Дико красиво: украшения Шона Лина на торгах Sotheby’s

Выставленные на вечерние торги Sotheby’s 45 украшений, созданные на протяжении последних 20 лет, — это знаковые вещи как для карьеры самого Шона Лина, так и для истории моды и ювелирного искусства, поэтому на аукционе бились коллекционеры из разных лагерей. Мир моды схлестнулся с миром искусства. «Это действительно особенный аукцион, — говорит Шон Лин. — Коллекция демонстрирует очень высокий уровень творческой свободы. Сегодня о таком можно только мечтать. В ней отражается время, когда украшения, перформанс и мода были одним целым. Я много думал о важной роли этого аукциона в дебатах об отношениях внутри индустрии, о взаимодействии разных искусств. И этот аукцион был призван также ответить на многие вопросы, которые я сам задавал себе еще в начале карьеры: то, что я создаю, — это искусство? Мода? Или украшения?»

Шон Лин вырос в Лондоне, в северном районе с сомнительной репутацией Finsbury Park. Да и сам он никогда не был пай-мальчиком. Школу бросил. Подростком работал у отца в строительной конторе. На перекурах мечтал поскорее вырасти и стать модным дизайнером. Поддавшись на уговоры сына, родитель подыскал ему в Kingsway Princeton College (сейчас — Westminster Kingsway College) годовой курс по дизайну, но ювелирных украшений.

Поначалу все было прекрасно, а через полгода опять взбрыкнул. Штудировать ювелирные техники по учебникам скучно, ему моду подавай. Подключились учителя. Убедили строптивого студента в том, что у него талант ювелира. Иди, говорят, постажируйся пару месяцев в одну из мастерских Hatton Garden, поделай украшения своими руками: понравится — останешься, нет — пойдешь в дизайнеры.

И бунтарь задержался там на семь лет. Работать с драгоценными металлами и камнями оказалось увлекательно, и талант подтвердился на практике. Седовласые мастера доверяли мальчишке-самоучке и классические тиары, усыпанные бриллиантами, и дорогущие именные украшения с циклопическими камнями для клиентов с Ближнего Востока.

Но больше всего Лин любил реставрировать антикварные украшения. Викторианские медальоны, готические цепи, броши ар-деко, подвески ар-нуво — через его руки проходили все эпохи и стили. И чем больше он занимался чужим прошлым, тем сильнее ему хотелось делать свое и прямо сейчас.

А потом Шон встретил Александра Маккуина. Их познакомил общий приятель в одном из пабов на Олд-Комптон-стрит. Скромный Маккуин — многообещающий выпускник Central Saint Martins College of Art and Design. Отвязный Лин — безымянный стажер с Hatton Garden. Обоим по 20. И понеслось — вместе они кутили, любили и запоем читали «120 дней Содома». Иногда Маккуин заезжал за ним в мастерскую. Атмосфера там была совсем другая. Романтический антураж — наставники Лина были поклонниками Викторианской эпохи, повсюду разбросаны инструменты — время в этих стенах остановилось век назад.

Лин постоянно рассказывает, что все это приводило Маккуина в восторг. И так однажды он попросил Лина сделать пустячок — серебряную цепочку для карманных часов. Юный ювелир думал, что его новый друг хочет декорировать пиджак или жилет на благородный, викторианский манер. Но как бы не так. В скандальной коллекции «Изнасилованная Шотландия» (1995 год), от которой модные пуритане шарахались как черт от ладана, цепочки он пропускал сквозь тартан и разодранные на груди платья, выпускал наружу где придется. Болтались они так живописно, что феминистки разглядели в них — о ужас! — тампоны. Но Маккуин отговаривался: женщины всего лишь играют роль Шотландии, изнасилованной английскими землевладельцами. Ничего такого.

Шону Лину вся эта шумиха была на руку — он кипел энергией, фонтанировал идеями, жаждал вызова и провокаций. Да и Маккуин хоть и злился, но с каждой коллекцией все больше повышал градус. В «Голоде» — коллекции, созданной по следам одноименного эротического триллера 80-х с Катрин Денев и Дэвидом Боуи, Маккуин хотел чего-то резкого и животного. Лин придумал серьгу-клык — не в оба уха, а в одно. Моделям можно было даже не скалиться.

Дальше — больше. Алюминиевый корсет-скелет. «Это невозможно», — сказал Лин. «Нет ничего невозможного — я в этом уверен», — ответил Маккуин. Так Лин по меркам реального скелета создал алюминиевый каркас грудной клетки с торчащим хвостом древнейшего беспозвоночного. По воспоминаниям Лина, алюминиевый корсет в виде части скелета с ребрами и хвостом Маккуин заказал ему, чтобы подчеркнуть внутреннюю красоту человеческого тела и вынести ее на всеобщее обозрение. Вещь демонстрировалась на показе коллекции весна-лето 1998.

После этого границ действительно не осталось. Любой дизайн — самая безумная идея получала воплощение. Создавали без оглядки на вкусы и установки маркетологов — тогда еще они могли позволить себе с ними не считаться.

Львиная доля выставленных на Sotheby’s украшений была создана для Alexander McQueenи Givenchy, где Маккуин несколько лет служил креативным директором. Хотя Лин основал собственный ювелирный дом House of Shaun Leane в 1999 году, с Маккуином он продолжал работать вплоть до его смерти в 2010-м. Один из топ-лотов — Coiled Corset, состоящий из 97 алюминиевых колец: они одновременно и рабские тиски, и женственный корсет. Его премьера состоялась на показе самой романтичной коллекции Маккуина The Overlook(осень—зима 1999/00), на которую его вдохновило «Сияние» Стенли Кубрика. Это единственная вещь на торгах, под которой подписались оба дизайнера.

Во столько же оценили и «экзоскелет» из весенне-летней коллекции Untitled (1998 год). «Терновый венец», в котором на показе коллекции «Данте» (осень—зима 1996/97) в лондонской Christ Church под орган и церковный хор выпорхнула на крестообразный подиум чертовски прекрасная аристократка, модель и подруга Маккуина Онор Фрейзер был оценен в $40,000 — 60,000, ушел с молотка за $137,500.

Украшения для муз — Изабеллы Блоу, Дафны Гиннесс, Кейт Мосс, Сары Джессики Паркер — отдельная глава и в жизни Лина и Маккуина, и на торгах Sotheby’s. Здесь все внимание направлено на The Glove (2011 год) — вечернюю перчатку из 18-каратного белого золота и бриллиантов для Дафны Гиннесс. Наследница великой пивоварни Guinness обожает доспехи, поэтому перчатка Шона Лина только притворяется изысканным вечерним аксессуаром с фантазийными драгоценными птицами. На деле же вместо кружев у нее кольчуга. Миниатюрные колечки собирали поштучно, поэтому перчатка села на руку этой строптивицы голубых кровей как влитая.

Была на аукционе и знаменитый браслет на ногу Изабеллы Блоу. Эксцентричная подруга Маккуина сразу же приметила Шона, благословила их творческий союз и заказала ему хищный анклет «Клык» (1997 год), который был предварительно оценен в 10-15 тысяч долларов и продан за 11,250 тысяч долларов.

Прежде, чем коллекция Шона Лина разлетелась по мировым частным собраниям и музеям, ее показали в галереях Sotheby’s в Нью-Йорке с 30 ноября по 4 декабря. 

Источник: http://style.rbc.ru

Мы несем Красоту в Мир! https://t.me/Uvelirochka