Дом, построенный на костях
Первые пять лет своей жизни я жила в пригороде, в старом доме, принадлежавшем семье моего отца. Сейчас мне двадцать девять, но когда я возвращаюсь туда - всегда становится не по себе: будто все мои детские страхи вновь оживают, выползают со всех щелей, выглядывают из углов, сползают по стенам и тянут ко мне свои длинные липкие руки...
История нашего дома была мрачной с самого начала. Когда мой прадед приобрёл участок под строительство, все соседи-старожилы говорили ему, что земля тут плохая, потому что раньше на этом месте был могильник, куда из ближней фермы привозили останки убитых животных. Бедные создания находили здесь свое последнее пристанище и кто, мол, знает, что случится, если их потревожить.
Стройка не задалась с самого начала. Где ни копнешь - повсюду были кости. Работы то и дело затягивались по каким-то странным причинам, будто что-то невидимое выводило из строя новую технику, гасило свет, прятало предметы и явно было не радо новым соседям.
Но все же большой просторный кирпичный дом однажды встретил своих первых постояльцев, которые во всю принялись налаживать быт - покупать мебель, строить баню, заниматься садом и огородом. Только вот фруктовые деревья совсем не плодоносили, растения и цветы не приживались, впрочем, как и домашние животные. Кошки уходили со двора и не возвращались, собаки срывались с цепи, делали подкопы и сбегали, на кур нападал мор.
- Это земля проклятая, - шептались соседи.
Вскоре в доме начали умирать люди. Сначала погиб мой прадед - во время пожара в бане он сгорел до костей. Следом за ним на тот свет отправился мой дедушка - будучи молодым, здоровым и физически крепким мужчиной, он потерял сознание, когда красил потолок. Внезапная остановка сердца, - позже констатируют врачи. Третьей жертвой проклятого места стала моя двоюродная сестра Юля. В одиннадцатилетнем возрасте в стенах своей спальни, она долго мучилась, медленно сжираемая раком. Через три года в том же возрасте, от той же болезни умирает родная сестра Юли и, соответственно, моя двоюродная сестра - Таня, и я с трудом верю в её смерть. Тогда мне было всего пять, о незваной гостье с косой я знала совсем немного, и, сидя у гроба, искренне не понимала, почему все кругом такие расстроенные. Я отчётливо помню поток своих мыслей в тот день: так, - говорила я сама себе, недавно мы с Таней бегали по двору, она показывала мне фокусы и учила чистить семечки, а сейчас она крепко спит, потому что, когда нас клали спать вместе, у Тани так же, как и сейчас были закрыты глаза, она точно так же не шевелилась. А потом проснулась, и мы снова весь день резвились на улице. Почему спящего человека положили в эту неудобную коробку? Я обратилась ко взрослым и потребовала переложить сестру на кровать. Мне ответили, что она должна лежать здесь. Почему у неё такие холодные руки? - продолжала я свои размышления. Наверное, она замёрзла. Ну, ничего, сестрёнка, сейчас я согрею твои ладошки и тебе станет тепло - и я, представьте, брала её белые холодные пальцы, сложенные на груди, подносила к своим губам и громко "хукала" на них и растирала её руки в своих руках, пока вся семья снова не разрыдалась, а мой отец силой не оттащил меня от гроба...
Следующей умерла мама Юли и Тани, то есть сестра моего отца и моя любимая тётя. Она не дожила даже до тридцати пяти. Её зверски убил собственный муж, в порыве гнева размозжив ей череп тяжёлой деревянной доской с торчащими гвоздями. И вот, уже пятый по счету гроб стоял там же, где все предыдущие - посреди большого зала просторного кирпичного дома, построенного на костях животных.
Через пару лет после похорон тети умер шестой член нашей семьи - моя бабушка. Помню, как за две недели до смерти она рассказывала мне сон, который видела накануне. "Знаешь, внучка, - голос бабушки звучал спокойнее обычного, - в сновидениях я видела покойную Юлю. Такая красавица: волнистые волосы по пояс, короткая юбочка, стройные ножки, зелёные глаза в обрамлении пышных ресниц, а на вид ей лет восемнадцать. Улыбается мне, протягивает руку и говорит "все, бабушка, пошли, тебе пора". Ну, я и не стала сопротивляться. Пошли, говорю, раз пора". Я спросила бабушку, что значит этот сон. Она смиренно ответила, что совсем скоро отправится на небеса и попросила меня молиться о её душе и почаще приходить на могилку. Через две недели, примерно около пяти утра, бабушка встала с постели, чтобы сходить в туалет и, сделав пару шагов, пошатнулась, потеряла равновесие и замертво упала на пол.
В день её смерти старинные антикварные часы с большим позолоченным циферблатом издали свой последний "бомммм" и остановились. Часовых дел мастера долго возились с механизмом, но завести бабушкины часы у них не получилось. Мы подумали, что "ничего не бывает вечным", часы изжили свое, однако выбрасывать их не стали - эту красивую антикварную вещь бабушке подарили ее дальние родственники из Тулы, и она очень ею дорожила. Когда прошло ровно сорок дней со дня смерти бабушки, мама организовала поминальный обед и, сидя за столом, все присутствующие, в том числе и я, услышали громкое тиканье тех самых часов напротив нас. Секундная стрелка у них вперёд не шла, а дергалась на одном месте. Ещё секунда - и с десяток приглашённых гостей услышали пронзительный "Боммм". Я вздрогнула. Часы снова остановились.
Вообще, странные вещи происходили в этом доме уже давно. Впервые я столкнулась с чем-то необъяснимым, когда мне было три-четыре года отроду. Родительская спальня, где стояла и моя кровать тоже, находилась в конце дома, в самой его глубине. И, чтобы в неё попасть, нужно было сначала пройти через небольшую прихожую, где когда-то мой дедушка красил потолок; затем пересечь тёмный коридор, по двум сторонам которого находились спальни Тани, Юли и бабушки; зайти в тот самый жуткий зал, стены которого, кажется, уже насквозь пропитались тяжёлым запахом искусственных венков, церковных свечей и сладковато-приторным ароматом ладана; и лишь потом, повернув налево, можно было оказаться в своей комнате. Ни в одной из спален в доме не было дверей, вместо них - деревянные белые арки и занавески, которые обычно на ночь всегда задергивались. В одну из ночей папа занавески не задернул.
Мне не спалось и поэтому я принялась рассматривать зал, старинные часы и огромное трюмо. Я помню все до мелочей: ярко светила луна, ее холодный свет падал на окна, пробирался сквозь кружевные тюли и белой дорожкой тихо лег на пол. В зеркале отражался зал, кусочек темного коридора, в котором я разглядела какую-то тень. Казалось, что тень начала двигаться. Она медленно приближалась, постепенно увеличивалась в размере, стала приобретать человеческие очертания. На миг чёрная фигура застыла по ту сторону зеркала, потом растворилась как дым, а уже через секунду - возникло вновь, но уже не в зеркале, а в середине зала. Лунный свет хорошо освещал фигуру, которая парила над поверхностью и уже беззвучно направлялась в мою сторону. У неё была голова и острые плечи, а рук, ног и туловища я рассмотреть не могла, то ли они были спрятаны в длинный чёрный балахон, то ли туловище этой загадочной фигуры слилось с её конечностями в бесформенную массу. Чёрный силуэт остановился около моей кровати. Я почувствовала, что меня будто парализовало - ни шевельнуться, ни, тем более закричать я уже не могла. Глубоко распахнутными глазами я смотрела на фигуру, которая была плоской, будто вырезанной из бумаги. Вдруг она склонилась надо мной и оказалась так близко от моего лица, что я едва не потеряла сознание от страха. У зеркального гостя не было ни глаз, ни носа, ни рта, он был похож на чью-то тень, однако, я чувствовала на себе его пристальный изучающий взгляд. Он будто хотел внимательно рассмотреть мои черты и поэтому, склонившись надо мной ещё ниже, медленно наклонял голову то вправо, то влево. Затем фигура выпрямилась, отошла от моей кроватки и скрылась в тёмных коридорах дома. Больше я её не видела. Когда ко мне снова вернулась способность двигаться и говорить, я с громким криком прыгнула в кровать к родителям, успев заметить, как в углу сидело маленькое, лохматое, похожее на кота существо, без хвоста и ушей, со светящимися красными глазами... С тех пор я начала бояться темноты и зеркал.
Когда бабушка была ещё жива, она любила проснуться ночью, чтобы перекусить чем-нибудь вкусненьким, и неторопливо шаркающей походкой брела на кухню, всегда наступая на скрипучую половицу, тем самым, как бы выдавая свое присутствие. Когда она умерла, мы с отцом много раз слышали это знакомое шарканье в кухне, звон столовых приборов и скрип той самой половицы...
Мама моя никогда ничего странного в доме не замечала и не слышала, называя нас с папой великими фантазерами. Однако и с ней однажды произошёл мистический случай, после которого она впервые заговорила о переезде. В один из дней, когда отец забрал меня из детского сада и мы пришли домой, на маме не было лица. Она казалась слишком бледной, металась из угла в угол, тревожно перебирала пальцы, её короткие волосы торчали в разные стороны. Выяснилось, что мама решила навести порядок в бабушкиной комнате, перебрать в шкафу её одежду и прочие предметы гардероба. Будь бабушка живой, она ни за что не позволила бы невестке наводить порядок в своей комнате и, тем более, трогать личные вещи. В общем, мама рылась в бабушкином шкафу, а потом почувствовала, как кто-то толкнул её в спину с такой силой, что шкаф, в который влетела моя мама, пошатнулся и в сантиметре от её головы сверху свалилась антресоль. Мама до такой степени испугалась, что около недели не могла придти в себя и стремилась поскорее переехать. В итоге мы уехали в город, переселились в двухкомнатную квартиру.
Проклятый дом по сей день стоит на своём привычном месте, и каждый раз от одного его лишь вида по телу моему пробегает нервная дрожь.