Движение от души – как актеры с инвалидностью творят, меняя наше общество

Газета "Леди"

29 апреля – Международный день танца, есть повод заглянуть на репетицию труппы инклюзивного театра движения «Лик». За полчаса до начала репетиции я пришла в здание воскресной школы при Ташкентской и Узбекистанской епархии Русской православной церкви, где творят артисты с инвалидностью.

Девушки и парни с особен­ностями развития разного возраста занимались своими делами. Со мной разговаривать поначалу стеснялись, но постепенно беседа завязалась. О жизни в движении от души к телу, о том, что дает ­театральная лаборатория людям с инвалидностью, как творчество помогает артистам с тяжелыми диагнозами преодолевать себя и показывать зрителям, что все люди, несмотря на состоя­ние здоровья, красивы и равны.

34-летняя Зарина РАШИДОВА, невзирая на диагноз ДЦП, с 16-ти лет выступает в этом театре. Девушка говорит, что ей нравится, тут у нее друзья. Репетиции длятся по 2 часа. 

– Я играю в спектакле «Предстояние» невесту, – рассказывает Зарина. – Сложно мне было двигаться в хороводе. Через танец я выражаю чувства. Хожу сюда и в общество инвалидов. Для нас самое главное – общение. Еще люб­лю гулять в парках и ботаническом саду.

Аббасхану НАКИБОВУ 33 года, он 4 года ходит в театр, его водит мама Ранохан. У Аббасхана инвалидность I группы, но это ему не ­мешает быть артистом, мама с ним вместе танцует как группа поддержки. Аббасхану нравится музыка, артист улы­бается в ответ на дружелюбное отношение. В школу он не ходил из-за диагноза, почти не говорит, читать не умеет, но любит цветные картинки, игрушки из бисера, развивающие моторику.

– Мы часто сталкиваемся с людьми равнодушными, в их взгляде непонимание, в транспорте сыну не уступают место, отворачиваются, шушукаются и подростки, и взрослые. Меня это очень задевает, – с горечью говорит Ранохан. – Родители да и в школе не говорят, что есть люди с инвалидностью, нет воспитания. А они такие же дети, как и все остальные, просто родились с особенностями, они любят праздники, веселиться, хотят ходить в театры. Я не хочу куда-то с сыном ходить из-за взглядов посторонних людей, мне больно. А соседи или в магазине к нему хорошо относятся. 

20 лет занимается в театре 35-летний Глеб МАКАРОВ с ментальными особенностями. Он говорит, что любит танцевать на сцене, не стесняется, ему нетрудно, главное спину выпрямить и запоминать движения. 

– Мы ездили в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, – рассказывает артист. – Мы, когда приходим на репетиции, полы сначала моем, потому что, когда занимаемся, иногда на пол ложимся. Ко мне все хорошо относятся, не обижают. Я люблю гулять на улице, мне нравятся сквер, «Бродвей», люблю по телефону разговаривать. Хожу к тете помогать копать огород, мы цветочки сажаем. Живу я с мамой и сестрой. 

Елена ЧЕРКАСОВА, мама 25-летней Насти с диагнозом ДЦП, с детства водит дочь на занятия Лилии Павловны Севастьяновой, основательницы театра, где хореограф сначала учила ребят ходить, расслаблять тело, простым движениям. Вначале наставница создала спектакль-сказку. Затем пошли серьезные постановки. Со временем ребята стали так здорово выступать, что на сцене даже не все зрители замечают, что артисты с инвалидностью. 

– Настя стала вдумчивой, ходит в эту творческую лабораторию с удовольствием, – говорит Елена. – У нас тут целая философия танца, все движения идут от души, сердца. Я сначала смотрела, потом стала танцевать вместе с дочкой, чтобы дома с ней прорабатывать движения, так сама втянулась.

Настя говорит, что в новом спектакле танцует ангелочка, а дома любит смотреть на YouTube про котят.

В зал входит Лилия Павловна СЕВАСТЬЯНОВА, руководитель театра движения «Лик». Ее тут же окружают подопечные, она по-матерински, с улыбкой обнимает каждого.  

40 лет сущест­вует эта театральная лаборатория, из которых последние двадцать – в интегрированном составе, объединяя профессиональных актеров и молодых людей с разными формами инвалидности: незрячих, неслышащих, с ментальными особенностями, а также ребят на колясках с диаг­нозами ДЦП и миопатия. 

А началось все в 1982 году во Дворце авиастроителей, где Лилия Павловна работала хореографом и вместе со своими учениками, старшеклассниками и студентами, вела поиски в облас­ти пластической импровизации, воплощая их в экспериментальных спектак­лях. Постепенно выработалась авторская методика, по которой впоследствии Лилия Павловна начала работать с людьми с инвалидностью.  

Постепенно ансамбль со своим стилем и художественным языком достиг профессионального уровня, у него появилось название «Лик» – образ человеческий в высоком понимании. В интегрированном составе поставлено 15 спектаклей, с которыми театр участвовал во многих международных фестивалях и социокультурных проектах. Так в ноябре прошлого года на международном театральном форуме «Золотой витязь» в Москве труппа показала спектакль «Предстояние», посвященный святой Руси.

– Мы боялись брать эту тему, чтобы не получился лубочный вариант, но смогли показать глубину, – признается хореограф. – Хотя, когда премьера, я всегда уверена, что будет провал. Мы не успеваем доделать, отработать, у нас нет нужной чистоты. Репетируем же в разное время, профессионалы приходят после работы, а ребята с инвалидностью раньше. Порой артисты, задействованные в общих сценах, выходят на сцену все вместе только на самом спектакле. Поездка в Москву большого коллектива театра (30 человек) состоялась при содействии Митрополита Ташкентского и Узбекистанского, Владыки Викентия, финансовой поддержке «Лукойл Узбекистан Оперейтинг Компани» и других благотворителей.

Рассказывая о своих хореографических постановках, Лилия Павловна акцентирует, что здесь важно находить мостик от мысли и чувств к жесту. Хореограф сочиняет некоторые композиции, но все-таки основа спектаклей – движения не сочиненные, а рожденные в процессе импровизации. Актеры не просто повторяют готовые движения, а становятся авторами хореографического текста. 

Начинается репетиция. Сначала артис­ты повторяют за наставницей различные движения, похожие на физкультурную разминку. Звучит красивая классическая музыка. Потом возникают танцевальные парные взаимодействия ребят, они в круговом движении меняются партнерами. Не у всех получается, кто-то сбивается, другие отвле­каются. Лилия Павловна поправляет тех, кто сразу не справляется, ­объясняет, как правильно сделать движение. Мамы артистов с тяжелыми диаг­нозами приходят на подмогу.

– Слушаем чувства партнера и вслушиваемся в себя, – говорит мягким голосом, негромко своим артистам хореограф. – Я иду от нее, она от меня, выходим в первую позу, прорастаем в следующую, вместе с партнером ­рождаем новое движение…

Я присаживаюсь рядом с мамой ­Артема Сабирова Инной КОЧЕТОВОЙ. Она рассказывает, что у 19-летнего сына расстройство ­аутистического спектра, юноша 6 лет занимается в театре «Лик». Он уже участвовал в нескольких постановках. Артем пианист. Он частным образом 2 года зани­мается в школе Успенского, на общих основаниях его не взяли из-за аттестата спец­школы. Артем играет много сложных ­произведений, ему нравится музыка. 

Артем самый юный артист теат­ра. В труппе ребята общаются, двигаются, это элементы ЛФК+ пластика, концентрация. По словам Инны, люди с ограниченными возможностями, несмотря на возраст, инфантильны – они доб­рые, наивные, беспомощные в со­циуме. А здесь на репетициях мамы могут спокойно оставить детей, которые будут в ­безопасности. Им тут помогут, если понадобится, в команде такая взаимовыручка. 

– В большом мире людей с инвалидностью в основном оби­жают. Сын не умеет коммуницировать, как нормотипичные, ­поэтому у некоторых это вызы­вает или насмешку, или агрессию. Раньше таких детей прятали. Мне бы не хотелось чувства жалости, меня это уни­жает, – говорит Инна.

 У нас в стране практически нет бесплатных мест, где взрослые люди с особенностями развития могли бы заниматься чем-то творческим или спортивным. Для маленьких есть РЦСАД, частные инклюзивные садики. 

– У Артема II группа инвалидности, пособие – 740 000 сумов – смешные деньги. А все вокруг платно. Например, таким детям полезно плавание, мы оплачивали занятия в бассейне. Хорошо, что существует этот театр, где можно заниматься бесплатно. Если бы государство должным образом позаботилось о людях с инвалид­ностью, которые не могут самостоя­тельно себя обеспечить, создало бы условия для них, мы бы были рады, – добавляет собеседница.  

В центре зала ставят скамейку, и хореограф вызывает к ней артис­тов для импровизации. Первыми выходят Наргиза с диаг­нозом ДЦП и Виталик, у него ментальные особенности, ребята двигаются очень красиво и осмысленно. На их лицах меланхолия. По очереди, медленно, в танце другие пары при­соединяются к танцующим. Поражает Валера в инвалидной коляске, он делает необычные движения, пытается с помощью рук, опираясь на спинку скамейки, подняться, его мимика выражает сложные чувства. 

В финале все на сцене – создается некая хореографическая композиция. Видно, как многим нелегко дается импровизационная пластика, но через преодоления рождается танец, в котором артисты с инвалидностью высказываются о том, что их волнует. По словам наставницы, прогресс в развитии этих ребят произошел и благодаря тому, что они много лет занимаются и выступают вместе с профессиональными актерами, помогающими им подтягиваться до своего уровня.  

– Когда мы делаем новый спектакль, то прорабатываем все болевые точки ребят, – объясняет хореограф. – Например, Наргизе я говорю, что пока она не воспримет человека с инвалидностью, который тяжелее ее, на равных, здоровые люди тоже ее не воспримут на равных. Это проблема многих. Даже на репетиции я вижу, как все хотят быть в паре со здоровым партнером.

Артистов без особенностей здоровья сейчас в труппе ­15-20%. Оптимально, когда половина на половину, потому что в каждом спектакле есть парный танец, полька или вальс, где артистам с ограниченными возможностями важно опираться и физически, и морально на здорового партнера. Когда в 2014 году из театра ушло несколько артистов без инвалидности, кто-то уехал, обзавелся семьей, то Лилия Павловна думала, что это крах, работать не получится. И вдруг люди с инвалидностью стали замещать в спектаклях здоровых не хуже, а то и лучше. Старенькие участники почувствовали ответственность и сделали все, чтобы театр не распался. 

Родилась Лилия Севастьянова в 1959 году. Она вспоминает, что в те годы людей с инвалидностью никто не видел, их прятали дома. В маленьком поселке в Ферганской области, где жила будущий хореограф, был один мальчик с олигофренией, который ходил сам по себе по улицам. Никто с ним не общался и не обращал внимания. Он был как бы за пределами восприятия остальных людей. Тогда уже в юном возрасте Лилия чувствовала, что в этом нет правды, должно быть как-то по-другому. Первый раз она вблизи увидела на улице группу людей в инвалидных колясках во Франции в 1992 году. Один из них заговорил с Лилией Павловной, она ощутила неловкость и даже страх.

– Я радуюсь, что зрители на наших спектаклях за 1,5 часа проходят тот путь, который я шла много лет, чтобы принять людей с инвалидностью как равных, талантливых, способных. Зрители говорят, что первые 15 минут они заме­чают, что артисты с особенностями развития, а потом это не имеет значения, ведь разговор идет от сердца к сердцу. Зрители, видя, как красиво и профессионально работают на сцене наши актеры, меняют свое отношение к людям с инвалидностью, – улыбается Лилия Павловна.

Она добавляет, что дети с инвалидностью не замечают свой диагноз, а когда взрослеют, то очень трудно переносят огромное расстояние, возникающее между ними и обычными ровесниками. Раньше над людьми с инвалидностью на улице смеялись или бросали в них камни. Сейчас отношение общества постепенно меняется. А в ответ на доброту и ласку ребята с ограниченными возможностями раскрываются.

Ежегодно в Международный день инвалидов театр движения «Лик» показывал свой новый спектакль, который готовился год, на сцене Русского драматического ­театра. По словам Лилии Павловны, им своя площадка для выступлений не важна, сцена там или здесь найдется, для инклюзивной команды большое значение имеет творческая лаборатория. Практически 20 лет все в театре работали на общественных началах. Вход на спектакли бесплатный. Театр в последние годы поддерживает епархия.

– О чем вы мечтаете для вашего детища? – завершаю я разговор с Лилией Павловной после продолжительной репетиции. 

– Ни о чем не мечтаю. Каждая репетиция – это такое счастье и для ребят, и для меня. К нам может прийти любой человек с инвалидностью. Одна зрительница сказала, что наш театр имени любви. А любовь совершает чудеса, когда тебя воспринимают как человека.