"ДОЛГАЯ НОЧЬ"

Как обычно, всё нижеприведенное - фантазии автора.

Дело было в осенне-зимний период n-го года. Я заступил на ночное боевое дежурство старшим расчета, и на мне лежало руководство полетами смешанного авиаполка при ведении им боевых действий. Погода сильно оставляла желать лучшего - по всему району лежала сплошная облачность в слое от 600 м до 8-9 км, с полным спектром счастья в облаках: электризацией, болтанкой и обледенением от умеренного до сильного. К моменту моего прихода на рабочее место, сменяемый мной П. обливался холодным потом и догрызал пятую сигарету за пятиминутку, лихорадочно усаживая звено бомбардировщиков в шквальный ветер и ливневые осадки. Когда купола тормозных парашютов крайнего "рашпиля" наполнились на полосе, он нервно хохотнул и пожелал мне спокойного дежурства - благо, что синоптик подсуетился и выписал штормовое предупреждение до самого утра. Разумеется, вышло всё не так.

Примерно через час-полтора мне начал названивать генерал, интересуясь погодой и перспективами дальнейшего истребления блохастых силами доблестных ВКС. Весь район был закрыт очагами грозы, о чем я ему сообщил; однако через час он снова перезвонил, и был куда как более настойчив. Чувствуя запах жареного, синоптики скорректировали прогноз с "нечего ловить" до "ну можно подергаться". После еще одного часа звонков, угроз и согласований, было всё-таки принято решение аккуратно отправить одного "селезня", и "только на доразведку погоды". Когда в свете фонарей мелькнули ОДАБы, стало ясно, что доразведкой всё не ограничится.

Форсажи пропали в облаках примерно метрах на 500 высоты. Доклад экипажа о погоде был сух и сдержан, и между строк читалось что всё не так хорошо, как хотелось бы. После выхода в район работы выяснилось, что на всех высотах боевого применения сильное обледенение. Условий для работы не было. Масла в огонь подлил звонок синоптика, который срывающимся голосом сообщил, что через 20 минут нас "накроет" полным пакетом от ливня с грозой до ухудшения видимости. Оптимизма мне эта новость не добавила, и экипаж был по кратчайшему пути направлен на аэродром для посадки. Единственным изъяном в этом стройном плане была его посадочная масса - самолет вез с десяток тонн больше, чем следовало бы. В таких случаях допускается слить топливо, или аварийно сбросить бомбы на "невзрыв" - но что, если синоптик ошибся? Если не накроет вообще - или наоборот, накроет прямо сейчас и кровь из носу нужно будет топливо для максимальной продолжительности полета? Вопросы, на которые нет ответа, но решение по которым принимать нужно прямо сейчас. Исходя из опыта, я решил не торопиться.

Ночью трудно прогнозировать погоду "на глаз" - её банально не очень-то и видно. "Селезень" прошел аэродром и вышел в зону ожидания над морем, вырабатывая топливо. Жечь надо было много, потому что бомбы продолжали висеть под консолями крыла, создавая лишние 8 тонн посадочной массы. Много работая с синоптиками, я знал, что они ошибаются постоянно и всегда - вопрос лишь в том, в какую сторону будет ошибка. К сожалению, именно эта неопределенность зачастую разделяет благополучный исход полета от неблагополучного. Низ сплошной облачности все так же держался на 500-600 м, а в ней вовсю нарастало обледенение; долго кружиться в облаках было никак нельзя. Плюсом было то, что под ними на малых высотах сопротивление воздуха выше, и расход топлива больше. Минусом было то, что кружащийся "селезень" являл собой отличную мишень для ПЗРК. Будь я курильщиком, я бы уже распечатывал вторую пачку.

Метеорология - наука неточная. Камни с неба мне обещали через 20 минут. В реальности "селезень" почти полтора часа носился вдоль береговой черты Латакии и Джеблы, вырабатывая топливо и мешая садыкам спать. Наконец, остаток позволил выполнить заход, чем я немедленно воспользовался - погода реально стала ухудшаться. Когда пневматики хищной птицы коснулись бетонки, а хлопок тормозных парашютов распугал лягушек, у меня с плеч словно свалилась гора. Проинформировав прямое начальство, я набрал генерала, который потребовал доложить ему лично факт посадки.

- Селезень на земле за 40-ю минуту. - рапортовал я.

Генерал ответил:

- Отлично. Пусть готовят его к повторному вылету через полчаса.

Это была очень долгая ночь.