Дом Голода
В последующие недели мое состояние колебалось от горестного отупения до острой тревоги. Если мне удавалось найти силы, чтобы улизнуть от всех, я курил травку. Но мое состояние для окружающих выглядело не следствием ужасной тайны, которую я хранил, а нормальной реакцией на произошедшую трагедию. Кейтлин пропала. Полицейские опрашивала Дарси, говорили со мной. Они поговорили с Эваном, который рассказал, как подвез меня тем вечером, пока Кейтлин ждала у дороги. Наврал. Полиция потеряла след. А однажды ночью Эван поехал куда-то один и не вернулся. Его машину нашли в конце Шрадер Лэйн.
Об этом мне рассказал папа. Он старался держать Коннора с его россказнями подальше от меня. Но я знал правду. Смерть Кейтлин — ее исчезновение — тяготила Эвана, а мое шоковое состояние в тот день пробудило в нем любопытство. Он стал расспрашивать Коннора о Доме, начал свое собственное расследование.
За неделю до своего исчезновения Эван сказал мне, что нашел в газете 1935 года статью. Она была о семье Стэнбридж — о тех, с кого началась жуткая история Дома Голода. В тот год и правда были сильные метели, а в семье и в самом деле было трое детей. Но они не морили голодом младшую дочь. Они ее съели. Эван выглядел взволнованным, когда рассказывал об этом. И когда он закончил, я понял почему.
Стэнбриджи были богаты, еды у них было вдоволь. Они не голодали, но все равно съели своего ребенка.
— Зачем они сделали это? — спросил он. — Просто, это как-то… чудовищно.
Эван считал, что в истории о Мелиссе и пропавшей парочке, которая произошла пару лет назад, тоже могло быть что-то. Девушка говорила, что в Доме обитают демоны. Может, так и было.
Мама как-то сказала мне, что существует множество никому не ясных причин, по которым люди совершают те или иные поступки. Она была медсестрой скорой помощи, и не раз видела то, что называла “неизбежными последствиями суровой жизни”. Нередко она рассказывала о наркотической зависимости, психических расстройствах и других незаметных вещах, которые понемногу лишали людей их человечности. Может быть, что-то подобное лишило человечности и семью Стэнбридж.
А может быть, обе версии истинны. Может быть, человечность это плоть, которая делает нас людьми и усмиряет демонов внутри. Может быть, Дом умеет пожирать ее, обнажая то, что под ней.
Может быть. Но у меня не было ответов, и никакая философия не могла заполнить пустоту, оставшуюся после исчезновения людей, которых я любил. Все что у меня было — изогнутая улица с пустым домом в конце. Безлюдное место, полное жутких историй.
Дом Голода не покидал мои кошмары целый месяц. Сны, полные криков в темноте, искаженных ужасом лиц и разрываемой плоти. Иногда мне снились Кейтлин и Эван. Иногда просто люди или мелькающий в темных окнах свет, закрытые двери и тени среди деревьев. Так выглядела ткань легенд. Нектар хищного растения, которое, распахнув пасть, ожидало очередной незадачливой мухи.
Но я никому не рассказывал о том, что я видел. Долгие годы. До тех пор, пока мой младший брат не забросил свое увлечение страшными историями, сделавшись скептиком. Он рос и отказывался от мрачных легенд о темных местах в пользу света и уверенности. Наверное, его растущее желание разрушить легенды о Доме Голода было неизбежным. Когда он поделился со мной своими планами, я рассказал ему свою историю.
— Похоже, что тебе нужно к специалисту, — сказал он, когда я закончил.
Когда-то я был так же заносчив.
— Просто, не ходи туда. Ты не понимаешь. Это нечто большее, чем просто сраная легенда, Коннор.
— Ты глумился надо мной, когда я верил во все это. Теперь, когда я перестал, тебе что, обидно, что это закончилось?
Я чувствовал, как мир рушится вокруг меня.
— Я потерял двух любимых людей. Они умерли плохой смертью, слышишь?
— О, тебе одиноко. Погоди, выходит, я теперь твой лучший друг? Серьезное заявление. И довольно печальное.
— Пошел ты.
Он ухмыльнулся.
— Слушай, у меня есть подписчики. Люди, которые смотрят меня потому, что хотят знать, насколько мир на самом деле скучный. Но ты это давно знаешь, да? Ты слишком унылый, чтоб завести подружку, слишком занудный, чтоб общаться с людьми, которые не делят с тобой ДНК.
Он рос, и его интеллект теперь был оружием в этом невыносимом подростковом бунте, который он поднял против прошлого себя.
— Думай обо мне, что хочешь, Коннор, — вздохнул я. — Да, у меня нет друзей. Да, я унылый. Да, я ёбаный зануда. И все это из-за Дома Голода. Поэтому — не ходи туда. Пожалуйста.
Он рассмеялся в ответ. Той ночью он взял камеру, собрал свои записи и ушел вниз по Шрадер Лэйн в последний раз. Он не выкладывал свое видео, не работал над ним, но я его просмотрел. Папа принес запись домой и велел мне стереть ее, а я не послушался. Она показывало правду без прикрас, во всех ее кровавых деталях. Наверное, мне нужно было это увидеть.
Запись начиналась, как большинство остальных.
КОННОР: Привет, фонарики. Вот я и здесь, возле дома 413 по Шрадер Лэйн, который местные называют Дом Голода. Вон он, прямо позади меня. Довольно жуткий, а? В любом случае, разрушить легенды о нем проще некуда. Они гласят, что если провести там ночь, то Дом сожрет тебя, так что я собираюсь провести там ночь. Заметка: надо добавить истории красок, может, рассказать одну из легенд о Доме. Только не про семью Стэнбридж.
КОННОР: Окей, время 11 вечера, и я чилю в Доме Голода, на кровати, которую называют Постель из Кровавой Губки. Долгая история, в общем, предполагается, что это та самая кровать, к которой в далекие тридцатые Стэнбриджи привязали свою дочь и заморили голодом. Я бы включил какие-нибудь призрачные звуки, но — сюрприз-сюрприз — это просто кровать. Довольно удобная, впрочем.
КОННОР: Наступила полночь — ведьмин час. Я тут уже э… три часа, и пока единственное, что меня пугает, это мои успехи в Кэнди краш. Напишите в комментах, если хотите, чтоб я стримил игры с айфона. Шутка. Кстати. Блядь. Заметка: это, наверное, надо вырезать.
КОННОР: Эм, окей, я говорю шепотом, потому что слышал чьи-то шаги. Нескольких людей. Сейчас около половины второго. Думаю, там подростки бухают, но я хочу спуститься и посмотреть, кто скрывается в тенях, ну и вся вот эта хуйня. Если я не вернусь, значит меня сожрали. И я, типа, очень боюсь… что окажусь сплошным разочарованием в кулинарном смысле.
КОННОР: Окей. Ни монстров, ни призраков, ни прочей жути. Перед нами обычный фонарь для кэмпинга. Не мой. Когда я пришел, его тут не было. Но это важная деталь одной из побочных легенд о Доме. Легенда о дворецком. Заметка: как-то добавить красок дворецкому. Легенда о Доме настолько неправдоподобна, что пришлось придумать еще одну легенду, чтоб люди вообще заинтересовались и полезли внутрь. Что-то типа того. Не так уж и плохо, на самом деле. Хах.
КОННОР: Так, я слышу какие-то звуки вот за этой дверью — голоса. Дверь под лестницей, так что, не знаю, может, она ведет в подвал. В любом случае, я собираюсь спуститься и посмотреть, что там. Мало ли, может я пивка раздобуду по дороге.
КОННОР: Что за хуйня. Я… Я ошибался. Там парень. Там ебучий мертвый чувак свисает с… ох, блядь, он… от него куски отрезали. Сука. Кто-то идет. Двое… погодите… мисс Донован? Мои родители? Какого хуя они тут делают? Зачем они…
Я: Коннор?
КОННОР: Блядь, Бэн. Ты меня до усрачки напугал. Что происходит? Что это за чувак и почему…
Я: Я же просил тебя не приходить, Коннор. Я говорил, что ты не понимаешь.
КОННОР: Кто этот парень, Бэн? Что с ним случилось? Вы…
Я: Ты так и не понял.
КОННОР: О, Господи. Вы убили его, так ведь? Вы… Вы все ёбаные убийцы.
Я: Нет. Мы просто очень голодны. Я… Я просил тебя не приходить.
∗ ∗ ∗
Мы привыкли прятаться от ужасов окружающего нас мира за красивой ложью. Я много лгал себе с тех пор, как Кейтлин умерла. Лгал, что воспоминания были всего лишь кошмарами. Лгал, что ослабевшие мамины пациенты все равно скоро умерли бы, с нами или без нас. Что мы не были эгоистичны просто потому, что хотели есть.
Вам я тоже солгал. Простите. Но бывает правда, которую очень трудно признавать.
В доме выживал только тот, кто пожирал быстрее, кто сильнее чувствовал голод. Друзья моего отца, Уолтеры, были недостаточно голодны. Они исчезли почти двадцать лет назад, когда вместе с родителями провели ночь пьяных пар в доме, который отцу недавно поручили продать. Муж мисс Донован исчез, и пять лет спустя его объявили погибшим. Были еще юные безрассудные… взломщики. Десятки людей провели ночь в Доме, но уже никому об этом не рассказали. Они истекли кровью. Умерли. Их обглодали до костей голодные рты, которые по-соседски улыбались и, незаметно для других, рассказывали страшные истории, слишком абсрудные, чтобы быть правдой.
Правда в том, что Дом Голода вовсе не испытывает голода. Он пробуждает его. Голод, который вгрызается вам в чрево и пожирает вашу человечность. Но Дом и правда кормит нас, а мы придумываем легенды о нем.
И ждем.