De miliariis et millenialis или О ландмарках и зоопарках длинная ремарка
Как известно всем, кроме не-масонов, главным вопросом, главной задачей и главным противоречием масонства является вопрос самоидентификации. Фактически единственное, что беспокоит масонов на протяжении всей их истории, - это три вопроса: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?». Все прочие задачи — типа овладения жирненьким телом этого мира, чипирования толстых лысых охранников в майках, что со своих кухонь пекутся об этом в своих ютьюб-каналах, дабы узнать их потаенные мысли и устремления, вроде отравления наночастицами бездуховности православных огурцов и т.д. - не являются для них приоритетными. Все 423 года своей документированной истории масоны занимаются в основном дискуссиями о том, кто они такие — с двух взаимоисключающих и взаимодополняющих позиций.
Рассуждая дескриптивно, они составляют правила и своды положений, посвященные тому, какие бывают масоны и что их отличает от всех не-масонов.
Но горадо больше они любят рассуждать прескриптивно — составляя правила и своды положений о том, какими должны быть масоны и почему все, кто не такие, - не-масоны. Естественно, все своды второго типа субъективны и предвзяты, что немедленно делает любой из них объектом атак и опровержений со всех сторон.
Эти вопросы масоны начали обсуждать между собой в 1670-е годы, непосредственно после того, как в период восстановления Лондона после Большого пожара 1666 года тысячи и тысячи собравшихся в город на сытные госконтракты Стюартов (так и обанкротившихся, между прочими тратами) оперативных масонов-каменщиков и спекулятивных масонов-джентльменов, которых успели напринимать в оперативные ложи за предыдущие полвека, перестали понимать, почему одни с другими сидят на одних и тех же скамьях.
В 1710-е годы прошло размежевание, и в 1717 году была основана Первая Лондонская спекулятивная великая ложа для одних джентльменов. При этом дворянские общества и ордена развлекательного характера процветали при всех европейских дворах со времен Людовика-Солнца (1660-е), а мещанские клубы со своими субкультурами ритуального и опять-таки развлекательного свойства распространялись по Европе с 1640-х годов. Масонство впитало черты и этих своих предшественников, и десятков других сообществ и групп. Но и у него — как только оно вошло в моду — появились эпигоны и пародисты. В количествах.
Это вызвало потребность в наведении хотя бы каких-то границ между тем, что масонством является, а что — нет. Так возникли списки «ландмарок» (веховых столбов), формально «неписаное» масонское законодательство (пусть и сто раз записанное), отделяющее его от любых других клубов и обществ. Конституции и регламенты — формально «писаное» законодательство — определяет внутреннюю жизнь лож, а ландмарки предназначены, в первую очередь, для создания определения масонства как бы «извне». Ландмарки являются частью устной традиции, передавались из уст в уста «испокон веков» и стали записываться в разные по количеству пунктов и содержанию списки с 1720-х годов.
«Следовать им, конечно, никто не собирался».
Пресловутая ландмарка о чисто мужском членстве была очевидна и приемлема для островной буржуазной среды, но сразу по появлении масонства во Франции — при дворах беглых якобитов-стюартистов, тотально офранцуженных придворных и военных, - натолкнулась на агрессивное противостояние и непонимание. Плюс наследие придворных женских орденов. Поэтому с самых первых лет существования масонства оно было обоеполым, на континенте — преимущественно смешанным. В то время как в англо-саксонской культуре мужчины и женщины — масоны продолжают и по сей день изображать суровую однополость, пусть даже собираются в одних и тех же помещениях с разницей в два часа и так-то по жизни между собой дружат. Жестко отвечая веяниям времени, в поправке к своему документу о целях от 12 сентября 2018 года английская Великая ложа даже трогательно дрожит голосом: «Членство в Великой ложе и отдельных ложах открыто исключительно тем, кто был принят в масоны, будучи мужчинами, и никакая великая ложа не должна иметь отношений никакого рода с организациями, которые принимают в масоны женщин».
И так — абсолютно со всеми так называемыми ландмарками. Нет ни одного их списка, который признавался бы всеми организациями во всем мире. Что ж о них говорить вообще, если современные европейские и американские масоноведы перестали оперировать понятием «масонство» и в современном духе мультикультурализма пишут свои работы о «масонствах», рассматривая это движение как совокупность традиций, не имеющую единого канона.
Споры о том, кто такие масоны и откуда они есть пошли, и привели, собственно, к развитию масонства во всех формах и изводах на протяжении XVIII – XXI веков. И все новые и новые формы продолжают появляться ныне.
Что ставит перед масонством огромную проблему, и это проблема выживания.
Англо-саксонское масонство на протяжении всего своего существования, с самого появления ландмарок, демонстрирует жесточайшую непреклонность в огораживании. В этом английским масонам позавидовали бы Тюдоры. Утомившись неопределенностью списков ландмарок и столкнувшись с зыбкостью и шаткостью масонских связей во время Первой мировой (масоны не верят во всемирное братство вольных каменщиков, его тоже выдумали конспирологи, но это заслуживает отдельного трактата), они вывесили на своих вратах 4 сентября 1929 года Основополагающие принципы признания великих лож, где оставили самые базовые ландмарки, но придали им силу единственного нерушимого закона. После Второй мировой войны, уничтожения европейского масонства и неудачной попытки масонства англо-саксонского «переучредить» его заново и строго по своим правилам, Основополагающие принципы были уточнены 7 сентября 1949 года в документе о Целях и отношениях Цеха, который стал еще более неизменным и единственным верным (ну кроме поправки от 2018 года, о которой упоминалось выше).
Надо сказать, на практике все эти нерушимые законы и правила — что дышло. Расколы великих лож Греции, Италии, России, Румынии, Болгарии, Франции в 2001-2012 годы и «урегулирование» их отношений с масонским миром (а до того — послевоенное масонство Германии, послевоенное негритянское масонство США и многое другое) показали, что как демократия — это власть демократов, так и регулярность (следование ландмаркам) — это, по сути, власть регуляров, которая действует как любая власть — на основе права сильного и личных дружб и вражд. С другой стороны, «регулярный союз» лож, которые признаются англо-саксонским масонством «правильными», все еще остается самым большим в мире по численности. Хотя численность его падала в 1980-2020-е годы сокрушительно по причине старения-вымирания и изменения менталитета современных людей, которые если и идут в масонство (все реже), то уже совершенно не готовы к догматизму и строгой дисциплине в любой форме. Это, в конце концов, очень особенные типажи современного человека — люди, идущие в наше время в ложи. Короче говоря: «регулярность» - это в современных условиях путь к закукливанию, сектантству (с закономерным нарастанием отграничения от внешнего мира) и вымиранию.
Более-менее стабильна в последнее сорокалетие численность — даже не союза — а аморфной группы иррегулярных лож и великих лож, каждая из которых в чем-то не отвечает старым ландмаркам или пристрастиям членов комиссий по признанию в Англии и США. Все вместе иррегулярные организации составляют по численности в мире около половины регулярного союза и собраны в десятки и сотни великих лож и орденов, строящих отношения между собой на двусторонней и многосторонней основе, создающих ассоциации и конфедерации.
Другое дело, что иррегулярность — это не факт, а процесс, и отход от первоначальных способов существования ведет к нарастанию новых отходов, уже от собственных правил и стандартов. При попытках иррегулярных организаций заявлять о верности традициям и нерушимости их законов им сразу со всех сторон прилетают аргументы «от основания», ведь сами они были созданы вследствие нарушений традиций.
Этот процесс эрозии очень ускорился и усилился в последнее время, а именно с распространением пользовательского интернета в 2007-2022 годы, от первого айфона до «пандемии», когда сама реальность окружающего мира стала зыбкой и более чем наполовину переместилась в интернет.
В наше время людей уже не удивить полностью виртуальными «академиями», «институтами», «клубами», «лекториями» и «театрами». Старые вузы, гос-СМИ и каналы потных мужиков на кухнях (ну или распакуйственных пятиклассниц) фактически равны по силе воздействия на аудиторию и ее охвату. Кто сказал, что у масонов — не так? Слава богу, никто. Потому что врать нехорошо.
Говоря об одной лишь России, полностью виртуальные «тайные ордена» продают здесь свои «вековые знания» онлайн. Существующая целиком в виртуале одесская жулица и самозваница Нахема, многовековой обитатель рунета и некогда действительно в течение пары лет членша иррегулярной муниципальной ложи в Мехико, ведет «масонские семинары» и «принимает в масоны» в инстаграме при участии ряда самопровозглашенных «масонов», нарисовавших себе биографии и дипломы в кондовом фотошопе и, что примечательно, - пары настоящих членов современных масонских иррегулярных лож, которые искренне верят в ее косноязычный однотипный нескончаемый унылолог про белое пальто.
Студенческая компания из Барнаула вот уже больше пяти лет морочит головы людям, которым продает «масонское посвящение» сначала от «Великой ложи Сибири», теперь от «Великой либеральной ложи России», при условии что ни один из ее членов никогда не был масоном, а все ими излагаемое — это лишь собранные по сети материалы.
По Москве, Петербургу и Калининграду гарцуют и кривляются «великие иерофанты» «масонства Мемфиса-Мицраима» аж трех «великих национальных святилищ», из которых только в одном больше одного человека, не имеющие права ни на это название, ни на все прочие присвоенные ими ордена. Везде царят смешение кармы с квантовым домоводством, тарологии с эзотерическим скарингом, но над всем этим гордо реет масонский фартук, творчески расписанный самими фигурантами исходя из велений их духа и безвозвратно сгнивших останков вкуса.
Интернет полнится разной степени неадекватности отдельными «масонами и магами» с автобиографиями покруче, чем у популярных коучей личностного роста. Вместо изображений масонов в сети — уже сейчас повсюду лубочные, пафосные и безвкусные до одури творения рисовалок на искусственном интеллекте, фиксирующие общую атмосферу фэнтезийности и реальности, пограничной между инстаграм-сториз и бэд-трипом Уорхолла.
И такова ситуация во всем мире, где многие иррегулярные группы уже с трудом могут нащупать в себе хоть что-то масонское, даже если их заставить попытаться.
Путь иррегулярности, таким образом, - это путь полного растворения в «организованном нью-эйдже», группах синкретического саморазвития с тенденцией к переходу в виртуал, в режим более или менее закрытых каналов. И по закону энтропии — растворение в море помешанных и олигофренов, которыми полнится сетевая «духовная сфера», то есть вымирание.
Поэтому грядущее масонства при любом раскладе иль пусто иль темно. А вы говорите — Шваб, Гейтс, рептилоиды.