Девушка в поезде

— Вы не могли бы ко мне приехать? Не сейчас, мои… тут сейчас посторонние. Может, сегодня вечером? — Он продиктовал адрес, и я сделала вид, что записываю.
— Спасибо, что перезвонили, — сказал он и повесил трубку.

Соглашаясь, я понимала, что это не самая хорошая идея. То, что я знаю о Скотте из газет, сущие пустяки. То, что мне известно о нем из моих собственных наблюдений, лишь плод моего воображения. Я ничего не знаю о Скотте. Я знаю Джейсона, которого — я должна постоянно напоминать себе об этом — в реальной жизни не существует. Точно известно только одно — и это факт, — что жена Скотта пропала неделю назад. Я знаю, что он вероятный подозреваемый. И я знаю, потому что видела тот поцелуй, что у него есть мотив для ее убийства. Конечно, он мог не знать, что у него есть мотив, однако… Я продолжала размышлять об этом и накручивать себя, но как я могла упустить возможность посетить дом, который сотни раз разглядывала из вагона? Подойти к его входной двери, зайти внутрь, посидеть на кухне, на террасе, где они проводили время, когда я наблюдала за ними?

Искушение было слишком велико. Сейчас я сижу в электричке, крепко обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, словно ребенок, которого заставляют успокоиться. Я так обрадовалась появлению цели, что перестала думать о реальности. Перестала думать о Меган.

Я думаю о ней сейчас. Мне надо убедить Скотта, что я знала ее — немного и не очень близко. Тогда он поверит, что я видела ее с другим мужчиной. Если я сразу признаюсь, что солгала насчет нашего знакомства, он ни за что мне не поверит. Поэтому я стараюсь представить себе, как я заглядывала в галерею и болтала с ней за чашкой кофе. А она вообще пьет кофе? Наверное, мы говорили бы об искусстве, или о йоге, или о мужьях. Я ничего не понимаю в искусстве и никогда не занималась йогой. И мужа у меня нет. А своего она предала.

Я думаю о словах, сказанных о ней настоящими друзьями: замечательная, веселая, красивая, отзывчивая. Любимая. Она совершила ошибку. Так бывает. Идеальных людей не существует.
Анна
Суббота, 20 июля 2013 года
Утро
Эви просыпается около шести утра. Я вылезаю из кровати, иду в детскую и забираю ее. Потом кормлю и укладываю в постель рядом с собой.

Когда я просыпаюсь снова, Тома рядом уже нет, но я слышу его шаги на лестнице. Он приближается и тихо напевает, ужасно фальшивя: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» А я, вставая, даже и не вспомнила про него и думала только о том, чтобы принести малышку к нам и снова лечь. Теперь я улыбаюсь, еще не успев толком проснуться. Я открываю глаза и вижу, что Эви тоже улыбается. Том стоит в дверях с подносом в руках, а из одежды на нем только мой фартук.

— Завтрак в постель, именинница, — говорит он, ставит поднос на край кровати и целует меня.

Я открываю подарки. От Эви я получаю прелестный серебряный браслет со вставкой из оникса, а от Тома — комплект эротического белья из черного шелка. Я не могу сдержать улыбки. Том забирается обратно в постель, и Эви оказывается между нами. Она крепко сжимает в кулачке его указательный палец, а я держу ее за потрясающую розовую пяточку и чувствую, как меня накрывает волна блаженства. Невозможно представить, какой сильной бывает любовь.

Чуть позже, когда Эви надоедает лежать, я забираю ее, и мы спускаемся вниз, оставляя Тома еще подремать. Он этого заслуживает. Я немного прибираюсь, а потом пью кофе на свежем воздухе во внутреннем дворике, смотрю на проходящие мимо полупустые электрички и думаю, что приготовить на обед. Сейчас жарко — слишком жарко для жареного мяса, — но я все равно приготовлю ростбиф, потому что Том его любит, а потом, чтобы охладиться, мы будем есть мороженое. Нужно только сбегать в магазин и купить пару бутылок сухого «Мерло», которое он любит. Я собираю Эви, укладываю ее в коляску, и мы направляемся за покупками.

Мне все говорили, что переехать в дом Тома было безумием. Но таким же безумием все считали и мою связь с женатым мужчиной, не говоря уже о том, что его жена была настоящей истеричкой. Однако я доказала, что на этот счет они ошибались. Какие бы проблемы она ни создавала, Том и Эви того стоят. Но насчет дома они были правы. В дни, похожие на сегодня, когда светит солнце и я иду по нашей маленькой, обсаженной деревьями и ухоженной улочке, жители которой ощущают себя членами одной общины, трудно представить себе лучшее место для жизни. На тротуарах много похожих на меня женщин, гуляющих с малышами на самокатах или собаками на поводках. Это место может показаться идеальным, если не обращать внимания на скрежет тормозов проезжающих электричек и не оборачиваться на дом номер пятнадцать.

Когда я возвращаюсь, Том сидит за обеденным столом и что-то читает в ноутбуке. Он в шортах, но без рубашки — я вижу, как под кожей перекатываются мышцы. Смотреть на это мне по-прежнему ужасно нравится. Я говорю: привет, но он погружен в себя, а когда я касаюсь его плеча, вздрагивает и захлопывает крышку ноутбука.
— Привет, — говорит он, поднимаясь из-за стола. Он улыбается, но выглядит усталым и встревоженным. Забирает у меня Эви, но отводит взгляд.
— Что? — спрашиваю я. — Что случилось?

— Ничего, — отвечает он и отворачивается к окну, покачивая Эви на колене.
— Том, что случилось?
— Ерунда. — Он смотрит на меня, и по выражению лица я догадываюсь, что он сейчас скажет. — Очередное послание от Рейчел.
Он качает головой и выглядит таким подавленным и расстроенным, что у меня опускаются руки. Сил больше нет терпеть. Иногда мне хочется ее убить!
— Что она пишет?
Он снова качает головой:
— Не важно. Просто… как обычно. Глупость.

— Мне ужасно жаль, — говорю я и не спрашиваю, какую именно глупость, потому что он все равно не скажет. Он терпеть не может меня расстраивать.
— Ерунда. Не обращай внимания. Обычные пьяные бредни.
— Господи, неужели она никогда не уедет и все время будет мешать нашему счастью?
Он подходит и осторожно, чтобы не задеть дочку, которую я уже держу на руках, целует меня.
— Мы счастливы, — говорит он. — Счастливы.

Вечер

Мы счастливы. Мы устроили обед на лужайке, а когда стало слишком жарко, перебрались в дом и поели мороженого, пока Том смотрел автогонки. Мы с Эви приготовили пищевой пластилин, и она им с удовольствием полакомилась. Я думаю о нашей улице и о том, как мне повезло, что у меня есть все, о чем я только мечтала. Я смотрю на мужа и благодарю Бога, что Том нашел меня, что мы с ним встретились и я спасла его от этой женщины. Она бы точно свела его с ума, я действительно так считаю: она бы извела его, и он бы перестал быть самим собой.

Том забрал Эви наверх, чтобы искупать. Мне слышно, как она повизгивает от удовольствия, и я снова улыбаюсь — сегодня весь день улыбка не сходит с моего лица. Я мою посуду, прибираюсь в гостиной и думаю об ужине. Нужно приготовить что-нибудь легкое. Забавно, но несколько лет назад сама мысль о том, чтобы в свой день рождения остаться дома и что-нибудь приготовить, показалась бы мне дикой, но сейчас я считаю это лучшим вариантом, потому что именно так и должно быть. Мы втроем, и больше никого.

Я собираю игрушки Эви, разбросанные по всему полу в гостиной, и складываю их в коробку. Я с нетерпением жду часа, когда уложу ее пораньше и надену шелковое белье, подаренное Томом. Темнота наступит еще не скоро, но я зажгу свечи на каминной полке и открою вторую бутылку «Мерло», чтобы вино немного подышало. Я наклоняюсь над диваном, чтобы закрыть шторы, и вижу в окно женщину, которая, опустив голову на грудь, быстро идет по другой стороне улицы. Мне не видно ее лица, но я уверена, что это она. Сердце у меня в груди бешено стучит, и я подаюсь вперед, чтобы разглядеть получше, но ее уже не видно.

Я поворачиваюсь, готовая выскочить из дома и прогнать ее с улицы, но в дверях вижу Тома с завернутой в полотенце Эви на руках.
— Все в порядке? — спрашивает он. — Что случилось?
— Ничего, — отвечаю я, засовывая руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь. — Ничего не случилось. Абсолютно ничего.
Рейчел
Воскресенье, 21 июля 2013 года
Утро

Я просыпаюсь с мыслями о нем. У меня такое чувство, будто я потеряла всякую связь с реальностью. Кожа зудит. Мне ужасно хочется выпить, но я не могу. Я должна сохранить ясность мысли. Ради Меган. Ради Скотта.

Вчера я постаралась выглядеть прилично. Вымыла голову, наложила немного косметики. Надела единственные джинсы, в которые еще влезаю, ситцевую блузку и босоножки на низком каблуке. Смотрелась неплохо. Я говорила себе, что глупо прихорашиваться, потому что Скотту сейчас точно не до того, чтобы замечать, как я выгляжу, но не могла с собой ничего поделать. Мы должны были впервые оказаться рядом, и для меня это было важно. Даже больше, чем следует.

Я села в электричку, которая уходила из Эшбери около половины седьмого, и прибыла в Уитни в семь с небольшим. Я направилась по Роузберри-авеню, минуя подземный переход. У меня не хватило духу войти в него. Я торопливо прошла мимо дома номер двадцать три, где живут Том с Анной, прижимая к груди подбородок и надев солнцезащитные очки, и молилась, чтобы они меня не заметили. Было тихо, вокруг никого, только пара машин осторожно двигалась посреди дороги между рядами припаркованных автомобилей. На этой тихой сонной улице живут обеспеченные люди, тут много молодых семей. Около семи все они ужинают или сидят на диване — мама, папа и детишки между ними — и смотрят по телевизору «X-фактор».

От дома номер двадцать три до дома номер пятнадцать было не больше пятидесяти или шестидесяти шагов, но на преодоление этого расстояния ушла, казалось, целая вечность: ноги налились свинцом, походка стала нетвердой, будто у пьяной, которую вот-вот занесет на проезжую часть.
Я постучала, и Скотт открыл дверь так быстро, что я даже не успела опустить дрожавшую руку, и его фигура в дверном проеме сразу заполнила все пространство.
— Рейчел? — спросил он без улыбки, глядя на меня сверху вниз.

Я кивнула. Скотт протянул руку, и я пожала ее. Он жестом пригласил меня войти, но я на мгновение замялась. Мне стало страшно. Вблизи он оказался пугающе сильным, высоким, плечистым и с отлично развитой мускулатурой. Его руки огромны. Мне вдруг пришло в голову, что он может с легкостью свернуть мне шею или раздавить грудную клетку, особо не напрягаясь.

Я прошла мимо него в коридор, задев его руку своей и чувствуя, как краснею от этого прикосновения. От него пахло застарелым потом, темные волосы были всклокочены — казалось, будто он давно не принимал душ.

В гостиной ощущение дежавю почти пугало. Я узнала камин на дальней стене с нишами по бокам, да и свет с улицы тоже очень знакомо струился через жалюзи. Я знала, что если посмотрю налево, то увижу сквозь стеклянные двери зелень травы во внутреннем дворе, а за ним — железнодорожные пути. Я повернулась и увидела кухонный стол, стеклянную дверь, а за ней зеленую лужайку с густой травой. Я знала этот дом. У меня закружилась голова, и захотелось присесть — я подумала о вечерних часах прошлой субботы, исчезнувших в черной дыре небытия.

Конечно, это ни о чем не говорило. Я знала этот дом не потому, что была здесь, а потому, что он являлся точной копией дома номер двадцать три: коридор ведет к лестнице, а справа гостиная, за которой располагается кухня. Внутренний двор и сад мне знакомы, потому что я видела их из вагона поезда. Я не была наверху, но знаю, что там есть большое окно и ступеньки, и если по ним подняться, то окажешься на террасе, устроенной на крыше кухни. Я знаю, что наверху две спальни: одна большая, с двумя широкими окнами, выходящими на улицу, и вторая — поменьше, с видом на сад. Мое знакомство с расположением комнат в доме вовсе не означает, что я была в нем прежде.

И все-таки, когда Скотт провел меня на кухню, я чувствовала, что вся дрожу. Он предложил мне чашку чая. Я устроилась за кухонным столом и наблюдала, как он ставит чайник, кладет пакетик в кружку и не очень аккуратно наливает кипяток, плеснув немного мимо на столешницу и тихо чертыхнувшись. На кухне еще не выветрился резкий запах антисептика, но привести в порядок себя было явно выше его сил: на футболке расплылось большое пятно пота, джинсы сползли на бедра, словно были ему велики, и я даже засомневалась, ел ли он вообще в последние дни.

Скотт поставил передо мной кружку с чаем и сел напротив, сложив руки перед собой. Молчание затянулось, заполняя пространство между нами и все помещение. Тишина звенела в ушах, мне стало жарко и неудобно, в голове было пусто. Я не знала, что я здесь делаю. Зачем я вообще сюда явилась? Издалека послышался нарастающий гул приближавшегося поезда. Знакомый звук подействовал успокаивающе.
— Вы подруга Меган? — наконец спросил он.

Услышав, как он произносит ее имя, я почувствовала, как к горлу подкатил комок. Я опустила глаза и крепко сжала кружку с чаем.
— Да, — ответила я. — Мы знакомы… немного. По галерее.
Скотт выжидающе смотрел на меня. Я видела, как он стиснул зубы и на скулах у него заходили желваки. Я подыскивала слова, чтобы продолжить, но они никак не находились. Мне следовало заранее подготовиться, но я этого не сделала.
— Есть какие-нибудь новости? — наконец выдавила я.

Он смотрел мне прямо в глаза, и на мгновение мне стало не по себе. Я сказала глупость: есть новости или нет, было не моим делом. Он рассердится и попросит меня уйти.
— Нет, — ответил он. — Что вы хотели мне рассказать?
Мимо медленно проехал поезд, и я посмотрела на него сквозь стеклянную дверь. У меня кружилась голова, и ощущение было такое, будто моя душа покинула тело и смотрит на происходящее со стороны.
— Вы написали, что хотели что-то сообщить о Меган. — В его голосе появилось нетерпение.

Я сделала глубокий вдох. Я чувствовала себя ужасно и отлично понимала, что моя информация все только усложнит и причинит ему боль.
— Я видела ее с мужчиной, — произнесла я, выпалив это с ходу, без всякой подготовки, ни с того ни с сего.
Он не сводил с меня глаз.
— Когда? Вы видели ее в субботу вечером? Вы сообщили об этом полиции?
— Нет, это было в пятницу утром, — ответила я, и он как-то сразу сник.

— Но… в пятницу с ней все было в порядке. Почему вы считаете это важным? — На его скулах снова заходили желваки, он начинал злиться. — С кем вы ее видели? С мужчиной?
— Да. Я…
— Как он выглядел? — Он поднялся на ноги, загораживая свет. — Вы сообщили полиции? — снова спросил он.
— Да, но я не уверена, что они отнеслись к моим словам серьезно, — ответила я.
— Почему?
— Я просто… Не знаю… Я подумала, что вы должны знать.
Он наклонился вперед и оперся о стол, сжав кулаки.

— Что вы хотите этим сказать? Где вы ее видели? Что она делала?
Еще один глубокий вдох.
— Она была… на вашей лужайке, — ответила я. — Вон там. — Я показала на сад. — Она… я увидела ее из окна вагона.
Судя по выражению лица, он мне не верил.
— Я езжу на электричке из Эшбери в Лондон каждый день. И проезжаю мимо вашего дома. Я видела ее, видела с мужчиной. И им… были не вы.
— Откуда вы знаете? В пятницу утром? В пятницу — за день до своего исчезновения?
— Да.

— Меня не было, — сказал он. — Я уезжал. Я был на конференции в Бирмингеме и вернулся в пятницу вечером. — На его лице проступили красные пятна, а скепсис сменился чем-то другим. — Значит, вы видели ее с кем-то на лужайке? И…
— Она поцеловала его, — сказала я.
Так или иначе, пришлось это произнести. Я должна была ему это сказать.
— Они целовались.
Он выпрямился, и его руки, по-прежнему сжатые в кулаки, повисли, а пятна на лице потемнели от злости.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Очень. Я понимаю, как вам больно это слышать…
Он махнул рукой. Брезгливо. Он не нуждался в моем сочувствии.

Я знаю, каково это. Находясь здесь, я с удивительной четкостью вспомнила, как сидела у себя на кухне в нескольких домах отсюда, а Лара, моя бывшая лучшая подруга, сидела напротив, и на коленях у нее ползал раскормленный малыш. Я помню, как она успокаивала меня и говорила, что ей ужасно жаль, что мой брак рухнул, и как меня разозлили эти банальности. Она понятия не имела о том, как мне больно. Я велела ей заткнуться, а она сказала, что не позволит так выражаться при ребенке. С тех пор мы ни разу не виделись.

— Как он выглядел, тот мужчина, с которым вы ее видели? — спросил Скотт. Он стоял спиной ко мне и смотрел на лужайку.
— Он был высокий, наверное, выше вас. Смуглая кожа. Думаю, что азиат. Из Индии или вроде того.
— И они целовались здесь, в саду?
— Да.
Он глубоко вздохнул.
— Господи, мне нужно выпить. — Он повернулся ко мне. — Хотите пива?

Я хотела, и даже очень, но отказалась. Я смотрела, как он достал себе бутылку из холодильника, открыл и надолго прильнул губами к горлышку. Я смотрела и почти чувствовала, как холодная жидкость приникает ему в горло, и моя рука заныла от желания ощутить прохладу бокала. Скотт оперся о столешницу, бессильно свесив голову.

Я проклинала себя. Я не помогла, а только сделала хуже и разбередила его боль. Я бесцеремонно вторглась в его горе, а это было неправильно. Мне не следовало к нему приходить. Не следовало лгать. Особенно лгать.
Я уже начала подниматься, когда он заговорил:

— Может… не знаю. Может, это на самом деле и хорошо? Может, это значит, что с ней все в порядке? И она просто… — он горько хохотнул, — просто с кем-то сбежала. — Он смахнул слезу со щеки тыльной стороной ладони, и сердце у меня сжалось. — Только мне кажется, что тогда она бы обязательно позвонила. — Он взглянул на меня, будто ожидая ответа, словно бы я знала. — Она бы мне наверняка позвонила, правда? Она бы знала, как сильно я буду волноваться… как буду переживать. Она же не такая мстительная, верно?

Он разговаривал со мной, как с человеком, которому мог доверять, как с подругой Меган. Я знала, что это не так, но мне все равно было приятно. Скотт сделал глоток и повернулся к саду. Я проследила за его взглядом — он смотрел на камни возле ограды, приготовленные для декоративных горок, но так и не использованные. Затем он снова хотел отпить из бутылки, но передумал и повернулся ко мне.

— Вы видели Меган из поезда? — спросил он. — Значит, вы… просто смотрели в окно и увидели ее — женщину, с которой знакомы?
Атмосфера в комнате изменилась. Теперь он не знал, была ли я союзницей и можно ли мне доверять. По его лицу пробежала тень недоверия.
— Да, я… я знаю, где она живет, — ответила я и, еще не договорив, уже пожалела о своих словах. — Я хотела сказать, где вы живете. Я тут уже была. Давно. Поэтому я иногда ищу ее взглядом, когда проезжаю мимо.

Он смотрел на меня, и я чувствовала, как щеки у меня начинают пылать.
— Она проводила тут много времени.
Он поставил пустую бутылку на стол, сделал пару шагов и сел рядом.
— Так вы хорошо знали Меган? Раз бывали у нас дома?
На шее у меня забилась жилка, на спине выступил пот, и кровь побежала быстрее от выброса адреналина. Мне не следовало этого говорить, не следовало продолжать врать.
— Это было всего один раз, но я… знаю, где находится дом, потому что сама когда-то жила неподалеку.

Он удивленно приподнял бровь.
— Вниз по улице. Номер двадцать три.
Он медленно кивнул.
— Уотсон, — сказал он. — Так вы бывшая жена Тома?
— Да, я уехала отсюда пару лет назад.
— Но продолжали посещать галерею Меган?
— Иногда.
— А когда вы с ней встречались, о чем вы… Она рассказывала что-то личное? Говорила обо мне? — Его голос стал хриплым. — О ком-то еще?
Я покачала головой:
— Нет-нет. Мы просто болтали… так, ни о чем.

Повисла долгая пауза. В комнате вдруг стало очень жарко, а запах антисептика, казалось, усилился. Я почувствовала тошноту. Справа стоял столик с фотографиями в рамках. Меган смотрела на меня с них с веселой обвиняющей улыбкой.
— Мне пора, — сказала я. — Я и так отняла у вас много времени.
Я начала подниматься, но он накрыл ладонью мое запястье и посмотрел мне в глаза.
— Пожалуйста, побудьте еще, — мягко попросил он.

Я осталась сидеть, но убрала руку из-за неприятного чувства, будто меня пытаются удержать насильно.
— Тот мужчина, — сказал он, — с которым вы ее видели… Думаете, вы сможете его узнать? Если снова увидите?
Я не могла сказать, что уже опознала его в полиции. Я объясняла свое решение поговорить с ним тем, что полиция мне не поверила. Если я в этом признаюсь, то лишусь его доверия. И мне пришлось солгать снова.
— Я не уверена, — сказала я. — Но мне кажется, что смогла бы.

Я немного помолчала, а потом продолжила:
— В газетах приводились слова, сказанные другом Меган. Его зовут Раджеш. Я подумала, а что, если…
Скотт покачал головой:
— Раджеш Гуджрал? Невозможно. Он художник, выставлялся в галерее. Неплохой парень, но… Он женат, и у него есть дети.
Как будто это что-то меняло.
— Погодите, — сказал он, поднимаясь. — Мне кажется, он есть у нас где-то на фотографии.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь