Рашизм умрёт на наших глазах — Дмитрий Быков

Смотрите полный выпуск на YouTube

Майкл Наки: Они пытаются выстрогать из детей удобных для себя в будущем людей, которые будут готовы идти воевать за Ладу Гранту, причём родителям, а не себе, которые могут за стиральную машину убивать людей из другого государства, которые готовы в едином порыве сплотиться вокруг самого жёсткого и кровавого диктатора. Получится ли у них? Это я хочу обсудить с писателем Дмитрием Быковым, который у нас сейчас на связи. Дмитрий, спасибо большое, извините за небольшую задержку. 

Дмитрий Быков: Здравствуйте, рад вас слышать. 

Александр Машашенец: Наверное вы уже успели послушать подводку к вам, о том, что сейчас происходит. Желание Кремля понятно, вырастить покорных Z-патриотов. Тут ничего удивительного. Я думаю, это не впервые они эту цель преследуют, другой вопрос, получится ли? У вас какой прогноз? 

Дмитрий Быков: На примере этого кейса очень удобно рассматривать вечную проблему, почему зло само себя всегда съедает. Здесь мы видим пример одеяла подоткнутого со всех сторон, абсолютная тотальность, не просто провести классный час, не просто письменно отчитаться о нем, не просто сочинения детей [заставить писать], но снять это на видео и предъявить это видео проверяющей инстанции. То есть это абсолютно императивные мероприятия, но как опытный учитель, а сейчас ещё и как опытный преподаватель у студентов американских, я могу сказать, что, чем мероприятие тотальнее, тем сильнее вызываемое отторжение. Если надо будет говорить только от сих до сих, в определенном математическом диапазоне, если надо будет любой ценой выкладывать только то, что от тебя хотят услышать, если надо будет приглашать заранее утверждённый набор людей и от них выслушивать заранее утверждённые мантры, можно быть 100% уверенным, что дети во время этого классного часа будут играть в крестики-нолики, тыкаться в гаджеты, возможно пересмеиваться и уж точно, за спиной у организаторов этого дела, они будут хохотать, потому что если бы у нас была в Советском Союзе умная пропаганда, у нас бы рыцарей перестройки было бы гораздо меньше, они бы наоборот защищали советскую власть и говорили бы, давайте этих либералов поганых погоним поганой метлой. Ничего подобного не происходило, обрушение советской идеологии было встречено дружным «ура», равным образом это произойдёт и сейчас. Тем более, что сейчас это гораздо тотальнее, гораздо императивнее и жестче, советская власть говорила, мы за мир, а здесь из детей растят деревянных солдат Урфин Джуса. Ребёнок отторгает войну, для него это не естественно, душа по природе христианка. Он издевается всегда над преподавателем НВП, терпеть не может военную риторику, ему это не нравится, ему нравиться подраться портфелем или снежками, но война вызывает у ребёнка, потому что это время экстремума, время отказа от всех семейных радостей и так далее, это вызывает отторжение, поэтому военная пропаганда ни на какой успех, ни в России, ни где-либо ещё рассчитывать не может. 

Майкл Наки: Дмитрий, скажите пожалуйста, а учителя? Вы же, насколько я помню, были учителем. Вы знаете наверняка многих учителей. Как так получилось, что такое огромное количество людей, которые, по факту, являются основой любого общества, которые формирует это общество, которые обучают его, которые делают из этого общества то, чем оно является, что они стали не сейчас, может быть раньше, когда что-то вкидывали куда-нибудь какие-то голоса, а сейчас они готовы пускать на своих уроках видео Захаровой и Симоньян, пропагандировать войну, ещё и отчитываться об этом. Не кажется ли вам, что это должно быть для них унизительно по природе своей? 

Дмитрий Быков: Вы совершенно точно сказали, учителя делают это общество тем, чем оно является, другой вопрос, а чем же оно является. Не будем забывать, что российское общество, это всегда что-то существующее под коркой. Гнойный корень, который являет собой некоторую видимость стабильности, а внутри там кипят очень болезнетворные процессы. Российское общество, как и российская школа, это общество отписки, где всё делается для того, чтобы поставить галочку о проведённом мероприятии, но в действительности его не проводили, в действительности его пережить, не перечувствовать, не допустить к сердцу, то о чём говорят на официальном уровне. Это общество глубокого фальшака, школа фальшивки, и, кстати говоря, российская армия, как мы знаем из многочисленных репортажей, многочисленных докладов людей, которые умудрились уцелеть и рассказать правду об этой спецоперации, это армия, где всё делается для отчета перед начальством. Так же воевать нельзя, потому что любая война, грех сказать, что война хороша, по крайней мере война в одном отношении, только в одном, она нормализует общество, нельзя больше проводить мероприятия для галки. Надо делать что-то реальное. Война вытолкнула на поверхность таких людей, как Арестович, которые умеют профессионально делать свое дело, то есть профессионально разговаривать с массами, профессионально руководить войсками, как Залужный, профессионально ремонтировать Хаймарсы, как это делают самодельные механики и так далее. В любом случае война отменяет показуху, а российское общество — это общество показухи, которое не готово ни к войне, ни к чему. Все эти классные часы, поверьте учителю, я знаю, что это все эти классные часы будут похихикивающим, подмигивающим повторением навязанных словосочетаний. 

 Теперь важный вопрос. Почему учителя позволяют всё это с собой проделать? Отвечаю, потому что учитель тотально унижен, унижен зарплатой, унижен безобразным педагогическим образованием, когда в вузы поступают в педагогические по остаточному принципу, учитель — профессия непрестижная, о которую вытирают ноги. У нас нет своего профсоюза учителей, у нас могут при полном общественном молчании уволить учителя из школы за селфи в купальнике. Это измывательство и люди продолжают устраиваться на работу, потому что у них альтернативы-то больше нет. Люди, которые больше нигде не пригодились, поэтому наше школьное образование сегодня, назовем вещи своими именами, чудовищное. Учитель зажат диким количеством отчётности, постоянными проверками, постоянными спускаемыми директивами. Теперь он не может даже математику преподавать без идеологического контекста. Это я вспоминаю как мне Градский объяснял, почему доминанта разрешается в тонику: если говорить сегодняшним языком, то это Украина хочет в Европу, но ей не разрешается и доминанте не разрешается в тонику. Так будут проходить уроки. Квадратный корень не извлекается, потому что квадратному корню мешают извлекаться бандеровцы. Тотальное, абсолютно идеологизированное образование, в котором ничего не осталось живого и можно быть уверенным, что при такой подготовке учителей российское образование начнет плодить абсолютно ни к чему не готовых, непрофессиональных людей. У меня только одно утешение, что, судя по тому градусу идиотизма, с которым все это навязывается, российский фашизм простоит очень недолго. Тоталитарная система очень непрофессиональна, очень фальшива и очень скоро умрёт на наших глазах, оглушительно забрызгав гноем сопредельные территории. 

Александр Макашенец: Дмитрий, тогда ещё один вопрос. Вы упомянули уже опыт советской пропаганды, и мы знаем, 1 сентября, буквально через несколько дней, будет воссоздана пионерия. Значит ли это, что государство ещё плотнее займется воспитанием детей? Для чего всё это делается? Или это просто очередная инициатива, чтобы просто порадовать Путина, который уже куда-то в Советский Союз далеко ушёл.

Дмитрий Быков:  Есть такой забавный закон второй производной, попробую объяснить. У Ирки Лукьяновой, замечательного писателя, была такая притча, которую я использовал в романе «ЖД». Когда снесли храм, на месте храма построили магазин, но в магазине всегда было очень свежее молоко, лучшее масло, потому что это было на месте храма, а потом магазин снесли и построили бетонный храм и в этом храме резвились бесы, потому что ради плохого храма снесли хороший магазин. Это и есть вторая производная. Ради того, чтобы построить пионерию, снесли русскую православную идеологию. Она была хороша или плоха, ее снесли, но в пионерии оставались какие-то законы добра, солидарности и просвещения, какие-то, что-то. Второй раз воссоздать пионерию не получится. Это уже черви в трупе. Поэтому эта вторая производная, она… У меня грех сказать, себя цитировать, у меня были такие стихи: «И страна, и Земля всё это схавала за два десятка лет, ибо свой совет у Салова, а у Павла свой завет. Есть обратная дорога, отступившимся от бога, но предавшим даже дьявола назад дороги нет». После того, как советская система была предана и разрушена своими же адептами, построить на её месте ничего нельзя, никакой пионерии у них не получится, получится галочное мероприятие, на которое никто не хочет ходить. Дети плевать на это хотели, дети смеются им в лицо, осталось подождать совсем немного, осталось подождать их первых, серьезных, масштабных неудач во всём для того, чтобы ржать им в лицо начала бы их полиция. Не знаю, как изнутри, но снаружи очень хорошо видно, как мелкой, комической, даже не трагической, а мелкой, комической трещиной покрывается вся эта страшная короста.

Майкл Наки: Спасибо большое. Писатель Дмитрий Быков был с нами на связи и обязательно вернётся в пятницу в программе «Честное слово» вместе с Нино Росебашвили, нашей регулярной передаче. Обязательно не забудьте к ней подключиться.

Присоединяйтесь к нашим ежедневным эфирам на канале «Популярная политика»