Дама в майке дала сидя на умывальнике в ванной

🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Дама в майке дала сидя на умывальнике в ванной

Фейкер-стряп от ВиктОра де Гада

Галя

Не раздеваясь, я валялась на кровати, пытаясь читать детектив «Всё дозволено», но не читалось никак, строки ускользали, набегали одна за другой досадные мысли: «Больше месяца не нашла время, чтобы навестить свою младшую дочку Иру. Плохая из меня мама!». Она в детском садике за городом. Надо утром обязательно съездить к моей крошке и, заодно, навестить старшую дочь - Светлану в пионерлагере «Радар». Хорошо, что они расположены рядом, на берегу реки Истра.
Неустанно сквозит мысль: «Как-то не так я живу. Скорее, существую. Что-то не то делаю. Почему я стесняюсь своей романтики, своих мыслей, поступков и, самое главное, желаний? Почему я не откровенна сама с собой и не могу сказать себе, что люблю Диму? Почему?».
Так и заснула с открытой книжкой на животе и очнулась от шума на кухне. Хлопнула дверь. Это пришёл Николай, мой законный муж.
Быстро поднялась с кровати, погасила лампу, подошла к окну и встала, прижавшись лбом к стеклу. Луна парила в чистом небе над министерством «Лесного хозяйства». Как надоело жить в этой каменной коробке старорежимного дома, в центре Москвы. Ни тебе деревьев, ни травы – одни стены и окна домов, да унылые птицы. Послышался паровозный голос мужа:
– Галя, ты дома?
«Дурацкий вопрос, где же мне ещё быть, если он контролирует каждый мой шаг» – с ухмылкой подумала я. – «В шесть часов вечера я должна быть дома».
Мы с ним в ссоре. Он опять ревнует меня к каждому «нулю», пусть даже с палочкой. Вчера, как тому быть, меня проводил до дому этот «прилипала» Виктор. По дороге зашли в магазин «Детский Мир», там я купила кое-что девочкам на лето. Виктор ходил за мной «хвостиком». В итоге, я пришла домой позднее обычного и Николай сделал мне устное замечание. Даже алиби с покупками не помогло. Чудак человек он у меня – «околоумный». Что поделаешь: «Или селя мы, или селя нас».
С полки взяла книгу с сонетами Шекспира, включила свою любимую «Компаниолу» Паганини, открыла наугад страницу и прочла:
Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
Мой благоверный на десять лет старше меня. Трудная приступочка для преодоления разногласий. В общем, где-то внутри, давно была оговорка, что у нас эта любовь, безусловно, да – совершенно очевидная, но иная. Эта, совершенно очевидная, любовь – заключительная, которая завершает эру юности добропорядочным браком. Я не знала, сколько у него было женщин до меня. Он был женат. Зато я у него – да, первая. Всё было в чаду скандалов, я ничего не понимала, ничего не помнила, никаких ощущений – ну, наркоз – не знала. Не ведала…
Сквозь дремоту я поняла, что он не придёт ко мне в спальню, а ляжет в соседней комнате.
«О-о-ох! Мерзавец такой, - вздохнула я. - Ревнивец паршивый». Так хотелось заняться любовью. Я уже неделю как в отпуске, отдохнувшая. Жаждущая. «Но этого не может быть, чтобы не зашёл», - улыбнулась и заснула.
Сегодня пятница и я встала пораньше, чтобы по пути за город, зайти на рынок и купить девочкам фруктов и что-нибудь вкусненькое.
Почистила зубы, приняла душ и попила кофе. Скоро у меня «месячные», если верить моему календарику. Надо не забыть взять вату с собой. Что они будут, не сомневаюсь, так как почти три месяца не имела половых контактов с мужем. Ну а на секс «на стороне» – у меня табу. Да я просто не могу. Грязно это!
Мужа не стала будить. Зачем беспокоить? Он – эгоист, я для него – вещь. «Этой темы не касайся, той темы не касайся. Главное, приходи вовремя», - наставляет он. Скоро вообще не будет тем для разговоров.
Николай был первым у меня. Я и тогда думала, что «первая» как-то дороже должно стоить. Всякие там страхи, условия, тысяча препятствий, свиданий, поцелуев, расставаний и снова свиданий, томлений настоящей любви. А тогда он взял меня даром – «за так» – сразу, не заплатив ни часом усилий. Он был так похож на американского актёра Джона Траволта: высокий, плечистый, с шикарными волосами и ослепительной улыбкой. Я «по уши» влюбилась в своего соседа по лестничной клетке, женатого…
Значит нельзя, что бы дорогое доставалось даром! Это неправильно! Человек должен платить за дорогое дорого! А так получилось, как данность: поимел девочку и держит её как свою собственность. От моих щедрот он стал такой эгоист. Одно хорошо, что когда он приходит домой, то не ругается, если его тапочки стоят не параллельно. Но не правильно это – нет, не правильно! Я весь день одна. «Неужели, я себя готовлю к новому замужеству?» - неустанно сквозит мысль. – «Какой ужас! Господи, ну почему же у нас с Николаем так не получается? Обида – так смертельная. Радость – так неуёмная. Где она, эта золотая середина взаимопонимания и любви?».
Тоскливо на душе. И я решила: лучше всего представить себе, как на краю Москвы, в ранней утренней свежести, Дима выходит из дома в голубой туман. Сейчас у меня было только одно желание – увидеть его. Но был страх и постоянная угроза, что каждый наш шаг друг к другу казался гибельным, он разъединял нас, вместо того чтобы сближать, как пловца, которого, не смотря на его самые сильные гребки, медленно уносит отливом опять в море. «Не хочу любить Диму, – с горечью думала я, вопреки самой себе. – Не могу любить его, уже времени не осталось, мы ещё не готовы, хотя это единственное, что у нас есть».
Было уже семь часов утра. Надо выходить из дома. «Напишу мужу записку, как в мелодрамах», - решила я и настрочила:
«Мой родной. Я решила, что лучше мне эти три дня тебя не видеть. Надо как-то отдышаться и придти в себя, не видя тебя, дорогой мой дурачок. Если ты хочешь верить мне, поверь, но твоя ревность меня потрясает ужасно. Ты сам не понимаешь, что делаешь из мухи слона, да ещё какого! Как бы то ни было, у нас всё должно быть хорошо. Я скучаю по тебе. Поеду к дочке Иришке в садик и навещу Свету в пионерлагере. Скоро приеду, но какое-то время мне надо быть одной. Прости меня за банальность, если я обидела тебя. Может ты и прав, кто не ревнует – тот не любит! Целую. Твоя Галина».
Думаю, эта короткая и нежная записка успокоит его. Всё, пора ехать.
 
Виктор

Трудно понять по какому мосту идти, а какой сжечь. Меня сослали в другой отдел, и Галю я видел редко.
С вожделением вспоминаю как случайно, на лестнице увидел Галю. Она меня не заметила, что давало мне право, подымаясь за ней следом, созерцать её выдающуюся задницу (этот круп сексолепия!) и жадно всматриваться в тяжёлую грацию её стройных ног, видеть, как мускулы на них напряглись при шаге и как, подымаясь на ступеньку, они обнажались немного более обычного, ровные, чуть полноватые. Голова моя шла кругом, и мне не верилось, что год назад я обладал этой женщиной. Плохо, что наши желания, совпадают с чужими возможностями.
После обеда я узнал, что Галя ушла разбираться с чертежами по «Т-модулю» к конструкторам. Передающему модулю требовалась небольшая доработка. А пока госбезопасность использовало его как «возбудитель» (в народе - «глушилка») для подавления вражеских радиостанций. «Светиться» мне там не хотелось. Это было бы бессмысленно и смешно. Галя на людях отлично владела собой, особенно каменно цедила слова, сквозь зубы с теми с кем с глазу на глаз разрешала конструкторские недоработки стратегического изделия. Она уходила в отпуск и поэтому спешила закрыть все спорные вопросы. Да и начальство подгоняло. Военные, в лице заказчика, очень ждали сверхсовременную систему ПВО, в которой использовались «гибридные микросборки» на стекле (тонкоплёночной технология). Американская система «Патриот» по сравнению с советской системой «С-300», будет чуть лучше запорожца. Если сравнивать с мерседесом.
До сих пор не выходит из головы история с полётом сопливого Руста 28 мая 1987 года. Его засекли и вели все наши системы слежения. Два раза поднимались и сопровождали немецкого наглеца наши истребители, но команда на уничтожение не поступила. Парня просто пожалели. Тут как раз проходили соревнования планеров и лёгких самолётов в Восточной Европе. Ни кто из высших военных чинов не хотел брать на себя ответственность. В итоге ближе к Москве М.Руст пропал с экрана радаров. Как тому быть, за два дня до этого к нам в НИИ приезжала комиссия от главного заказчика во главе с начальником войск ПВО. В белых халатах они пришли на участок сборки Т-модулей передающего шкафа новейшей системы РЛС. Главного я определил по лампасам на брюках. Из цеха проводного монтажа гостям принесли и показали их «микропроцессор» размером в коробку от торта «Сказка». Просторное помещение «гермозоны» сотряс громкий хохот военных и разработчиков. Я сказал что это «привет из каменного века». Хотел показать наш – микро БИС. Но тогда надо было одевать антистатический браслет (1мГом), да и что они поймут в топологии и монтаже комплектующих изделий под микроскопом. Старшого комиссии все называли маршалом. Его очень удивило, почему микросборки моют питьевым спиртом (!). В последствии, играя праздничный вечер для милиции в д. к. М. Горького, я встретился с офицером из ГАИ, стоявшем на Васильевском спуске в тот день. Запомнилась его фраза: «…С Большого Москворецкого моста по одной из полос съезжают легковая машина, два Икаруса и за ними… лёгкий самолёт».
Двадцать шесть лет я проработал под микроскопом. Инструментарий прост: пинцет и спирт в бюксе чистейшей очистки. Лепота!  
Вспоминаю, что, проходя мимо их консилиума, как приятно иногда, как бы со стороны, церемониально поздороваться с любимым человеком, когда она в лучшем своём платье и в ярком всеоружии своих чар является в загадочном ореоле минутной официальности и смущения или нарочитой чопорности. Но в часы ссор, эта деланная отчуждённость её, настолько походила на настоящую, что я буквально страдал от Галиной вежливости. В мёртвом унижении, в унизительном осатанении ревности, я ожидал её после работы в метро, на станции «Тургеневская».
К немалому удивлению, вместо Гали, в наше обычное время - пять минут шестого, увидел начальника экспериментальной лаборатории - Диму Кузнецова, собственной персоной. Сознание чего-то непоправимого и неотложного толкнуло, сжало моё сердце так, что я бесполезно расширил глаза и сейчас же зажмурил: «Как он мог здесь оказаться?».
Значит, опять провожал мою несравненную, и они вышли через станцию «Кировская». Обидно. Пропала такая возможность перед Галином отпуском поговорить с ней. Но я не гордый, я - обидчивый.
О, раскалённое солнце, лето, мир без счастья, как ты прекрасен, безжалостен, ослепительно совершенен над моими бедами. Душная угарная Москва в конце июня. Вспоминаю, как недавно бродил с Галей по необъятным просторам «Детского Мира», как она волновалась, что не предупредила мужа. Да, поистине, диктатура - это самая полная форма ревности. Как он её от дрессировал, собственник, чёртов!
Когда мы с Галей вместе, я часто её не понимал. Я её, наверное, утомлял, когда провожал до дому. Я инстинктивно боялся её - знал, что не могу соответствовать. Галя не отталкивала меня, но была вся твёрдая от напряжения и стойкой от неприязни ко мне. С нею иногда было тяжело общаться. Наверное, я не стою её: она небоскрёб, а я – пятиэтажка. К тому же, у меня обезвреженный алкоголем мозг. А это замедленная реакция, когда как с Галей надо действовать реактивно. Отсюда упущенные возможности, потерянные мгновения.
О, каторга, каторга ревности, под ослепительным небом, зачем я суда приехал в центр столицы, поддался, соблазнился. И вот, весь годами скопленный пыл слишком высоко забравшегося одиночки, вырвался на встречу к её дому, к её подъезду, чтобы встретить, поговорить. Шёл, не видя, но, постоянно видя её перед собою, в своём гневе она казалась мне ещё прекраснее: мягкое и злое лицо, с удивительно нежными, злыми и чистыми губами, насупленные брови и такие же совершенные звериные и точные движения, поражали меня в сердце. В вечерней тишине Телеграфного переулка, где мы целовались, говорили и смеялись,…она была повсюду, она была нигде. Она хотела быть мне другом, только другом, не более. И она могла быть моим другом, единственным и нужным другом, до конца жизни. Она бы мне всегда говорила правду - это и есть единственное достоинство дружбы. Уметь говорить правду и ничего кроме правды (как это пресно!). Галя должна со мной бороться не с как человеком, а как с явлением. Мне скучно доказывать, что я гений.

Галя
«Когда жизнь выходит из своей привычной колеи, она превращается просто в цепь случайностей», - с горечью думала я, идя от детского садика к пионерлагерю «Радар».
Случилось невероятное: в садике карантин. Меня не пустили к дочке и что обидно - не взяли привезённые мною гостинцы - «Ни-зя-я!» Я была обескуражена сухостью тона заведующей, - до которой я еле- еле добралась. С помятым от ночной гулянки лицом, почти не дыша на меня, она листала стопку инструкций и дополнений к ним. Но никто не мог мне толком объяснить, почему не могу увидеть своего ребёнка? Никто?! Такие у них порядки.
Не желая ждать, и унижаться ушла с решимостью придти завтра, в родительский день. Я не желала играть навязанную ими роль! Они не дождутся, чтобы я отплясывала канкан под их унылые звуки, и расплачивалась за их вялое действо своим достоинством и временем.
Пришлось идти к своей подруге по работе, Людмиле. Она работала в столовой пионерлагеря. Надо же было где-то переночевать. Ещё в Москве договорилась что зайду. Как знала.
Не удержалась, завернула в первый отряд, к старшей дочке Свете. Прочла вывеску над домиком. И здесь меня ждало разочарование. Дети ушли в поход. Вернуться только завтра, к обеду. «Ладно, пусть дочка отдыхает. И я немного отдохну от городского шума, воздуха и близких мне людей», - решила я и пошла по направлению к столовой.
Прошла мимо административного двухэтажного здания, миновала аллею с портретами героев пионеров, обогнула высокий металлический забор мрачной котельной и очутилась у служебного входа в пищеблок. Позвонила. Дверь открыл неприятного вида повар, с красным лицом, в засаленном халате. Увидев меня, он обомлел, потеряв дар речи, только странно глупо лыбился, пятясь назад, в глубь помещения. Внезапно обретя речь, он рассыпался в комплементах:
-Какая женщина!.. Боги мои, какая женщина нас посетила! Чудо!
Войдя, я в нерешительности остановилась. За столом сидели повара и обслуга. Все таращились на меня. Тут я только пожалела, что так вырядилась. Ещё брошь с галстуком нацепила: »Зачем надо было выделяться?»
-Ой, Галка, как здорово, что ты приехала! - сказала моя подруга, вылезая из стола.
Я увидела прежнюю Людмилу - безмятежную, оживлённую, не накрашенные розовые губы прогнуты в улыбке. Она крепко обняла меня прямо на глазах главного шеф-повара, и других мужчин, таращивших на меня свои не выспавшиеся глазищи, и мне это не понравилось. Она не пыталась хранить от посторонних, что мы коллеги по работе в НИИ «ДАР».
-Проходи, не стесняйся. Я так рада!
-Вижу.
Мы поцеловались. От неё пахнуло мылом, содой и сытостью. Она взяла меня под руку, и сказала:
-Пойдём ко мне.
Люда с мая месяца работала в пионерлагере посуда мойщицей. Мы прошли длинный коридор. Пахло хлоркой и мочой. Вошли в просторную комнату на двоих. Я осмотрелась, всё чисто и просто: две низких деревянных кровати, две тумбочки, стол по середине. Из мебели ещё стенной шкаф, да одинокий стул. Из комфорта только «Спидола» на столе и умывальник в углу.
Люда всё смотрела на меня, восхищалась:
-Ой, Галка, какая ты красивая в этом платье с галстуком, - она обняла меня за талию и шепнула на ухо. - Тебе нельзя от сюда выходить, мужики увидят - в лес потащат сразу, и не пикнешь.
Мне трудно было понять: шутит она или говорит серьёзно, или у неё не лады с психикой? Не мудрено, муж у неё законченный алкоголик. Она с нетерпением ждёт, когда он от водки помрёт. Но, как не странно, его ни одна зараза не берёт. Ухитряется ещё и женщин приводить его плана. Их говорит у него много (!), а денег мало. Вот она и прячется здесь, в пионерлагере, от него, стервеца.
-У нас так, - продолжала она меня стращать. - Мужики любвеобильные, а ты модница, умница. Для них городская баба, что красная тряпка для быка.
-Так у меня платье салатовое, - в тон ей прошептала я, принимая игру подруги.
-Днём салатовое, а к ночи покраснеет, - глядя в окно, жутко предрекала она.
-Ну и юмор у тебя, подруга.
Людмила отвела взгляд от окна и посмотрела на меня в упор, потом подмигнула и засмеялась.
-Что испугалась?
-Немного…
Она опять прижалась ко мне и сказала:
-Не обижайся, Галка. Я просто завидую тебе. Ты такая видная, интересная, из благополучной семьи. А ведь завтра сюда пол нашего предприятия нагрянет отмечать пятидесятилетие НИИ ДАРа. Все начальники съедутся и парт комсомольский актив. Сечёшь?
-Мне то что, я к дочери приехала.
-К дочери, к дочери, - с укором одёрнула она меня. - Всё ты о семье, Галя. Ты о себе подумай. Такая обаятельная женщина, с такими формами и не понимает, что мужики приедут гулять, нас с тобой любить. Ты же «конфетка» - вылитая американская актриса Сигурни Уивер. Помнишь, мы с тобой смотрели фильм с её участием, называется «Очевидец»?
-Помнишь, ну и что из этого вытекает? - спрашивала я, не понимая, к чему она клонит. С мужиками-то ясно. Я их вниманием не обижена.
-Всё очень просто подруга. Завтра у нас в столовой будет зашибенный…
-Не понимаю этого слова.
-Ну, клёвый…
-Тоже, - и я покачала головой.
-Ну, Галочка, - с удивлением и разочарованием произнесла Люда. - С таким мировоззрением и воспитанием здесь делать нечего. Сюда люди отдыхать едут, а не вопросы задавать. Вон твоя дочка Света с вожатым своего отряда дружит.
-Как дружит?! - удивилась я.
-Да так. Вместе гуляют. Вместе в кино ходят. Она у тебя девочка развитая, умная, красивая. Вся в маму!
-А он?
-Кто он?
-Ну, вожатый этот.
-А. Он тоже симпатичный, высокий. Семнадцать годков ему. Студент. Эдиком зовут.
-Понимаю, - расстроилась я. - Сначала ВУЗ, а потом карапуз.
-Нет. Он парень серьёзный. И ты себе тут кавалера найди. Развейся.          Я улыбнулась. Она права.
-Извини. Так что от меня требуется?
-В общем, Галка, отдыхай, набирайся сил, а завтра вечером пойдём на праздничный банкет.
-Банкет, Людочка, предполагает приглашение. А у меня, его нет. Я на работе неделю не была.
-Ерунда, Я тебя приглашаю, - с важностью в голосе, сказала она. - За столом обслуги будешь сидеть, в самом укромном уголке. Жратвы от пуза, внимания по горло.
-Я конечно согласна, но…
-Что но? - раздражённо спросила она.
-У меня нет вечернего платья.
-А на тебе что одето? Картуз что ли? - спросила она, ткнув пальцем в живот.
-Это не то.
-Ладно, сделаем тебе завтра «то».
-Я надеюсь, что будет «то», а не «это»?
Люда поняла ход моей мысли и мигом отреагировала:
-Будет и «то» и «это».
-Тогда мне надо подумать.
-Вот и хорошо, подумай, подруга «дней моих суровых», - она весело обняла меня и, зашмыгав носом, добавила: - Кстати, ты дашь мне свои духи? Ты так хорошо пахнешь, такая необычная ароматная свежесть! И вообще ты класс!
-Люда, это французские духи «Тендор-Пуазон» класс, а я обыкновенная домохозяйка.
-Но…
-Никаких «но», - прервала я ненужную болтовню. - Давай сядем. Я так устала. Пешком от станции топала.
-Ой, Галина, извини! Сейчас чайник поставлю. А ты располагайся, - сказала и убежала на кухню, оставив меня в большой задумчивости. «На что она так упорно намекает? Что она хочет озадачить или заинтриговать? - ломала я голову. - То, что мужики красивых баб любят, так это аксиома. Они всех женщин любят. Только по разному.
-Редкий ты у нас гость, Галина Владимировна, - сказала Люда, входя с подносом. - Что опять с мужем поругалась?
-Да нет, приехала дочек навестить, - ответила я, предательски краснея. - В общем, понимаешь, к дочке в садик не пустили. Карантин у них.
-Слышала, в курсе.
-Сказали: ждите. Так что завтра опять схожу «на разведку».
-Понимаю. Только ты не переживай, - успокоила она меня. - В этой комнате переночуешь. Мужика тебе здесь найдём. Их тут пропасть.
-Люда…
-Ну что Люда, прерв
Свингеры выстраиваются в очерень к опытным шалавам чтобы трахать шлюшек
Ебет бабу в чулках и с маленькой грудью
Молодая звезда Сабрина красиво дает в пизду и сосет большой хуй