Долбит двух подруг в задницы чтобы не играли с собой без мужика

⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Долбит двух подруг в задницы чтобы не играли с собой без мужика


Возможно, сайт временно недоступен или перегружен запросами. Подождите некоторое время и попробуйте снова.
Если вы не можете загрузить ни одну страницу – проверьте настройки соединения с Интернетом.
Если ваш компьютер или сеть защищены межсетевым экраном или прокси-сервером – убедитесь, что Firefox разрешён выход в Интернет.


Firefox не может установить соединение с сервером www.you-books.com.


Отправка сообщений о подобных ошибках поможет Mozilla обнаружить и заблокировать вредоносные сайты


Сообщить
Попробовать снова
Отправка сообщения
Сообщение отправлено


использует защитную технологию, которая является устаревшей и уязвимой для атаки. Злоумышленник может легко выявить информацию, которая, как вы думали, находится в безопасности.

Ваську в своё время мать сдала в интернат для слабоумных. Он немного не так назывался, да суть одна: для дураков. В школе он, откровенно говоря, не тянул, потому и отправили в специнтернат. По окончании на работу пристроили. Дворником. А куда ещё с этим документом об окончании. И ведь дураком-то не был, просто тормозной слегка. Ну не всем же быть живчиками.

Возможно, что сперматозоид оказался инвалидом детства, как Васька, которому дали инвалидность по ущербности и скудоумию. Да он и сам на комиссии такую сцену разыграл, только что слюни не пускал и в штаны не ссал. От райсовета выделили однокомнатную квартиру, передав на баланс ЖЭКа. Всё одно дворнику служебное жильё положено. Пенсию назначили. Ну и зарплата дворника не такая уж маленькая.

Да кто-то о чём-то попросит, расплатится. Кто рубль даст, кто даже и трояк не пожалеет. Водку Васька не пил, не любил её и относился с опаской после того, как мать померла от перепоя. Так что деньги водились. В еде и одежде Вася был неприхотлив, потому денежка копилась. Самые большие траты приходились на книги. Читать Васька любил. В своих мечтах после прочитанного, куда только он не уносился и кем только не был. Ещё за ним закрепили социального работника, женщину лет около сорока, которая приходила к нему пару раз в неделю, прибиралась, пусть даже у Васьки и было чисто, Помогала закупить продукты, советуя где взять дешевле и больше. И вела журнал, где описывала всю Васькину жизнь. Для отчёта.

Однажды пришла, а Василий в ванне моется. У неё свой ключ есть, может зайти в любое время. Заглянула в ванну. И как на грех в этот момент у парня встал. А маманя, пожалев для сына ума, снабдила его высоким ростом, крепкой статью и приличных размеров причиндалами. Говорят, что у дураков мысли только лишь о ебле. Совсем нет. Василёк даже онанизмом не занимался. Ну бывало, что ночью приснится что-то, спустит в трусы, так утром считай всё и засохло. Никто и ничего не знает. Тем более, что в интернате бельё сдавали в прачку общей кучей. А уж дома всегда замыть трусы можно.

Помогает ещё и то, что тётя Маша, дворничиха из соседнего дома, за помощь в работе по уборке территории, иногда подставляет Васеньке свою пизду. Ну да, так и говорит прямым текстом. И Вася наяривает пожилую женщину, стоящую раком в дворницкой. Иначе там просто не расположишься, тесно очень. Вот Вася и получил первый сексуальный опыт в тесном помещении среди мётел и лопат. А тут вот у Васи неожиданно встал. Женщина, будем называть её Катерина Ивановна, хотя она совсем и не Катя, хоть и Ивановна, от увиденного просто обалдела.

Женщина с богатым жизненным опытом, который включал в том числе и необходимость ложиться под кого-то, или раком вставать, что не суть важно, удивилась, потому как за всю свою половую жизнь не встречала подобного чуда. Сразу на ум пришло сравнение с Лукой Мудищевым, с Распутиным, с анекдотическими армянами и прочими представителями больших хуёв. Но то в сказках и былинах, а тут вот он, живой. И у неё сразу так сладко заныло в низу живота, так зачесалось в пизде, так захотелось, чтобы это огромное орудие оказалось меж её ног, ворвалось бы внутрь, сминая и сметая всё на своём пути, упёрлось в матку, растянуло влагалище до сладкой боли, и долбило бы и долбило, вызывая восторг, исторгая изо рта бесстыдные крики, отправляя её в оргам раз за разом.

Она почувствовала, как трусы мигом промокли, только что по ляжкам не потекло. Как судорогой свело низ живота. Как перехватило дыхание, как высохло в горле и она мигом охрипла. Она была готова прямо сейчас стянуть с себя всю одежду, бесстыдно раскинуться перед этим парнем, чтобы он мял и терзал её тело, лишь бы только вставил эту чудную штуку в её исстрадавшуюся пизду. Муж, почти что импотент, со своим мелким писюном. Прочие, кому она давала. да все они ни в какое сравнение не шли с этим парнем.

И как она раньше не заметила, каким богатством обладает этот слабоумный. Наградил же Господь,хоть таким образом компенсировав недостачу ума. Хотя по поводу ума ещё надо посмотреть. Вон сколько у него и каких книг. И когда перестаёт себя контролировать, прикидываясь идиотом, очень даже трезво и здраво рассуждает. Только бы не спугнуть! Только бы не спугнуть! Только бы не оттолкнуть от себя неосторожным словом или делом. Кто их знает, придурков, как у них сработают мозги. Прокашлялась

- Васенька, здравствуй!

- А, здрасьте, Катерина Ивановна! А я вот моюсь. С работы пришёл. Мы трактор грузили, так измарались все. - Будто нарочно, придерживая хуй рукой, повернулся лицом к социальной работнице. - Вы идите на кухню, я суп варил. Сейчас поедим.

Этот парень, кроме всего прочего, обладал ярко выраженными кулинарными способностями. Из ничего мог приготовить что-то необычайно вкусное.

- Да ничего, успею поесть. Васенька, ты ведь знаешь, что я медик?

- Уколы не надо ставить.

- Нет, Вася, уколов не будет. Просто мне надо тебя осмотреть. Ты после ванны не одевайся, в комнату проходи, я тебя посмотрю.

Ничего необычного в этом не было. В служебных обязанностях было прописано проверять подопечных на педикулез, то есть на вшивость, на наличие кожных заболеваний. Не все были такими чистоплотными, как Вася. Другое дело, что раньше у неё и мысли не возникало ему в трусы заглянуть, у дуры недоёбанной. В комнате проверила свои трусы. Ну точно, мокрые. Теперь вонять будут. Хоть бы прокладку положила, дура! А что там, снять их и всё. Всё одно, пока не заполучит в свою пизду этот хуй, отсюда никуда не уйдёт.

Сказано - сделано. Прохладный воздух немного охладил голое тело под юбкой. Хорошо хоть брюки не надела, а ведь собиралась. Вот бы сейчас корячилась, снимая их. А вот и Вася вышел из ванны. Голый хуй болтался, подобно хоботку слоника. Опал, но уменьшился в размерах не очень сильно. А ей захотелось, чтобы он встал, чтобы могла потрогать, погладить, поласкать. Попробовать всунуть эту головку в рот, разрывая края губ. А потом в пизду, чтобы отдалось болью и сладостью. Для вида осмотрела спину, голову, взъерошив волосы, взялась рукой за предмет своей страсти.

Он мигом увеличился в размере, окреп, затвердел, стал просто огромным и толстым. Дыхание перехватило. Хрипло проговорила, даже скорее прокаркала

- Васенька, а ты знаешь, для чего у тебя эта штука?

- Да. Писять.

- Вася, это не только для того, чтобы писять. Знаешь, что у девочек тоже пися есть?

Она бы ещё что-нибудь подобное спросила. Вроде того, что и у девочек рот есть, для того, чтобы кушать.

- Да. Они же писяют. - Вася включил привычную уже маску немного придурковатого паренька. - Я сам видел.

- А где ты видел?

- А в интернате.

- Ах, да, там же у вас было совместное проживание. Девочки тебе сами показывали?

- Никто не показывал. Они просто писяли.

- Ну ладно. Так вот, Вася, природой так создано, что вот эта твоя пися, назовём её палочкой, - Васька мысленно усмехнулся сравнению, - хорошо подходит к писям девочек. Можно назвать их дырочками. Вот эту палочку мальчики вставляют в дырочки девочкам.

Васёк сделал удивлённый вид

- А зачем?

- Как зачем? Так природой задумано. - Ох уж этот тупой идиот. Ему бы мозгов чуток. Хотя нет, не надо. От большого ума большие печали. Или что-то подобное. - Эта твоя палочка как раз хорошо подходит к дырочке. Хочешь попробовать?

До Васьки давно уж дошло, что Катерина Ивановна банально разводит его на поебушки. Почему бы и нет? Тем более, что последний раз он ебал тётю Машу дней пять назад. Только вот нельзя проявлять неприкрытый интерес. Он же тупой.

- Ага. А девочка где?

- Вася, я же тоже девочка.

- Вы тётенька.

- Тётеньки - тоже девочки.

Господи, дай мне терпения! Ну как ему ещё объяснить? Только если показать? А что? Придётся раздеваться.

- Вася, сейчас я тебе покажу дырочку и мы попробуем вставить твою палочку в эту дырочку. Ты согласен? - Только бы не испугать этого идиота. - Только знаешь что?

- Нет. А что?

- Вася, это медицинская процедура и про неё нельзя рассказывать никому. Ты же про медосмотр не рассказываешь?

- Нет.

- Вот и это будет медосмотр. Ты готов? Сейчас я разденусь и всё тебе покажу. А потом мы попробуем.

Так, Катенька, сейчас ты наебёшься. Оу, мамочка, как у него стоит! Сейчас, сейчас, о, чёрт, молнию заело, сейчас, Васенька. Извиваясь всем телом мигом освободилась от платья, сдёрнула лифчик, а трусы и так уж валялись где-то. И вот голенькая уже прижимается к Васильку, гладит его дубину, едва не теряя самообладания от дикого желания насадиться пиздой на эту вещь.

Васька тоже не совсем дурак, даже не ожидала от него такого: подхватил под жопу, прижимает к себе, трётся головкой по животу. Хоть на цыпочки вставай, чтобы прикоснуться хоть лобком к этой головке. Скорее всего это у него инстинкт проявляется. Говорят же, что дураки ебаться мастера. Никакие моральные препоны им не мешают. Пора, пора уже и на кровать его укладывать.

Нет, вначале самой лечь. Надо же показать малоумному, где эта дырочка, ой, какая мокрая, и куда ему свою палочку вставлять. А Василия тоже охватило дикое желание всадить этой много о себе думающей дуре, считающей себя самой умной и хитрой.

Если бы Катерина знала о том, сколько Васеньке известно о взаимоотношениях полов. Если бы. Постоянно находясь на виду, среди жильцов, до того примелькался, что на него просто перестали обращать внимание, как на что-то из интерьера. Вася, не конфликтный от природы, был вежлив и приветлив с жильцами, и они отвечали ему тем же. Всегда здоровался, откликался на любую просьбу. По началу относящиеся к нему с некоторой опаской жильцы, что ему, дураку этому в голову взбредёт, привыкли к его безобидности. Женщины подкармливали, жалели. Мужики щедро отсыпали мелочи. И никто из женщин, да и мужиков, ведущих свои разговоры об интимном, не обращали на крутящегося поблизости Ваську внимания.

А он впитывал эти познания, сравнивал их с узнанным из книг. Да ещё спасибо тёте Маше, просветительнице и первой учительнице. Так что Катька могла бы и не разваливаться на кровати с раскинутыми ляжками, показывая Ваське свою пизду, называя её дырочкой, могла бы не тянуть Ваську за хуй, направляя его куда нужно. Он бы и так всадил. Да он и всадил. От проникшего в неё огромного, твёрдого, будто деревяшка хуя, показавшегося ей размером с оглоблю, доставшего не только до матки, а куда-то до самого желудка и даже дальше, заполнившего всю её пизду, растягивающего стенки влагалища до невозможных размеров, до боли,до сладостной боли, вначале просто перехватило дыхание. Казалось, что эта Васькина палочка выдавила из груди весь воздух.

А он, зверь, попавший внутрь, принюхался, присмотрелся, замерев на мгновение, и вдруг двинулся назад, потянув за собой все внутренности. А затем так же медленно вперёд. Дошёл до матки, упёрся в неё. Господи, лишь бы не порвал ничего, не сдвинул! Ох, какой же огромный! Головка распирает стенки влагалища, с треском выдавливает из пизды воздух и тот, выходя, создаёт звуки, будто пизда пукает. Да не пукает, трещит. Трещит по швам. Оу, Васенька, ещё, ещё! И больно, и сладко. Нет, все те мужики, что тыкали в неё свои хвостики, все они, гордящиеся своим и писями, не стоят ничего по сравнению с Васькой. У него не пися, нет. У него писька. Огромных размеров хуй. Хуина. Хуище. Ой, мамочка! И как он ещё не разорвал бедную Катьку на много маленьких Катек своим агрегатом.

А Васька, пыхтя от напряжения, от наслаждения ли, всаживал и всаживал в пизду хуище, доставая при каждом толчке до матки, упираясь в неё мягкой, по сравнению с остальным, головкой, выжимал из Катьки стоны и крики. Она извивалась, рычала и орала, ничего не соображая, потеряв полностью контроль над собой. Она драла ногтями Васькино тело, кусала его за плечи, за грудь. А он, зверея от вида её сладких мук, всё драл и драл, не обращая, казалось, никакого внимания на мелкие, по его мнению, царапины и укусы. Нет, с тётей Машей, конечно, хорошо, но вот ебать Катерину Ивановну слаще. Намного слаще. Обладать этой, извивающейся от страсти под ним женщиной, слышать её вопли, видеть искажённое сладостной мукой лицо, безумный взгляд глаз, открытый рот, из которого вырывается хриплое дыхание загнанного зверя и звуки.

Сладостные для слуха любого мужика, зверя-хищника звуки побеждённой жертвы. И Васька скудным, по мнению Катьки, умом понял, что теперь Катька надолго, если не навсегда, его рабыня. Сексуальная рабыня. Только она навряд ли в этом признается. Скорее она будет считать себя госпожой. Но теперь она просто не сможет получить удовольствия, удовлетворения ни с одним мужиком. Ни с одним, кроме Васьки.

Катерина перестала кричать. Лишь хриплое дыхание и стоны. престала царапаться и кусаться. Её безвольное тело болталось куклой под Васькиным напором. Казалось, что если Василий не оставит её в покое, она просто помрёт. То-то будет славная смерть! Бабу заебали в усмерть. Померла от переёба. Привиделись заголовки жёлтой прессы, журналюги, толпящиеся возле Васьки и старющиеся взять у него интервью. Привиделись сплетничающие соседи.

Нет, не доведётся ей стать героиней сплетен и слухов. Васька, зарычав, засадив особенно глубоко, что вызвало очередной крик Катерины, застонал, замер, прижимаясь всем телом и выстрелил. Именно выстрелил. Да что там выстрелил. Произвёл залп главным калибром. Катька, даже в состоянии полубреда, ощутила, как тугая струя спермы бьёт в матку, заполняет влагалище, растягивая его ещё сильнее, старается найти выход. Застонав от наслаждения, Катерина ощутила, что кончает в который уже раз. Никогда с ней не было такого.

Немного полежав на теле истерзанной женщины, Вася откатился в сторону. Она, мокрая от пота, ощущала, как сперма из её влагалища, избавившись от пробки в виде Васькиного хуя, вытекает, стекает по расщелине, скатывается до задницы, смачивает анус и стекает на постель, обильно пятная простыню под Катькиной жопой. Немного полежав, собравшись с силами села, повела вокруг мутным взглядом. И кто из этих двух более сумасшедший? Попыталась встать. С первого раза не получилось. Кое-как приняла вертикальное положение. Штормило хуже, чем с перепоя.

Придерживаясь рукой за стеночку, побрела в туалет. Долго сидела на унитазе, не в силах встать. Пересилив себя встала, пощупала несчастную свою пизду. Под руками была вся в соплях, вывернутая едва ли не наизнанку, опухшая её пизда, её страдалица за хозяйкину страсть. Вход, растянутый огромной Васькиной дубиной, ещё не принял своего нормального положения. Она хихикнула, представив, что теперь так и будет жить с раскрытой пиздой. Это было скорее нервной реакцией организма. Пизда ныла сладостно. И этот сладостный зуд отдавался где-то в животе, поднимался к груди, застревал комом в горле.

Прокашлялась. Наклонившись над раковиной, попила воды из-под крана, смачивая пересохшее горло. Кое как перекинула ногу через бортик ванны, присела на краю, касаясь разгорячённой кожей попы холодного кафеля, настроила прохладную воду и направила струю душа в пизду. Прохладная вода остужала жар, вымывала из пизды сперму, приятно холодила. Катерина чувствовала, как стенки влагалища, остывая, принимают свою первоначальную форму.

Только вот губы долго ещё будут распухшими и вывернутыми. Представила негритянку с толстыми губами. У неё такие на лице, а у Катерины на пизде. Интересно, какая же баба сможет жить с этим ебателем кобыл, с этим жеребцом? Катька мысленно перебирала своих подруг, отбрасывая в сторону одну за другой не подходящие кандидатуры, примеряя их к Ваське. Упс! А вот эта подойдёт. Эту можно подложить под Васю.

Лилька, в миру Лилия Владимировна, такая же социальная работница, вечно хвастала, каких размеров и где она перепробовала, вспоминала скорее всего мифических своих мужиков. Не они её ебли, она их. По крайней мере по её словам. Вот Лильку и подсуну под Васю. Пусть проебёт эту хвастливую лахудру. Наслаждаясь прохладой воды, струйками ласкающими разгорячённую пизду, всё ещё не остывшую после ебли, представляла себе ясно, как на экране кинотеатра в три дэ, стоящую раком Лильку. Нет, лежащую под Васькой, иначе эта сука вывернется.

И Ваську, всаживающего в Лильку раз за разом свою дубину. Даже представила, как хуй, входя в пизду, тянет за собой в ниточку растянутые малые губы, как вытягивает их за собой, выходя из пизды. И какие распухшие будут у Лильки большие губы. И как она будет орать, извиваться под мужиком. И как будет просить о помощи, просить её, Катерину. И тут она появляется вся в белом и просит Васю прекратить терзать тётю Лилю, а вставить свою палочку ей. И Василий, который не посмеет её ослушаться, отпустит эту лахудру, всунет в Катькину пизду свой елдак и вскоре кончит, сладостно заполняя спермой Катькину пещеру. Лилька навеки посрамлена, Катька теперь лучшая подруга, ибо спасительница.

А потом они будут приходить к Васе на пару. А что? Соцработники имеют право посещать подопечного в любое время и оставаться у него сколько угодно долго. И Васенька, любимый Васенька, будет ебать их, стоящих раком, лежащих, скачущих на нём. Они ещё попробуют пососать. Хотя нет, навряд ли получится. Если только облизывать, как эскимо. Только бы вот не заебал их на пару Вася. Пощупала ноющую пизду. Да, этот может. А может ещё кого пригласить? О, идея! И как это раньше не взбрело в мою умную голову. Их начальница Ольга Николаевна, страстная любительница ебли, готовая ухватиться за любой хуй, вставить его в себя. Поговаривали, что посетители мужчины не могли уйти, не дав ей взятку в виде поебушек. И чем лучше продрал, тем быстрее решался твой вопрос. Коррупционерка херова.

Вот Вася и даст тебе взятку. Катька хихикнула радостно, представив на миг, как их начальница стоит раком, сзади Вася долбит её. Жирная задница Ольги трясётся при каждом толчке. Её титьки болтаются, как вымя у коровы. Рот раскрыт и из него несутся крики о помощи. Или она будет орать от страсти?Нет, она будет молить о помощи. И тут мы с Лилькой. Хер с ней, подруга всё же, пусть побудет спасительницей. Должно получиться нормально.

Любая пизда со временем привыкнет к размеру хуя. Тем более, если делить этого жеребца на троих, получается и не так уж напряжно. А пизда привыкнет. У неё вот уже почти прошли неприятные симптомы, осталась сладость. Но сегодня, да и завтра, нет, и послезавтра я к Васе ни ногой. Она вспомнила старые впечатления после того, как её первый раз ебли в задницу. Тогда было примерно такое же чувство. Казалось, что даже кал теперь не будет держаться в растарабаненной попке. И ничего, привыкла. И теперь даёт туда с лёгкостью. Нет, дать в задницу Ваське - подписать себе смертный приговор. Это даже не обсуждается. А вот пизде придётся привыкать.

Размечталась и даже не заметила, как в ванну пришёл Васька. С шумом помочился, встал рядом и с интересом рассматривает, что она делает. Смотри, Васенька, смотри, что ты наделал с тёти Катиной пиздой. Пора возвращаться к служебным обязанностям, мечтательница. Надо рассказать этому пентюху, как следует соблюдать гигиену. Еще не хватало, чтобы совал в её красавицу свой грязный хуй.

- Вася, послушай ме
Нежный анальный секс молодой девушки после минета и куни от парня
Украинка Angelika Grays долбится с двойным проникновением не хуже американок
Девушка никогда не унывает если есть возможность подрочить киску