Десять лет в анархии

Я стал считать себя анархистом еще в 2010-2011 годах, потому что это шло в наборе с панк-роком, которым мы с друзьями начали тогда увлекаться. В то время анархизм был для меня ориентиром образа жизни, к которому я приближался со странной смесью желания познавать и соответствовать. Хотелось быть не просто "панком", а "настоящим панком", на просто "анархистом", а "настоящим анархистом". По сути идентичность управляла мной, а не наоборот.

Спустя пару лет я стал иронично относиться к этому желанию соответствовать, перестал употреблять алкоголь и одеваться как панк. Зимой 2013-2014 я впервые пришел в библиотеку "Rebel Studies Library" (позже - "Вольная Думка"), где начал читать радикальные книжки, познакомился с активистами и активистками. Я быстро присоединился к коллективу библиотеки, а в течение 2014 года уже участвовал в подпольных анархистских съездах и собраниях. В 2015 поучаствовал в первых нелегальных уличных акциях. Так я стал участником организованного анархистского движения в Беларуси и с головой ушел в низовую политику. По сути прирос к анархистской идентичности.

С тех пор я участвовал примерно в десяти анархистских инициативах, не считая временных коллективов под конкретные задачи. В основном эти инициативы были связаны с образовательной деятельностью и созданием низовых сообществ.

Большинство этих инициатив сложно назвать успешными и, тем более, влиявшими на политику в стране - хотя именно об этом была куча разговоров. Слабость анархизма видна и по результатам 2020 года: мы годами готовились к революции, но когда пришло время сдавать этот экзамен, не проявили себя лучше, чем тысячи других беларусов и беларусок.

Лично мне в те годы не хватало в анархистском движении трех вещей.

• Внятной стратегии. Мы никогда особо не представляли как устроено беларуское общество и как оно может меняться. Соответственно мы не видели своего места в этих процессах и не могли сформулировать план действий для реализации этого видения. Вместо этого миссия инициатив формулировалась в формате реализации набора принципов, которые мы черпали из священных текстов на английском, рассказывающих как обстоят дела в других странах, или из текстов историков анархизма, рассказывавших как было в прошлом.
• Организованности и профессионализации активизма. Во-первых, в анархистских коллективах не хватало разумного распределения работы, вместо этого всё тащили на себе 1 или 2 неформальных лидера или лидерки, а остальные не чувствовали особой ответственности за проект. Во-вторых, активизм для большинства был просто хобби после работы или учебы, поэтому как в плане качества деятельности, так и в плане объема активности нам было невозможно тягаться с защитниками режима, которые занимались своим делом на полную ставку и годами этому учились.
• Ориентации на массовость. Анархисты всегда были маленьким закрытым сообществом без понятных механизмов присоединения. Структура движения представляла собой набор небольших коллективов, которые чаще всего не были рассчитаны, что к ним, может присоединиться, например, 100 человек. Это сыграло злую шутку в 2020, когда появилось много желающих, но все что они могли сделать - это подписаться на анархистские телеграм-каналы. Даже на демонстрациях анархисты четко отгораживались от всех баннерами и черной одеждой, подчеркивая скорее свою исключительность, чем показывая сколько людей поддерживают нашу программу.

Вместе с тем было много позитивного в том активизме. Оно касалось скорее анархистского сообщества и отдельных людей, чем анархизма, как политического движения. Например, эта тусовка все-таки жестко противостоит аполитичности: без анархизма я бы вряд ли стал осознанным членом общества и не думаю, что особо интересовался бы происходящим вокруг. Кроме того, здесь я встретил много умных и искренне добрых людей, с которым рад общаться и сейчас. На самом деле, многое зависило не от нас, а от обстоятельств в которых мы действовали. Поэтому я восхищаюсь товарищами и товарищками, которые даже в такую фашистскую эпоху, предпочитали сомнительное дело революционной борьбы вместо теплых объятий индустрии развлечений и личной жизни. Наконец, именно анархизм побудил во мне интерес к социальным наукам, без него я бы точно не стал социологом и не занялся бы любимым делом.

Тот этап моих отношений с анархизмом закончился в 2022, когда я понял что у беларуского анархизма в эмиграции очень мало реальных перспектив: по сути, все, чем действительно стоит сейчас заниматься - это помогать воюющим в Украине и поддерживать политзаключенных. Кроме того, на меня повлияло осознание, того, что многие неанархисткие организации занимаются анархистской деятельностью гораздо эффективнее нас. Отойдя от беларуского анархизма я заодно понял, что я не свожусь к своей анархистской идентичности.

Сейчас, я присматриваюсь к движению в Польше, может быть найду себя здесь. Но даже если нет, в будущем анархизм все равно останется важной частью меня. Все-таки в анархизме что-то есть: не просто так многие даже сейчас идут в тюрьму и на смерть ради этих идей. Я даже думаю, что у человечества в целом без анархизма очень туманное будущее:

• Сегодняшний социальный порядок, основанный на рационалистическом капитализме, национальных государствах и американской гегемонии, трещит по швам. Он не способен обеспечить населению элементарное: безопасность. Пока в военных конфликтах и застенках авторитарных режимов пачками гибнут люди, мировые элиты заняты непонятно чем. Конечно, этот либерально-демократический порядок лучше, чем фашистский "многополярный мир", предлагаемый Кремлем и его друзьями. Однако он тоже должен быть пересмотрен. Потому что пока существуют государства, войну всех против всех на международной арене способен регулировать только сильный гегемон, а где есть гегемон - там неизбежно будут восстания против него, в том числе такие кровавые и ужасные, как мы наблюдем сегодня.
• В последние годы история так завертелась, что мы подзабыли про экологические пределы капиталистической логики. Когда разного рода экологические катастрофы сломают капитализм об колено, очень востребованными окажутся различные альтернативы, в том числе анархистские.
• Наконец, постепенные процессы технологического сдвига дадут о себе знать. В первой половине ХХ века капитализм трясло в процессе технологического замещения труда пролетариата и возникновения широкого слоя белых воротничков. В будущем нас ждут аналогичные изменения, когда в свою очередь технологическое замещение труда белых воротничков достигнет апогея. В этой ситуации возникнет большой интерес к инструментам вроде безусловного базового дохода, кооперативной экономики и другим близким анархизму идеям.

В общем, многое изменилось за десять лет, прошедшие с того дня как я первый раз пришел в анархистскую библиотеку. За эти годы было не так много успехов и, видимо, главное что показал этот опыт, это правоту писателя Примо Леви, который говорил, что у каждой эпохи есть свой фашизм. Но движ продолжается. Надеюсь в будущие десятилетия мы не только справимся с нашим фашизмом, но и поучаствуем в успешной революции, которая по идее тоже должна быть в каждой эпохе.