Дневниковые записи с лесозаготовок на Подкаменной Тунгуске

Наш трактор приехал на деляну вторым, когда все уже начали работать. Первым делом мы готовили шесты-толкачи, которыми дальше валили деревья. Нужно было сухую (а значит, лёгкую) пихту толщиной в руку топором очистить от веток и на узкий конец, как на черенок, надеть железную вилку для сцепления с деревом. Вилок, правда, на всех не хватило, поэтому оставшиеся толкачи просто заостряли. Мне топор достался последнему, и валку первых двух деревьев я наблюдал со стороны, сооружая свой толкач. Падение вековых лиственниц и сосен сопровождалось гулким ударом, и от этого удара с дерева отлетала сразу же большая часть веток.

Наконец, я присоединился к бригаде, Артемий и Коля уже надели серьёзные гримасы дровосеков. Оказалось, что в качестве толкача я выбрал себе слишком здоровое и сырое бревно, которое было в два раза тяжелее нормального шеста. Мужики его забраковали и указали мне нормальную сушину, из неё я быстро соорудил новый толкач.

Работали мы огромной оравой, чего на делянах никогда не бывает, потому что это просто нерациональное использование ресурсов. Но зато вшестером (Слава, Илья, Герман, Коля, Артемий и я) было легче толкать. Дядя Толя был самым старшим, руководил бригадой и в то же время занимался более квалифицированной работой – орудовал бензопилой. Он выбирал и указывал нам прямую толстую лесину, и мы упирали в неё толкачи на высоте 3 метров от комля. На толстый конец шеста нужно было давить бедром правой ноги, а левой ногой найти твёрдую почву для толчка. Уткнувшись в шест, мы ждали, пока дядя Толя выпиливал клин с обратной стороны дерева: сначала он делал глубокий надрез параллельно земле и чуть выше диагональный надрез к той же точке, чтобы выбить треугольник со стороны падения дерева. После этого он делал надпил по окружности, разрывая волокна, не дающие стволу упасть. Тогда мы начинали всеми своими телами налегать на дерево, и оно жестко врезалось в землю. Илья радостно приговаривал: «Это тебе не вдвоём пыжиться! В раскачку его толкать по полчаса». Дело спорилось, деревья падали, и все испытывали душевный подъём. Так мы свалили первые 6-8 лесин, появилась работа для тракторов, и Илья с Славой сели за рычаги, а мы остались толкать вчетвером. Не было бы нас, Герман бы толкал в одиночку, как это всегда и бывает.

Весь участок нашей бригады располагался на склоне, поперёк которого и шла дорога. До сих пор мы валили деревья выше по склону, которые естественным образом и сами клонились к дороге, поэтому после валки трактористы запросто чокеровали (цепляли железным тросом к трактору) верхушки и трелевали их к реке. За основание лесину тащить нельзя – она будет плугом пахать дорогу.

Уже без трактористов мы перешли на участок деляны ниже дороги, где деревья часто всеми ветками указывали в противную нам сторону, и крона вместе с наклоном корней естественным рычагом тянули стволы макушками от дороги. Дядя Толя решил бороться с лесной стихией, направляя деревья поперёк склона, то есть на 90-100 градусов от их природного уклона – тогда мы и поняли, насколько ничтожны наши силы против лиственниц весом по несколько тонн. С большим напряжением мы минутами давили даже на тонкие стволы, чтобы они упали в желаемом направлении. Уже спустя пять лесин мы были не так бодры духом, но за новую толстую лиственницу прямо на краю дороги принялись всё ещё уверенно. Дядя Толя выбрал клин и обпилил её по периметру, но не мог вытащить пилу, зажатую древесиной. Мы уже навалились, чтобы столкнуть дерево и ослабить зажим пилы, и казалось, будто лиственница поддаётся напряжению наших тел, но неожиданно ствол начал клониться обратно в нашу сторону. «В раскачку!» – крикнул Герман, и мы, дождавшись, когда маятник достиг пика с нашей стороны, снова налегли. Деревянная колонна медленно двигалась, и, казалось бы, уже вот-вот! – но я снова почувствовал, что шест под давлением дерева двигает меня назад. Всем своим массивным стволом лиственница нависла над нашей бригадой. Я понял, что скоро дерево пришлепнет нас к земле словно мошек газетой. Инстинкт самосохранения шепнул бежать. Бригада бросилась врассыпную, и через секунду дерево рухнуло на наши следы и прямо под нос Артемию и Герману, прижавшимся спинами к ветвистому валежнику, который припёр их с тыла и не позволял отскочить дальше от лиственницы. Так вот почему женщины живут дольше…

Пила до конца так и оставалась в дереве, но её не переломило, только слегка помялся корпус. Осознавая нашу счастливую возможность жить дальше, мы немного взбудоражились. Дядя Толя с досадой крутил в руках поврежденную пилу, но был даже рад, что она хотя бы осталась в рабочем состоянии, потому что в подобных ситуациях инструменты чаще идут в расход.