Даешь школу коренным народам Севера!!!

Итак, отгремела революция, за ней Гражданская война, ситуация в СССР более-менее устаканилась. Еще в ходе упомянутых событий неожиданно выяснилось, что основная масса населения страны не умеет ни читать, ни писать. Среди аборигенов северных регионов удельный вес грамотных составлял около

4% человек. Здесь мы вспомним одну замечательную фразу В.И. Ленина: «Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке. Без этого не может быть политики, без этого есть только слухи, сплетни, сказки, предрассудки, но не политика». То есть, большевики преследовали не только гуманитарные цели, но и вполне утилитарные.

Образ жизни коренных народов или, как их именовали в документах того периода - «туземцев», весьма и весьма отличался от привычного крестьянского быта Русской равнины, поэтому школы тоже предусматривались достаточно специфическими. Логика партийного руководства в этой сфере носила прямолинейный характер. Если аборигены ведут кочевую жизнь, то и образовательное учреждение должно стать кочевым. Отличный план, Уолтер, надежный, как швейцарские часы. В московском кабинете, конечно, хорошо мечтать, но в реальности осуществить данную инициативу оказалось весьма затруднительно.

Мало того, что за собой надо таскать всю учебно-методическую литературу, которая, если честно, зачастую отсутствовала, так и условия учебы в кочевой школе носили отвратительный характер. Обучение проходило в чуме, топившемся по-черному. Соответственно, учитель и ученики испытывали все прелести вдыхания продуктов горения. Добавим к этому полярную ночь и отсутствие адекватных осветительных приборов, кроме свечей, лучин, плошек с жиром и прочих высокотехнологичных изделий.

Следующий момент, пол в жилище застилался шкурами оленей, тюленей, неудачливых диких животных. Естественно, перед употреблением их выделывали. В качестве дубильного вещества использовалось старое доброе средство – моча. Теперь представим обстановку на уроке. Детвора сидит в полутьме на шкурах, пахнущих мочой, вдыхая дым от очага. Такой себе Хогвартс.

Поэтому, почесав в затылке, советские функционеры пришли к модели школы, действующей до сих пор в различных районах нашей необъятной Родины – интернату. Структура школы-интерната являлась типичной, возводились здания школы, производственной мастерской, общежития, дома для персонала, амбара и бани. Детям «туземцев» предоставлялись различные льготы, например, бесплатное питание, обеспечение одеждой за счет государства. В районах смешанного проживания русские смотрели на это неодобрительно, били стекла, распускали негативные слухи. Политика партии не находила отклика.

Разумеется, остро встала проблема финансов, что вполне понятно. Мы индустриализацию проводим, коллективизацию, мировая революция на носу и другие увлекательные мероприятия. На фоне указанных преобразований жизненные неурядицы 126 тыс. аборигенов как-то терялись. Деньги поступали по остаточному принципу. В отчетах буквально стоял вой, школе X требуется 1000 рублей, а выдали 150 рублей. Вертитесь, как хотите, уважаемые педагоги. По крайней мере, в сфере финансирования образования обстановка остается стабильной до сих пор, что не может не радовать. Зато появилась возможность уйти в бизнес, чего в клятом «совке» не имелось.

Власть, создавая школы-интернаты, постаралась позаботиться о том, чтобы дети получали не только знания, но и некоторые практические навыки. Для этого в структуру школы включались вышеупомянутые мастерские, где ребенок мог обучиться бондарному, кузнечному, скорняжному, плотницкому делу и т.д. Однако, не всегда имелась возможность найти инструктора, поэтому многие мастерские простаивали без дела. Доходило до маразма, учитель одной школы собачился с местными властями, дабы те разрешили детям ходить на охоту. Районные руководители, в свою очередь, указывали, мол, охотиться в запрещенный период нельзя, значит, детям в лесу нечего делать.

Зачастую отсутствовали ружья, пособия, инструкторы, что способствовало отрыву маленьких «туземцев» от традиционного уклада жизни. Где-то учителей обвиняли в эксплуатации детей через учебно-производственные мастерские. Все это вступало в противоречие с очевидным фактом: лучше самих родителей ловить рыбу, ухаживать за скотиной, шить одежду и прочему детей никто не научит.

Выполняя требования функционеров различного уровня, местные власти нередко строили школы без учета реальной обстановки. В отчетах встречаются такие проблемы, как отдаленность от мест проживания аборигенов, неудачное расположение (одна школа стояла возле обваливающегося оврага), отсутствие необходимой инфраструктуры, что затрудняло снабжение и деятельность интернатов. В общем, работа в подобном месте проходила на уровне «ночной кошмар». Многие учителя не могли завершить прохождение всех квестов и покидали место работы. Ситуацию усугубляли низкие зарплаты и пренебрежительное отношение со стороны местных представителей власти.

Школы, с целью исправления ситуации, заводили огороды, домашнюю скотину и птицу. Но и тут крылся подвох. Педагогический состав одного из интернатов обвинили в обрастании хозяйством, нецелевом расходе средств и продовольственных запасов интерната. При проведении инспекции выяснилось, что школа служила своеобразной кормушкой для всех местных функционеров, которые без зазрения совести брали в интернате дефицитные продукты.

Кроме проблем с педагогами, сразу возник вопрос, как набирать учеников. Любой ребенок в традиционном обществе с 5-6 лет вступает в активную трудовую жизнь. Естественно, изъятие из семьи ценной боевой единицы вело к усложнению хозяйственной деятельности и потере навыков учащимся в школе. Это приводило к недоборам, изъятию детей родителями из школ, нестабильной работе образовательных учреждений.

Насильственный набор школьников приводил к конфликтам, однажды, послужив одной из причин для Казымского восстания хантов. У двух жителей в качестве залога, что они отдадут детей в школу, забрали ружья. Семья в этом случае обрекалась на голод, поскольку без ружья трудно заготовить дичь в тайге, защититься от хищников. Родителей, не желавших отдавать детей в школу, предлагалось привлекать к ответственности по суду. В совокупности с другими факторами это все повлекло за собой бунт, который пришлось подавлять с привлечением авиации и регулярной армии.

Теперь перейдем к самим ученикам. Здесь тоже творилось немалое веселье. Про проблему недобора уже сказано, рассмотрим другие осложняющие факторы. В традиционном обществе действуют невидимые рычаги контроля, регламентирующие поведение детворы. Вырвавшись за пределы сферы их воздействия, малолетние оболтусы, ошалев от вседозволенности, начинают творить разные гадости. Например, в образцово-показательном интернате «Верте-Кос» (Красная звезда), располагавшемся на территории современной Томской области, произошло изнасилование одной из учениц. Интересна реакция директора, замявшего дело. Виновников не наказали, потерпевшую, напротив, исключили из школы. Фиксировались другие нарушения дисциплины: драки между учениками, применение силы со стороны педагогов к школьникам, матерная ругань. Директор не отставал от подопечных, регулярно пьянствуя с местным советским и партийным активом.

Внезапно, возникли проблемы с питанием подопечных. При переходе с аборигенной диеты на блюда европейской кухни у учеников возникали болезни ЖКТ, школьники отказывались есть непривычную им пищу. Аналогичная ситуация наблюдалась и при попытке одеть их в повседневную русскую одежду.

Если не вдаваться в подробности и статистику в области школьного строительства, то вывод следующий: советская власть сумела достичь значительного охвата детей школами, но утратив «туземную» составляющую. Кроме того, в ряде школ проходили обучение русские дети.

Параллельно советское правительство озадачилось созданием письменности для «туземцев». Правда, присутствовало несколько нюансов. Первый: как унифицировать все диалекты и подогнать их под один алфавит. Второй: незнание местными учителями, в основной массе – русскими, языков аборигенов. И, внимание, третий: для карьерного роста требовалось знание не селькупского, не хантыйского, не эвенкийского, не луораветланский, а русского языка. «Туземные» языки и наречия оказывались бесполезными.

Другим направлением стала коренизация – подготовка национальных кадров. Помимо различных северных факультетов в городах Сибири 4 февраля 1930 г. в городе на Неве решением властей создан Институт народов Севера (ИНС) при ВЦИК. Подразумевалось, что абориген приедет в ИНС, получит образование и отбудет обратно в родную тундру проводить в жизнь установки советской власти. В том числе и учить детей в школах. Реальность, как обычно, оказалась немного другой.

Первой проблемой стала неподготовленность абитуриентов, многих приходилось учить русскому языку, считать, читать и писать. И только потом приступать к обучению. Естественно, сроки затягивались, планы по подготовке грамотных кадров срывались. Вторая проблема возникала после возвращения ханта/ненца/нанайца (нужное подставить) обратно. Новоиспеченные интеллигенты не хотели вертаться к прежнему образу жизни, а старались приткнуться на должность при администрации или снабженческой организации, демонстративно игнорируя своих соплеменников в общении. Приходилось даже издавать специальные циркуляры, чтобы подобных деятелей отправляли на промыслы или в школы.

Третья проблема – это ты … отсутствие надлежащей воспитательной работы, так как после окончания занятий студентов никто не контролировал, что приводило к интересным последствиям. В г. Колпашево современной Томской области студенты «во главе с б/беспризорником Кузнецовым и при содействии ссыльного организовали шайку воров под названием “СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО”, ограбили 3-х человек, украли в СПШ (Совпартшкола. – М. К.) 3 винтовки ТОЗ, 1 наган, в педтехникуме 3 пары лыж». После чего набили морду лица какому-то активисту, изъяв у него револьвер. Преступная дорожка закончилась ограблением лавки Центроспирта.

Иногда, среди студентов местных техникумов попадались уникальные личности. Один товарищ, раздобыв бутылку водки (объем не указан), пригласил двух дам в баню с известной целью. Цель успешно достиг, задачи выполнил, но, так как «руссо-комсомолисто, облико морале», его стало разбирать местное комсомольское собрание. Что-то показалось подозрительным. В ходе дальнейших исследований бурного прошлого сего студента выяснилось, что ни фига он не абориген. Мать у него цыганка, а отец – белый офицер. Язык коренных жителей выучил, участвуя в регулярных пьянках с местными. Вот такой полиглот.

В качестве пропагандистских агитбригад действовали «Красные чумы», показывавшие фильмы, организовывавшие политбеседы и радиопрослушивания. С грехом-пополам они справлялись с поставленными задачами. Иногда, у «туземцев» к ним возникали комичные претензии: «после доклада в “Кр. Ч.” пошел пьяный вместе с пред. колхоза т. Качиным (комсомольцем) и говорил, что раньше не плохо жилось купец мой-де приезжал собирать пушнину так имел белый самовар и много водки и угощал крестьян, а “Кр. Чум” вином не угощает».

Резюмируя всё вышесказанное, вывод следующий. В 1920 – 1930-е гг. советская власть сделала первые шаги по созданию системы образования среди народов Севера. Дети и подростки получали основные навыки чтения, счета и письма, начата подготовка национальной интеллигенции. Платой за это становились запуск процессов утери национальной идентичности и маргинализация молодых «туземцев». Если смотреть на грамотность взрослого населения, то, согласно Всесоюзной переписи СССР 1939 г., показатели среди возрастных групп сильно разнились: от 9 до 19 лет – 70 %, от 20 до 49 лет – 40,5, свыше 50 лет – 6,5 %. Таким образом, подавляющее большинство северян оставалось безграмотным. Грамотным представителем коренных народов Севера считался тот, кто умел читать по слогам и написать свою фамилию.

Подписывайся на телеграм-канал Cat_Cat, чтобы не пропустить интересные посты.

Если понравилось, вы можете поддержать канал рублем: 4276 5600 2450 2132 (Сбер)