Две обнаженные медсестры решили вылечить больного мужчину
Две обнаженные медсестры решили вылечить больного мужчину
Татьяна на Как сейчас улететь в Мексику @Go To Mexico!: Спасиба за ответ. А можно еще раз подсказать по документам что у нас должно быть с собой?…
Рузанна на Если вас остановила дорожная полиция в Мексике Здравствуйте! Какие правила по тонировке стекол в Мексике? Я слышала, что это незаконно, но почему-то все ездят с тонированными стеклами.…
Go To Mexico! на О работе консульства Мексики в Стамбуле @Лили: Здравствуйте, Лили! Визу в Мексику выдают гражданам всех национальностей, и Азербайджана в том числе. В Баку есть посольство Мексики.
Go To Mexico! на Все основания для получения вида на жительство в Мексике @Алия: Здравствуйте, Алия! На сайте есть несколько публикаций, как запросить статус беженца в Мексике. Поищите по поиску, пожалуйста. Получить карту…
Лили на О работе консульства Мексики в Стамбуле Здравствуйте! Гражданке Азербайджана выдают визу в Мексику?
© 2018-2022, Go to México! All Rights Reserved.
Fecebook Instagram Telegram Twitter
{"cookieName":"wBounce","isAggressive":false,"isSitewide":true,"hesitation":"300","openAnimation":false,"exitAnimation":false,"timer":"","sensitivity":"","cookieExpire":"7","cookieDomain":"","autoFire":"120000","isAnalyticsEnabled":false}
Напишите, пожалуйста, ваш вопрос. Если он касается предоставления наших услуг, мы ответим в самое ближайшее время. На остальные вопросы мы отвечаем только на страницах нашего сайта. Задайте вопрос в комментариях под любой публикацией на близкую тему. Мы обязательно ответим!
Вся жизнь мексиканской художницы Фриды Кало – это история физических и душевных мук. Вопреки всем трудностям, которыми испытывала ее судьба, Фрида Кало смогла завоевать любовь и признание современников по всему миру. Будучи инвалидом, она вела насыщенную жизнь, наполненную мифами, скандалами и эпатажем. У нее не было профессионального художественного образования, но Фрида превзошла по популярности и известности своего супруга – именитого живописца-монументалиста Диего Риверу, благодаря чему стала культовой личностью в среде феминисток и борцов за права женщин. Ее страданиям нельзя поставить однозначный диагноз, так как многочисленные проблемы Фриды со здоровьем относятся не только к психиатрии, наркологии и неврологии, но и ортопедии, гинекологии и другим медицинским сферам.
Свою родословную Магдалена Кармен Фрида Кало Кальдерон изобразила в причудливой картине «Мои прародители, мои родители и я» (1936). Она был третьей из четырех дочерей, родившихся в семье Матильды и Гильермо Кало. Фрида часто искажала дату своего рождения. Она говорила, что родилась в 1910-м — в год начала Мексиканской революции. На самом деле она родилась 6 июля 1907 году в пригороде Мехико Койоакане.
Ее отец Вильгельм (Гильермо) Кало был по происхождению венгерским евреем, эмигрировавшим в Мексику из Германии. Его отец, Якоб Кало, дед Фриды, занимался ювелирным делом и фотографией в Баден-Бадене. Вильгельм учился в Нюрнбергском университете, но был вынужден прекратить обучение из-за проявившей себя эпилепсии. Вскоре умерла его мать, а отец женился повторно. Отношения с мачехой не складывались, и Якоб Кало, чтобы разрядить обстановку, дал сыну денег на путешествие в Мексику. Вильгельм решил остаться на Американском континенте.
В Мехико он нашел работу в ювелирном магазине «Ла Перла» и обзавелся семьей. После смерти первой супруги при родах он обратил внимание на свою сотрудницу – Матильду Кальдерон. Не слишком образованная, но честолюбивая Матильда, внучка генерала по материнской линии и дочь фотографа, имевшая испано-индейское происхождение, увидела в немецком эмигранте потенциал. После свадьбы 24-летняя Матильда настояла на том, чтобы Гильермо перенял дело ее отца. В конце концов, ее супруг стал преуспевающим фотографом, получившим заказ от правительства Мексики на фотографирование памятников архитектуры. В свободное от работы время Гильермо, который был очень дотошным в выполнении своих профессиональных обязанностей, любил заниматься живописью.
Маленькая Фрида была любимицей отца. Он поощрял развитие ее творческих способностей. Отношений с матерью были двойственными. В интервью Фрида часто описывала мать как женщину жестокую и называла ее «мой шеф». Бунтарке Фриде претила ярая приверженность матери католицизму. О семье она говорила, что это «один из самых печальных домов, какой я когда-либо видела», имея в виду набожность родственников. После рождения детей Матильда стала страдать от мигреней, а также «спазмов» и «приступов», похожих на эпилептические приступы ее мужа. Вероятно, что эти проявления были истерического характера. В детстве Фрида неоднократно была свидетельницей приступов отца, хотя случались они чаще ночью, раз в полтора месяца. «Много раз, когда он шел с фотоаппаратом на плече, держа меня за руку, он внезапно падал. Я знала, что надо делать, если у него случается приступ на улице. С одной стороны, я должна была быть уверена, что он немедленно понюхает нашатырный спирт, с другой – должна была проследить, чтобы у него не украли камеру».
В 6 лет Фрида перенесла полиомиелит, после которого мышцы ее правой ноги остались атрофированными. Испытание болезнью закалило девочку, которая и до этого росла своенравным ребенком. Поначалу ее очень задевали насмешки других ребят над ее инвалидностью. Те дразнили ее «Фрида – деревянная нога», а она не уставала яростно огрызаться в ответ. Чтобы спрятать ногу, она надевала на нее несколько носков и носила ортопедические туфли с высоким правым каблуком. В картине «Они просили аэропланов, а им дали лишь соломенные крылья» (1938) Фрида обыгрывает воспоминания об обидах детства, связанных с ограничением в движениях из-за полиомиелита. Гильермо Кало не мог примириться с болезнью любимой дочки и буквально воспринял рекомендации врача про упражнения, которые должны были укрепить ее ногу. Благодаря отцу Фрида занималась даже такими видами спорта, которые были необычными для девочек того времени. Она играла в футбол, занималась боксом, борьбой и вскоре уже бегала, плавала и каталась на велосипеде наравне с более взрослыми детьми.
В 15 лет Фрида Кало поступила в государственную начальную школу, считавшуюся престижным учебным заведением. Она мечтала заниматься медициной, много читала и без особого труда получала хорошие оценки, хотя учеба интересовала ее гораздо меньше общественной жизни. Ее поведение отличалось свободолюбием. Она могла себе позволить не посещать лекции плохих или скучных преподавателей и даже обращалась к директору с петицией, чтобы убрать кого-то из них.
В школе ее связывали романтические отношения с учеником старших классов Алехандро Гомесом Ариасом. Они вели тайную переписку. Ее письма к возлюбленному отличала эмоциональная непосредственность. Часто она оживляла их подобиями карикатур, рисунками и выдуманными эмблемами. Первая серьезная живописная работа Фриды «Автопортрет» (1926) была подарком Алехандро. Она рано созрела сексуально, однако непохоже, чтобы пару связывали половые отношения — она любила повторять, что лишилась девственности в аварии в 1925 году. По воспоминаниям Алехандро, да и сама Фрида об этом упоминала, в 18 лет у нее был первый опыт гомосексуальных отношений – девушку соблазнила не то школьная учительница, не то служащая библиотеки.
18-летняя Фрида мечтала о путешествии в США, поэтому решила самостоятельно заработать на него деньги. Она овладела пишущей машинкой и стенографией, подрабатывала кассиром, на фабрике, складе, но нигде надолго не задерживалась. В тот же период она прошла платное обучение гравюре у друга ее отца, гравера Фернандо Фернандеса, с которым у нее, вероятно, был роман. На этом ее художественное образование закончилось.
Мечтам Фриды о путешествии, продолжению учебы и работы пришел конец после несчастного случая, который произошел 17 сентября 1925 года и полностью перевернул ее жизнь. «Это было странное происшествие, – вспоминала Фрида. – В нем не было жестокости, оно было медленным, тихим, изуродовало людей. А меня – больше всех». В тот день она возвращалась с занятий вместе с Алехандро на автобусе в Койоакан. По вине водителя автобус столкнулся с проезжавшим мимо троллейбусом и врезался в стену. Несколько пассажиров погибли на месте, многие были ранены. Состояние Фриды было настолько тяжелым, что первый месяц после аварии врачи сомневались, что она выживет. Металлический поручень автобуса сломался и пронзил ее тело на уровне таза, нанеся серьезную травму матке и половым органам. У нее был тройной перелом позвоночника в поясничном отделе, перелом ключицы и нескольких ребер. На левом плече порвались связки, одиннадцать переломов правой ноги, ступня вывихнута и раздроблена.
Целый месяц Фрида провела лежа на спине, закованная в гипс. Даже покинув госпиталь, она продолжала жаловаться на изнурительные стреляющие боли в ноге. Из-за образовавшейся сухожильной контрактуры Фриду также очень беспокоила рука. Чтобы быстрее разработать руку, в целях обезболивания врачи назначали ей хлороформ и кокаин. Несмотря на почти непрекращающуюся боль в позвоночнике и правой ноге, через три месяца после инцидента она уже самостоятельно выбиралась в центр Мехико. Авария сделала молодую девушку инвалидом, и она нуждалась в лечении всю оставшуюся жизнь. Медицинская карта Фриды, которая велась с детства до 1951 года, содержит сведения, по крайней мере, о тридцати двух операциях на позвоночнике и правой ноге. Лечение часто бывало неэффективным.
Первый рецидив случился через год после инцидента, в сентябре 1926 г. Исследования ее скелета показали, что сместились три позвонка. Фрида должна была носить гипсовый корсет, а также специальный аппарат на правой ноге, отчего она неподвижно пролежала несколько месяцев. 1927 год выдался не лучше. Фрида снова была вынуждена провести три-четыре месяца в гипсовом корсете. Однако уже к концу года она настолько восстановила свое здоровье, что почти готова была вести социально активную жизнь.
Все же следует отметить, что практически с самого начала болезни она драматизирует значение своей боли и часто преувеличивает болезненные факты из своего прошлого. Например, утверждает, что провела в больнице после инцидента не один, а три месяца, а во время последней операции на позвоночнике – три года, а не один. Сама художница считала, что именно болезнь открыла в ней творческие ресурсы: «Я никогда не задумывалась о живописи, вплоть до 1926 года, когда я лежала в постели из-за автомобильной аварии. Мне, закованной в гипс, было до чертиков скучно в кровати — у меня были переломы позвоночника и многих костей, поэтому я решила чем-то заняться. Я стащила у отца несколько масляных красок, и моя мать заказала для меня специальный столик, потому что я не могла даже сидеть, и я начала рисовать». Первыми объектами ее картин были те, что доступны человеку в ее состоянии: портреты друзей, членов семьи и себя.
В 1928 году Фрида Кало вступает в коммунистическую партию Мексики и завязывает отношения с художником Диего Риверой, одним из культурных лидеров мексиканских коммунистов. Он был старше ее на 20 лет и уже успел стать самым известным художником в стране. Сама Фрида утверждает, что была знакома с Диего со времен своей учебы в начальной школе, где он расписывал стену одной из аудиторий. В 1929 году она стала третьей женой Риверы. Родители Фриды неблагосклонно отнеслись к этому браку, хотя и понимали, что финансы именитого живописца обеспечат лечение дочери и жизнь всей семьи: «Я влюбилась в Диего, и моим родителям это не нравилось, потому что Диего был коммунистом и потому что они говорили, что он выглядит как толстый, толстый, толстый Брейгель. Они говорили, что это все равно что брак между слоном и голубкой».
Диего, специализировавшийся на монументальной живописи, получил отличное профессиональное образование, поэтому в начале творческого пути Фриды он был для нее еще и учителем. Отношения четы Ривера-Кало носили оттенок созависимости, переходя от крайности «отец-дочь» до «мать-сын». Диего во многих аспектах жизни был неумелым, и Фрида часто использовала эту инфантильность, изображая его ребенком в своих картинах. Союз двух художников был скандальным, наполненным взаимными изменами, расставаниями и страстью. Фрида любила говорить: «В своей жизни я пережила два тяжелых несчастных случая. Сначала я попала под автобус, а потом – под Диего!».
Диего Ривера обладал не только необычной внешностью, но и одиозным, под стать нраву Фриды, характером. Хотя окружающие часто считали его безобразным, он имел множество любовных связей и к моменту брака с Фридой успел оставить после себя внебрачного ребенка в Европе и еще двух дочерей от недавно распавшегося по причине очередного романа брака со своей натурщицей. Натурщица была крайне ревнивой и даже устроила скандал на новой свадьбе экс-супруга. Тем не менее, после этого инцидента обе жены Риверы подружились.
Благодаря юмору и природному очарованию, Диего легко влюблял в себя женщин, любая из которых казалась на его фоне красавицей. Подшучивая, Фрида ласково называла его «старый толстяк», «чудовище» и «лягушонок». В своем эссе «Портрет Диего» она описывает его так: «Его огромный живот, тугой, ровный, как сфера, покоится над стальными ногами, прекрасными колоннами, большие стопы вывернуты наружу под тупым углом, будто они обнимают весь мир и поддерживают его на земле как некое допотопное существо, из которого, начиная с талии, вырастает образец будущего человека, отстоящего от нас на две или три тысячи лет». Есть в письмах Фриды и более ироничные «портреты» мужа: «Он толстый, болтливый, прожорливый, спит в ванне, читает газеты в ватерклозете и забавляет себя, часами играя с «господином» Фуланг-Чангом (обезьяной)».
В компании Ривера мог выпить и плотно закусить и часто «играл на публику», легко вступал в конфликты, но столь же быстро и остывал. Он был непостоянен. Будучи избранным Генеральным секретарем Мексиканской компартии, он редко посещал партийные собрания, а если и присутствовал – задавливал аудиторию своими харизматичными выступлениями. Однопартийцы ставили ему в вину то, что он продолжал исполнять заказы богатых американцев и реакционного правительства. В конце концов его исключили из партии. Едва получив должность директора Художественной академии Сан-Карлос, он также был уволен оттуда за слишком революционные методы обучения.
В 1930-х годах супруги Ривера-Кало подолгу жили в США, где Диего выполнял заказы по росписи стен. Сначала они целый год провели в Сан-Франциско. Вскоре после приезда в Калифорнию правая нога Фриды стала сильнее выворачиваться при ходьбе, отчего болезненно растягивалось сухожилие. Фрида обратилась за консультацией к Лео Элоиссеру, известному хирургу-ортопеду, ведущему врачу главной больницы Сан-Франциско и клиническому профессору хирургии Стэнфордской университетской медицинской школы. В декабре 1930 года он определил у нее врожденную деформацию позвоночника (сколиоз) и разрушение одного позвоночного диска. Дружеские отношения с ним Фрида поддерживала до конца жизни и вела с ним переписку. В качестве жеста признательности Фрида написала «Портрет доктора Лео Элоиссера».
В 1931 году после недолгого пребывания на родине супругов пригласили в Нью-Йорк для проведения выставки работ Риверы в Музее современного искусства. Оттуда годом позже они отправились в Детройт, где Диего предложили сделать фрески на тему современной промышленности для «Форд Мотор Компани». В Детройте Фрида обнаруживает, что беременна. Два года назад, в Мехико, ей уже пришлось сделать аборт по медицинским показаниям, но в этот раз американские врачи заверяли ее, что, несмотря на последствия травм, она сможет родить с помощью кесарева сечения. Однако чуда не случилось, и на сроке 3 месяца у Фриды произошел выкидыш. После этого она беременела еще как минимум трижды, но каждый раз все заканчивалось либо самопроизвольным, либо медицинским абортом в первом триместре.
Невозможность иметь детей стала для Фриды личной трагедией, а свои переживания она пыталась излить на холсте. Так называемая акушерско-гинекологическая тема становится одной из центральных в ее творчестве. Еще в 1930 году, после первого аборта, рисуя себя и Риверу, она изображает, а затем стирает ребенка Диего, видимого так, как если бы рентгеновские лучи просветили ее живот. К тому же периоду можно отнести незаконченную картину «Фрида и кесарево сечение». Через пять дней после первого выкидыша Фрида нарисовала погрудный «Автопортрет», на котором ее лицо залито слезами. До этого, на второй день пребывания в больнице, она просила врача дать ей медицинские книги с иллюстрациями. Она всегда испытывала большой интерес к биологическим и, в частности, анатомическим иллюстрациям, срисовывая их. Проникнувшись душевным состоянием жены, Диего достал ей медицинский атлас, результатом изучения которого стала ее картина «Больница Генри Форда», на которой изображен процесс выкидыша Фриды. Вскоре после выписки из больницы Ривера добился для нее разрешения работать в местной литографской мастерской, где художница создала работу «Фрида и аборт». Многие из ее последующих, более поздних картин отражают навязчивое желание продолжения рода, например, «Я и моя кукла», написанная в 1937 году, когда, судя по свидетельствам нескольких других картин на эту тему, Фрида, вероятно, перенесла еще один выкидыш.
Поздние записи в ее дневнике напоминают о постоянной тоске по нерожденному ребенку. Ее немые свидетельства можно найти и в собрании книг о родах, и в заспиртованном эмбрионе, подаренном ей доктором Элоиссером в 1941 году и хранившемся в ее спальне. Также она собрала большую коллекцию кукол и кукольных домиков. Фрида была очень привязана к детям своих родственников, дочерям Диего от предыдущего брака, сыну и дочери младшей сестры Кристины, которые были постоянными гостями в ее доме и которых она очень баловала. Замену детям она пыталась найти в своих многочисленных домашних животных: обезьянах, попугаях, котах, голубях, голых мексиканских собаках, орле и олене. Многие ее питомцы присутствуют на разных автопортретах Фриды.
В Детройте началось становление Фриды как художницы. К моменту окончания работы над фресками американская общественность и критики разворачивают кампанию против Риверы. Однако в следующем 1933 году Диего получает заказ в Чикаго, а позже супруги перебираются в Нью-Йорк для росписи Рокфеллер-центра. Диего не считал нужным слепо следовать пожеланиям заказчика и игнорировал политическую среду, в которой находился. Результатом стало то, что фреска в Нью-Йорке получилась пронизанной коммунистическими идеями, а центральной фигурой на ней был Ленин. Риверу отстранили от проекта, а саму фреску уничтожили.
В конце 1933 года супруги вернулись в Мексику. Отношения между ними начали портиться. Даже новый дом, в котором они жили, состоял из двух самостоятельных половин, соединенных между собой балконом-переходом. Когда Фрида злилась на мужа, она запирала дверь с ее стороны моста, связывающего дома, и Диего приходилось спускаться по лестнице, пересекать двор и стучаться в ее входную дверь. При этом прислуга могла сказать ему, что жена отказывается его принять. Ривера вынужден был возвращаться наверх и, стоя на балконе у двери Фриды, умолять ее о прощении.
Поначалу Диего пребывал в депрессии из-за неудач в США, а потом с головой окунулся в новые любовные приключения. Фрида же зациклилась на собственных переживаниях. Ее физическое и душевное состояние оставляло желать лучшего. В 1934 году она, по крайней мере, три раза лежала в больнице. Один раз ей удаляли аппендикс, затем был аборт на третьем месяце беременности, и в третий раз — операция на правой ноге, которая беспокоила ее еще в Нью-Йорке. «Моя нога все еще плоха, – писала Фрида доктору Элоиссеру, – но с ней ничего нельзя сделать, и однажды я решусь на то, чтобы ее отрезали, чтобы она больше мне не досаждала». В другом письме она указывает на симптомы депрессии: «Я больше не могу находиться в состоянии великой печали, в которое я впала, потому что шагаю семимильными шагами к неврастении». В этом году она вообще ничего не написала, в следующем году создала только две работы. Картину с ироничным названием и пугающим сюжетом «Немного маленьких уколов» она н
Рыжеволосая массажистка с татухами трахается с клиентом прямо на столе
Порно видео Кензи Келли Скачать и смотреть онлайн порно Kenzi Kellie
Русская молодая пара позвала лучшую подружку на домашний групповой трах