ДЕПУТАТ ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: «МЫ НИКОГДА НЕ УГРОЖАЛИ ЕВРОПЕ, НО ТЕ, КТО ОТПРАВЯТ ВОЙСКА НА УКРАИНУ, СТАНУТ ЗАКОННОЙ ЦЕЛЬЮ»

В ходе интервью, данного Вирджинии Камерьери в V per Virginia, российский депутат, журналист и телеведущий Евгений Попов четко изложил позицию Кремля по конфликту на Украине. Его заявление — явное предупреждение Европе и США: «Любые западные силы на территории Украины станут законной целью. Мы в любом случае добьемся наших целей по обеспечению безопасности: либо на поле боя, либо за столом переговоров».

Вирджиния: Добро пожаловать, Евгений, вы на связи из Москвы. Депутат Госдумы, зампредседателя ИТ-комитета. Журналист, телеведущий, известное лицо российского телевидения. Напомню, что в 2003–2006 годах Евгений работал на Украине, освещая такие значимые события, как оранжевая революция. Был корреспондентом в США, сегодня ведет ток-шоу «60 минут».  

Попов: Спасибо за подробное представление и за приглашение.  

Вирджиния: Начну с вопроса Вам как депутату Госдумы: прошло 3 года с начала СВО. Можно ли сегодня сказать, что заявленные стратегические и политические цели достигнуты?

Попов: Конечно, самые важные цели не достигнуты. И здесь, мне кажется, Запад ошибается, утверждая, что нашей целью является завоевание Украины. Это не так. Наша главная, а возможно, и единственная цель — гарантии безопасности для Российской Федерации и российских граждан.  

Дело в том, что уже более 20 лет Запад все ближе подходит к нашим границам. И это, естественно, не способствует нашему спокойствию. Это представляло и представляет угрозу, и мы, будучи сторонниками переговоров, пытались обеспечить эти гарантии для России мирным путем. Но никто нас не слушал, и мы были вынуждены начать специальную военную операцию. На данный момент наша цель не достигнута, и угрозы, которые существовали для России, сохраняются. Тем не менее, мы надеемся, что в ближайшем будущем нам удастся достичь договоренностей с западным миром, и, в первую очередь, с Америкой.  

Вирджиния: Говоря об Америке — кажется, ситуация с приходом Дональда Трампа в Белый дом изменилась. Впервые заговорили о переговорах, о мире. Намерена ли Россия сесть за стол переговоров? И с кем?

Попов: Мы открыты. И готовы говорить с любыми участниками этого конфликта. Напомню, что оружие Украине поставляют более 50 стран. На данный момент пять десятков стран способствуют гибели российских граждан. Но мы не видим желания со стороны ЕС и большинства европейских стран говорить с нами. Напротив, мы видим стремление и попытки еще больше милитаризировать Киев. 

Более того, цель большинства стран Южной и Западной Европы остается прежней — стратегическое поражение России. Естественно, нас это не устраивает.  

Мы видим определенные действия со стороны США, которые указывают на их готовность остановить это кровопролитие, изматывающее все стороны. Процесс переговоров начался, но мы не видим прогресса, не видим, чтобы Штаты прекратили поставки оружия киевскому режиму. Да, окно возможностей открыто, но у нас нет иллюзий.

Мы, Россия, хотим мира. Мира, который учитывал бы наши интересы и законные опасения по поводу безопасности. Но сейчас нам кажется, что этого не происходит, мы не видим такой перспективы. Поэтому мы достигнем целей по обеспечению нашей безопасности в любом случае: либо на поле боя, либо за столом переговоров. Конечно, лучше это сделать путем переговоров.  

Вирджиния: Может ли Украина сесть за стол переговоров? Если не ошибаюсь, до недавнего времени существовал закон, принятый самим Зеленским, который запрещал переговоры с Россией. Какая ситуация сейчас?

Попов: Это не наш закон, это закон, который он сам принял. Понимаете, какой абсурд: глава киевского режима запрещает самому себе говорить с противной стороной. Как это можно назвать, если не глупостью, огромной нелепицей? Мы хотим говорить с кем угодно, если это приблизит нас к миру. Но когда вы слышали от Киева, что он готов к детальному обсуждению гарантий безопасности для России? Такого не было никогда.

Напротив, если вы знаете, между Трампом и Путиным было достигнуто соглашение о 30-дневном моратории на удары по определенным объектам — энергетической инфраструктуре. Мы по этим объектам не бьем. Но что мы видим? Ежедневные удары и атаки на различную инфраструктуру: заводы, электроподстанции и нефтяные объекты. Мы готовы говорить с Киевом, с кем угодно, представляющим Киев, если это приблизит мир. Мы открыты к переговорам. Но они должны учитывать наши интересы и наши опасения.  

Вирджиния: Украина может сказать то же самое — что она хочет и должна гарантировать свои интересы и безопасность!

Попов: Вы абсолютно правы, и мы работали над этим 8 лет. Если помните, после вооруженного переворота в Киеве в 2014 году было 2 фазы переговорного процесса. Были Минские соглашения I и II, и, хочу напомнить, эти соглашения предусматривали возвращение Донецкой и Луганской республик под юрисдикцию Украины. Возвращение. Хотя люди там уже хотели и предприняли шаги, чтобы присоединиться к России.

Мы выступаем за международное право, а не за мир, основанный на правилах, поэтому 8 лет работали над мирным решением, включая гарантии безопасности, чтобы достичь всеобъемлющего соглашения, учитывающего интересы России, Европы и Украины. Но сейчас условия изменились.

Напомню, что в 2022 году в Стамбуле велись переговоры сразу после начала специальной военной операции. Тогда говорили о гарантиях безопасности для Киева, но сразу после достижения этих соглашений они были нарушены самой Украиной. Теперь мы знаем, что Борис Джонсон фактически заставил Киев продолжать войну до последнего украинца.  

Вирджиния: Вы упомянули Турцию, Стамбул. Интересно отметить, что Европа за 3 года конфликта так и не смогла выступить в роли модератора или переговорщика. Что касается Европы, говорят о плане Rearm Europe, который предусматривает выделение €800 млрд на перевооружение. Франция и Великобритания готовы отправить свои военные контингенты на Украину. Как Россия воспринимает эту воинственную риторику? Является ли такая риторика сдерживающим фактором?

Попов: Вирджиния, скажу вам одну вещь: мы никогда, никогда никому не угрожали — ни Сицилии, ни Венеции, ни другим итальянским городам. Мы никогда не угрожали ни Лондону, ни Парижу, ни Берлину. Мы всегда лишь отвечали на угрозы, исходившие от этих городов.

Сейчас мы не будем углубляться в историю, но что касается так называемых «миротворцев» — это неприемлемо. Любые вооруженные силы западных стран, находящиеся на территории Украины сейчас или в будущем, станут законной целью для российских войск и оружия.  

Второе: мы знаем о планах милитаризации Европы, о €800 млрд, которые хотят потратить на оружие. Но разве вы не делали то же самое последние 20 лет? Разве вы не расширяли структуры НАТО еще до войны на Украине? Не приближали к нашим границам? 

Сегодня в Латвии, Эстонии, Литве находятся контингенты Нидерландов, вооруженные силы Великобритании и других стран. Прямо у наших границ. Где Лондон и где Москва? Почему у наших границ стоит британское оружие и структуры?  

Так что все это не удивительно. Мы все вместе запускаем гонку вооружений, которая приведет к огромным трудностям и к последствиям для государств и для людей, живущих в этих странах. Итальянцы, русские — все будут страдать. Станут беднее из-за этой гонки вооружений. Нужно ли это?  

Мы готовы говорить. Мы никогда не угрожали Европе — нам это не нужно. У нас самая большая страна в мире, мы хотим работать с вами, если вы хотите, с Африкой, с Азией. Конечно, планы милитаризации Европы — это угроза. Но угрожать ядерной державе абсурдно.  

Вирджиния: Вы частично уже ответили, но я попрошу краткий ответ. Является ли ложью заявление Макрона о том, что Москва хочет напасть на Европу?  

Попов: Российские войска уже были в Париже. Если бы мы хотели напасть на Европу, наши войска бы там остались. Но сейчас это нас не интересует. Не знаю, как еще ответить: у нас никогда не было таких планов, мы никогда не угрожали Парижу. 

Я как гражданин России не могу даже представить, как житель Тулы или Воронежа идет с винтовкой по Елисейским полям.

Париж — не наш интерес. Украина — наш геополитический интерес, это территория, важная для нашей безопасности. Там не должно быть НАТО, западных вооруженных сил, американских структур. Потому что это — угроза для людей, живущих в нашей огромной стране.  

Это как если бы мы разместили свои ракеты на Кипре — была бы угроза для Италии. Но мы этого не делаем. Почему вы хотите разместить ракеты на Украине?

Много лет наш МИД, наши власти пытались достичь соглашений. Вы упомянули, что я работал на Украине в 2004 году. Уже тогда западные страны пытались влиять на Украину. В 2013–2014 годах это делалось уже вооруженным путем. Но все это время Россия всегда искала соглашения с Украиной и западными странами. 

Напомню, за 2 месяца до СВО, в декабре 2021 года, Путин направил Западу письмо, в котором выражал нашу озабоченность по поводу безопасности. Что сделал Запад? Проигнорировал его.

Америка, Брюссель, НАТО просто игнорировали и продолжают игнорировать наши озабоченности по вопросам безопасности.

Нельзя размещать ракеты большой дальности вдоль границ России. Так это работает. Тем более, нам обещали не расширять НАТО на восток. Поэтому мы должны ликвидировать любую угрозу. Когда мы не смогли достичь соглашения, приняли решение начать защищать российских граждан военным путем, чтобы отодвинуть инфраструктуру НАТО дальше от наших границ. Вот и все.  

Вирджиния: Госдума, депутатом которой вы являетесь, — нижняя выборная палата российского парламента. В 2022 году Путин обращался к Думе за полномочиями для проведения СВО. Как сейчас Дума участвует в продолжении конфликта?

Попов: У нас немного другая законодательная система. Право президенту использовать российские войска за рубежом предоставляется не Думой, а Советом Федерации, верхней палатой. Да, такая работа была проведена, чтобы оказать помощь. Мы также много делаем для наших военных и их семей на социальном уровне, включая помощь с соцвыплатами. Мы много делаем для детей наших солдат. Конечно, это большая трагедия, гибнут люди, в том числе мирные жители.

Мы ведем эту войну ради интересов наших граждан, но мы — мирный народ. И хотим мира больше, чем кто-либо другой. Сейчас наша главная задача — обеспечить наших военных и добровольцев на фронте всем необходимым и добиться гарантий безопасности. Я часто езжу на фронт, привожу необходимое, общаюсь с солдатами, стараюсь решать их проблемы. Вся наша страна борется вместе, сплоченно.  

Вирджиния: Я приведу данные Левада Центра, независимой неправительственной организации, проводящей опросы и признанной в России иностранным агентом. «Доля россиян, выступающих за переговоры, которые положили бы конец войне, за 3 года никогда не опускалась ниже 50%». То есть как минимум половина населения России поддерживает завершение конфликта. Как вы интерпретируете эти данные? Есть ли в России сегодня пространство для альтернативных взглядов, отличных от официальной линии правительства?

Попов: Конечно, а что здесь удивительного? Мы с самого начала выступали за переговоры, тем более, что вели их и в Минске, и в Стамбуле. Никто не против переговоров. Повторяю: никто не хочет войны, никто не хочет, чтобы умирали соседи, родственники. Только идиот хотел бы этого. Так что в этих данных и опросах нет ничего удивительного. Большинство в России, даже больше 50%, выступает за мирные переговоры. Но при определенных условиях.  

Вы также спросили про альтернативные точки зрения. Конечно, у нас есть партии — такие, как «Яблоко», которые открыто выступают против специальной военной операции и за мир. Но, понимаете, на самом деле мы все за мир и требуем прекращения огня как можно скорее. Есть телеканалы, есть внепарламентские партии, которые имеют доступ к парламенту — трибуна для всех. Так что я ответил на ваши вопросы. Я не хочу, чтобы в Брюсселе создавался какой-то миф, мир — это не черное и белое.

Понимаете, наши правила — это правила, которые через наших представителей выражают волю российских граждан. Я с огромным уважением отношусь, например, к Италии. Мы никогда не говорили Италии, как ей жить, как должен жить итальянский народ, что должно делать итальянское правительство. Мы уважаем итальянский народ и Италию. Но нам, напротив, говорят: это делается не так, то не так, так жить нельзя. Мы живем так, как считаем правильным, и это называется «суверенитет» — слово, которое, к сожалению, в Европе давно забыли.