ЭТО ПРЕКРАСНОЕ РОДИТЕЛЬСТВО. ПРОЛОГ
Жизнь шла. К сорока ивановым годам у них, на двоих с Машей, было три распавшихся брака (у Ивана — два), и двое детей (у Ивана — два).
Жизнь шла. Всё пенилось, взрывалось, распадалось. Даже страна, не то что браки. И вот, наконец-то, на просторах остатков страны появилась тихая гавань — «Иван да Маша». Ну как тихая? Поначалу и в этой гавани всё пенилось и взрывалось. Слава богу, не распалось, — устаканилось. Маша продолжала делать карьеру, Иван — обустраиваться на новом месте. И тоже, конечно — карьеру.
Тут, как раз, распавшаяся страна приподняла пограничные шлагбаумы. Иван с Машей, во время краткосрочных отпусков от карьеры, поездили по миру, посмотрели на их токио и парижи, покушали, крестясь, рыбу фугу. Потом посмотрели друг на друга, и решили: пора. С того судьбоносного решения аптечные киоски лишились львиной доли выручки — Маша с Иваном перестали покупать презервативы.
И что? И ничего. Месяц — ничего. Другой — ничего. Год. Почесала Маша лысеющую иванову голову, почесала, и говорит: «Плевать. У нас лучшая в мире медицина!» И пошли Иван с Машей к врачам. Каждый — к своему. Ивану достался врач-мужчина, Маше — врач-женщина. Прошло какое-то время и деньги. Пришли к выводам: Маша — ОК, Ивану — надо подзаняться здоровьичком. Всегда так бывает. Женское — право, мужское — лечится. Опять же — Маша на десять лет моложе. Тут и возразить нечего. Неотразимый аргумент, стоит только паспорта почитать.
Поотпрашивался Иван с работы, поунижали его всякими современными, по словам врачей, методами. Иван, правда, подозревал, что их современные методы были разработаны в тайных лабораториях третьего рейха. Не суть. Суть — результат. Точнее — его отсутствие.
И тогда… (нас задёшево не купишь!) в семье появилось, сначала робко, а потом всё громче, слово из трёх букв. Нет, не то, что вы подумали. Не икс, игрек, ну и так далее, — «ЭКО».
И началось! То, через что пришлось пройти Маше, было гораздо круче (и больнее) того, через что прошёл Иван на предыдущем этапе. Конечно, и Иван не стоял в стороне — и Машу поддерживал, и сам шлялся по процедурам.
Из процедур, кстати, одна ему особенно запомнилась. Закрыли его в полутёмной нехорошо пахнущей комнате, вручили маленькую баночку и включили странноватое кино. Вот бы все недуги таким способом лечили!
А потом потянулись недели томительного ожидания. Недели шли за неделями, и робкая, поначалу, надежда росла, ширилась и крепла. Ширился и креп, вместе с надеждой, и машин, плоский изначально, живот.
А потом настал тот волнительный момент, когда Ивана, вместе с Машей, пригласили в женскую консультацию. И там, на экране монитора, показали двух, самых прекрасных в мире, космонавтов. Космонавты с буддийским спокойствием парили в своей животворящей невесомости и чему-то загадочно улыбались. И это было самое прекрасное кино из всех, какие только видел Иван за всю свою, не такую уж и маленькую, жизнь.
Конец пролога.