Дочери любят получать папочкины члены в себя
Дочери любят получать папочкины члены в себя
Всего книг - 594267 томов Объем библиотеки - 902 Гб. Всего авторов - 236336 Пользователей - 108371
Весь в неге от счастья, как ты спишь!
Ты была той, которую нельзя забыть.
Ты была той, которую всегда буду помнить.
Наше уютное кафе. Горячий чай, поток весёлых фраз.
В свой срок уйти и возродиться вновь,
Свободу, радость обрести — новую жизнь и любовь!
Очертанья трусов — их — под юбкой не скрыть!.
Что нам — верной дорогой Гоморры бродить?!
В переулке Содома не грехъ поблудить!
Мой лучший друг — больше, чем жизнь!.
Пусть, повторяясь в чём-то, где-то,
Коль, склонности к возвышенному нет:
Валяй, пиши — про глаз, про синих цвет,
Про чистоту волос, банальность плоти…
Без Бенджамина Франклина в глазах —
Живёте — как, в том самом анекдоте:
"На Жэ… нет слова! Так не быть и жопе!"
Но! В Двадцать первом веке Попа есть!
Что в дрожь бросает собственный елдак?!.
С детства слышали: "Фу, гадость!. "
Стоп, Читатель! Кто даст правильный ответ:
Может статься, их приправили впервой
Ни к чему гадать, прикинув к носу хрен!
Понимают: где стрекочет чей сверчок!
Повыше — ростом, пошустрее — с язычком —
Тебя, конечно же, попробует рачком!
Важно, чтоб: всё — пучком, и пистолетом!
Суть, разврат: раз — в рот, раз — в зад!.
Можешь отвергнуть, но лучше — прими:
Покопавшися в аналах, начинаешь понимать:
Вправду создано живое — чтоб ебаться и ебать!
Для того, чтобы ебать — сделана была кровать!
Где: рождаемся, живём, умираем — шкуру трём:
И, когда-то, из ребра, появилася пизда…
О сказочной Стране Отсутствия Морали:
Я! Ты! Он! Она! — когда-нибудь мечтали!
Ну, тритесь, жмитесь о мужские чресла!
Однако, мать-природу лучше — знать:
Чтоб, в жизни-койке, радость ощущать!
Так, пряность ануса, воспитанного с чувством,
Годы спустя — пленяет нас искусством!
Чем повесть про не сделанный минет!
Неладно что-то в ДАТЬском Королевстве:
Быть может, не доделали вас в детстве?!
Вы простыни измять!. И, чувствовать!
Узы страсти священнее брачных оков!
Чем супруг добродетельный, мало хотящий!
Будь юницей, старлеткою — в том нет вопроса!
Ждёт встречи с поклонницей этого жанра!
Так, прочь банальности — в кровать!
Увлажняющего крема, перчика из чувств!
То ебну её хуЁм, то двумя пальцами!
То — на полную войду, поддам ей яйцами!
Иногда вхожу хуЁм я — вместе с пальцами!.
Ты вылавливаешь кайф, ты очень счастлива!
Раскраснелась, запрокинула головку!
Мне попёнку подвигаешь очень ловко!
Ягодицы — твой манок, и в сексе ниша:
Задом на перёд съезжает твоя крыша!
"Такой большой — и, влез… туда!. Ох!. Ах!. "
Если два славных бугорка под платьем!
В пригорках белых, — друг плечистый…
Доктор Взад-Вперёд чресла разомнёт!
Пососальник-бутерброд-потаённый чёрный ход!.
В: "Монтане", "Рэнглер", "Левесах" —
Первопроходец-соловей-Морщина В темени:
Чудно всё понравится, разведётся-сладится!
Витиевато я сную, то бишь, с затеей!
Не ороша, переверну ягодкой белой!.
Как, Прометей, огонь несу, сил не жалея!
Хочу в тебе я женщину, не личность!
Ваше Одиночество! Если очень хочется
У тебя большая попа! Обаятельная грудь!
В ночи белеет попа, погашен огонёк!
Притормози, Мгновенье! Возрадуюсь душой,
Вправляя аккуратно тебе большой мужской!
Чулки — ажуром в кресле… Измята простыня:
Последней ночкой попа — невестою была!.
Оделась мягким местом, хорошая моя!
Накелдониваться стала аж, до самого
Не за медные гроши! И зелёные шиши!
Обратила она взор на пихательный прибор!
Разорвался паутинки прихотливейший узор!
Эх! Анальная истома! Поскорей в неё прорвись!
Ощущает через жопу Егоза ибану жизнь!
Сквозь годы, женщины по ней тоскуют!
Им: больше, толще, глубже — подавай!
Прям с хуя — на свиданье к Богу в рай!
Распусти же ягодицы! Тереби же клиторок!
Нежность касаний, и жёсткое порно! —
Близость, которой ты будешь довольна!
Ослепительна, как снег, только тёпленькая!
Вазелина — оберег, и вся ты — моя!.
Приходи! Сбрось эту кожу! Буду мил!
Прекрасность жизни — в глубине горячей!
Очком в ажуре — соблазнится и незрячий!
А мой дружок, в поту, весь красный,
Пора! Пора порадоваться на своём веку!
И спереди, и сзади! А то — и на боку!.
Но по взгляду вижу, что не прочь ты
С незнакомцем побыть днём ли, ночью!
Девочек-хотелочек, ну, почти что, целочек!.
Расположат к уступкам коротенькую юбку!
Плен сладких ягодиц! Пышных и белых!
И в декабре гляжу на вас, как в мае!
Нескромность бёдер сквозь одежды угадаю!
Быть тяжко где-то целкой — много лет!
Хуже серется, и меркнет белый свет!.
Раздвинь попаню вширь без сожаленья!
Стань самкой!. Похотливой девкой будь!.
Про всех и вся — ты в миг этот забудь!
Свой клиторок — несёшь, как тяжкий крест…
Если жаждешь любви, а не просто, метаний —
Попочку заголи для мужских ожиданий!
Если счастья Жар-Птицу не хочешь спугнуть —
Сакрально примут каждый сантимэтр!.
Блондинка иль брюнетка, коль, где-то целочка —
Не стану я дивиться: зри в жопу, дурочка!
Свой белый одуванчик, не взятый ветерком,
Извольте на диванчик! Не раком, но бочком!.
Когда приход почуешь, очёчком поморгай,
Так: будто дефекуешь!. И смазку соблюдай!
А сладость шоколада бывает и горька!.
Таки, в нелестной позе — повремени, пока!
Лишь я один, их страстно раздвигая,
Нам, милая, со скромностью — труба!
Над чистотой отплачьте враз навзрыд!
Отдайтесь — вся — натуре благородной!
Узнайте, как на грехъ попаня бздит!
Анус — похотью зажечь! — Содомировать, сиречь!
Вкус понявшая сношения, попа — жаждет ублажения!
Ягодицы под самцом — ходят, просто молодцом!
Откровенны!. Беспардонны!. Размилованы концом!
Паузы, и замирание, оправдают ожиданья!
Жопе — я верен, до доски, до гробовой!
Ну, как не угодить мягкой девчёнке!
Крепкие ляжки, чуть заплывшие жирком,
Наше знакомство ввергнет вас в пучину!
Безбрежных ласк и наслаждений страстных!
И, чувств, порой, совсем нам неподвластных!
Рачком-с поставить, эту вот, милашку:
Полураспущена она!. Мила! Маняща! Без табу!
В попу — даёшь! Принимаешь и в губки!
Внедряйтесь с тактом! Прите в полный рост!
Поскрип ложа, и близости пылкие стоны!
Если, Женщиной стали, и встали рачком:
Знать, приелись утехи пизды с язычком!
Но! Все дамы — изысканно пялятся в зад!
"Женщиной — не рождаются…", как говорят!.
И — как знать, может быть, окроплю,
Всем добрым ляжкам, как пашне весной —
Нужна пропашка, хоть спорь, хоть не спорь!
Без "тили-тили", по-взрослому, в кресле!
Мы сплелись телесами, и, то воспаряем,
То, на грани безумства, бросаемся вниз!.
Исступлённый стон, пароксизм, наслажденья!
Это жизнь, а не просто, телодвиженья!.
Да, и сам я, ровесник сумбурных тех лет,
Узнавал, в койке рядом, что можно. И нет…
А однажды, Его полюбила так страшно,
Что кругом отдалась, вожделела ужасно!.
Не героя, не принца ждёшь, средце волнуя!
Хочешь просто тепла, в одиночестве зябком!
Поцелуев глубоких, да чтоб, — без оглядки!
Ищешь чувственный секс, и надежду хранишь
Во глубинах души, на любовь, и на жизнь!
Ну, а тот, кого хочется в сердце сберечь,
Озари белизной длинных трепетных ног!
В упоенье волос, криков, шёпотов, снов!
Меж высоких хлебов — сдобных добрых булОк!.
Незабвенных! И брутальных! Подрумяненных!
Да!. Содома переулок — это Булочная Булок!
Жизни нектар, суть — похотливый раж!.
… "На свете — всё имеет сторону парадную,
А также — сумрачную сторону обратную!
Ты, отрицать её природу непонятную:
Кто тебя придумал, может солнце?
И скользить по ласковым губам!
Он стратег, он даже тактик, словом спец,
Сила, воля, плюс характер — молодец!
Мы сейчас идём тропинкой очень узкой,
Даже КГБ не сможет нас теперь поймать!
На одной твоя жизнь, на другой — жизнь врага.
Какую ты выберешь свою долю, стрелок?
Встал на колено, так кружилась голова.
Есть запах просто и называется он — ты!
Под колесами вельд обожженный лежит,
Небольшая лошадка бредет осторожно,
Если это, конечно, в природе возможно.
Ведь жизнь на жизнь не перемножишь,
Как сложится судьба — никто не знает.
Живи, Жора, свободно и не бойся перемен!
Не упусти того, что он даёт взамен!
Ты — сладкое вино в невидимом бокале.
На трепетных твоих губах — пьянящий аромат.
И запах летних наших грёз — беспечно нереален,
Лишь отражает свет, как огненный закат!
Пусть случится всё то, что начертано свыше.
Не лишайте себя тёплых фраз, нежных встреч.
И, молясь о любви, знайте — небо услышит!
Зажигая для вас звёзды бархатных встреч.
В крови людской пространства затопив.
В багровом зареве закат шипуч и пенен.
Березки белые стоят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен,
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,
Он хотя и спокойный, но все-таки враг.
Если он, как и ты, не пропил свою честь,
Враг не может быть бывшим, он будет и есть.
Будь же верен, прицел, и не дрогни, рука,
Ты погибнешь, когда пожалеешь врага.
Скользнув вдоль шеи — довести до дрожи!
Всё ниже, вздохом поцелуев, я растворяюсь.
Кто не успел скачать до блокировки тот опоздал. Как и я. Ну и черт с этим текстиком. Поставлю ему нечитаемо, раз он не читается.
Тема интеесная, жаль реализована "галопом по Европам". Думаю, автор всё же углубится в тему в следующих книгах.
На фоне других -прям вот хорошо читается!
Так себе по сравнению с предыдущими
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Цвет фона
черный
светло-черный
бежевый
бежевый 2
персиковый
зеленый
серо-зеленый
желтый
синий
серый
красный
белый
Цвет шрифта
белый
зеленый
желтый
синий
темно-синий
серый
светло-серый
тёмно-серый
красный
Размер шрифта
14px
16px
18px
20px
22px
24px
Шрифт
Arial, Helvetica, sans-serif
"Arial Black", Gadget, sans-serif
"Bookman Old Style", serif
"Comic Sans MS", cursive
Courier, monospace
"Courier New", Courier, monospace
Garamond, serif
Georgia, serif
Impact, Charcoal, sans-serif
"Lucida Console", Monaco, monospace
"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif
"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif
"MS Serif", "New York", sans-serif
"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif
Symbol, sans-serif
Tahoma, Geneva, sans-serif
"Times New Roman", Times, serif
"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif
Verdana, Geneva, sans-serif
Webdings, sans-serif
Wingdings, "Zapf Dingbats", sans-serif
Насыщенность шрифта
жирный
Обычный стиль
курсив
Ширина текста
400px
500px
600px
700px
800px
900px
1000px
1100px
1200px
Показывать меню
Убрать меню
Абзац
0px
4px
12px
16px
20px
24px
28px
32px
36px
40px
Межстрочный интервал
18px
20px
22px
24px
26px
28px
30px
32px
2012 - 2022 © КулЛиб - Классная библиотека! Бесплатная электронная библиотека. Скачать книги и читать онлайн бесплатно! Самиздат, бестселлеры, топ книг, новые книги, лучшие книги в формате: fb2, txt, html, rtf, epub, mobi.
Оставить комментарий
© Copyright Симонова Дарья Всеволодовна
( simonova_dasha@mail.ru )
Размещен: 25/01/2020, изменен: 25/01/2020. 358k. Статистика.
Роман : Проза
Скачать FB2
Ваша оценка:
шедевр
великолепно
отличная книга
хорошая книга
нормально
не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Аннотация: Полный вариант романа "Дни, когда все было...[против меня]", в который вошла одноименная повесть и "Пинг-понг жив". В этих текстах по сути одна гл. героиня, а прототипы других героев - моя "родня по юности". Первая часть - Пинг-понг жив - посвящена памяти Стаса Клевака, а вторая - просто всем, кто в меня поверил когда-то... Кто мне дорог. Моим друзьям. Книга вышла в издательстве "Центрпологираф" в 2020 г.
Оставить комментарий
© Copyright Симонова Дарья Всеволодовна
( simonova_dasha@mail.ru )
Обновлено: 25/01/2020. 358k. Статистика.
Роман : Проза
Ваша оценка:
шедевр
великолепно
отличная книга
хорошая книга
нормально
не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Страсти по рыжей фурии
Татьяна Тронина. Страсти по рыжей фурии
Рецензии
Коллекции
Новости
Цитаты
Каталог
Новинки
По рейтингу
Случайная книга
Презентация
Авторы
Жанры
Теги
Календарь
Рекомендации
Премии
Татьяна Тронина. Страсти по рыжей фурии
Онлайн чтение книги
Страсти по рыжей фурии
Татьяна Тронина. Страсти по рыжей фурии
Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru
Купить полную версию
Татьяна Тронина. Страсти по рыжей фурии
Тип 1
Тип 2
Тип 3
Тип 4
Тип 5
Тип 6
Тип 7
Тип 8
A
A
A
A
A
A
нет
частично
все
закрыть
Отправить
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Когда мой отец впервые увидел меня, он произнес свою коронную фразу: «Я тут ни при чем!» – и свалился в обморок.
Нельзя сказать, что папочка мой был человеком нервным и особо чувствительным, скорее даже наоборот – мало что могло вывести его из обычного благодушного состояния. Самым главным для него было то, чтобы к нему приставали как можно реже и не взваливали на него никакой ответственности. На моей матери он женился только потому, что она ждала ребенка, а негодяем, при всей своей лени, он не был. «Ребенок так ребенок, – философски решил он, – все равно не мне его воспитывать, это дело исключительно женское. Я деньги в дом приношу, и хватит. И не лезьте ко мне...»
Была зима. Меня принесли из роддома и стали разворачивать из всех тех бесчисленных одеял и распашонок, которых не пожалели из-за мороза. Когда мама откинула последнюю пеленку и, очень довольная, засюсюкала над голым младенцем женского пола, отец произнес ту коронную фразу и упал.
Нет, я была его творением, человеческим существом, которое слепили при непосредственном, самом прямом участии моего папаши, и любой, кто видел меня, мог с полным правом возразить ему: «Ты тут очень даже при чем!» Потому что я была копией своего отца. Правда, во мне некоторые особенности его внешности были во много раз усилены природой и подчеркнуты. Такого бремени вины и даже ответственности он не мог вынести.
Моя мамочка была очаровательной брюнеткой со смуглой кожей – ее родословная уходила корнями в тогда еще братскую республику Молдавию. А папаша был конопатым рыжим мужичком, типичным порождением подмосковной глубинки. Его даже звали Василием, Васькой – как самодовольного кота тигровой расцветки. Еще в роддоме мамочка радостно сообщила ему, что дочка родилась такая же конопушка, как и он сам, а врачи так же весело сказали ему, что ребенок абсолютно нормален и здоров, ручки-ножки на месте, аппетит отличный.
Да, я была абсолютно нормальной. И действительно очень похожей на своего папашу. Я была рыжей и конопатой. Но не просто конопатой: девяносто девять процентов моего тела украшали оранжево-шоколадные, славные такие солнечные веснушки. Если пересчитать, то, наверное, не меньше миллиона их набралось бы. И у меня оказались светло-карие, почти желтые глаза.
Впечатление, произведенное мною на папашу, усугубилось еще тем, что первые несколько дней после рождения я болела желтухой. Вернее, не болела, и не желтухой, а пребывала в обычном для моего возраста состоянии. Потому что почти все младенцы вскоре после рождения вдруг желтеют на несколько дней без всяких признаков недомогания. Врачи называют это состояние «желтухой новорожденных», и беспокойства оно ни у кого не вызывает, проходит само по себе, без всякого лечения. Но бедный папа этого не знал. Он увидел перед собой ярко-оранжевое, как апельсин, существо с круглыми желтыми глазами, все сплошь покрытое веснушками, – и свалился как подкошенный.
Буквально на следующий день желтуха у меня исчезла, но отец так и не смог до конца прийти в себя. Ощущение собственной вины прогрызло в его душе огромную дырку, тем более что многочисленные папочкины друзья, в основном члены общества «Рыболов-спортсмен», очень способствовали этому. Они не переставая громогласно удивлялись тому, как на свет мог появиться такой конопатый ребенок, и то и дело кололи нежную душу моего папочки высказываниями типа: «Ну ты даешь, Василий!», «Перестарался, брат!» – и прочей чепухой.
Не знаю, недовольство ли собой или нежелание выслушивать удивленные восклицания окружающих побудили его, но через три года отец сбежал в свое дальнее Подмосковье и постарался вычеркнуть нас с мамой из своей жизни, посылая лишь раз в месяц скромные денежные переводы.
Сколько я себя помню, окружающие всегда тыкали в мою сторону пальцами то удивленно-восторженно, то испуганно, и, где бы я ни появлялась, все взгляды устремлялись в мою сторону. Это всеобщее внимание было тяжким бременем для меня, наказанием, которого я не заслужила, потому что от природы была независимой и серьезной, а также, как и мой драгоценный папочка, хотела только одного – чтобы меня оставили в покое.
Мои внешность и внутреннее содержание находились в непреодолимом противоречии – если снаружи я напоминала яркое, солнечное лето, то внутри у меня вечно царствовала зима, холодная, снежная и бесстрастная, как покрытая снегом равнина.
Такого необычного ребенка, как я, и назвать требовалось как-нибудь особенно. Но мои родители особо долго не думали, ведь бог послал им небольшую подсказку – потому что родилась я двадцать пятого января. Я не стала ни Анжелой, ни Кариной, ни Эвелиной, однако и не получила имени героини пушкинского романа. Родители напряглись и нарекли меня... Танитой. Тем более что где-то на Западе блистала очень модная в то время певица Танита Тикарам. Так совпало, что и фамилия моя являлась производной от моего имени. Танита Танеева – как две холодные белые снежинки, сцепившиеся краешками в ледяном воздухе.
Говорят, многие люди – особенно те, у кого воображение хорошо развито, – представляют себе буквы и даже слова в каком-то определенном цвете. Так вот, мое имя белое-белое и ни в коем случае не жемчужное, не бежевое, не молочное, не серебрист
Vitoria Von Teese ездит на Бали чтобы её там негры ебали
Татуированная пасхальная крольчиха играет языком с членом
Секс: лесбиянки трахаются с настоящим наслаждением