Деревни небо скребут

Обнаруживая себя на балконе, в окружении грозных колоссов, почти отпетых временем и, походящих более на медную брусчатку, нежели на древний замок с открытой стороной, меня вспоминает запах.

Дыхание елей с примесью гаражей, проникающее, словно горечь горящего табака, в мои никудышные ноздри, которые привыкли к подобному упражнению, озаряет дым воспоминаний.

Я начинаю видеть отрывки картин, масляных и тягучих. Которые, взглянув однажды, не выдворишь ни блестящим светом, ни пронзающей тьмой.

Босые ноги, огибающие по-солдатски выровненную траву с ледяной росой, — пространство, настигнутое дремучим громом.

В тех ноздрях был привкус сгнившей древесины, образующей, в том числе, сарай, знойское лето, а дневные комары и мошки, кучкующиеся группами, словно насекомые — название преступной группировки.

Мальчик двенадцати лет, несущий за собой веер ветра, испачканные ладони и блеклое лицо, наслаждается каплями небесных слёз. Дворцовая усмешка, на пару с дворовым ребячеством, удивительно подходит его сиянию.

Треск древесной структуры под натиском рыцарского топора, который превращает маленькие плоты в осколки, разносится щепками от склада себе подобных.

Светящиеся, огороженные тропинки, схожие с окопами, прознают землю, протаптывая лестницу в небо для зелёных ростков, которые в будущем покроют кухню пеленой крахмала, смешавшись с моряцкой солью и духмяным перцем.

Руки, не знающие пощады с юного возраста, берут ответственность за жизнь колорадского жука, летящего на верх, лишившейся горла бутыли.

Утреннее нахмурившееся светило и память о вчерашних каплях создают маршрут.

Одноногие шляпы, вольные и слившиеся с окружением, собирают намётанный на данную маскировку глаз, а плечо, скользящее к беларусскому «кошыку», сообщает о триумфе над желаниями желудка.

Воинствующая паутина, вплетающаяся в лор леса, собирает ругательства и плевки и стала частью этой фауны вопреки немыслимым шансам исчезнуть с лица этого небесного существа.

Петушиный крик, будто запылившаяся пластинка, даёт сбой тем количеством промежутков, на смелость которых будильники нашего времени смотрят с завистью.

К счастью, эра баллона с пропаном в углу, делящая эпоху на пекущий аппарат и газовый уголь, ещё не вершила трагедий и регулярным обновлением дала понять свою надёжность в создании пламени.

Розжиг — дело не из простых, даже для современного ребёнка, не говоря уже о стариках. Доверие важно настолько же, насколько юрист, защищающий наследство от сноса.

Небесная зыбь, вой природы и дорожная несокрушимость, идущая навстречу человеческой конструкции с двумя колёсами, виделись чуть ли не самым необходимым для радости того четырнадцатилетнего подрастающего мужчины, мучения которого походили на ребёнка, впервые идущего на двух ногах.

Так и он, на двух колёсах, не представлял, как евклидова геометрия параллельных прямых ног может, не пересекаясь, держать одну линию и тело твое на этой кривой дороге.

Печка, сопящая от гари; плита, привезённая, наверное, ещё в девяностых; и яйца, рожденные самой настоящей курицей.

Пена их расплывается, словно лава, а невидимый выпуклый забор, что сдерживает, словно полотно, жёлтые краски, творят кипящий океан, столь шипучий, сколько неподвижный и величественный.

Завтрак — основа любого живущего на этой планете существа, и даже его отсутствие совсем некосвенно рассказывает о вашей скоропостижной тревожности и спешности — качества, присущие лишь городским птицам, желающим жить выше небоскрёбов.

Летящая лёгкость редкого снега, что заполняет стук железа о гниющие двери, и вьюга, что дует насквозь их обшарпанный корпус, напоминают рождественский праздник, окружённый ссорами; русское «барбекю» — говяжьи тефтели, нанизанные на мечи и вымоченные в творческом соусе.

Каждый работает в те небольшие дни на общий дух, и даже витиеватые домыслы, их оправдания, потери румяных, трескающихся мясных изделий — всё на угоду эгоистично-приятного людского присутствия с бейджиками «родные», «друзья», «знакомые».

Чудесное сочетание формы и содержания, натуральное и искреннее, горчащее и сливочно-нежное.

А пока раскатистые львы времени не сожрали меня, как антилопу в данной аналогии, и герметичный айсберг вселенной не треснул под давлением четырёхмерного Бога, деревня со всей несовершенностью, хрупкостью и бесконечными атомами будет полыхать вспышками пожаров и вихрями цунами.

Аминь