«Дверь» Хван Чонын
@onnibookХван Чонын (황정은) любят самые разные группы корейских читателей – от молодежи до профессоров по филологии и литературе. Писательница родилась в 1976 г. в Сеуле и дебютировала в 2005 г., когда ее рассказ «Мать» победил в ежегодном литературном конкурсе газеты Кёнхян. За годы своей творческой деятельности она успела получить значительное количество литературных премий. Интересно, что при этом у нее нет университетского образования – Хван Чонын поступала на факультет французской филологии и литературы в Инчхонский Национальный Университет, но заканчивать обучение не стала.
За спиной М. была дверь, которую никто не видел. Иногда эта дверь открывалась.
С этих слов начинается «Дверь» — первый рассказ в сборнике «Паровозик-Слон на 7:32» (2008 г.). «Дверь» — совсем короткая история. Она необычная, легко читается, но оставляет после себя сильное впечатление. Наверное, именно за такие приемы Хван Чонын любят, читают и даже почитают. А еще, возможно, за то, что в своих произведениях она берется обсуждать темы на злобу дня, не боится делать главными персонажами нетипичных, иногда маргинальных как с социологической, так и с обывательской точки зрения, личностей. Нередко она создает гендерную интригу и не привязывает своих героев к какому-то определенному полу, однако, это делает многие ее произведения потенциально непереводимыми на русский (хотя, попробовать было бы интересно).
Итак, М. — подросток пятнадцати лет (пол не раскрывается), который всю жизнь живет с бабушкой. После ее смерти М. остается в одиночестве в пустой квартире. Однажды таинственная дверь за спиной М. открывается, и из нее выходит бабушка. Большего всего на свете бабушка любила кофе, вот и теперь, казалось, пришла, чтобы выпить чашечку со своей внучкой/внуком. После ее визита М. ждет, что бабушка придет еще – попить свой горячо любимый напиток, но их встречи больше не случится. Проходит время. М. кое-как заканчивает школу и ведет изолированный образ жизни, подрабатывая у своего дяди в копицентре днем и все остальное время просиживая дома. В следующий раз дверь открывается в тот день, когда М. собственными глазами видит бездомного, прыгнувшего под колеса поезда метро.
Бездомный пришел, чтобы поговорить:
— Я сейчас так много слов произношу, давно такого не было. Слишком долго я молчал — ни с кем не заводил разговор сам, и со мной тоже не заговаривали. Ни я не отвечал, ни мне не отвечали. Там, на станции, мне было так приятно услышать от тебя ответ на мой вопрос! Уже и не помню, когда в последний раз я обращался кому-то, кто откликнулся бы. (...) Может, я и имя свое забыл потому, что меня уже давно никто не звал.
— Куда не звал?
— По имени. Можешь звать меня Яблоком.
— Яблоком?
— Или Дурианом, без разницы.
Бездомный не помнит своего имени, но помнит, как, стоя на платформе думал о том, что никогда не пробовал дуриан. Поэтому М. так его и зовет.
«Дверь» – не самый простой для понимания рассказ: автор создает сложные метафоры, аллегории и загадки, но напрямую ничего не объясняет. Впрочем, как и в других своих работах. Особенность истории Дуриана в том, что он потерял свое имя и слова. Какую роль может играть имя? Возможно, это та ниточка, которая связывает человека с остальным обществом, ведь, если подумать, имя нам необходимо лишь внутри социума. А значит, если у человека есть имя – его признают. Другая такая ниточка – это как раз слова, разговоры, которых так не хватало герою. Каста бездомных в Корее и так изолирована от общества – настолько, что, по заявлениям социологов, в этом слое даже не было выявлено ни одного случая заражения коронавирусом в период пандемии. А Дуриан не контактировал даже с такими, как он. Он словно не ощущал себя человеком вовсе, скорее чем-то вроде фантома, который бродит среди улиц города, лишившись того главного, что соединяет людей друг с другом.
Вообще, интересно уже то, что Хван Чонын в принципе затрагивает проблему бездомных. А еще более интересен ее подход – она не ограничивается демонстрацией ужасающей внешней социальной части их существования, которая и без того способна всколыхнуть темные чувства в душе читателя. Наоборот, фокус переносится на невидимую и непонятную сторону – писательница заставляет нас посмотреть на проблему изнутри, не как на социальное явление, а как на личную трагедию, которая как будто заключается вовсе не в сложностях бытовой составляющей такого существования.
— Рассказать страшную историю? — спросил Дуриан.
— Страшную историю?
— Да. Я очень хотел есть.
Дуриан вспоминает события, предшествовавшие его гибели. В тот день у него появилась надежда раздобыть еду — в толстовке, украденной у другой бездомной, он нашел купон в супермаркет на сто тысяч вон. Он долго бродил по магазину, мысленно пытался понять, что съедобно, а что – нет, и, когда, наконец, уже взял в руки пачку сосисок и пакет молока, вдруг обнаружил, что купона в кармане больше нет. Он его потерял. Дуриан не видит иного выхода и идет на станцию. А потом возвращается через дверь за спиной М., чтобы поговорить.
М. и Дуриан похожи. М. тоже в изоляции — от людей, от жизни, от общества. По разным причинам оба находятся за пределами социума. Поэтому оба не чувствуют себя людьми в полном смысле этого слова. Только для М. такой выбор кажется добровольным. М. считает, что ей или ему не хватает одной детали — самой важной — клавиши Enter. Тут опять возникают вопросы. К слову, когда у автора текста появилась возможность спросить про образы в произведениях у Хван Чонын лично, она ответила, что не хотела бы ничего объяснять и растолковывать своим читателям, что, пожалуй, вполне справедливо. Поэтому, мы попробовали поискать ответ сами. Чаще всего Enter мы ставим в конце абзаца, когда хотим перейти на следующую строку. Когда уверены, что закончили что-то и переходим к новому. Может быть М. не хватало именно этих способностей — заканчивать что-то, начинать сначала, принимать решение.
— Дуриан.
— Что?
— Это плохо – жить так, неопределенно?
— Нет, так тоже хорошо. Так тоже хорошо, потому что... — его голос почти затих, и разобрать, что он сказал дальше, cтало уже невозможно.
Фраза остается незавершенной, но Дуриан говорит нам: «так тоже хорошо». Бывает по-разному. И для людей быть разными — это вполне нормально.
Сказав все то, что хотел, Дуриан исчезает.
Когда силуэт Дуриана легкой дымкой растворился в воздухе, с того места, где была его макушка, что-то твердое упало на сиденье. По форме – точно клавиша Enter.
У М. теперь есть недостающая деталь. Будет ли М. нажимать на клавишу и переходить к следующему абзацу, или же решит жить в том, который есть сейчас? Каким бы ни был выбор, похоже, автор хочет дать нам понять, что в любом случае «так тоже хорошо».
Впечатления о корейских книжках