Дегуманизация и ответственность
На берлинском кинофестивале прошла премьера документального фильма «Перехвачено» украинской документалистки Оксаны Карпович. Фильм состоит из кадров разрушенных украинских городов, а звуковой дорожкой к нему выступают перехваченные СБУ звонки российских солдат домой. Среди перехваченных разговоров можно услышать свидетельства пыток и убийств гражданских, поощрение к мародёрству, пересказ российской пропаганды и многое другое. «Людей тут убиваем, мам», – говорит российский солдат своей матери. «Ты уверен, что это люди?» – отвечает она. В недавно вышедшей рецензии на фильм признанный иноагентом кинокритик Антон Долин делает такой вывод: документалка свидетельствует, что эта война – «не только война Путина», ответственность за неё должны разделить все россияне, «отдающие себе отчёт за то, что творят».
В этом тексте мы не будем разбирать, сколь реалистичны перехваченные и представленные СБУ, отобранные режиссёркой разговоры россиян. Без всяких сомнений, фильм служит в первую очередь пропагандистским целям в военное время, давая украинским солдатам простой и очевидный ответ на вопрос «Против кого мы воюем?» Но можно не сомневаться, что среди тысяч разговоров российских солдат с родными действительно могло найтись немало подобных. В конечном счёте есть ряд заслуживающих доверия свидетельств реальных военных преступлений. А многие популярные среди военных z-блогеры даже не скрывают готовности оправдывать эти преступления.
Дегуманизарующую риторику в своих интересах активно использует и украинская сторона: концепция защиты своего дома от «армии орков», поражение в правах и подозрения в адрес выходцев с востока Украины, преследование и оскорбления в адрес носителей русского языка – всё это тема для отдельного разговора. Где-то – это неприглядная форма логичной ненависти в адрес врага, пришедшего в дом, а где-то очевидная националистическая пропаганда, имевшая место в Украине ещё до 24 февраля 2022 года и ставшая одним из факторов роста напряжённости в регионе. Однако именно дегуманизация жителей Украины и фактическое снятие ответственности за насилие в их адрес со стороны российской пропаганды требуют особого рассмотрения. Во многом для россиян это вопрос ответственности – и определения ее степени.
Российская пропаганда, в начале военных действий пытавшаяся использовать риторику «освобождения Украины от нацистской власти», после ряда чувствительных поражений и «тактических перегруппировок» перестала играть с этим сомнительным образом «освободителя» и занялась полноценной дегуманизацией украинцев как врагов, с которым предстоит воевать «до конца». В риторике пропагандистов «нацистским» стало уже не только правительство, а само население Украины. А если оно стало «нацистским», то есть естественно враждебным, против него прощаются любые преступления. Доктор философских наук Е.В.Морозова в своей работе о дегуманизации в политике писала: «Представляя политических оппонентов как акторов, лишённых человеческих начал, можно оправдывать практически любые действия в отношении них». Известный социальный психолог Ф. Зимбардо исследовал, как дегуманизация ведёт к отключению механизмов внутреннего контроля и создаёт иллюзию коллективной безответственности.
Пропаганда неустанно рисует украинцев как контролируемый извне, не способный на принятие самостоятельных решений, жестокий и глупый, желающий отправить своих родных в гей-рабство «искусственный народ с ненастоящим языком». Против таких людей можно использовать любые меры. К примеру, на днях оккупационный губернатор Запорожской области Евгений Балицкий рассказал про выселение украинских семей из их домов без какого-либо стеснения: «Мы выселили большое количество семей. Выселили тех, кто так или иначе не поддерживал СВО, тех, кто оскорблял флаг, гимн России, президента… Семьями целыми и выселяли, потому что мы понимали, что это люди, которых нам не переубедить, и с ними разбираться придется еще жёстче. Их жизнь может быть под большой-большой угрозой. Поэтому лучше пускай едут к себе в бандерштат и там строят свой гей-мир». Если подобные слова на камеру прямо произносят путинские чиновники, то перехваченные разговоры о возможных преступлениях простых людей, ежедневно участвовавших в боях, начинают играть новыми красками.
Важную роль играет образ «нацизма», который рисуется российской пропагандой. Победа в ВОВ является главной идеологической аксиомой путинской диктатуры, но само определение того, что есть фашизм и нацизм не даётся. Возможно, среди прочего и для того, чтобы случайно не испугаться собственного отражения в зеркале. Фактически «нацистский» в пропаганде становится синонимом «чуждый», поэтому нацистами неизбирательно начинают называть всех, кто сопротивляется путинизму – национальные движения Украины, Казахстана, внутреннюю несистемную оппозицию, всё, что противостоит российской политической и военной машине.
Режим, который всё чаще сам воспроизводит риторические и политические приёмы, характерные для правых диктатур, выхолостил понятие антифашистской борьбы до уровня обслуживания собственной политической системы и оправдания атаки на население других стран. Однако с учётом того, как долго путинизм связывал культ памяти жертв ВОВ с поддержкой собственно Путина, сейчас, назвав любого оппонента «нацистом», можно инициировать гарантированный страх и ненависть в его адрес со стороны хотя бы какой-то части общества. Морозова пишет: «Все начинается с создания стереотипных представлений о “другом”, с дегуманизированного образа “другого”, как никчёмного или как всесильного, демонического, абстрактного монстра, несущего тотальную угрозу нашим самым дорогим ценностям и убеждениям. В атмосфере всеобщего страха, когда вражеская угроза кажется неизбежной, разумные люди начинают вести себя абсурдно, независимые люди подчиняются бессмысленным приказам, мирные люди превращаются в воинов».
Дегуманизация врага, используемая пропагандой для легитимизации насилия, через некоторое время дает возможность части населения получить оправдания своим преступлениям против дегуманизированной группы. «Ненавистные, презираемые и потерявшие доверие группы часто описываются дегуманизирующим, обесчеловечивающим образом – как при помощи сравнения с животными, так и с использованием описаний, где им присуще меньше человеческого», – говорит профессор психологии Мельбурнского университета Ник Хаслам.
Однако делать вывод, что всё население, подвергающееся пропаганде начинает её в одинаковой степени воспринимать и яро ненавидеть врага, не стоит. «Как ни странно, существует крайне мало свидетельств того, что дегуманизирующая лексика провоцирует агрессивное поведение, но есть немало доказательств, что подобная лексика сопровождает такое поведение. Люди, которые “обесчеловечивают” других, как правило и относятся к ним хуже», – говорит профессор Хаслам. Первая волна мобилизации в России и призывы записываться добровольцами привели к тому, что на первом этап состав воюющих в Украине сил РФ состоит во многом из лояльных путинскому режиму людей, среди которых хватает идейных имперцев, консерваторов, фашистов, аудитории z-блогов. Конечно же, обобщения здесь тоже были бы ошибочными, однако можно предположить, что в условиях, когда мобилизована пока лишь малая часть населения, а многие из мобилизованных шли на фронт фактически добровольно, не пытаясь скрываться, – общий настрой значительной части тех, кто сейчас воюет в Украине, может быть довольно близок настрою z-пропагандистов, а дегуманизирующая риторика властей упала на благодатную для неё почву, являясь идеологическим оправданием для бесконтрольного насилия тех, кто уже жаждал этого насилия.
Мы часто слышим призывы ко всем россиянам «каяться» за все преступления путинизма – призывы, которые особенно любят выкрикивать эмигрировавшие российские либералы и их восточноевропейские коллеги. Часто мы слышим в адрес антивоенной части российского общества такую же дегуманизарующую риторику и обвинения: «все русские одинаковы», «хороших русских не бывает», «вы недостаточно протестуете». Не беря в расчёт, что такая риторика работает в интересах российской военной машины и игнорирует ответственность за происходящее «западных партнёров Путина», самой Украины, а также множество других факторов, сконцентрируемся на одном аспекте. Нам необходимо разделить такие понятия как «вина» и ответственность» за происходящее. Да, без всяких сомнений, всем россиянам предстоит взять на себя ответственность за происходящее с нашей страной и от имени нашей страны. Время попыток сторониться политики и ответственности за будущее и настоящее прошло безвозвратно. Именно ответственность за происходящее и ответственность за то, чтобы подобное больше не повторилось, ответственность за то, чтобы не допустить этого ада в будущем должна стать мотивацией для действия, мотивацией для переустройства страны на иных началах.
Однако «вина», которую пытаются переложить с конкретных преступников на всех россиян, является ношей, которую взваливать на себя не стоит, так как она скорее раздавит чем замотивирует нас что-то изменить. Сколь ужасны ни были разговоры из фильма «Перехвачено», у российских солдат всё ещё есть выбор: совершать преступления или остаться людьми и попытаться исправить содеянное – в каждый конкретный момент у нас есть выбор. Сколь ни ужасно было ощущение беспомощности и осознания того, к чему мы пришли, важно помнить, что не нами были созданы условия для фашизации государства и начала войны. У виновных за преступления есть свои вполне конкретные имена. Не стоит разделять с ними эту вину, когда наша задача – найти в себе силы лишить преступников возможности продолжать то, что они делают.