ДРАМТЕАТР. Часть 5

Юлия Закрасовская оказалась возле драмтеатра спустя 2 часа после авиаудара. Ей удалось снять видео дальнейшего обстрела здания, которое российские пропагандисты позже окрестили «фейком».

13 марта Юлия впервые увидела трупы погибших от обстрелов людей — это были ее соседи. «13 марта было прямое попадание в наш дом. И я первый раз увидела трупы людей, соседей, которых убило. Двое из них — дети. Деток забрала полиция сразу. Два разорванных в клочки трупа тоже. И осталось 4 трупа, которые они не стали забирать, потому что некуда было. И нашим соседям пришлось их просто укутать в одеяла, они были поломанные полностью. Они пролежали больше недели во дворе. В первый день у меня была дикая истерика и паническая атака, я не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть, когда я это увидела. На второй день я взяла телефон и сняла их у себя во дворе». 

Юлия, которая жила в двух кварталах от драмтеатра, также подтверждает сильнейший обстрел центра города в ночь с 15 на 16 марта: «Мы спали по 15 минут между залетами российских самолетов, потому что очень близко прилетало». Спустя 2 часа после пробуждения Юлия узнала о прямом попадании по драмтеатру. Вместе с сыном она решилась отправиться к дому своих родственников, который находился рядом с драмтеатром — те смогли выехать из города и обещали, что оставят для Юлии и ее сына продукты. 

«По дороге к драмтеатру мы встретили девочку лет 20 с чем-то. У нее были пустые, полные ужаса глаза. Она от потерянности не знала, куда идти. Она сказала, что была в драмтеатре и смогла выбежать, смогла спастись. Я спросила у нее: «Куда ты идешь?». Она ответила, что очень хочет домой, на левый берег. Левый берег — это окраина города. Я ей говорю: «Дите, ты что? Левого берега уже нет». Она спрашивает: «А что мне делать? Я пряталась в драмтеатре, я ждала эвакуацию, теперь драмтеатра нет, людей там в живых тоже нет». Она сказала, что там составляли списки — очередь на эвакуацию. Там было 1300 с чем-то человек. Спаслись — не больше 200-т человек. Это все с ее слов». 

Юлия отвела девушку в ближайшее бомбоубежище. 

Когда женщина вместе с сыном, знакомым и еще одним мужчиной, который жил непосредственно рядом с драмтеатром, оказались у разрушенного здания, Юлия решила включить телефон, чтобы записать последствия авиаудара. Мужчины пытались прислушиваться, чтобы услышать крики о помощи и помочь пострадавшим под завалами, но начался очередной авианалет. 

«У меня есть еще 4 попытки записи видео драмтеатра. Мы падали из-за налетов, я выключала телефон, потом опять включала. Мы только с 4 раза смогли подойти к драмтеатру. По времени мы там пробыли минут 20. Мы пытались перейти дорогу, чтобы подойти непосредственно к драмтеатру. Было очень страшно. Но там могли быть люди. Там были жители города, которые пытались кого-то спасти. Мой сын и еще двое знакомых, которые есть на видео, все пытались помочь каким-то образом вытащить людей из-под завалов. Была надежда, что там кто-то выжил. В итоге начался интенсивный авианалет, и нам пришлось бежать в ближайшее бомбоубежище. По всей видимости, российские бандиты увидели, что люди пытаются подойти к драмтеатру, и, видимо, пытались отогнать жителей, чтобы мы не могли помочь людям». 

«Мы не слышали криков о помощи, потому что рядом разрывались снаряды. И мы были там около 14.00, за это время вряд ли там кто-то выжил после такого удара. Криков о помощи и звуков никаких мы не слышали, иначе мы бы туда вернулись. После мы просидели еще 2 часа в бомбоубежище. Нам нужно было успеть домой, потому что в 18.00 начинался комендантский час. До 18.00 нам нужно было успеть вернуться домой, взять какие-то продукты, найти воду». 

Мужчина, который попал на видео Юлии, видел непосредственно авиаудар. Он живет напротив центрального входа драмтеатра. В тот день он не спускался в подвал — дома у него был обездвиженный отец: «Окна его квартиры выходят как раз на парадный вход драмтеатра. У него лежачий отец, и он непосредственно видел этот удар, потому что стоял возле окна, курил. Он видел, как мелкими снарядами дальше драмтеатр обстреливала российская артиллерия. Он жив, находится сейчас в Мариуполе». 

Связаться с ним сейчас невозможно — по словам Юлии, оставшиеся в городе люди живут в страхе, они предпочитают не говорить о военных преступлениях российской армии. 

«Сейчас люди в Мариуполе очень боятся говорить на эту тему, потому что все проходят жесткую и жестокую фильтрацию со стороны РФ и ДНР. Поэтому люди общаются очень осторожно. Мы общаемся с соседями, которые там остались, только на бытовые темы и в очень нейтральном ключе. Потому что иначе это опасно для их жизни. У меня много переписок с моими соседями. Я вывезла из Мариуполя 7 котов, но одного не смогла, потому что мы убегали из города во время очередного авиаудара. И от интенсивных звуков он вырвался, и я теперь пытаюсь его найти. Поэтому я постоянно на связи со своими соседями, мы с ними переписываемся и когда я им задаю какие-то вопросы, на них просто не поступает ответов. Я поняла, что их задавать просто нельзя. Даже в переписке». 

После того, как видео Юлии облетело все соцсети, в российских пропагандистских СМИ его окрестили «фейком». Вот что писала об этом видео прокремлевская «Readovka»: «Сегодня в украинских каналах тиражируется видео, снято якобы сразу после взрыва в драмтеатре Мариуполя. Авторы ролика, моментально оказавшиеся возле здания, снимают разрушения, комментируя их будто бы заученными тезисами — сообщают недостоверную информацию о более тысячи людей, оставшихся под завалами, и обвиняют во всем «русский мир». Однако о том, что происходило в Мариуполе на самом деле, известно уже давно. Националисты из полка «Азов» (запрещен в РФ) насильно удерживали группу мирных жителей, а затем подорвали здание, пытаясь обвинить в этом ВС РФ. Причем о провокации, готовящейся азовцами в мариупольском Драмтеатре, было известно еще за три дня до взрыва. Никакого авиационного удара не было, это подтверждают выжившие, отмечая, что взрывчатку в здание украинцы завозили большими партиями». 

Видео Юлии разбирали даже на «Первом канале». «Эксперты» с «Первого канала» утверждают, что звуки авиаударов на ролике Юлии были наложены уже после видеозаписи, и в качестве аргумента приводят подозрительно спокойное поведение собаки.

На видео Юлия также обвиняет мэра города, Вадима Бойченко, в том, что он за 8 лет не подготовился к возможному российскому вторжению и не организовал приемлемые бомбоубежища. «В сердцах я сказала про нашего мэра. Единственная претензия к нему — что за 8 лет в городе, который находится в 20 км от линии разграничения, от ведущихся боевых действий, было оборудовано очень мало нормальных бомбоубежищ. Это единственное. Вы видели город, как он выглядел до прихода российских «освободителей»? Которые «освободили» кого-то просто от жизни, кого-то он нормальной жизни, от жилья? У нас был красивый город, и это заслуга децентрализации власти, благодаря которой большинство денег оставалось в городском бюджете, и мы могли развивать город и делать его прекрасным. Но с бомбоубежищами, конечно, вышло не очень. Хороших бомбоубежищ, в которых можно было бы жить и скрываться несколько недель, их было крайне мало. Поэтому многие люди скапливались в таких местах, как драмтеатр».

После бомбежки жители города сами пытались разгребать завалы, чтобы найти своих близких, потому что к тому моменту в городе не работали ни коммунальные службы, ни полиция. 

На видео, которое распространяли СМИ «ДНР» после оккупации города, видно, что руины драмтеатра просто разгребают ковшами экскаватора. «Куда они тела увозят, что они делают? Единственное объяснение этому — они пытаются скрыть жесточайшее преступление века, которое вообще возможно было сотворить. Наверное, сравнимо с Бучей то, что они сделали с драмтеатром. Потому что они прекрасно знали, что там только мирные жители, которые ждали эвакуацию. У которых не осталось дома, потому что люди были в основном с окраин города. Они хотели спастись, они просто ждали зеленый коридор, который русские бандиты не давали. Мы уезжали из города просто наобум — повезет, не повезет. Считают или не считают тела, неизвестно. Никого не идентифицируют». 

«Я знаю, что в городе острая нехватка питьевой воды, продуктов и медикаментов. И чтобы получить самое необходимое, после жесткой фильтрации они заставляют разгребать завалы жителей города. Они заставляют закидывать трупы наших сограждан в машины для того, чтобы получить воду, еду. Понимаете? Это еще больший ужас, ежели по тебе стреляют. Это еще большее моральное унижение. Я не представляю, как это можно психологически вынести. Скидывать в машины трупы своих земляков, своих соседей — только чтобы тебе дали кусок хлеба и какие-то лекарства».

Она также рассказала свой опыт пребывания в оккупированном городе. После эвакуации из Мариуполя Юлия оказалась в Бердянске и провела там несколько дней, прежде чем смогла уехать на подконтрольную Украине территорию: «Там отключили связь, и работали только российское радио и телевидение. Они монотонно по радио каждые 15 минут включают объявления зомбирующие: «Уважаемые мариупольцы, для вас здесь разбиты лагеря беженцев. Вам предоставят все необходимое…». И на третий день понимаешь, что если ты еще пару дней послушаешь, ты начнешь верить в то, что они говорят. Потому что никакой другой информации нет. Но у нас был богатый опыт «общения» с ними в Мариуполе. Я имею в виду не личного, не контактного. И мы прекрасно осознавали, что ЭТО за явление. Но я понимаю людей, которые в этом информационном вакууме находятся постоянно». 

«У меня есть фотография, где на монументе возле администрации наклеили наклейку «Русский оккупант, пошел вон». И они ее пытались содрать, зубами сдирать эту наклейку, но так и не смогли. Потому что она с четырех сторон была наклеена. Вот это украинский народ. Голыми руками они под танки пойдут, лишь бы не пустить на свою землю оккупантов. 

А россияне сейчас — оккупанты и хладнокровные циничные убийцы. Кто-то убивает на нашей земле с оружием в руках, кто-то убивает молчанием, а кто-то — сидя перед телевизором и гнобя все украинское, насмехаясь над нашим горем. В стране сейчас тотальное горе. У нас идет война. Мы остаемся без жизни, без рук, без ног, без жилья, родственников, друзей».

Сергей жил в доме прямо напротив драмтеатра. Он видел, как с начала марта туда приходило все больше и больше людей. А 16 марта стал непосредственным свидетелем того, как его бомбили. 

Сергей рассказывает, что люди начали приходить в драмтеатр 3-4 марта. «Там рядом был пожарный резервуар — это два люка возле стены со стороны улицы Куинджи. Туда я приходил набирать воду. Утром часов в 8, когда я приходил за водой, я своими глазами видел человек 300, которые грели чай, готовили еду на кострах. Драмтеатр недавно реконструировали, и там остались доски — вот на этих досках люди готовили еду. Это было начало марта. Людей было очень много. 

С ухудшением обстановки в 23-м и 17-м микрорайонах и в «Восточном», людей становилось все больше. Ориентировочно на 9-10 марта в драмтеатре было уже в районе тысячи человек. Люди ехали со всех районов, где велись активные боевые действия, в центр, потому что там было относительно спокойно». 

По словам Сергея, 9-10 марта «прилеты» начали приближаться к центру города — были минометные, артиллерийские обстрелы, постоянные налеты авиации: «Самолеты прилетали с моря и со стороны Новоазовска. В некоторые дни было такое, что самолеты летали каждые 15 минут. С учетом того, что там был частный сектор, их было очень хорошо видно, когда они летели над морем. Изначально они работали в районе завода Ильича, по «Азовстали», потом начало прилетать в центр и довольно активно». 

9 марта разбомбили горбольницу №3: «Бомба попала во двор больницы, там здание буквой «П», и все разлетелось там. Там воронка метров 6 глубиной и метров 15 в диаметре». Затем разбомбили Дом связи: «Он высотой как пятиэтажка, там здание в центре осыпалось основательно». Затем — пятиэтажку на улице Итальянской. 

Накануне авиаудара по драмтеатру уже активно обстреливался центр города.

«В ночь с 15 на 16 марта мне через дорогу в дом прилетели две мины, это возле Технического лицея. Во дворы попало. И ночью, с 4 до 8 утра, был сильный артиллерийский обстрел. В 9 утра я был на драмтеатре и искал машину, чтобы выбраться. Там было тихо, обстрелы закончились. Водоканал подогнал цистерну прямо под дверь драмтеатра, потому что люди боялись выходить после ночных обстрелов. Ну, и они воду разливали там на месте. 

https://youtube.com/shorts/hI5KCO-suGk?feature=share

А где-то ориентировочно в 10.30 прилетел самолет и разбомбил драмтеатр». 

«Это точно был самолет: слышно было, как он заходил со стороны устья реки Кальмиус, со стороны «Азовстали». Я сам его видел. Звук самолета появился буквально секунд за 10 до атаки, потом было слышно работу двигателя, самолет шел на пикирование, и потом — взрыв. 

Ракета попала в стену ближе к улице Куинджи в сторону ж/д вокзала — там, где люди набирали воду. Потому что часть людей засыпало сразу, и потом люди стали оттуда бежать. Засыпанные полностью — белой пылью, строительной пылью при обрушении стены — стали бежать по Куинджи, потом поворачивали на Итальянскую, затем по проспекту Металлургов они спускались вниз на Приморский бульвар, и оттуда — в сторону выхода на Мелекино. Людей я насчитал на глаз человек 200 наверное». 

Сразу после бомбежки драмтеатра Сергей понял, что оставаться даже в центре города стало крайне небезопасно, и решил бежать из города вместе с пережившими авиаудар людьми: «Когда бомбят довольно крупное здание в 100 метрах — опять же, надпись «Дети» там была большая, ее было видно. Буквы там размером метра полтора-два. Нарисована была спереди и сзади драмтеатра. Поэтому ждать, когда следущий самолет прилетит и разбомбит что-то еще, желания не возникло. В течение часа мы собрали вещи и ушли. Потому что где-то 12 марта в полутора километрах от нас отбомбили пятиэтажку, отбомбили Дом связи, больницу. И потом драмтеатр. Ждать, когда отбомбят что-то еще, желания не возникало. Я с семьей пошел пешком. Мы дошли до пересечения ул.Гагарина с Приморским бульваром. Там дважды попали под минометный обстрел, чудом нас не накрыло. Хотя людей рядом убило. Дальше нас подобрали люди. Когда мы выезжали в сторону Мелекино, украинского блокпоста там больше не было. Был разбитый танк и БТР. Перед этим минут за 10 на мелекинскую трассу упали грады. Поля вокруг горели. Ну а люди выбирались, потому что вариантов не было. Была огромная колонна машин. Люди ехали на свой страх и риск, потому что как такового зеленого коридора не было». 

«Драмтеатр осыпался полностью, — рассказывает Сергей, — потому что там крыша была над самим залом. То есть при повреждении одной из стен там просто осыпалось все. Представьте себе: драмтеатр — это просто огромное помещение в 3 этажа высотой, которое ничем не подперто. Это просто купол. И когда была повреждена несущая стена, оно все обрушилось». 

«Я общался с медсестрой, она несколько людей перевязала и они ушли, так же, как и мы. Сколько там погибло людей, никто не знает. Но погибло много. Потому что здание сложилось, и те, кто был на верхних этажах, я практически уверен, что погибли все. Плюс были те, кто стоял под стеной. Это случилось в 10 утра. До этого не было артиллерийских обстрелов, было тихо, и люди вышли приготовить себе еды, прокипятить воду, и тд.». 

Сергей рассказывает, что в бомбоубежище, в котором он прятался от обстрелов с семьей, однажды привезли беременную женщину — из того самого разбомбленного Мариупольского роддома: «У нас в бомбоубежище была девушка, которой неделю оставалось до родов. Ее забрали в роддом, и через день вечером привезли уже посеченную осколками. Рожениц набрали из первого роддома и везли в третий, а потом уже в бомбоубежища — например, в ДК Маркохим. Плюс еще в сталинках по проспекту Мира, наверное. Потому что в драмтеатре людей и так уже было очень много. Люди жили на лестницах». 

Сергей также подтвердил, что в драмтеатре никаких военных не было: «Чисел до 12-х там стояла патрульная машина. Полиция давала сводку распечатанную. Давали читать и фотографировать. Непосредственно в самом драмтеатре военных не было».

О том, чей самолет разбомбил драмтеатр, Сергей говорит следующее: 

«Часто прилетали и бомбили белые самолеты. У ВСУ белых самолетов нет. Есть стандартный камуфляж ВВС Украины, и он не белый. Для меня сомнений нет».

29 июня Amnesty International назвала атаку на драмтеатр в Мариуполе военным преступлением. Amnesty пришла к выводу, что удар по театру нанесли российские военные, наиболее вероятно, сбросив с самолета-истребителя две сдетонировавшие одновременно 500-килограммовые бомбы. Скорее всего, авиаудар нанес один из таких самолетов-истребителей, как Су-25, Су-30 или Су-34, базировавшихся на близлежащих российских аэродромах. Об этом говорится в расследовании Amnesty International. Вот что по этому поводу говорит Сергей:

«Я уверен, что использовались ракеты, а не авиабомбы. Самолёты, которые я видел, были Су-30 или Су-34, точно не Су-25. Профиль самолёта Су-30/34 легко отличить от Су-25 с земли», — считает мужчина.

Верховный комиссар ООН Мишель Бачелет 16 июня заявила: «Налет российской авиации на Мариупольский драматический театр 16 марта выделяется среди самых смертоносных и наиболее показательных примеров вреда, причиненного гражданскому населению. Внутри театра прятались сотни мирных жителей, со знаками с четким обозначением «дети», видимыми с неба».

В результате бомбардировки Драматического театра в Мариуполе 16 марта, по оценке AP, могли погибнуть до 600 человек. Журналисты издания опираются на показания 23 человек — кто-то из них укрывался в театре от бомбардировок, кто-то участвовал в спасении людей из-под завалов. 

Все очевидцы, с которыми побеседовали журналисты, говорили, что видели не более 200 спасшихся людей. Они утверждают, что в театре на момент бомбежки находилась тысяча человек. Очевидцы, с которыми побеседовала ASTRA, утверждают, что людей могло быть больше: по разным оценкам, максимальное количество человек в драмтеатре доходило до около 2000, однако 16 марта утром люди начали активно оттуда выезжать, испугавшись интенсивного ночного обстрела. 

В момент удара не менее ста человек находились у полевой кухни возле театра — никто из них не выжил.

При этом, по данным Amnesty International, «в результате атаки на театр погибли не менее 12 человек». 

ПОЗИЦИЯ РОССИИ

Минобороны РФ отрицает нанесение авиаудара по драмтеатру Маруиполя. «По имеющимся достоверным данным, боевики националистического батальона «Азов» совершили новую кровавую провокацию, взорвав заминированное ими здание театра. Ранее от беженцев, выбравшихся из Мариуполя, было известно, что в здании театра нацисты батальона «Азов» могли удерживать мирных жителей в заложниках, используя верхние этажи в качестве огневых точек. С учетом потенциальной опасности для жизни мирных граждан, и уже реализованной 9 марта националистами провокации с больницей №3 в Мариуполе, здание театра в центре города никогда в качестве цели для поражения не рассматривалось», — сообщили в ведомстве 16 марта.

В российском посольстве в США после публикации CNN о бомбежке Россией Мариупольского драмтеатра заявили, что «категорически» отвергают эти обвинения, а также призвали «прекратить вранье и заняться объективным освещением событий на Украине».

Вот что написал на следующий день после бомбежки замминистра информации «ДНР» Даниил Безсонов (в телеграме его читают 220 тыс человек, его также активно цитируют российские СМИ): «Родственник моего близкого друга, который был вчера в Драматическом театре Мариуполя, написал уже из Симферополя. Он рассказал, что в театре было больше тысячи мирных жителей. Азовцы устанавливали взрывчатку на крыше и под крышей. Перед подрывом украинские боевики полка "Азов" разрешили всем мирным покинуть здание театра». Имени и фамилии «родственника его близкого друга» Безсонов не назвал.

«Здесь нацбаты устроили теракт», — так описывали произошедшее в драмтеатре пропагандисты РИА Новости после захвата города.

На Драмтеатре теперь красуются флаги «ДНР», а рядом стоит грузовик МЧС с гигантским телеэкраном, на котором вещает российское ТВ. Сейчас пропагандисты из «ДНР» устраивают в Драмтеатре экскурсии для «высоких гостей» из России, в том числе для журналистов, вещая о том, что якобы еще 22 февраля «Азов» оборудовал в театре свой штаб, и о том, как украинские националисты «взорвали» его вместе с людьми. 

Несмотря на рассказы десятков очевидцев, фото и видео, которые свидетельствуют о том, что никаких военных в театре не было, а разбомбили его именно с воздуха, в российских учебниках бомбежка Мариупольского драмтеатра, наверняка, будет описана как «подрыв укронацистами». История уже переписывается: например, на выставке «Глаzами Донбасса» в Симферополе пропагандистка RT Екатерина Габель подписала фотографии так: «Взорванная украинскими националистами сцена драмтеатра».