Доб лурк

__________________________

Проверенный магазин!

Гарантии и Отзывы!

Доб лурк

__________________________

Наши контакты (Telegram):

НАПИСАТЬ НАШЕМУ ОПЕРАТОРУ ▼

>>>🔥✅(ЖМИ СЮДА)✅🔥<<<

__________________________

ВНИМАНИЕ!

⛔ В телеграм переходить по ссылке что выше! В поиске фейки!

__________________________

ВАЖНО!

⛔ Используйте ВПН, если ссылка не открывается или получите сообщение от оператора о блокировке страницы, то это лечится просто - используйте VPN.

__________________________

Доб лурк – Telegraph

Я четко помню то утро, когда прочел поэму «Москва-Петушки» Вени Ерофеева. Ночь перед этим утром прошла ужасно, как, собственно, проходит любая ночь, когда тебе 17 лет и ты, склонный к выпивке, учащийся ПТУ. Водка, запиваемая пивом для большего эффекта, вышибает из тебя все человеческое, ты превращаешься в безмолвную скотину, блюющую себе на штаны. Благо тем утром я очнулся дома. Я тогда по «Культуре» часто смотрел программу «Апокриф», которую вел Виктор Ерофеев, и вот с ним-то я Венедикта и перепутал. И пить-то я тогда не умел, и в литературе не разбирался. Да и сейчас также. Я и сейчас пить не умею, и в литературе не очень разбираюсь, просто за прошедшие годы я больше выпил и больше прочел, так что у некоторых создается впечатление, будто умею и разбираюсь, а на самом деле нет — просто вопрос закалки. И вот сижу я, поглощаю этот «ПИТ» который сейчас превратился в полнейшую мочу , читаю эту бессмертную поэму и не понимаю, отчего мне, похмельному, легчает на душе: от пива или от поэмы? В русской литературе полно трагичных судеб. Уж не знаю, можно ли назвать трагичной судьбу Венедикта Ерофеева. В конце концов, человек сам выбрал себе такой образ жизни. С его мозгами и золотой медалью по окончании школы — все дороги были открыты перед ним. Но у Вени помимо незаурядных мозгов были еще и совесть, и вкус, и «вместительная душа». Тебе ли, опять же, этого не знать? Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того еще и вкус? Совесть и вкус — это уж так много, что мозги становятся прямо излишними » — это Венедикт Васильевич скромничает в своей поэме. Рожден Ерофеев был в Заполярье, Мурманской области 24 октября года. Своим северным происхождением Ерофеев объяснял свою любовь к норвежским композиторам Григу и Яну Сибелиусу и к литераторам Гамсуну, Ибсену, Бьёрнсону, о которых в начале х написал несколько статей, отвергнутых редакторами как «ужасающие в методологическом отношении». Даже собеседники в его бессмертной поэме, среди которых узнают себя друзья Ерофеева, лишь попутчики, случайные люди, с которыми просто приятно поболтать. Сиротой себя Веня так лихо назвал потому, что почти все детство провел в детдоме, когда отца посадили «за распространение антисоветской пропаганды», а мать, которая не могла одна содержать троих детей, была вынуждена сдать их всех в детский дом и уехать на заработки. И папеньку в м году, когда я родился, только и видели. И действительно, папеньку мы увидели только в м. Естественно, по й статье. Припомнили ему, что он по пьянке хулил советскую власть, ударяя кулаком об стол. И о детском доме: « Ни одного светлого воспоминания. Сплошное мордобитие и культ физической силы. Ничего больше ». И о своем положении в жестокой детской иерархии: « Можно было найти такую позицию, и вполне можно было, удавалось занять вот эту маленькую и очень удобную позицию наблюдателя. И я ее занял. Может быть, эта позиция и не вполне высока, но плевать на высокость », « Я наблюдал за своими однокашниками — они просто не любят читать. Ну вот, скажем, есть люди, которые не любят выпивать. Поэтому выделиться там было нетрудно, потому что все были, как бы покороче сказать… ну, мудаки ». К восьмому классу мама забирает детей из дет. В итоге Веня оканчивает школу с золотой медалью. У нас были дьявольски требовательные учителя. Я таких учителей не встречал более, а тем более на Кольском полуострове. Их, видно, силком туда загнали, а они говорили, что по зову сердца. Мы понимали, что такое зов сердца. Лучшие выпускники Ленинградского университета приехали нас учить на Кольском полуострове. Такой требовательности я не видел ни в одной школе потом » — возможно эти загнанные в глухую, промерзлую глушь «выпускники Ленинградского университета» и вбили в маленького мечтательного Веню любовь к знаниям пусть он будет мечтательным, не знаю, но мне кажется, он такой мелкий и был, именно мечтательный. И вот он выезжает за Полярный круг: « Кроме зэков у нас там, ничего не водилось… А тут увидел я корову — и разомлел. Увидел высокую сосну и обомлел всем сердцем… » — насколько же мрачно было в месте взрастившем Ерофеева?! И само-собой, главный ВУЗ страны только рад был принять такого чудесного абитуриента к себе под крыло. Вся Москва у твоих ног». Не помню у какого литературоведа я читал в статье о поэме «Москва-Петушки», что все действие — отсылка к «Божественной комедии» Данте, где герой из Ада, через Чистилище идет в Рай к своей любимой. Москва — похмельный, ужасающий ад, где нашего героя гоняют, шпыняют и никому-то он здесь не нужен и вот он, через это вот чистилище, все эти станции идет в Рай, в Петушки, «где не оцветает сирень», к своей Беатричче «с косой до попы». Веня отвергает разостланную перед ним Москву. Я остаюсь внизу, и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да… На каждую ступеньку лестницы — по плевку. Чтобы по ней подыматься, надо быть пидорасом, выкованным из чистой стали с головы до ног. Наш герой шлет всех и вся. Никаких сделок с совестью? Или просто лень? Веня будто хотел показать всем, что он способен поступить, взять эту вершину, а долго засиживаться там за зубрежкой и прочей скукотой — это выше его достоинства. И скучно было, да и незачем. И мне это дьявольски не нравилось. К черту все ваши ценности, я не такой. Не лучше, не хуже, просто я не такой. Вспоминая то похмельное утро, когда я так заочно познакомился с Венедиктом Васильевичем, я подумал: «Вот же он я! Вот же, ну да! Как я схож с этим лиричным стервецом! В принципе, я до сих пор грешу и тем и этим. И эта неспособность найти общий язык с коллективом выльется в его поэме в знаменитый его диалог о естественных нуждах. Не могу же я, как вы: встать с постели, сказать во всеуслышание: «ну, ребята, я …ать пошел! Мы — можем, а ты — не можешь! Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты, как лилея!.. Они своими угрюмыми взглядами пронзали мне душу…. Немного отступлю. Забавно, что когда американцы переводили этот момент с «…ать» и «…ать», и еще один момент с многоточиями когда: «Гляньте-ка, Ерофеев опять ходит как по…», то думали, что это подлая советская цензура обрезала неугодные слова многоточиями и очень сокрушались, тогда как все это был просто каламбур, а не какая не цензура. И за главу «Серп и молот-Карачарово», о которой наш автор предупреждает в предисловии, тоже очень переживали, спрашивали у родственников: «Есть ли эта глава из первого издания и зачем автор ее удалил, под таким нелепым предлогом? Не понять им широкой русской души пардон за гадкое клише. Кстати, я тоже, прочитав уведомление Вени, пролистал сразу к этой главе и очень огорчился, увидев только «И немедленно выпил». Но я отвлекся! Итак, нашего героя отчисляют, как говорит он сам: за то, что повздорил с заведующим военной кафедры. И, между прочим, в м году его повесили » — да, излишняя образованность давала о себе знать. И так, после полутора лет учебы в МГУ, начинается трудовой путь Вени. Без прописки, без учета это ему потом аукнется, система ничего не забывает, всякий факт, занесенный в ее картотеку, выстреливает потом, пусть и гнил он в архивах десятки лет он меняет профессии одну за одной: грузчик продовольственного магазина Коломна , подсобник каменщика на строительстве Черёмушек Москва , истопник-кочегар Владимир , дежурный отделения милиции Орехово-Зуево , приёмщик винной посуды Москва , бурильщик в геологической партии Украина , стрелок военизированной охраны Москва , библиотекарь Брянск , коллектор в геофизической экспедиции Заполярье , заведующий цементным складом на строительстве шоссе Москва — Пекин Дзержинск Горьковской области , и многое другое. Но самой продолжительной его должностью почти десять лет и той, что он увековечил в своей поэме, оказалась служба в системе связи: монтажник кабельных линий связи. Кстати, по легенде, мир за появление поэмы должен быть обязан именно крутости нрава начальника кабельных работ. Этот живодер не отпускал Ерофеева на выходные в Петушки, боясь, что тот уйдет в запой и Венедикту приходилось совершать желанное путешествие в Петушки только на бумаге. Я стоически отказывался ». Очевидно, что в поэме Веня пишет не о Гете, который сам не пил, но спаивал своих героев, а о себе. Конечно, хотелось. Так он, чтобы самому не скопытиться, вместо себя заставлял пить всех своих персонажей. Возьмите хоть «Фауста»: кто там не пьет? Все пьют. Фауст пьет и молодеет, Зибель пьет и лезет на Фауста, Мефистофель только и делает, что пьет и угощает буршей и поет им «блоху». Вы спросите: для чего это нужно было тайному советнику Гете. Так я вам скажу: а для чего он заставил Вертера пустить себе пулю в лоб? Потому что — есть свидетельство — он сам был на грани самоубийства, но чтоб отделаться от искушения, заставил Вертера сделать это вместо себя. Вы понимаете? Он остался жить, но как бы покончил с собой. И был вполне удовлетворен. Это даже хуже прямого самоубийства. В этом больше трусости и эгоизма, и творческой низости. Вот так же он и пил, как стрелялся, ваш тайный советник. Мефистофель выпьет, а ему хорошо, старому псу. Фауст добавит — а он, старый хрен, уже лыка не вяжет» — за бессмертную поэму мир обязан начальнику кабельных работ и Вениному алкоголизму, нашедшему выход в литературе. Наш Венедикт Васильевич неумолимо мужает, меняя места работы хотя, судя по всему просто косит от священного долга служения Родине. Я его взял, я его раскрутил, я зажмурил глаза и ткнул пальцем — и попал в город Петушки. Это было в м году. Потом я посмотрел, чего поблизости есть из высших учебных заведений, а поблизости из высших учебных заведений был Владимирский пединститут» — и там поэта принимают с распростертыми объятиями. И там наш поэт не может вести себя спокойно, все ему, буйнопомешанному, не сидится на жопе ровно. Он снова не посещает лекции, снова лежит на диване со своими мыслями и снова выпивает. Вокруг него, такого незаурядного и свободомыслящего образуется свой кружок. Легенда гласит да, опять эта легенда что-то гласит, но что поделать: такова личность нашего автора. Как все народные герои, чья биография передается из уст в уста, персона его обрастает мифами и легендами проворнее, чем само тело умершего — червями , о том что, Венедикт наш вместе сотоварищами выпивали в очередной раз и Венедикту пришло в голову сфотографировать их всех, стоящих на коленях перед иконой, со свечками в руках. Потом Веня собственноручно отправил эту фотографию в деканат с подписью «доброжелатель». Зачем ему это было надо? А господь его разберет, сумасброда! От скуки ли, или просто хотел проверить, как работает система доносов в СССРье. Система сработала отлично. Веню вмиг отчислили. Я бы с вами обратился гораздо более круто». Вот тут-то я понял, с кем имею дело — с каким вонючим дерьмом » — конечно, Венедкит Васильевич, с дерьмом! А вы как думали? И снова наш герой неприкаян, снова он мотается по СССРу, снова меняет места работы, снова что-то пишет себе в тетради. Но теперь у него есть куда ехать. Теперь у него есть сын. Во владимирском институте Венедикт знакомится с Валентиной Симаковой — ставшей в дальнейшем его первой женой. В году они расстаются слыхал легенду о том, что расставались они не без скандала, что Симакова стреляла в него из ружья в упор, что Вадик Тихонов только спас поэта, подбив ствол ружья вверх. Но опустим эти слухи, не будем ворошить грязное белье, каким бы увлекательным делом вам это ни казалось , но Венедикт постоянно навещает малыша в доме Симаковых, в Мышлино. Он знает букву «ю» и за это ждет от меня орехов. Кому из вас в три года была знакома буква «ю»? Никому; вы и теперь-то ее толком не знаете. А вот он — знает, и никакой за это награды не ждет, кроме стакана орехов » — как бы ни был непутев Веня, но он помнит, что это значит — расти без отца. Хотя, может я слишком идеализирую, и от своего отца Василия, Венедикт не так уж и отличался. Просто, читая эти пропитанные нежностью строки о сыне, невольно хочется верить в самое лучшее, что есть в человеке. И вот, на кабельных работах в Шереметьево, в 69 году Венедикт Васильевич пишет свою Бессмертную Поэму, посвященную «любимому первенцу Вадиму Тихонову». Я-то, простофиля, сперва подумал, что это и правда его первенец! Нет, на самом деле Вадим Тихонов — лучший друг Вени, просто приехал к тому в гости и был первым, кто услышал поэму «Москва-Петушки». Слава приходит к Венедикту Васильевичу совершенно внезапно! Да, его поэма печатается в самиздате, люди передают из рук в руки, перепечатывают, пересказывают, разбирают на цитаты, всюду наш поэт обласкан, напоен и накормлен, но однажды: « Мне как-то сказал Муравьев году в м: «А ты знаешь, что, Ерофеев, тебя издали в Израиле». Я решил, что это очередная его шуточка, и ничего в ответ не сказал. А потом действительно узнал спустя еще несколько месяцев, что действительно в Израиле издали, мать твою, жидяры, мать их! Поэма покоряет западный мир, публикуется во всех странах НАТО, но в России официально издается лишь в году, в журнале о, ирония! О Ерофееве теперь знает каждая собака, телевиденье, газетчики, поклонники, все толкутся у него дома, все любят «сироту из Сибири»! Но, жестокая судьба не дает Ерофееву насладиться обрушившейся славой сполна. Врачи диагностируют у Вени рак горла. И еще тоже из поэмы: « А ректор Сорбонны, пока я думал про умное, тихо подкрался ко мне сзади, да как хряснет меня по шее: «Дурак ты, — говорит, — а никакой не логос! Но власти не выпустили больного. За несколько дней до смерти, второй жене Ерофеева, Галине, позвонили из больницы, где он тогда лежал, с просьбой забрать мужа. Объяснили это безнадежным состоянием больного, дескать, какая ему разница, где помирать…. И если я когда-нибудь умру — а я очень скоро умру, я знаю — умру, так и не приняв этого мира, постигнув его вблизи и издали, снаружи и изнутри, но не приняв, — умру и он меня спросит: «хорошо ли тебе было ТАМ? Плохо ли тебе было? Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой — меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить. Я много вкусил, а никакого действия, я даже ни разу как следует не рассмеялся, и меня не стошнило ни разу. Я, вкусивший в этом мире столько, что теряю счет и последовательность, — я трезвее всех в этом мире; на меня просто туго действует… «Почему же ты молчишь? Ну, что я ему отвечу? Так и буду: молчать, молчать…. Опубликован NFT проект «Дистопии». Запись стрима с Денисом Стельмахом. Смотрели «Витьку Чеснока», «Быка», а теперь — «Печень». Клип Chonyatsky — Зима feat. Слава КПСС. Новый релиз Dvanov: поля и магазины. Страдающее средневековье pyrokinesis. Постсоветская осень в клипе Dvanov. Новые серии сериала «Эйфория» выйдут уже в этом году. Новости русской хонтологии: Тальник — «Снипс». Автор: Данила Блюз. Венедикт Ерофеев. Данила Блюз. Но обо всем по порядку. Они своими угрюмыми взглядами пронзали мне душу… Немного отступлю. Ах, я снова потерял нить! С этими отступлениями вечная путаница. Объяснили это безнадежным состоянием больного, дескать, какая ему разница, где помирать… 11 мая года Венедикт Ерофеев скончался. Закончить бы хотелось цитатой из все той же «Москва-Петушки» И если я когда-нибудь умру — а я очень скоро умру, я знаю — умру, так и не приняв этого мира, постигнув его вблизи и издали, снаружи и изнутри, но не приняв, — умру и он меня спросит: «хорошо ли тебе было ТАМ? Читайте также: Артур Крумин. Артур Крумин. Сергей Лебеденко.

Доб лурк

Рошаль купить Пыль

Кристалы в Чехов-3

Доб лурк

Купить хмурый кайф Новоалександровск

Мяу-мяу стоимость в Раменском