Достоевский стихи о природе
Достоевский стихи о природеСкачать файл - Достоевский стихи о природе
В нашу Редакцию, как и во всякую, вместе с статьями удовлетворительными часто присылается авторами самый безрассудный хлам. И все обидчиво требуют, чтобы их напечатали с гонораром. Хлам, конечно, нельзя печатать; но дурачество доходит иногда до гениальности. Одну из таких статей, да еще в стихах, помещаем ниже, надеясь удивить читателя. Чтоб быть добросовестными, мы снеслись с автором, не утаив истины, то есть что если и печатаем произведение его, то не иначе как верх нелепости. Он с гордостию дозволил — до того доходит иногда страстишка видеть себя напечатанным. Впрочем, он, наверно, надеется, что публика с нашим мнением не согласится. Мысль отчасти верна, но глупо выражена. Действительности никакой, ибо нигде не бывает таких портиков. А между тем как будто что-то и верно. Нигилистка объясняется хоть и глупо, но вполне по Дарвину. Страхова на третье издание русского перевода книги Ч. Так что если б не было так глупо, то было бы, может быть, и умно. Вообще это произведение бездарности, одушевленной благородными чувствами. Впрочем, вот вся эта сцена в стихах с ее ретроградным заглавием. Офицер, впрочем отставной и из Костромы, 40 лет, собой как и все; капельку толст. Со шпагой и при своем капитале. Но слышал о нигилистах и, прежде чем выбрать невесту, желает истребить их всех до единого. С этой целью прибыл в столицу. Читал не много, слышал не ясно. О фиктивном браке не имеет понятия, что и составляет фатум статьи. Губит себя излишним благородством души, хотя заметно неостроумен. При всякой новой идее стоит как баран, увидавший новые ворота; но, раскусив противуречие, мигом весь краснеет как индийский петух и сердится. Вообще глупая смесь бараньего и петушьего. Нигилистка, 22 года, стрижена. Слушала лекции; делала ответы, видала виды. Брюнетка, стройна, недурна очень и знает это. Пропагандирует где попало, даже на лестницах. Дрянной кирпичный портик, старый и выкрашенный желтою краскою. Двенадцать обколотых узеньких ступенек. Офицер с неопущенною шпагой наголо бежит вверх по ступенькам, кричит и желает истребить всех нигилистов. Навстречу ему медленно спускается нигилистка. Нигилистка бежит и, подобно тигрице, с хохотом прыгает со ступенек портика. Вот тут-то офицер и хотел было окончательно заколоть ее, но эстетика опять помешала делу: Ими Достоевский, только что отбывший четырехлетний срок каторги в Омском остроге и после этого в соответствии с вынесенным ему по делу петрашевцев приговором проходивший солдатскую службу в Семипалатинске, пытался привлечь внимание правительства к своей судьбе, чтобы добиться хотя бы некоторого облегчения своей участи. Позднее Достоевский никогда не вспоминал об этих стихах, вызванных страстным желанием вернуться к литературной деятельности при почти полном отсутствии надежд на это до вступления на престол Александра I, вернувшего из Сибири декабристов и петрашевцев. Как свидетельствуют дошедшие до нас рукописи позднего Достоевского, дневник жены писателя и воспоминания его племянницы M A Ивановой, Достоевский любил импровизировать шуточные стихи. Публицистический же элемент, присущий таланту Достоевского, постоянная оглядка писателя в процессе обдумывания своих произведений на текущую злобу дня, на литературных друзей и врагов получили выражение наряду с его повествовательным художественным творчеством и публицистикой в полемических набросках стихотворного характера — пародиях и эпиграммах, которыми испещрены страницы его записных тетрадей. Стихотворные послания к жене и детям — биографический источник, ценный при обрисовке быта семьи Достоевских в х годах. Разрешения от III отделения на печатание не последовало. Создавая стихи, Достоевский преследовал прежде всего цель убедить правительственные сферы в своей благонадежности и сделать попытку напечататься. Они написаны в связи с обострившимся конфликтом между Россией, с одной стороны, и Англией и Францией — с другой, после того как Англия и Франция объявили России войну. Позднее Достоевский благосклонно отзывался о поэме А. Можно отметить также, что Достоевский обсуждал с братом возможность хлопот об его переводе на Кавказ XXVIII, кн. Поэты-славянофилы в первые месяцы после начала военных действий были склонны рассматривать войну как испытание, нужное России для ее возрождения, и вместе с тем как средство для освобождения славянских народов из-под власти Турции и для будущего торжества православного Востока над католическим Западом. Вскоре отношение большей части славянофилов к войне изменилось: Жанры Новинки Аудиокниги Популярное Войти. О мышах и людях. Что не так в здравоохранении? Знаменитые Сумеречные охотники и жители Нижнего Мира: Однажды не в Америке: Парадоксальный способ жить счастливо. С чего взялась всесветная беда? Кто виноват, кто первый начинает? Народ вы умный, всякой это знает, Да славушка пошла об вас худа! Уж лучше бы в покое дома жить Да справиться с домашними делами! К тому ж и то, коль всё уж поминать: Смешно французом русского пугать! Знакома Русь со всякою бедой! Случалось ей, что не бывало с вами. Давил ее татарин под пятой, А очутился он же под ногами. Но далеко она с тех пор ушла! Не в мерку ей стать вровень даже с вами; Заморский рост она переросла, Тянуться ль вам в одно с богатырями! Попробуйте на нас теперь взглянуть, Коль не боитесь голову свихнуть! Страдала Русь в боях междоусобных, По капле кровью чуть не изошла, Томясь в борьбе своих единокровных; Но живуча святая Русь была! Но знайте же, что и в последней муке Нам будет чем страданье перенесть! Англия и Франция заключили с Турцией союзный договор, обязуясь поддерживать ее в войне с Россией, и вскоре состоялось дипломатическое соглашение с правительством Австрии и Пруссии о их неучастии в войне. Спасемся мы в годину наваждений, Спасут нас крест, святыня, вера, трон! У нас в душе сложился сей закон, Как знаменье побед и избавлений! Мы веры нашей, спроста, не теряли Как был какой-то западный народ ; Мы верою из мертвых воскресали, И верою живет славянский род. Мы веруем, что бог над нами может, Что Русь жива и умереть не может! Не вам судьбы России разбирать! Неясны вам ее предназначенья! К ней руки простирать Не устают мильоны поколений. И властвуя над Азией глубокой, Она всему младую жизнь дает, И возрожденье древнего Востока Так бог велел! То внове Русь, то подданство царя, Грядущего роскошная заря! Не опиум, растливший поколенье, Что варварством зовем мы без прикрас, Народы ваши двинет к возрожденью И вознесет униженных до вас! То Альбион, с насилием безумным Миссионер Христовых кротких братств! Иль не для вас всходил на крест господь И дал на смерть свою святую плоть? Смотрите все — он распят и поныне, И вновь течет его святая кровь! Но где же жид, Христа распявший ныне, Продавший вновь Предвечную Любовь? Вновь язвен он, вновь принял скорбь и муки, Вновь плачут очи тяжкою слезой, Вновь распростерты божеские руки И тмится небо страшною грозой! То муки братии нам единоверных И стон церквей в гоненьях беспримерных! Он телом божьим их велел назвать, Он сам, глава всей веры православной! С неверными на церковь воевать, То подвиг темный, грешный и бесславный! Христианин за турка на Христа! Христианин — защитник Магомета! Но с нами бог! Наш подвиг свят, И за Христа кто жизнь отдать не рад! Книга судей Израилевых, гл. То царь, тобой, всевышний, сохраненный, Помазанник десницы твоея! Где два иль три для господа готовы, Господь меж них, как сам нам обещал. Нас миллионы ждут царева слова, И наконец твой час, господь, настал! Звучит труба, шумит орел двуглавый И на Царьград несется величаво! Как гаснет ввечеру денница в синем море, От мира отошел супруг великий твой. Но веровала Русь, и в час тоски и горя Блеснул ей новый луч надежды золотой… Свершилось, нет его! Пред ним благоговея, Устами грешными его назвать не смею. Свидетели о нем — бессмертные дела. Как сирая семья, Россия зарыдала; В испуге, в ужасе, хладея, замерла; Но ты, лишь ты одна, всех больше потеряла! И помню, что тогда, в тяжелый, смутный час, Когда достигла весть ужасная до нас, Твой кроткий, грустный лик в моем воображеньи Предстал моим очам, как скорбное виденье, Как образ кротости, покорности святой, И ангела в слезах я видел пред собой… Душа рвалась к тебе с горячими мольбами, И сердце высказать хотелося словами, И, в прах повергнувшись, вдовица, пред тобой, Прощенье вымолить кровавою слезой. Прости, прости меня, прости мои желанья; Прости, что смею я с тобою говорить. Прости, что смел питать безумное мечтанье Утешить грусть твою, страданье облегчить. Прости, что смею я, отверженец унылой, Возвысить голос свой над сей святой могилой. Ты суд мне ниспослал в тревожный час сомненья, И сердцем я познал, что слезы — искупленье, Что снова русской я и — снова человек! Но, думал, подожду, теперь напомнить рано, Еще в груди ее болит и ноет рана… Безумец! Ужели сей тоске есть срок и дан предел? Тяжело терять, чем жил, что было мило, На прошлое смотреть как будто на могилу, От сердца сердце с кровью оторвать, Безвыходной мечтой тоску свою питать, И дни свои считать бесчувственно и хило, Как узник бой часов, протяжный и унылый. О нет, мы веруем, твой жребий не таков! Судьбы великие готовит провиденье… Но мне ль приподымать грядущего покров И возвещать тебе твое предназначенье? Ты вспомни, чем была для нас, когда он жил! Быть может, без тебя он не был бы, чем был! Ты сердцем с ним сжилась, то было сердце друга. И кто же знал его, как ты, его супруга? И мог ли кто, как ты, в груди его читать, Как ты, его любить, как ты, его понять? Как можешь ты теперь забыть свое страданье! Все, все вокруг тебя о нем напоминанье; Куда ни взглянем мы — везде, повсюду он. Ужели ж нет его, ужели то не сон! Забыть нельзя, отрада не в забвеньи, И в муках памяти так много утешенья!! О, для чего нельзя, чтоб сердце я излил И высказал его горячими словами! Того ли нет, кто нас, как солнце, озарил И очи нам отверз бессмертными делами? В кого уверовал раскольник и слепец, Пред кем злой дух и тьма упали наконец! И с огненным мечом, восстав, архангел грозный, Он путь нам вековой в грядущем указал… Но смутно понимал наш враг многоугрозный И хитрым языком бесчестно клеветал…. Но ты, страдалица, восстань и укрепись! Живи на счастье нам с великими сынами И за святую Русь, как ангел, помолись. Взгляни, он весь в сынах, могущих и прекрасных; Он духом в их сердцах, возвышенных и ясных; Живи, живи еще! Великий нам пример, Ты приняла свой крест безропотно и кротко… Живи ж участницей грядущих славных дел, Великая душой и сердцем патриотка! Прости, прости еще, что смел я говорить, Что смел тебе желать, что смел тебя молить! История возьмет резец свой беспристрастный, Она начертит нам твой образ светлый, ясный; Она расскажет нам священные дела; Она исчислит все, чем ты для нас была. О, будь и впредь для нас как ангел провиденья! Храни того, кто нам ниспослан на спасенье! Для счастия его и нашего живи И землю русскую, как мать, благослови. Утучнив кровию святою В честном бою свои поля, С Европой мир, добытый с боя, Встречает русская земля. Эпоха новая пред нами. Надежды сладостной заря Восходит ярко пред очами… Благослови, господь, царя! Грозой очистилась держава, Бедой скрепилися сердца, И дорога родная слава Тому, кто верен до конца. Царю вослед вся Русь с любовью И с теплой верою пойдет И с почвы, утучненной кровью, Златую жатву соберет. Не русской тот, кто, путь неправый В сей час торжественный избрав, Как раб ленивый и лукавый, Пойдет, святыни не поняв. О ты, кто мгновеньем воли Даруешь смерть или живишь, Хранишь царей и в бедном поле Былинку нежную хранишь: Созижди в нем дух бодр и ясен, Духовной силой в нем живи, Созижди труд его прекрасен И в путь святой благослови! К тебе, источник всепрощенья, Источник кротости святой, Восходят русские моленья: Храни любовь в земле родной! К тебе, любивший без ответа Самих мучителей своих, Кто обливал лучами света Богохулителей слепых, К тебе, наш царь в венце терновом, Кто за убийц своих молил И на кресте, последним словом, Благословил, любил, простил! Своею жизнию и кровью Царю заслужим своему; Исполни ж светом и любовью Россию, верную ему! Не накажи нас слепотою, Дай ум, чтоб видеть и понять И с верой чистой и живою Небес избранника принять! Храни от грустного сомненья, Слепому разум просвети И в день великий обновленья Нам путь грядущий освети! Я лечу, лечу обратно, Я хочу упасть назад, Так на свете всё превратно: Нынче шах, а завтра мат. Описывать всё сплошь одних попов, По-моему, и скучно, и не в моде; Теперь ты пишешь в захудалом роде; Не провались, Л\\\\\\\\\\\\\\\[еск\\\\\\\\\\\\\\\]ов. Служив в просторе деревенском Среди природной простоты, Не мог познать я сих вопросов. Но ты меня не понял. Я говорю, что ты не рос, Лишь в смысле том, что не дорос. Но я сейчас тебя пройму. Представь, что, снова в Кострому В фиктивном браке возвратясь И уж на церкви не крестясь, Ты приступил со мной скорей К распространению идей…. Ты заврался, мой офицер! Смеешься надо мной ты низко! В фиктивно-брачную квартиру Мешок лягушек— на смех миру! Скажи к чему нам пакость эта?! За гнев свой глупенький краснея И неразвитие ума, Пойми, что резать им лягушек И этим обществу служить Полезней, чем лишь для ватрушек На кухне время проводить Затем, внушив идею эту, И чтобы время не терять, Нам надо тотчас, в это ж лето, Начать семейство разрушать! Чего ты ждал, теряя время? Ну где увидишь ты в природе Семейных уз, семейный гнет? Кто узы брака в нашем роде Меж рыб, зверей и птиц найдет? Ну есть ли у коров кузины? Иль — предрассудку послужа Пойдет ли гусь на именины? Ну есть ли тетка у ежа? Касаться щекотливых ноток Души перстам свободных жен Легко не дам я! Из нас вы сделали тетерь! Поверь естественным наукам И Благосветлову поверь! Он дом купил и про квартиры Статью лихую накатал. Особенно ж в статье о браке Зимуют все прогресса раки! В фиктивный брак меня зовешь ты? Довольно, слушай, нигилистка, Не подходи ко мне ты близко! Не то я шпагу обнажу И всю в тебя ее вонжу! Тебе бы только под венец, Эстетик, тряпка, леденец! Когда к твоей законной женке Придет приятель пошалить, Тебе ль тогда, с твоей шпажонкой, Права свои огородить! Они заснут — сам дверь притворишь И, чтобы милых не будить, Пойдешь, будь ночь или ненастье, Мечтая о законном счастье, На двор смиренно побродить… Устанешь, сядь тогда на стул. Крах конторы Баймакова, Баймакова и Лури, В лад созрели оба кова, Два банкрутства — будет три! Вы думаете, конечно, тридцать; оказывается, 31, т. Не разбойничай, Федул, Не кричи во всю ты глотку Ты хоть губы и надул, Да не пьян, не пьешь же водку. Не визжи и ты, Лилюк, Будь хорошенькой девчонкой, Будь ты общий всем нам друг, А не злющей собачонкой. Не сердись и ты мама…. Толстой и Достоевский сборник. Помощь О проекте ЛитРес MyBook. Получать список новых книг. Список книг и рецензий.
Федор Достоевский: Стихи
Стихотворения и стихотворные наброски, шуточные стихи, пародии, эпиграммы
Стихи Федора Достоевского
Html расстояние между ячейками таблицы
Права главного бухгалтера организации
Рождественская история скачать торрент hd
Почему не приходят месячные причины задержка
Альтернативная история попаданцы книги новинки скачать торрент