Делаю выбор (Август 1996-го года)

После разговора с Ходорковским я встретился с Зурабовым — его тогда только назначили президентом банка «Менатеп».

Александр Зурабов был лет на пять старше меня — еще молодой, но уже с лысиной, типичный банковский работник. Он подтвердил мне, что Михаил Борисович звонил ему и что он должен обсудить со мной зоны ответственности в банке, если я в результате договорюсь с Ходорковским и выйду на работу в «Менатеп». Александр был вполне открыт и спокоен. Пожалуй, он казался даже чуть уставшим.

Рассказал он мне примерно следующее… Я мог бы заниматься всеми частными клиентами, депозитами, карточным обслуживанием — правда, в банке есть уже один директор, который за это отвечает, и парень он вроде бы толковый.

Есть отдельное направление инвестиционного банка, но там есть такой-то зампред, который сейчас вроде как это курирует, впрочем, может, он перейдет в ЮКОС. А может, и не перейдет. В корпоративном клиентском бизнесе тоже есть свой зампред.

После получаса рассказов о внутреннем устройстве банка «Менатеп» я понял, что разного рода начальников, зампредов и директоров департаментов там уже много и ничего конкретного Зурабов с ходу мне предложить не может. Ему это нужно будет еще раз обсудить с Ходорковским, или, возможно, с Невзлиным, или с Брудно и т. д.

В общем, картина оказалась достаточно запутанной, но Александр тем не менее был очень любезен, уважителен, и мы договорились встретиться еще раз после его разговора с Ходорковским. Тогда бы мы точно и определились с моей зоной ответственности в банке.

А я тем временем поехал к Осинягову, председателю правления банка МФК, куда меня пригласил Прохоров. Сергей Осинягов встретил меня настороженно и несколько по-барски. Он считал себя тогда — да и после — эдакой «белой банковской костью». В отличие от нас, бывших физтехов, ставших банкирами, он с молодости учился финансам и всю свою жизнь работал в банках, тогда еще советских, — а именно в ВЭБе и в совзагранбанках.

Ему тогда было около сорока — холеный, лощеный советский загранбанкир. Еще до развала СССР он много поездил и жил заграницей, а с начала девяностых организовал свою инвесткомпанию и очень успешно начал торговать «вэбовками» (валютными облигациями Минфина) и разными советскими долгами внешнеторговых организаций.

Прохоров позвал его возглавить МФК, чтобы делать инвестиционный банк.

На той встрече Осинягов раскрыл мне задачу, которую поставили перед ним Потанин и Прохоров. Из «Онэксима» они делают крутой коммерческий банк, а МФК нужно превратить в не менее крутой инвестиционный банк. Именно этим Осинягов и должен был заняться.

Он с ходу дал мне понять, что недоволен тем, что моё представление в банк прошли через его голову, что я общался напрямую с самим Прохоровым, но тем не менее Сергей готов был взять меня в команду. Он подтвердил слова М. Д. о том, что я могу взять столько людей, сколько мне нужно. Правда, свободных помещений в главном офисе, где сидели оба банка — и «Онэксим», и МФК, — уже не осталось. Были только какие-то площади в конце Кутузовского, на первом этаже жилого дома.

Из всего сказанного Осиняговым я вынес следующее: он моему возможному приходу в банк не рад, но и не очень этим обеспокоен. Мне и команде готовы дать какие-то помещения на выселках, чтобы я мог там заниматься внутренними рублёвыми долгами. Осинягов мне сказал, что мало сам в этом понимает и вообще к внутреннему рынку относится с пренебрежением, так как всю жизнь в загранбанках занимался внешними долгами, валютой. Это, по его мнению, было более круто.

В общем, из разговора я понял, что он, белая кость, собирается строить investment banking тут, на улице Маши Порываевой, рядом с Прохоровым, а я, если у меня получится, должен буду заниматься «рублёвыми долгами» где-то на задворках. Мешать мне Сергей не станет, раз уж меня позвал Прохоров, но и помогать тоже. Я увидел, что он в меня и во внутренний долговой рынок не очень верит, но готов взять всю команду, так как бюджет Прохоров ему на это утвердил.

Итак, после тех встреч мне нужно было выбрать одно из двух.

Первый вариант — должность заместителя председателя правления банка «Менатеп» — по статусу и зарплате почти так же, как в ТУБе. Место первого зампреда Зурабов сразу мне не предложил, и я понял, что он будет предлагать Ходорковскому дать мне должность простого заместителя — одного из пяти или шести. В принципе, в перспективе я мог, наверное, занять и пост первого заместителя, но не сразу. И вообще я увидел, что к этому времени структура группы «Менатеп» уже сильно разрослась. Там был сам Ходорковский, были его партнеры вроде Невзлина и Брудно, был и второй круг приближенных. Все это было примерно так же, как и у нас в Тверьуниверсалбанке, и потому ситуацию я прекрасно чувствовал и понимал.

«Менатеп» уже был вполне состоявшейся корпорацией людей и связей. В ней можно будет продвигаться наверх, но медленно и придется долго толкаться локтями с другими. Чувствовалось, что внутри уже много разных интриг и мне придется больше заниматься ими, а не делами.

Но главное, в Менатеп меня пригласили одного, дополнительная команда им была не нужна.

Вторым вариантом было идти в МФК, к Прохорову и Осинягову.

Офис давали где-то на выселках, на первом этаже жилого дома на улице Вересаева. Должность — директор департамента, даже не зампреда, очевидное понижение в статусе — после моих «тубовских» регалий.

Особой помощи в работе мне не гарантировали, но пообещали взять всю команду «долговой площадки» ТУБа и полную свободу.

Я выбрал МФК.