Джобс. Стив. Джобс.

Октябрь 1989.

Стэнфорд.

Мужчина в возрасте, некогда успешный революционер в компьютерном бизнесе, скромной походкой идет к дверям Стэнфордской школы бизнеса. Раскрыв дверь в аудиторию, с правой стороны – небольшой сбор студентов, и среди них… она. Высокая. Блондинка. В мужчине что-то крепко-крепко стукнуло, ёкнуло, будто током, знаете, шибануло. Дискомфортно, но при этом приятно. «Она…прекрасна» - подумал про себя мужчина и направился к её направлению. Разговор, несмотря на начатую неуверенность, с юной аспиранткой-блондинкой пошел очень-очень легко, будто с ней на одной волне, разделяя одни и те же мысли.

Вскоре, реплики перекинулись в шутки.

-А как тебя сюда занесло? – поинтересовался он.

-Совершенно случайно. Меня позвали друзья, сказав, что я выиграла лотерею!

-Да? И какой приз? – улыбаясь, заинтересовался мужчина.

-Ужин с самим Стивом Джобсом! – также растянув улыбку, произнесла она.

Стив немного оробел, почувствовал как лицо немного немного загорелось, и в эту же секунду его позвали на сцену.

Его лекция закончилась. Она, немного постояв в углу и ожидая его выхода, ушла. Он, немного поговорив со студентами, заметил что «той самой» нет, и быстро выбежал за ней в след.

Они встретились еще раз на стоянке.

Поинтересовался, не против ли, если она реально, на самом деле, с ним поужинает в субботу? Она и выбросила ему в ответ: «Да, давай…», - он, кивнув, взял её номер. Сидя за рулем, где у Стива была запланирована встреча с коллегами с NeXT, понимал, что что-то не то. Ключи уже висели на замке зажигания, воздух почему-то тяжелел, и внезапно Стив про себя подумал: «Если бы этот день был последним в моей жизни, провел ли я на встрече с друзьями или с этой женщиной? Да я лучше поужинаю с ней, чем с ребятами!!!». Стив быстро выбежал с машины и подбежал к ней, запыхавшись: «Как насчет ужина…прямо сегодня?».

«Её зовут Лорен».

«Её зовут Лорен».

«Её зовут Лорен».

Такие мысли крутились у него в голове, шагая туда-сюда по комнате.

Понимаешь ли, Лорен – продолжал мыслями бродить по комнате Стив: со мной непросто. Да-да. Непросто. Я не такой, как обо мне пишут Playboy, Time и другие. Вспыльчив, груб, не управляем, метусь туда-сюда.

Лорен, мной нельзя управлять.

Потому что…скажу тебе, меня усыновили. Мои биологические родители не планировали меня, да и как планировать, когда матери всего двадцать три? У них не было возможности содержать, и после родов, решили отдать.

Я чувствую себя, признаюсь, отвергнутым, чем избранным кем-то.

Ведь…ведь…не бывает так, чтоб посмотрели на месячного ребенка: «Нееет, этот что-то нам не нравится…», - и сдали его обратно. Правильно? Со мной, почему-то, так и произошло. Сначала, меня взяла семья юристов, но увидев меня, Лорен, они сказали: «Мальчик? Это мальчик? Неееет, мы хотели девочку…». И через месяц они передумали оставлять меня и вернули обратно. Как вещь, которая им не понравилась. Как браковку. И…в это время появились мои родители: Пол и Клара Джобс. В первый год мать отказывались вообще меня любить, ну, мало ли, вернуть надо будет. Моя биологическая мать хотела отдать меня богатым, с высшим образованием, католикам и ни по одним критериям Пол и Клара не соответствовали. У них не было образования. Пол и Клара не могли иметь детей и всё-таки приняли условие: они дали обещание, что оплатят моё обучение. Мать долго раздумывала надо или нет, и взяла с них расписку.

А Они подписали. 

И встретившись с ней, моей биологической матерью, несколько лет назад, я всего лишь хотел увидеть её и поблагодарить. За то, что не сделала аборт. Я её понимаю, всего 23 года было. Она извинялась, но зачем мне извинения? «Ничего-ничего, не волнуйся» - обнял я её: «У меня было прекрасно детство, всё отлично сложилось…».

Детство, Лорен, у меня вправду хорошее. Папа постоянно зависал в гараже, и я крутился рядом с ним. Мне сама механика жуть как не нравится, но вот электроника – даааа! Как всё работает. Мы с папой провели много часов, разбирая старые телевизоры.  

Меня отдали в школу, и я не хотел там учиться. Мама научила читать до того, как я туда пошел. Мне хотелось там делать всего две вещи: читать книги и гоняться за бабочками. И там столкнулся с тем, чего раньше никогда не встречал — с необходимостью подчиняться. Если бы всё дошло до конца, то там отбили бы мне всё моё любопытство. Мне это не нравилось. Мне было скучно. И к счастью, я там встретил Мисс Хилл. Она протянула мне сборник по математике, а взамен за решенные примеры получал деньги и леденцы. Одним словом, она мне продала желание учиться.

И понял я, Лорен, самое главное в образовании — это человек. 

Человек, который разжигает в тебе любопытство…

Но после школы выучился я всего один семестр. Я не видел смысла дальше учиться. Я, как молодой зеленый парень почему-то выбрал самый дорогой колледж, который можно было себе позволить. Мои родители - простые люди, откладывавшие последние центы ради меня, и в прямом смысле, они отдали всё, чтобы я учился.

Получил образование.  

А я… выучился там всего один семестр.

Но там я выучился главному. Жизни.

И в это время, я понял, что такое быть усыновленным. Усыновленным быть плохо. Ты просто теряешь контроль. Нельзя терять контроль, иначе так можно упустить всю свою жизнь. Когда ты брошенный ребенок, ты хочешь понять, кто ты и зачем ты появился. Я и отправился ради этого в Индию, чтобы понять кто я такой. И там, как-то в Гималаях случайно попал на религиозный праздник. Там я увидел Бабу, священника, которого все воспевали там. А я голодный в то время, и пошел на запах еды. Запах был просто неописуемым, у меня и так текли слюни. Я давно тогда не ел хорошей еды. Поэтому, я просто подошел, чтобы покушать. И почему-то Баба, увидел меня за столом и сел ко мне. Смотрит на меня и давай смеяться. Он плохо говорил на английском, а я на хинди ни «а», ни «б», он что-то хотел рассказать, но он не переставал смеяться и смеяться. Он взял мою руку и повел по горной тропе. Десятки, нет, сотни индусов проехали сотни милей, чтобы хоть как-то на секунду пообщаться с Бабой, а я просто заглянул на обед и почему-то стал для него важным человеком. Мы добрались до вершины горы, где увидел пруд. Он окунул мою голову в воду, достал бритву и побрил.

Мне 19, я на вершине горы, мне священник только что побрил голову. Я до сих пор не могу понять, зачем он это сделал.

И всё-таки, как же хорошо было, Лорен, в колледже. Курил марихуану, пробовал кислоту, ЛСД, тусил. Да-да, Лорен, я не идеальный. Спал на полу у друзей, которые и так имели крохотную комнату. У меня настолько не было денег, чтоб купить себе еды, что мне приходилось сдавать бутылки. Каждое воскресенье я шел по десять миль для того, чтобы хоть раз в неделю нормально поесть. Кришнаиты устраивали благотворительный обед.

Спустя некоторое время у меня появилась дочь – Лиза. Честно, с Крис-Анн, моей первой любовью, были сложные отношения. И…мне было страшно, когда появилась Лиза. Я не знал, каково это – быть отцом. Меня бросало в дрожь, когда понимал, что у меня теперь есть дочь. Я – папа. Я не признавал её, потому что я боялся. Я боялся. Я не хотел такой судьбы, как у меня. И всё, то я что мог сделать – назвать компьютер в её честь. Apple Lisa.

Давай о Лизе потом, хорошо? Смотри, Лорен, давай о хорошем. О компьютере. Компьютер для меня произведение искусства. Как картины. Только когда мы начинали, они были громоздкими и уродливыми. Я увидел первый компьютер в тринадцать лет во время стажировки в НР. Я просто влюбился без памяти. Это лучшее, что человечество могло создать. И компьютер связал меня со Стивом Возняком, инженером. Вместе с ним мы открыли в гараже наш Apple Computer. Вообще, я добавил Apple к слову Computer чтобы смягчить слово «компьютер». Тогда все боялись. И мы произвели революцию в гараже моего отца. Ты и так знаешь об этом. Наш компьютер Apple II первый компьютер со звуком, графикой, клавиатурой и открытой системой принесли огромный доход, но он мне не нравится. Он открытый. Как я говорил, нельзя терять контроль. Я хотел, чтобы он был закрыт. Чтобы он был под тотальным контролем и не совместим ни с чем. Чтобы никто, ни хакеры-самоучки, инженеры, юзеры не открывали его и воспринимали как законченное произведение. Но Воз убедил меня: «Стив, у компьютера не должно быть наших недостатков. У него не должно быть твоих. Он должен быть лучше нас. Компьютеры – не картины…».

Они, всё равно, картины. Они - произведения искусства.

Ведь, компьютер делает людей счастливыми, и я рад этому, не только потому, что внес вклад в это. Однажды, в Нью-Йорке было день рождения у девятилетнего мальчика. Чей-то сын, я не помню. Там было кучу звезд, такие как Энди Уорхол. Я прилетел с Калифорнии и вручил мальчику новый Mac. Я сел с ним и открыл MacPaint, показывал, как с ним работать, рисовал, дурачился. И гости, походя мимо, начали обращать внимание на нас: «Ммм…что это такое?». Начали глазеть, и попросив разрешения с ним поиграть, видел как Уорхол, кликая мышью кричал: «Боже! Я нарисовал круг!».

Сейчас к компьютерам относятся чуть лучше, когда я начинал. И именно я это изменил это отношение. Я сделал Macintosh, чтобы люди видели, как компьютер им улыбается, как он приветствует. Вон, смотри. Дискета, как невинная ухмылка ребенка. Он хочет поиграть с тобой.

Лорен, а ты знаешь, что самое полезное животное на земле это кондор? А самое бесполезное - человек? Но человек, который сидит на велосипеде становится самым продуктивным животным. И правильный компьютер, удобный, легкий аппарат, не какое-то уродство, а именно украшение стола. Простой, как настольная лампа. Такой компьютер – велосипед для разума. А что, если вместо круга избранных, ими будут обладать миллионы? Каждый человек, представила?

Я хочу сделать именно такой компьютер.

Но, увы, время не успевает за моими идеями. Apple не хотело меня слушать. Поэтому и уволило. Уволив меня, у меня на идеи и денег-то нет.

Но я верю, что я смогу это сделать.

Я буду пробовать, пока не умру. Сделать великолепную картину.

И думаю, смерть – лучшее изобретение Жизни. Поэтому я и позвал тебя на свидание, и если бы не оно, то вряд ли мне выпала бы еще одна такая удача в жизни.

Встретиться с такой женщиной, как ты, Лорен.

Интересно, а ты любишь Дилана?

Стэнфорд.

Октябрь 1989