Дома невольных путешественников. Как россияне создают шелтеры за границей для тех, кто бежит от мобилизации

После объявления частичной мобилизации из России уехали несколько сотен тысяч человек. Они были вынуждены оставить свой дом и уехать в Казахстан, Грузию или Армению.

Алексей, Надя и Марья — незнакомы между собой, но их объединяет решение создать шелтер, временный дом для тех, кому нужно адаптироваться в новых условиях. Как и почему они на это решились, в чем видят свою миссию и какие условия создают для уезжающих — в материале «7x7».

«Это полезно для всего мира»

Последние десять лет Алексей Садомовский жил в Нижнем Новгороде и занимался политикой — состоял в «Яблоке» и руководил «Городскими проектами». Реакцией на его оппозиционную деятельность в Нижнем за это время были давление от Центра «Э», избиения на улице, порча машины, задержания, штрафы, давление на близких со стороны ФСБ. После объявления войны он решил с друзьями уехать через Казахстан и Армению в Польшу.

— У нас в Нижнем Новгороде в 2020 году усилились репрессии. Журналистка Ирина Славина сожгла себя у здания МВД после обыска. Эти обыски были у всех значимых политиков и журналистов, в том числе у меня. Ближе к началу войны сложилась ситуация, в которой я не понимал, как мне как политику дальше в этих условиях работать: если ты что-то делаешь, рискуешь сесть в тюрьму. А из-за пределов России я могу организовывать шелтеры, могу говорить и писать, что хочу, и не опасаться, — рассказывает Садомовский.

Идея шелтеров пришла к Алексею 27 сентября, после того, как он увидел очереди на границах. Он решил: «Что думать — надо делать». Для открытия временных убежищ в Казахстане он объявил фандрайзинг, позже собрал 13 тысяч долларов и вложил две тысячи из личных средств.

— Казахстан стал мне близок после того, как я сам через него уезжал. Самая протяженная сухопутная граница у нас с этой страной, именно туда больше всего людей уехало, — говорит Алексей.

Алексей, находясь в Польше, собрал команду из местных казахстанских активистов, которые помогали ему искать помещения, договариваться с собственниками, организовывать спальные места. Через несколько дней шелтеры запустились в Алматы и приграничном городе Актобе. Общее число мест в двух городах — 25. «После запуска заявки хлынули сотнями», — говорит Алексей. Сейчас в листе ожидания на заселение — около пятисот человек.

В шелтерах предоставляют белье, полотенца, возможность пользоваться стиральной машиной. Питаются жители самостоятельно.

Максимальный срок пребывания — десять дней. По задумке организаторов, за это время можно отдохнуть, сделать документы, сим-карту, решить бытовые вопросы, найти себе постоянное жилье, купить билет куда-то дальше и спланировать будущее.

— На улицу гнать мы никого не будем, у нас не отель со строгой датой выселения, но мы сразу всем говорим, что заявок много, и нам хочется помочь как можно большему количеству людей, — говорит Алексей.

Сейчас в шелтерах живут в основном люди оппозиционных взглядов и известные правозащитники, есть пары, есть люди с животными: «Бегут либо от мобилизации, либо от эскалации войны».

— Одна из задач, почему я делаю шелтер, — чтобы люди понимали, что ничего страшного в эмиграции нет. Когда ты сидишь дома и думаешь об этом, тебе кажется, что это гораздо сложнее, чем когда ты уже в процессе. Поэтому я хочу сказать: «Если вы думаете, уезжать или нет, то надо уезжать», — говорит Алексей.

Сейчас команда, по словам Алексея, в рабочем настроении. Ищут помещения в других городах, например, Уральске — наиболее близком городе к центральной России, где не так давно кинотеатр организовал ночлег для бегущих россиян.

— Хочется помочь людям, открыть больше мест. Когда читаешь анкеты, причины отъезда, и тебе нужно решать, кого вселить, кого нет — ты не можешь… Очень обидно, жалко, что приходится отказывать, но приходится. Главное — чтобы люди в итоге нашли, где жить. И все у них было хорошо. Думаю, так и будет, — рассказывает Алексей.

По прогнозам Алексея, шелтеры, особенно в Алматы, могут быть востребованы долго — еще около года. В приграничных городах они потеряют актуальность раньше. Он не исключает, что попробует открыть шелтеры в других странах, если в Казахстане спрос будет удовлетворен.

— Мы готовы продлевать и собирать деньги на то, чтобы это дольше работало. Мне хочется, чтобы как можно меньше мужчин, которых могут призвать, туда ехало. Во-первых, чтобы они сохранили свою жизнь. Во-вторых, чтобы у армии Путина было меньше солдат. Потому что нет ничего хорошего в том, чтобы поехать умирать. Я считаю, что каждый уехавший, сумевший избежать мобилизации, — это полезно для всех, для всего мира.

«Дом на ней»

Когда Путин объявил начало военных действий, Надя Аладинская была в Москве — приехала к родственникам на Новый год из Тбилиси.

— Было страшно, потому что у меня был обратный билет, а у моей семьи, моих друзей не было, — говорит Надя.

В Тбилиси она переехала летом 2021 года: «Я давно решила, что нужно уезжать из России, потому что мне не нравилась политическая обстановка». Еще одной причиной переезда было бегство от ментальных проблем.

— Я читала книгу, не помню, как называется — про эмиграцию тоже. Все говорят, что первые три месяца настигает эйфория, то есть тебе классно, ты привлекаешь внимание, тебя все удивляет. После трех месяцев началось… Мне перестало нравиться, казалось, что я не могу найти единомышленников, не понимала, что я делаю там. В общем, было тяжело, но первое время — прикольно.

В начале этого лета девушка перебралась в Армению — в Ереван. С тремя подругами она сняла большой дом в 250 м². 21 сентября, после объявления мобилизации, они сидели вместе в зале этого дома.

— Сначала мы подумали, что будем пристраивать всех своих знакомых, а потом мы поняли, что это всеобщая беда, и перестали делить всех на гендеры, на знакомых и незнакомых, — говорит Надя.

Так в доме, где до этого они жили вчетвером, появилось еще 16 спальных мест — для тех, кто бежит из России, Украины или из-за военного конфликта Армении и Азербайджана. Первое время девушкам помогали друзья: отдали два свободных матраса, составили меню на неделю, готовили. Организаторы домашнего шелтера закупили белье.

— Честно говоря, я не очень хотела открывать сбор денег, — говорит Надя, — Но потом мы поняли, что если это не сделаем, то мы просто сами ни с чем останемся.

Первым заселившимся в шелтер стал брат Надиной соседки. После того, как он приехал, у подруг появился новый стикер в чате — «Может, накроем поляну». «Он постоянно подходил ко всем и говорил эту фразу. Это смешно, он просто хотел всех накормить».

В первую очередь всех заселяющихся кормят. Затем знакомят со всеми, показывают балкон. У девушек есть огромная терраса.

— Мы стараемся внедрить человека в нашу компанию. Изначально мы с девчонками обозначили, что ребята у нас остаются на три-четыре дня, и потом им нужно находить жилье. Они между собой знакомятся, ищут квартиру и снимают вместе. Я считаю, это самое важное. Потому что найти еду, жилье — это было бы желание. А вот найти людей, которые тоже будут адекватными, — это сложно.

Каждый день в шелтере остается самая активная из девушек, это означает, что «дом на ней». Нужно ко всем подойти и спросить «Поел ли ты?», посмотреть, чисто ли в ванной, проверить, сколько еды осталось, что-то заказать.

Гостям шелтера Надя тоже пишет список задач: погулять с собаками, подмести пол, сварить макароны. По ее словам, парни сами подходят и спрашивают: «Надя, чем помочь?». Гости шелтера — из разных городов России, 15 мужчин и одна девушка. У них разные профессии: айтишники, архитекторы, грузчики, курьеры.

— Они рассказывают истории о том, как проходили пограничный контроль. В целом быстро и нормально у всех. Но у меня были личные случаи — друг пересек границу с Казахстаном, и через час его маме принесли повестку. Повезло, — рассказывает Надя.

По вечерам она проводит в доме чек-ин — что-то вроде лагерной свечки. Все жильцы собираются в зале, рассказывают, что происходило днем, чем-то делятся. Если человек не хочет делиться, он может просто рассказать анекдот или историю.

В это воскресенье в шелтер придет преподавательница армянского, она будет рассказывать про базовые армянские слова и про то, как себя вести в Армении. «Еще, конечно, мы стараемся познакомить с нашими друзьями, потому что у нас очень классные друзья. И мои придут в эту субботу, готовить сырники, драники», — рассказывает Надя.

С открытия шелтера прошло больше недели, трое из заселившихся уже нашли квартиру в Ереване. Надя не знает, сколько времени они смогут размещать людей, все будет зависеть от ее соседок — «пока они готовы».

— В чем ты видишь свою миссию?

— Мы живем в огромном доме, где очень много пространства. И не размещать сюда людей — это абсурд, правда.

— Прошла неделя, как вы, организаторы, себя чувствуете?

— Мы уже устали, но пока работаем, держимся. Мы поняли, что это отдельная работа. Поняли, что абсолютно все готовы нам помогать. Еще поняла, что некоторые люди бывают капризными. У нас был парень, который мне написал, что ему срочно нужно жилье. Я ему говорю: «Раз тебе срочно нужно, я тебе вызову такси, пожалуйста, поезжай за креслом, потому что это отдельное спальное место, я тебе обратно газель тоже вызову». Он говорит: «Ну нет, я тогда лучше что-то получше найду».

— Что значит сейчас остаться мужчине призывного возраста в России? 

— Либо смерть, либо тюрьма, либо долго прятаться.

— Говорят ли парни о близких, которых пришлось оставить?

— Они особо не открываются. А так, все с большим сарказмом обсуждается, с огромным количеством шуток. Это какой-то стрессовый момент, никто не грустит.

— Вспомни что-нибудь смешное за это время.

— У меня бритая голова, и недавно я купила машинку, предложила всем ребятам: «Давайте, я вас побрею налысо?». Все отказались. Я говорю «Блин, я вообще не понимаю, это самый лучший вариант в мире — ходить с бритой головой. Я хотела бы, чтобы все человечество ходило с бритой головой». И потом кто-то сказал: «Ну, да, Путин, видимо, тоже».

«Еду своих выручать»

Накануне 21-го сентября Марья Андреева ждала речь Путина. После объявления мобилизации она вышла на митинг в родном городе, Челябинске. А спустя четыре дня у нее созрело решение — организовать шелтер в Казахстане. Сама Марья работает массажисткой и проводит творческие мастер-классы, но вместе с тем она десять лет занимается путешествиями автостопом в одиночку.

— Я хорошо знаю, что такое тяжелый переход через границу. Я знаю, что такое находиться в новом городе, где у тебя нет ничего, и даже денег. Я знаю, что такое ночевать в палатке, когда на улице минусовая температура. Это все неприятные вещи. Как только я узнала, что на границе с Казахстаном, где я недалеко живу от моего родного города в России, скапливаются большие очереди людей, я приняла решение, что я использую свой опыт в организации шелтера, — говорит Марья.

Такие шелтеры под названием «Домов вольных путешественников», «Домов для всех» она организовывала и раньше. На этот раз она назвала свой проект «Дом невольных путешественников».

— Я уже переживала тревожные состояния, я знала, что бездействие меня разрушит. И если я также буду заботиться о своем благополучии и только о нем, тревога меня в итоге сильно накроет и мне будет неуютно жить. И вот буквально сегодня пришла к выводу, что именно к этому вся моя жизнь меня и готовила, — говорит Марья. День назад она перешла границу Казахстана с рюкзаком.

При переходе границы у Марьи спрашивали:

— А ты-то чего едешь? Ты же не военнообязанная.

— Я еду своих выручать, — отвечала девушка.

Еще будучи в России она через сообщество путешественников нашла Вадима, который согласился стать ее напарником и найти место для шелтера в городе Рудный, недалеко от границы. Марья запустила сбор средств и собрала 60 тысяч рублей. На часть из них организаторы сняли квартиру.

Марья рассказывает, что у них спартанские условия, — спать гости убежища будут на полу, в спальниках на пенке, но они всегда могут рассчитывать на ночлег и горячую кашу. Минимальное количество мест, по словам Марьи, — 10.

— Моя локальная задача — как-то облегчить судьбу людей, которые провели десятки часов на границе. Сегодня немножко видение изменилось, теперь моя задача — дать людям с небольшим ресурсом первую опору в новых для них обществе, государстве.

В шелтер уже заехал первый житель. По словам Марьи, у нее нет никакого листа ожидания, ночлег будут предоставлять тем, кому «нужно здесь и сейчас».

— Я не вижу смысла в листе ожидания, если человек через два дня может быть в другом месте, в Алматы или Астане. Поэтому в этом нет необходимости, — говорит она.

Организаторы «Дома невольных путешественников» предполагают, что люди будут останавливаться у них на пару дней. Но если ситуация на границе будет не драматичной, этот срок могут увеличить до семи дней.

Интервью прерывает звук старых часов, Марья останавливается, признается, что пока у них холодно, и ей хочется попить чай. По ее словам, их соседи — тоже русские, квартиру им сдает тот же владелец. Только в отличие от квартиры, арендованной под шелтер, в соседней нет стиральной машины.

— Пригласим постирать одежду и чай попить вместе, познакомимся, — смеется Марья.

Пока девушка готовилась открыть шелтер, на личной странице у нее появлялись угрозы:

«Привет, тебе Марья от костанайцев воюющих на Донбассе. Мы бы очень хотели с тобой познакомиться поближе, еще поближе…». Костанай — город недалеко от Рудного. Марья называет эти угрозы смешными.

— Как думаете, как долго еще понадобятся шелтеры? 

— Столько, сколько будет угроза жизни нашим гражданам. Столько, сколько наши граждане будут чувствовать себя не в безопасности в родной стране.

Я думаю, что в России понадобятся шелтеры для женщин через пару лет. Они сейчас действуют для женщин, которые переживают семейное насилие, страдают от него. А через пару лет они будут очень актуальны, потому что выжившие в Украине сограждане приедут с… Я очень надеюсь, что они приедут здоровыми и ментально сохранными. Но мы знаем, что такие события как война влияют на ментальное здоровье, мы знаем, что воевавшие люди с диагнозом посттравматическое стрессовое расстройство, — это опасные бытовые агрессоры.

Поэтому, если мой запал сохранится, то, возможно, я какое-нибудь подобное место открою в России уже через пару лет. Но я не знаю, что будет через пару лет.

Оригинал материала