0.13.
g0ldenlightsЯ был на пике панической атаки, спотыкаясь, бежал через холодный, снежный город, когда мне пришлось остановиться и принять звонок адвоката.
Мистер Гарри Грант поприветствовал меня бодрым голосом с ощутимой на слух улыбкой. Я пытался отдышаться и по возможности отвечал односложно.
Всего за полчаса с момента, как я оплатил его услуги переводом на карту, он успел выяснить следующее:
0. В связи с убийством, произошедшим в комнате моего соседа Рагу, никого не искали. Свидетелей не было. Домоуправляющая Мей сказала ментам, что человек, проживавший в соседней комнате, то есть я, вселился пару дней назад и не успел предоставить копию удостоверения личности, а персональные данные, которые жилец предоставил устно, оказались ложными.
1. Разбойное нападение с применением парачеловеческих сил, в нескольких кварталах от первого места происшествия, совершенно неизвестной бродячей маской, закончилось двумя случаями реанимации и одним летальным исходом. Подозреваемый был пойман сотрудниками СКП, патрулировавшими данный район. По дороге в изолятор на патрульную машину было совершено нападение группой с парачеловеческими силами. Воспользовавшись хаосом, возникшим из-за драки, подозреваемому, то есть мне, удалось сбежать.
2. Я, Уоррен Билл Морган, числился пропавшим без вести и был в розыске, как свидетель убийства в комнате Рагу. На вопрос "На каком основании Уоррен Билл Морган был записан в свидетели?" адвокат ответа не получил. Данные материалы дела были закрытыми, и для ознакомления с ними мне требовалась как минимум личная встреча с моим адвокатом, мистером Гарри Грантом. Как максимум следовало вместе с ним явиться в СКП, на допрос.
Гарри сказал, что скинет мне на почту отредактированные копии отчетов СКП, которые он смог достать.
Оператор говорит: "Интересно, смогли бы мы догадаться, что Бром воздействует на тебя своей силой, если бы Мона сама об этом не сказала?"
" — Как бы я отнесся к данной инфе, если бы Бром был рядом и продолжал воздействовать?"
Я чувствовал тревогу и уязвимость, голод и холод. Нужно было вернуть себя в зону комфорта. Я подумал об NMDA-агонистах и запустил синтез двух моих старых друзей из семейства адамантановых. Доза первого будет пятьдесят миллиграмм и даст восьмичасовой эффект, а второй, я планировал синтезировать в количестве до десяти миллиграмм с эффектом на час-плюс.
Я был одет в ту же самую одежду, что и два месяца назад: кроссы, джинсы, футболка, ветровка. Зима была в самом разгаре, уши щипало от холода. Но желание решить загадку терзало меня сильнее перспективы простудиться.
"Как сохранить правильную форму восприятия?"
Оператор говорит: "Не выходи из комнаты".
Это как вернуться в свою мыслительную "комнату". Каждый раз, выходя из своей "комнаты", мы заходим в чужую, искажая свое восприятие. Принять решение о дальнейшем действии, когда ты еще у себя в комнате, а выйдя в мир — продолжать действовать в соответствии с планом, независимо от того, как будет меняться твое мнение в дальнейшем. При необходимости, возвращаемся в комнату и перепроверим валидность имеющегося решения в соответствии с новой информацией, полученной, пока ты продирался через чужие "комнаты".
Проблема подобных слепых пятен или когнитивных искажений в том, что ты не знаешь, на что смотреть, что искать, или не знаешь, где искать.
Оператор говорит: "Как вырваться из петли сценарного аппарата? Как проснуться ото сна, который не осознаешь? Как перехватить контроль, когда не осознаешь себя в тильте?"
"Решение. Нужен автономный сценарий, проверяющий текущую форму сознания.
Как? Привычка. Примером может послужить моя привычка говорить себе "стоп". В ситуациях которые вызывают замешательство или когда сценарный аппарат начинает спотыкаться".
Оператор говорит: "Что делать, когда нет триггера для активации?"
"Решение. Запуск функции должен быть автономным, как бессознательное или вегетативная нервная система, или во что мы там еще верим. Задача. Прерывание воспроизведения сценариев, сценарного аппарата и открытие окна для реакции сознания".
Сложно противодействовать невидимке, если ты даже не осознаешь его существование, такая невидимость равняется неуязвимости. Впрочем, никто не застрахован от рандома, но...
Оператор говорит: "Классическое решение для перехвата контроля во сне?"
Посмотреть на свои руки. Повторяя это каждый день, ты сделаешь это твоим заклинанием осознания.
Взгляд на ладони станет автоматической привычкой. Сформируется нейронная сеть. Сначала это будут просто скачки ацетилхолиновых электрохимических дуг, между нейронами, а потом по их траектории прорастут дендриты и аксоны формируя мосты. Мозг сам будет стремится применять эту новую сеть, ибо каждая её активация будет сопровождаться удовольствием от задевания дофаминовых рецепторов, просто потому, что их много и куда не плюнь, в парочку да попадёшь. Кажется, так это работает? Нужно было уточнить у Панацеи.
Но это, наверное, не сработает для сонного паралича, сложно посмотреть на ладони, когда ты парализован. Что же делать в таком случае?
Классическое решение христианской школы — прочесть молитву.
Оператор говорит: "Если нет системы, значит, нет ни хера, и вот тогда начинается психология, дисциплина и прочая магия".
Во времена приступов лудомании, в случаях с тильтом, моим решением было — создание системы, выявление ее ключевых двигателей и их постоянное повторение. Таким образом, оказавшись в тильте, я получал возможность заметить, что действую против своей системы.
"Оператор говорит: "Заметить наличие проблемы..."
Впрочем, многие продолжают делать глупость, даже когда осознают, что делают глупость. Люди постоянно так делают, создают план, используя префронтальную долю мозга, а потом используют весь мозг, чтобы положить на этот план болт. Вишенкой на торте становится рационализация, в ходе которой жертва своего мозга, приводит самому себе доводы о том, "почему я так поступил?" Есть у некоторых в голове кто-то, или что-то, что продолжает давить на газ, когда все орут ему: "Впереди обрыв!!!"
Оператор говорит: "Может, проще не попадаться?"
"...Посмотри мне в глаза и убедись..." — это были слова Брома.
Что, если надеть темные очки? Что, если не смотреть ему в глаза? Достаточно ли этого будет?
Нужно ли вообще принимать по этому поводу какие-то меры?
Омут спасли меня от СКП. Предоставили мне жильё, возможность протестировать мои силы и заплатили за мои услуги. Бром был вежлив и понимающ. Так-то мне не на что жаловаться. Если только я всё еще не нахожусь под контролем разума. Кроме того, есть же такая штука, как Стокгольмский синдром.
Что у него за сила? Властелин, Скрытнник, Социальный Умник? Что, если этот эффект навсегда? Если бы он требовал от меня чего-то, что мне не понравилось? Я бы это заметил? Осознал бы это? Смог бы противостоять его воле? Происходило ли там, в лаборатории, что-то, что тот я, которым я был до встречи с Бромом, счел бы недопустимым, оскорбительным или даже поводом для убийства?
До контакта с Бромом, там, в лабе, я точно хотел начать диалог с пыток. Но сейчас это мне казалось просто импульсивным поведением, вызванным непониманием ситуации. Если он скажет мне застрелиться, найду ли я оправдание и для этого?
Мне нужна система противодействия подобным влияниям.
Мне нравилось думать, что я знаю, кто я. Знаю, что бывает, когда я оказываюсь под давлением.
Обычно когда я терял привычное мне состояние разума, когда мой разум терял комфортную форму, я реагировал по следующим сценариям:
— я начинаю нести околесицу, чтобы устроить хаос или вывести из равновесия свою жертву;
— я застываю, туплю и жду, пока ситуация разрешится сама по себе, или как заевшая пластинка повторяю что-то вроде "не ори", "успокойся". При этом изображаю безразличие;
— я выдаю странные улыбки и делаю вид, что "у меня всё под контролем" и "вся ситуация меня умиляет или забавляет".
Оператор говорит: "Это классический сценарий неудачника".
Можно ли это изменить? Вырастить нейронную сеть для выполнения функций победителя. Как? Новые нейронные сети создаются ударными дозами цитиколина, норадреналина и кортизола в процессе потрясений и стрессов. Вероятно.
Моим же решением было оставаться в зоне комфорта, которая сохранит мою форму. Для этого нужно было планировать запасные планы, накидывая всё новые и новые уровни, до бесконечности, строя вавилонские башни из планов.
Дальше нужно было установить форму для мыслей ключами, мантрами или заклинанием осознания вроде: "Сознание Стремление Сосредоточение" или "Я всё могу. Мне всё можно. Я хороший".
Потом мы переходим к микро-победам. Для их достижения нужен список задач, препарированных их на мелкие кусочки, а всё то, что не удается измельчить, должно быть послано нахер.
Чтобы не заблудиться в процессе роста формы, нужно вести логи, чтобы видеть, как было, что стало и какой путь был пройден.
Альтернативами были алкоголь, прогоняющий трусливые голоса, лизер или сибирь, заглушающие своими голосам все остальные.
Когда я покинул социальный центр, первым моим решением было разорвать дистанцию, спрятаться и подождать, пока меня отпустит сила Брома.
Я думал о том, что не хочу терять друга и не хочу становиться другим человеком. Очень противоречивые мысли. Но "кодекс", выжженный у меня в подкорке кислотными трипами и азартными сливами, диктовал мне правила:
1. Не принимай никаких значимых решений, пока не отпустит.
2. Действуй так, будто все ружья заряжены.
3. Изолируйся.
В моей памяти пронеслись моменты, когда мои действия против кодекса приводили к поражениям и унижениям, от которых самоубийство казалось отличным рациональным решением.
Я дышал медленно, глубоко и ровно. Десять секунд на вдох и десять секунд на выдох. Я шел через холодный, темный город. Моя ветровка была слишком тонкой для зимней погоды. Я мерз и не знал, в какой части Доков нахожусь. Возвращаться к Омутовцам пока что не позволял "кодекс". У меня ранее не было особо времени на изучение города. Но у меня был опыт в подобных ситуациях, и говорил он следующее:
" — Если приходится жить на улице в холодрыгу, по ночам двигайтесь, чтобы не окоченеть, или ищите подъезды для ночевки, или днём высыпайтесь на освещенных солнышком автобусных стоянках, но только сидя. В крупных городах, поспрашивав людей, можно найти ночлежки для бездомных, а в маленьких городках можно надыбать заброшенные помещения".
Я слышал, что где-то в Доках находятся целые скопища контейнерных поселков — там пытались жить люди, когда экономика обвалилась и стало невозможно платить за жилье и коммунальные услуги. Вспышки эпидемий, болезней и насилия быстро покончили с обитателями контейнеров, и теперь они стояли сами по себе. Я надеялся наткнуться на подобное поселение. Мне представлялось, что там обязательно будут прятаться бомжи.
Спустя пару часов плутания я вышел к ограде, за которой виднелись спорт-площадка и здание в четыре этажа, с выключенным светом. Предположительно, какая-то школа.
У меня были деньги и даже наличка. Телефон был без денег на симке, за два месяца оператор списал со счета все остававшиеся там копейки. Гарри Гранту я писал с электронной почты.
Я мог постучаться в чью-то хату и попросить вызвать мне такси. Поехать в центр и заселиться в хостел.
Мне не хотелось взаимодействовать с людьми, но главным аргументом было желание выебнуться перед самим собой и доказать себе, что я справлюсь без чьей-либо помощи. В моей душе проснулся пещерный человек, требующий доказать, что я способен выживать, не опускаясь до просьб о помощи.
Я накачал себя стандартным боевым миксом и вырастил в кишках дрожжи, синтезирующие алкоголь. Полез через забор на территорию школы. Железо забора обжигало пальцы холодом. Приходилось двигаться аккуратно, чтобы не разбить ноут в пакете. Обойдя школу по кругу, я нашел пожарную лестницу, которая начиналась на уровне второго этажа. С четвертой попытки мне удалось взбежать по стене и уцепиться за ступеньку лестницы. Взобравшись на крышу, я высадил дверь на чердак ударом ноги с разбегу, вместе с дверным косяком. Таранно-пяточный сустав среагировал болью на такое обращение. Дверь на крышу я прикрыл. Грибами, выращенными из моей крови, я зафиксировал дверь в закрытом положении и зарастил щели плесенью.
Хромал я минуты три, пока мой допинг или алкоголь не избавили меня от неудобств.
Я не знал, есть ли здесь сторож.. Учитывая праздничные дни, можно было ожидать, что он спит или бухой. Я на всякий случай закрыл всё лицо маской. Немного пошарив в коридорах, я нашел столовую.
Освещая себе путь красным свечением "ночесветки", я, не включая свет, набрал воды в кастрюльку и поставил на плиту. Вырастил трюфель с набором веществ сушеного пантерного мухомора. Мелко нарезанный трюфель отправился в кастрюльку. Приятный знакомый запах разлился по кухне.
Я счел, что чувствую себя недостаточно празднично, и увеличил количество алкоголя в моем "скафандре".
Произвёл LSD со структурой более устойчивой, чем у классического LSD-24, при этом пришлось пожертвовать стимовыми качествами. Порывшись в шкафчиках, я нашел стаканы, чашки. Смазал их края лизером.
Подобный поступок был абсолютно ужасен, достоин порицания и ему не было оправдания. Но пары алкоголя говорили мне: " — Если бы не мы, то бедные детишки, возможно, никогда в жизни не попробовали бы ничего приличного".
К моей чести, в эту ночь я сохранил в себе человеческие черты и ограничился нанесением микро-доз на края стаканов и чашек. Неофиты ничего не поймут, если только кто-то не возьмётся вылизывать ободок своей чашки. А те, кто может что-то заподозрить, против не будет, а если будет, то мне должно быть похуй на мнение неблагодарных засранцев.
Мой отвар прокипел минут пятнадцать. Я выключил плиту и понял, что не оставил чистой чашки для себя. Пришлось помыть чашку. Мицелий на своих пальцах я наделил свойствами организма "Монитор". Провёл пальцем по кромке чашки. Следов лизера "Монитор" не заметил.
Я налил себе получившегося грибного компота. Навел порядок на кухне и с чашкой пошел искать подвал, попивая горячий грибной отвар. Подвал, в потемках коридоров, мне найти не удалось. Зато нашлась раздевалка со скамейками. Там я и устроился на ночлег.