Должен ли военный быть человеком?
«Солдат без политических убеждений – просто потенциальный преступник», – сказал африканский революционер Тома Санкара, сам бывший профессиональным военным. Действительно, каков он, идеальный военный – биоробот, способный исполнить любой приказ, даже бесчеловечный? Нужно ли гордиться способностью солдат выполнять боевые задачи, не подключая совесть, сострадание, самостоятельное мышление? Об этом говорит с нами режиссёр Пол Андресон в киберпанковой притче «Солдат».
Сценаристом фильма выступил Дэвил Вэбб Пиплз, который также написал сценарий «Бегущего по лезвию». Заявлено, что оба фильма относятся к одной вселенной, и, надо сказать, об этом нетрудно догадаться.
«Страх. И дисциплина. Всегда»
Открывающие сцены фильма показывают, как в 1996 году начинают программу подготовки идеальных солдат: их отбирают ещё в роддоме. Нам показывают краткие зарисовки: вот между кроватками с новорождёнными ходит некий мужчина в военной форме; а вот, спустя пять лет, детей в чёрных гимнастёрках заставляют смотреть, как три собаки рвут на части борова, и не отворачиваться. Ещё несколько лет – группа подростков бежит за флагом, один отстал – перед ним остановилась машина, из которой вышел военный в чёрной форме, подозрительно напоминающей то ли форму военнослужащих из «Звёздного десанта» Пола Верховена, то ли напрямую фашистские мундиры. Достав пистолет, он «выбраковывает» подростка, недостаточно выносливого для службы. На стрельбах ездят рядами манекены, изображающие вооружённых людей и мирных граждан. Когда манекен женщины с ребёнком заслоняет фигуру мужчины с оружием, солдаты без колебаний расстреливают оба.
В 17 лет юношам, стоящим в ряд с каменными лицами, наносят на левую щеку татуировку: имя, номер. Наш герой, сержант Тодд (Курт Рассел), демонстрирует на практике то, чему был выучен. Двигаясь чётко и плавно, как роботы, люди с автоматами ведут огонь среди полуразрушенного ночного города, затем – на заснеженных баррикадах в Москве, а в 2036 – в скафандрах на лунной поверхности. Всюду они действуют, как машины, созданные с единственной задачей и способные выполнять её.
Всякий продукт морально устаревает
Если вы думаете, будто мы рассказали вам только что половину фильма – отнюдь, это были только первые несколько минут, проносящиеся, словно воспоминания. Первая сцена в настоящем времени показывает огромный ангар, где в ряд выстроены солдаты. Напротив них – другой взвод.
Командир этого взвода рассказыает, что возле него выстроились солдаты нового качества, искусственно выращенные, обработанные и обученные по новейшим методикам. Потом он и командир части, так сказать, старого образца, начинают, словно в бородатом казарменном анекдоте, мериться, чьи бойцы лучше: кто метче стреляет, кто быстрее бегает, ̶к̶т̶о̶ ̶д̶а̶л̶ь̶ш̶е̶ ̶п̶л̶ю̶н̶е̶т̶. Причём все испытания они сопровождают полными бахвальства спорами прямо перед солдатами. Ну а что такого? Это же, в конце концов, , не люди. Вы же не будете стесняться обсуждать, чей смартфон лучше, держа эти смартфоны в руках?
Когда оказывается, что боец нового типа Кейн-607 (Джейсон Скотт Ли) во всех ТТХ превосходит сержанта Тодда, командир всё равно упрямствует: «Зато мои бойцы опытные и с боевым духом!» «Вы имеете в виду агрессивность?» – иронично отвечает хозяин клонов. Тут же устраивают драку насмерть, в которой Кейн-607 побеждает не только Тодда, но и ещё двоих бойцов. Правда, его владелец в бешенстве: в схватке Кейн лишился глаза и получил глубокие рваные раны на лице. Перед всем взводом он кричит на победителя схватки, что теперь товар испорчен и годится только в патрули.
Военные договариваются списать гибель на несчастный случай на учениях, чтобы избежать лишней огласки в СМИ и недовольства общественности. Удивительно, но в мире с такими вооружёнными силами и то, и другое ещё есть.
Коммунизм на помойке
Залитый собственной кровью и сильно избитый, Тодд, тем не менее, приходит в себя. Лёжа на двух трупах своих сослуживцев. Которые, в свою очередь, лежат на груде бытового мусора. Корабль-мусоровоз доставляет груз под оранжевые небеса планеты Аркадия и вываливает содержимое, увеличивающее и без того внушительные горы хлама, составляющие местный пейзаж.
Сержант (теперь уже бывший сержант) Тодд с трудом поднимается и через пыльный мусорный ветер ковыляет по окрестностям. Услышав шаги и голоса, он следует за людьми и попадает… в коммуну. Правда, почти сразу теряя сознание от утомления и ран. Позже Сандра (Конни Нильсен) расскажет, что эта община сбежала на задворки вселенной, необжитую планету Аркадия, от радостей земного капитализма и брата его милитаризма. Но капитализм догнал: Аркадию стихийно решили сделать свалкой. Шиесом, или, точнее, Ганой вселенского масштаба.
«Но ведь это будущее, мусор должны уметь перерабатывать, должен быть ноль отходов и вот это вот всё!» – возмутятся апологеты капитала и рыночка. Ответим им, что проблема отходов нерешаема в капиталистическом обществе не от того, что у нас ещё нет нужных технологий, а потому, главным образом, что это невыгодно. Переработка мусора на вторсырьё нерентабельна. Добавим к этому и другой фактор: чтобы избегать деградации и кризисов, необходим рост капитала; чтобы капитал рос, расти должны скорость и объёмы оборота продукции. Поэтому, например, прогресс изобрёл способы сделать ваш гаджет непригодным для ремонта – о чём писал ранее Союз марксистов https://t.me/marx_union/3732 По этой же причине свалки – например, упомянутые свалки электроники в Гане https://www.youtube.com/watch?v=LGBqUM29vic или на Гаити, простирающиеся от горизонта до горизонта, – могут быть набиты вполне исправной техникой. Или вполне живыми сержантами, чья единственная «вина» – устаревание.
Члены коммуны, обосновавшейся на планете Аркадия, приходят в закономерный ужас при виде солдата. Они уверены, что это живое оружие, которое хорошо умеет только одно – убивать. Впрочем, убедившись, что сержант один и , как видно, уже не у дел, селяне так же дружно решают выходить его: несмотря на споры, побеждает мнение, что солдат – это прежде всего человек.
Хороший фильм отличается в том числе тем, что идеи в нём показывают, а не проговаривают. Да, сержант Тодд общается с жителями свалочной коммуны. Но это краткие, как по уставу, диалоги в духе «принеси-подай»: военный не обучен быть оратором, или, вернее, обучен им не быть. Сперва его боятся и, стоит Тодду появиться в комнате, люди опасливо бросают дела и следят за ним. Когда лежащего без сил на постели Тодда Сандра кормит бульоном с ложки, то подносит руку к его лицу так, будто он её в любой момент оторвёт. Позже она спросит: а каково это – быть солдатом? Тот сначала как будто не слышит вопроса. Затем с видимым усилием над собой выдавливает:
– Страх. И дисциплина.
– И сейчас? – удивляется Сандра.
– Всегда, – отвечает Тодд лаконически.
Меняясь в лице, Сандра пытается обнять его. Тодд ничего не говорит и практически не шевелится, но его начинает бить дрожь, как при лихорадке.
Что же до самого сержанта – почти весь фильм на его лице будет оставаться выражение «попал в непонятное». Что он представляет собой помимо того, что он солдат? Для чего он существует? Контрастом после жестоких сцен начала фильма идут зарисовки о том, как Тодд наблюдает быт мирных семей, учится сажать рассаду в огороде. Держа в ладонях и прикапывая ростки так, будто это то ли птенец, выпавший из гензда, то ли граната, готовая взорваться.
Т̶р̶и̶с̶т̶а̶ один спартанец
Несмотря на попытки Тодда жить мирной жизнью, всем – начиная с него самого – очевидно, что три с лишним десятка лет казарменной муштры из человека вынуть невозможно. Особенно с учётом того, что если их вынуть – ничего не останется. Поэтому сможет ли Тодд жить в коммуне и сможет ли коммуна его принять – вопрос открытый.
Однако за пределами Аркадии сюжет развивается: новая модель солдат-клонов нуждается в полевых испытаниях. Где-нибудь подальше от прекраснодушной общественности и журналистов. Например, на свалке, где обитают некие бомжи – удобная мишень для тестовых рейдов. Самураи феодальной Японии после покупки порой проверяли меч на нищих; современные спецслужбы могут тренироваться на «куклах» – мирных гражданах, нападение на которых обставят бытовым грабежом или хулиганством. В 2030-х мало что изменилось.
Так кто же такие военные? Живой инструмент, который настолько хорош, насколько расчеловечен? Или же это прежде всего люди, которыми двигает не послушание, дающее будто бы охранную грамоту от угрызений совести, а понимание целей борьбы и в полном смысле слова человечность?
Порассуждаем об этом вместе с Полом Андерсоном сотоварищи, любуясь актёрской игрой, к месту подобранной музыкой и постапокалиптическим антуражем планеты-свалки.