики, электромобилей и развлечений, - показали себя более умелыми, чем многие их западные коллеги, в снижении своей зависимости от китайского рынка и поиске путей роста в Юго-Восточной Азии, Индии, на Ближнем Востоке, в Африке и Латинской Америке.

Банк Кореи также заявил, что самые мрачные сценарии относительно демографического кризиса в стране и перспектив роста можно смягчить, если довести страну до среднего уровня ОЭСР по ряду показателей, включая концентрацию городского населения и занятость молодежи.

Однако другие утверждают, что, хотя Южная Корея может и должна многое сделать для облегчения своих проблем, ее реформаторская деятельность оставляет желать лучшего.

Расходы на частное обучение продолжают расти, поскольку конкуренция за места в университетах становится все более жесткой, а коэффициент рождаемости продолжает падать. Пенсионная, жилищная и медицинская реформы застопорились, а давние кампании по ограничению зависимости страны от конгломератов, развитию возобновляемых источников энергии, повышению стоимости компаний, устранению гендерного разрыва в оплате труда и превращению Сеула в ведущий азиатский финансовый центр не принесли особых результатов.

Но министр финансов Чой сохраняет веру в то, что экономика страны может быть реформирована, настаивая на том, что "динамизм заложен в корейской ДНК".

"Нам нужно пересмотреть политику, чтобы снова раскрыть этот экономический динамизм", - подчеркивает Чой. "Но чудо еще не закончилось".