Дочка не прочь получить папочкин член когда он захочет
Дочка не прочь получить папочкин член когда он захочет
Научи бота!
Игра в ассоциации
Моя карта
а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я
Продолжение истории разворачивается через два года. Между Карлом и Риммой заключен договор о встрече, исходом которой должен быть положительный или отрицательный ответ юноши их совместному будущему. Есть одно «но» – молодые люди даже не подозревают о том, что что-то может нарушить их планы. Или «кто-то».
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Там, где меня ждёт счастье. Том третий предоставлен нашим
книжным партнёром — компанией
ЛитРес .
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дорогой читатель! В своих руках ты держишь третий том романа «Там, где меня ждет счастье». Когда я решала, как разделить части так, чтобы преобразовать их в разные тома, я сразу для себя поняла, что хочу начать этот том с шестой части. Мы уже знакомы с персонажами, но при этом узнаем их с другой стороны, перелистывая то в прошлое, то в будущее, находясь в настоящем.
Потому, если вы вдруг увидите скобы рядом с именем, не бойтесь. Это возраст персонажа. Если же вы увидите какие-то знаки, звездочки, то так все и должно быть, можете не волноваться.
Ах, да! Если вы вдруг поняли, что мои слова кажутся каким-то абсурдом, задались вопросом «о чем речь?», я советую вам приступить к прочтению с первых томов. Так будет лучше.
А теперь располагайтесь поудобнее, расслабьтесь. Продолжение истории начинается здесь…
В период новогодних каникул многие люди предпочитают отдыхать, веселиться, проводить время с друзьями. Так, мои бывшие одноклассники, которые уже два года как закончили школу вместе со мной, сидели в парке на скамейке, кидая друг в друга снегом, и курили, запивая всё это алкоголем. Для них праздник уже начался и, увидев меня, несущего портфель на плече, они громко закричали:
Я хотел было их проигнорировать, но пьяный Адмакин подскочил ко мне, повиснув на моём плече:
— Ты чего, оглох? Не хочешь с нами выпить?
— Какая тебе разница? Можно подумать, тебе правда интересно.
Артём ухмыльнулся и повернулся к остальным:
— Пацаны, как вы думаете, кем работает наш Карл? Ваши догадки? — парни посмеялись, а я им улыбнулся и, скрестив руки на груди, чтобы согреться, кивнул.
— Никто, никто… — я хотел уйти, но Артём схватил мой портфель и сбросил его на землю, довольно смеясь. — Эй, прекрати, его нельзя кидать!
— Там что-то хрупкое? Как Машка ювелиром пошел?!
— Не твоё дело, Артём, отдай, — мой голос стал строже, но его это не остановило. Он залез в портфель и достал оттуда пенал, в котором лежало несколько кистей и палеток с тенями:
— Твою мать! Ты у нас из этих, что ли? Пользуешься кистями, чтобы лицо малевать?
— Смешной ты, Артём… — я выхватил у него пенал с портфелем и повесил к себе на плечо. — Я визажист, придурки.
— Так у тебя, получается, доступ к бабским личикам официальный или чё? Можешь любую уродину превратить в сексапильную чикуню?
— Не бывает некрасивых женщин, Артём. Это у вас вкусы такие с парнями.
— Ты, это, к нам присоединяйся как-нибудь! Покажем тебе наши вкусы! — парни засмеялись, на что я только махнул им рукой и пошёл дальше.
В эти выходные должно было состояться выступление Риммы, которое я так долго ждал. А после мы будем вместе отмечать Новый Год, словно возлюбленные… В последний раз, когда мы виделись, я красил её на практике, а она дразнила меня, пытаясь облизнуть мои руки, словно кошка. Из-за этого я забывал технику, которой хотел её накрасить, и комиссия была во мне не уверена. Несмотря на это, я чувствовал себя счастливым рядом с ней и был очарован ею.
Когда я открыл дверь в дом, на пороге мне попалась женщина средних лет. Она только-только пришла, и дядя помогал её снять куртку.
— Так это ты племянник Робертио? — брезгливо бросила она мне, а дядя ей улыбнулся, как будто для него такой тон был нормой.
— Поставь чайник. Мы с Робертио сейчас придём… — подняв нос к верху, сказала шатенка с густо накрашенными тушью глазами. По макияжу всегда можно было понять, что за человек перед тобой, и сейчас я открыто видел перед собой закомплексованную в себе стерву. — А, и ещё… Я оставлю здесь сумку, не смей её трогать, ясно?
— Вы нашли себе не того человека для прислуживания, — спокойно ответил я, параллельно снимая ботинки. Женщина недобро улыбнулась и посмотрела на дядю:
— Робертио, что за невоспитанный у тебя мальчишка! Такой же, каким был твой брат в свое время!
— Карл — его сын, Элен… — улыбался дядя, неловко обнимая её за бёдра. — Разумеется, они похожи. Но ты зря так о мальчике, он у нас чудесный…
— Дядя, я сейчас не могу поставить чайник, мне срочно нужно в комнату.
— За «надом»! Извольте поставить сами, я вам, всё-таки, не прислуга… И, да, — я посмотрел даме в глаза, расстёгивая куртку, — хотите командовать — заделывайтесь командиром в армию, а меня не трогайте. Вы мне никто.
Дядя вечно приводил в дом то одну женщину, то другую, и обе терпеть меня не могли. Одна была его давней знакомой из Италии, и мы со Снэйкусом прозвали её «сирена». Вторая, если не ошибаюсь, тоже итальянка, но владеет русским языком, и, к тому же, работала с дядей в другой стране. Обе девушки поочерёдно приходили к нему для того, чтобы удовлетворить свои потребности. Дядя с удовольствием их звал к себе, занимался с ними сексом в качестве спорта, получал хорошее настроение, и они уходили. И так было примерно четыре раза в неделю: два раза с одной, два раза с другой; два утренних секса, два ночных. Утренние ещё ничему не вредили, я спал и ничего не слышал, а вот от ночных у меня уже был развит хронический недосып… и сколько бы я не просил дядю это прекратить, сколько бы не надевал беруши, не слушал музыку, всё было слышно, вплоть до их интимных разговорчиков на итальянском. А потом, уходя есть, я поднимал их одежду, разбросанную прямо по коридору, и кидал всё в общий мешок, который хотелось сразу выбросить, а лучше — сжечь.
— Добрый день, — Снэйкус опять пришёл не вовремя, и я его впустил, чтобы он подождал дядю на кухне. Услышав стоны, он понимающе на меня взглянул и посмеялся:
— Это уже вошло в привычку, — дружелюбно я пожал его руку, освободившись от сковороды, в которую вливал омлет. — Будете есть?
— Да, не откажусь… Скажи, а… У тебя не возникало желания съехать от дяди?
— Возникало, постоянно, но у меня пока нет стабильной зарплаты, чтобы оплачивать себе жильё…
— Скверненько… — видно, он что-то хотел мне предложить, но боялся или был не уверен. Сев поудобнее, он прошептал, но так, чтобы я всё слышал:
— Если всё совсем плохо, то можешь пожить у меня… Я и Римма не будем против. Ты, всё-таки, нам почти родной…
— Ох… Я не знаю, Снэйкус. Думаю, вам со мной будет неуютно.
— Ты, в отличии от этих старых извращенцев, не разбрасываешь своё бельё по дому… — он посмеялся, а я вынул из кастрюли красные стринги и брезгливо швырнул их к лестнице:
— Мерзость… у нас женского белья теперь в квартире больше, чем в наличии у эротического магазина… Оно как будто размножается почкованием! — в этот момент сверху что-то упало, потом глухо начало стучать в наш потолок, и мы со Снэйкусом неловко посмеялись.
— Тебе не пора уходить? — взглянув на время, я замер, а Элен, с мокрыми от пота волосами, приподняла голову с пола и посмотрела в телефон:
— Чёрт! Пора. У меня свидание через сорок минут, а я тут с тобой трахаюсь.
— Зато это тебя заряжает… Кто ещё будет тебя так трахать, если не я?
— Придурок! — Элен засмеялась и поднялась с пола, одеваясь. Я помог ей застегнуть молнию на платье и шлёпнул её по заднице, а она, краснея, поцеловала меня в губы и вышла из комнаты, стуча каблуками. По комнате были разбросаны её вещи, и я их побыстрее поднял, чтобы они не попадались мне на глаза. Мы спустились на первый этаж и она набросила на себя куртку, глядя в зеркало.
— Увидимся в четверг? — на выходе она меня чмокнула, а я сделал вид, что очень занят.
— Посмотрим, — я её ещё раз поцеловал и, закрыв за ней дверь, облегчённо вздохнул. Что-то я запарился за последние две недели…
— Дядя, — на кухне стоял Карл, — я съезжаю.
— К Снэйкусу, — только сейчас я увидел возле него Сная, и густо покраснел. Опять ему пришлось слушать. — Я так больше не могу. Ты приводишь девушек в дом, но не думаешь о том, что чувствую я. Я не могу сосредоточиться на учёбе из-за ваших утех, мне просто противно…
— Прости… — только выдавил я. Снай, который сидел рядом с моим племянником, недобро на меня посмотрел. — Я… Это вошло в привычку, Карл…
— Вспомни свои личные слова. Что ты будешь делать, если эти девицы забеременеют от тебя? Ты женишься на одной из них, дядя?
— Нет. Карл, всё будет в порядке. Я занимаюсь своего рода спортом.
— Дядя, занимайся им либо в другом месте, либо дай мне спокойно съехать! Это отвратительно!
— Тогда… Съезжай, на здоровье. Я без них не могу. Они заполняют моё сердце энергией, которую я потерял, когда расстался с Зои…
— Она просто вовремя опомнилась, — добавил Снай, встав с места. Он кивнул Карлу, и тот ушёл наверх, собирать свои вещи. Мы с приятелем остались наедине, и он подошёл ко мне, легонько шлёпнув меня по плечу:
По правде говоря, я не получал от Элен и Полли такого восторга, о котором думают Снай и Карл про меня… Я просто нуждался во внимании женщины однажды, и вовремя на глаза попалась Полли Клосси, которая провела со мной ночь. Это всё, происходящее между нами, было своего рода протестом. Ведь просто так я бы не стал спать с женщинами. В какой-то момент я просто понял, чего мне так долго не доставало всё это время… И я окончательно убедился в этом, когда потерял Зои…
Пазарикк была моей первой любовью, моей первой женщиной… моим первым разом… И с ней я впервые познал для себя любовь до мурашек на теле… Но она уехала, слишком быстро исчезла из моей жизни. И я начал искать её в других женщинах… но никакая из них не могла заменить мне «Пузырика». Я слишком сильно скучал по ней и буквально искал смысл жить в кошмарном и отвратительном мне сексе с другими женщинами. Иначе я просто таял на глазах у Карла и коллег, я просто впадал в безрассудство…
Я занёс Зои в комнату и чуть не упал, споткнувшись о тапки, а она в темноте посмеялась надо мной. Мы рухнули на кровать, и та со скрипом поддалась нашему весу. Для меня всё это было впервые, и внизу живота было так тепло оттого, что я сейчас был на ней и прижимался телом к её телу… Всё это было так необыкновенно, что чувства вырывались наружу, и я совсем терялся в себе.
— Прости… — она стиснула зубы и немного развела ноги. Я провел по ним рукой, ощутив всю дрожь её хрупкого тела.
— Просто… может ничего не получиться… а вдруг…
— Всё получится, — я тихо стянул с неё брюки и поцеловал её нежный животик. Сейчас меня так и тянуло на ласки, так хотелось почувствовать эту свободу, когда я сорву с неё всё…
Зои залилась пунцовым цветом и приподнялась навстречу, целуя меня. В её глазах стояли слёзы. Она тоже отказывалась верить в то, что происходит. Я притронулся к её бархатному бюстгальтеру, и в этот раз она позволила мне расстегнуть его самому. После нескольких попыток раздался щелчок, лямки скользнули по тёплым плечам, и голые груди спрятались за её руками. Она безумно стеснялась меня, несмотря на то, что такой я её уже видел и даже касался губами каждой точки тела. Сейчас, когда она была так очаровательна, я просто не сдержался и коснулся пальцами её ключицы.
— Тебе… приятно, когда я делаю так? — в голове возникло déjà vu* 1 , но она прижала мою руку к себе и закивала.
— Зои, у меня… — по телу пошли мурашки, и мы оба вздрогнули. — … нет презерватива… Давай, я сбегаю… просто… придётся немного подождать…
— Ничего, — она как-то неловко кивнула и закрыла глаза ладонями, закрывая себя мной. — Давай без него… ничего страшного…
— Я рискованная цыпочка, ты же знаешь… — она иронично посмеялась, а я навис над ней и поцеловал её в шёлковые волосы. — Плевать… Давай сделаем это.
Она напряглась, когда я посадил её на себя. По румяным щекам полились слёзы, и она их поспешно вытерла, пытаясь совладать собой, пытаясь сосредоточиться на моём обнажённом теле.
— Нет, я этого хочу, правда, — она взяла меня за руку и стянула с себя трусики, аккуратно сложила их по японской технике на углу кровати треугольником, насмешив меня, и кивнула в мою сторону. — Теперь ты…
Нелепо, но я вылез из белья и аккуратно перевернул Зои, хрупкую и изящную, на спину:
— Давай, чего уж теперь терять? Ты этого хочешь… Я этого хочу… Мы оба этого хотим, не правда ли?.. Значит, так надо.
Когда я прижался к ней, она вздрогнула и уткнулась носом мне в плечо. В следующую же секунду она дёрнула плечами, вскрикнув, и, ощутив меня в себе, закрыла лицо руками. Я нашёл её губы своими губами и прижался бёдрами к ее ногам, на что Пузырик зажмурилась от подступившей боли и закрыла себе рот, чтобы не закричать. Ей было больно, и оттого её тошнило ещё больше. Она хотела остановить меня дрожащими руками и одновременно пыталась просто смириться с ситуацией.
— Боби… — говоря это через плотно сжатую ладонь, она плакала. — Мне так больно, Боби…
— Тебе принести воды?.. Может, обезболивающего? Успокоительного? Пузырик… Просто скажи…
— Боби… — но она меня не слышала. Она замкнулась где-то в себе и утешала саму себя, уткнувшись носом мне в грудь. — Прости меня… Прости… За то, что я вот такая…
Я продолжал двигаться, чувствуя при этом теплоту, которая разгонялась по всему телу. С каждым движением я чувствовал себя ещё лучше, ещё прекраснее, и мне не хотелось останавливаться, только чтобы чувствовать себя самым счастливым человеком на земле. Почему-то на миг мне показалось, что я, действительно, молод и всё ещё только впереди, так сладка была эта иллюзия… И Зои прекрасно это понимала. Она хотела, чтобы я получил от этого всё самое лучшее, при этом сама испытывала на себе ужасную боль, о какой я лишь подозревал.
Потеряв голову, я прижал её к себе, сдерживая стоны от восторга, и она целовала меня… а в глазах был туман, и я чувствовал лишь её тёплое дыхание у своего лица и слёзы, которые она вытирала о мои плечи. Подхватив её на руки, я ощутил резкий прилив крови к голове и на секунду замер, казалось, перестал дышать. Телу стало как-то легко, и я остановился, согревая её своими объятиями. Пазарикк поцеловала меня в щёку холодными губами, проводя рукой по моей груди, и облегчённо вздохнула. Наконец, пытки для неё были закончены. Наконец, она знает, какого это…
— Пузырик? Ты как? — учащённо дыша, я поцеловал её, а она вытерла намокшие глаза и слабо улыбнулась сквозь слёзы.
Я поспешно лёг рядом с ней, целуя её, прижимая её к себе. Мне хотелось играть с новыми чувствами, касаться её и тут, и здесь… Но она отвернулась от меня и легла на бок, только изредка вздрагивая. И из мыслей не выходило то, что я просто взял и использовал эту милую наивную девочку…
«Не хочу с тобой расставаться… это несправедливо…», — так я хотел ей сказать, но не мог, сомневаясь в том, что она хотела бы того же.
В ту ночь я не спал. Я слушал, как всхлипывает она во сне, и мне было неспокойно. Я пережил самое лучшее чувство, что можно пережить, но одновременно сделал больно любимому человеку… Я перешёл через все границы на свой риск, под свою ответственность.
Посреди ночи Зои поднялась с постели, такая же красивая и обнажённая, чтобы принять душ. В это время я как раз не спал и, перепугавшись, схватил её за руку.
— Ты куда? — услышав мой голос, она обернулась и посмотрела на мой голый торс, всё ещё удивляясь тому, что всю эту ночь мы спали абсолютно голыми в одной кровати. Это её не то, чтобы раздражало, но она была ужасно смущена. Не каждый день Пузырику приходится просыпаться в постели с голым мужиком, так ещё и доктором Телио-Лентие…
— Я хочу принять душ. Мне… неудобно.
— Нет. Я… — она пригладила намокшие от духоты волосы и повертела головой. — Дай мне побыть одной, ладно?..
Я сбросил с себя одеяло и подошёл к ней, в чём мать родила. Вокруг была темнота и, переступив с ноги на ногу, она с каким-то сильным стыдом поспешила включить свет, чтобы разглядеть меня получше. Имела право.
— Вовсе нет… Ты в такой прекрасной форме… Любой мальчишка бы позавидовал…
— Куда мне до тебя, Пузырик… — я ей улыбнулся и посмотрел на очертания её груди, на выпуклый животик, на красивые округлые бёдра… на шею, на ключицы… в глаза. — Ты… Я так рад, что ты стала моей первой партнершей. Во всех смыслах.
Она неловко улыбнулась, пряча взгляд под длинными ресницами. Мы присели на кровать, и я посадил её на колени, прижимая к себе. Она немного поёжилась, сидя на мне, но я поспешил её успокоить:
— Ты так прекрасна… Так страшно разрушать тебя, ведь ты такая хрупкая…
— Знаю. Я так давно наблюдал за тобой.
— Мы не можем продолжать встречаться, понимаешь?
— Нет. Я… — она сглотнула ком, который опять возник в горле. Я взглянул ей в глаза, обнимая её за плечи. — Встречаясь со мной, ты сделаешь больно нам обоим.
— Я готов принять тебя такой, какая ты есть.
— Ты уже не принял. У тебя не получится, ты не сможешь доверять мне целиком. Ты до последнего думал, что я попала к вам в больницу через чью-то постель, ты… Никогда не верил мне, Боби. Ты никому не верил.
— Нет. Прости, я не могу так… — она встала и собралась идти в душ, но я повернул её к себе спиной и вновь посадил к себе на колени, обнимая теплое обнаженное тело. Стоило мне дотронуться до сосков, как она сладко застонала, чувствуя прилив возбуждения. — Не надо, Робертио… я хочу в душ…
— Успеешь ещё… — после этих слов я повалил её в постель, увлекшись с головой её телом. Тихо постанывая от удовольствия, Зои целовала меня, и её бровки становились горкой каждый раз, когда я двигал бёдрами ей навстречу, впадая в эйфорию от новых для меня ощущений.
— Помедленнее, Робертио… Прошу, помедленнее…
Мы занимались любовью до самого утра, то и дело останавливаясь, а затем возвращаясь к началу. Восхищённый её чудесным телом, я целовал его каждую точку, проводил по ней кончиком языка, наблюдая за тем, как изгибается она подо мной, покусывая губы от наслаждения. С каждым новым разом ей становилось всё приятнее, легче, она чувствовала невероятную лёгкость, которая была так хороша на фоне всего, что пришлось испытать ей в прошлом.
— Люблю тебя… — задыхаясь, шептала она мне на ухо и целовала мои красные щёки. Не сдерживая своего восторга, я подхватил её ножки, задрав их до своих плеч и прижался грудью к её груди, чувствуя судороги по всему телу. Вот, почему брат так любил Монику… Вот, что чувствовал он, становясь одним целым со своей возлюбленной…
Зои, вытирая пот со лба, сжала в руках простыню и свободно вздохнула. Всё вокруг нас замерло, всё внутри сжалось, вибрируя. Дыша сквозь приоткрытые губы, она немного улыбнулась краем губ. От постоянно приоткрытого рта в порыве стона, её губы совсем пересохли, и она их лизнула, полной грудью набирая воздух.
— Прими таблетки, хорошо?.. — чмокнул я её в плечо, а она тихонько закивала, но неуверенно, и это меня насторожило. — Мы не можем оставить это просто так… это я виноват, что не был готов. Точнее, был, но… не в этом плане.
— Конечно. Раз мы расстаёмся, зачем тебе лишние проблемы?.. Мы либо расстаёмся, либо нет. Ты сама сказала, что не хочешь быть со мной, что я тебе не доверяю и так далее… Пойми, Зои, лучше тебе… родить от того человека, что будет рядом всегда. Это то, чего ты заслужила…
— Даже если постараюсь, я не смогу иметь детей. Они умирают внутри меня, Робертио… У меня же был сын… мой… мой Тедди… Эти ужасные слова тети в мою сторону… Это ужасное клеймо на всю жизнь… — она легла мне в объятия и поджала губы, а я смахнул слёзы с её ресниц и поцеловал девушку в лоб. Вздрагивающая Зои прижала губы к моему плечу, томно вздыхая.
— В следующий раз у тебя всё получится, Пузырик. Ты знаешь, нам, врачам и медсестрам, запрещено так говорить… Но у тебя все будет хорошо. Я тебе обещаю.
Зрелая брюнетка Лили Лейн задолжала за квартиру и пришлось расплатится жопой
Винтер Джейд проверила кошелёк мужа и сразу потащила его трахаться
Порно видео с Aria Kai (Арья Каи)