ДЕНЬ ВОЛИ ИЛИ БЕЗВОЛИЯ?

В 1918 году после срыва переговоров о мире между РСФСР и Германской империей последняя начала наступление 18 февраля и заняла Молодечно, что в 65 км от Минска. Большевики приняли решение не оборонять город, поскольку Западный фронт пребывал в состоянии разложения. И вот тогда национально ориентированные польские и белорусские силы предприняли попытку взять Минск под контроль. Поляки оказались решительнее и захватили склады с оружием, что позволило им вооружить своих сторонников. Действиями белорусов руководили представители Центральной белорусской войсковой рады, которые бежали из большевистской тюрьмы, воспользовавшись царящим в городе хаосом.

Польские и белорусские представители перед лицом общего врага (большевики) решили не обострять отношения (дело доходило до вооруженных стычек) и разделить город на зоны контроля. Впрочем, поляки, обладающие большими силами, не особо придерживались договоренностей. Например, захватили Виленский вокзал, который должен был находиться под контролем белорусов.

19 февраля исполком Рады Всебелорусского съезда (разогнан большевиками в декабре 1917 года) провозгласил взятие власти в свои руки. На следующий день Исполком объявил себя всебелорусским представительством. 21 февраля этот орган издал Первую Уставную грамоту к народам Белоруссии, в которой объявил себя временной властью на территории, государственность которой в будущем должен был сформировать демократически избранный Всебелорусский Учредительный Сейм.

Но не успели еще расклеить на заборах этот манифест, как в Минск вошли немцы. На этом история белорусской государственности закончилась, так и не начавшись. Польская и белорусская администрации, существующие сугубо формально, добровольно передали власть оккупационной администрации.

Что же тогда празднуется 25 марта? В этот день исполком обнародовал Вторую Уставную грамоту, в котором провозглашалось: «Теперь мы, Рада Белорусской Народной Республики, сбрасываем с родного края последнее ярмо государственной зависимости, которое насильно набросили российские цари на нашу свободную и независимую страну». При чем тут цари, не совсем ясно (монархии в России не существовало уже второй год), какое ярмо, и почему только теперь сбрасывала Рада, тоже непонятно, но сами декларанты были уверены, что таким образом они учреждают новое государство.

У государства меж тем не было ни органов управления, ни Конституции, ни территории, ни армии, ни финансов. Зато был флаг, герб и… Ну, в общем-то, больше ничего не было. Не было самого главного – признания со стороны германской оккупационной администрации, которая была даже не в курсе, что тут какое-то государство образовалось. Однако, поскольку «правительство» БНР им ничем не мешало, и всячески расшаркиваясь перед кайзером Вильгельмом, посылая ему благодарственные телеграммы, немцы выделили исполкому Рады некоторое количество денег на «культурное развитие». Распорядилось «правительство» немецкими деньгами весьма оригинально – напечатало почтовые марки и паспорта БНР. Ну, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Кстати, о скандальной телеграмме, посланной германскому императору и послужившей даже причиной политического кризиса, то есть срача между «членами правительства», в дальнейшем сторонники белорусской державности очень не любили вспоминать. Уж больно перло от нее самым низкопробным холопством:

«Рада Белорусской Народной Республики, как избранный представитель белорусского народа, обращается к Вашему Императорскому Величеству со словами глубокой благодарности за освобождение Белоруссии немецкими войсками из-под тяжёлого гнёта, чужого господствующего издевательства и анархии.

Рада Белорусской Народной Республики декларировала независимость единой и неделимой Белоруссии и просит Ваше Императорское Высочество о защите на подконтрольной ей территории для укрепления государственной независимости и неделимости страны в союзе с Германской империей.

Только под защитой Германской империи страна видит лучшее будущее».

Но надежды на Германию не оправдались, она проиграла войну и была вынуждена оставить оккупированные территории. 10 декабря немцы ушли из Минска. «Правительство» БНР сбежало оттуда неделей ранее, перебравшись в Гродно, который перешел под контроль поляков, ставших их новыми хозяевами. После того, как в ходе советско-польской войны Минск в августе 1919 года был оккупирован поляками, туда вернулось «белорусское правительство», не забыв нижайше поблагодарить панов за очередное «освобождение».

В декабре Рада БНР раскололась на два враждующих лагеря – Верховную Раду и Народную Раду. Верховная Рада под руководством Антона Луцкевича выступала за автономию Беларуси в составе Польши. Народная Рада, предводительствуемая Вацлавом Ластовским ориентировалась на Литву (в дальнейшем НР БНР пыталась выторговывать белорусскую автономию в составе Великой Литвы). Поляки не обратили никакого внимания ни на тех, ни на других. После отступления войск Пилсудского из Минска в июле 1920 года, Верховная рада БНР переехала в Польшу, сторонники Народной Рады бежали в Каунас.

Следующая реинкарнация БНР связана с деятельностью белогвардейского атамана Станислава Булак-Балаховича, действовавшего в интересах Польши. Совершив налет с польской территории, атаман занял Мозырь и провозгласил там Белорусскую народную республику 16 ноября 1920 года. Однако уже через два дня был выбит Красной армией за границу. Единственным деянием атаманнской республики стал еврейский погром. Некоторые историки в качестве эпизода существования БНР считают инспирированное поляками Слуцкое восстание, но это явная попытка натянуть сову на глобус.

Так что же мы празднуем 25 марта? Нет, слово «празднуем» тут явно неуместно, скорее лишь отмечаем. Вся хронология БНР – это фарс, судорожные попытки кучки политических интриганов прислуживать то одному, то другому оккупанту. История Рады БНР в эмиграции нам малоинтересна, но традиция торжественно отмечать годовщину учреждения Белорусской народной республики заложена именно эмигрантами. Собственно, что им еще было отмечать?

На территории нашей страны 25 марта торжественные мероприятия, посвященные провозглашению БНР, проходили в 1942-1944 годах с разрешения гауляйтера Кубе. На закате советской власти художник Алесь Пушкин устроил 25 марта 1989 года шествие в честь Беларуси «без жидов и коммунистов». Диссидент получил два года условно, а Президиум Верховного Совета БССР указом внес изменения в Административный кодекс: усилилась ответственность за использование незарегистрированной символики — флагов, эмблем и вымпелов. В дальнейшем Пушкин удостоился двухлетнего условного срока за перформанс, в ходе которого он вывалил кучу навоза возле здания администрации президента Лукашенко, выражая к нему таким образом свое отношение.

В 1993 году Шушкевич предпринял попытку официально отметить годовщину провозглашения БНР, однако традиция оказалась прерванной в результате прихода к власти Лукашенко, помешанного на советской эстетике. В нашем веке дата была как бы приватизирована националистами, настроенными оппозиционно по отношению к действующему президенту, однако говорить о популярности Дня Воли в обществе точно не приходится.

Как видим, бэкграунд у Дня Воли такой, что точнее будет его назвать Днем Безволия. Символизм даты носит явно негативный характер. Обычно мифологизации подвергаются события, связанные с победами или хотя бы проявлением какого-то героизма. Но, согласитесь, странно было бы торжественно отмечать День Цусимы на российском флоте в честь позорнейшего провала.

На наш взгляд попытка приурочить старт протестного сезона к дате 25 марта есть ход неудачный. Светлана Тихановская, анонсировавшая на этот день протестную акцию, причем без какой-либо конкретики, явно не блещет познаниями в отечественной истории. А история имеет свойство повторяться. Нам не хотелось бы продолжения традиций белорусского политического безволия, но шанс перебить исторический фон яркой, эффективной  и волевой протестной акцией видятся нам сомнительным.