Chapter XIII: Tactics and Structures of Any Prospective Restoration | An Open Letter to Open-Minded Progressives
НеореакцияЧуть конкретнее: демопереворот начинается с программы. Назовём её X. Успех демопереворота заключается в а) убеждении большого числа людей поддержать идею «необходимо сделать X», б) организации этих людей с целью коллективно осуществить X.
Для того, чтобы дать демоперевороту определение, нам сначала нужно объяснить, чем демопереворот не является: он не является демократическим процессом из учебника по обществознанию. Давайте попробуем провести нелепый мысленный эксперимент с таким демократическим процессом, просто чтобы показать, насколько он абсурден.
Мы, конечно, начинаем с создания Менцистской партии. Новом продукте на рынке идей. Разумеется, у нас есть новые идеи, поэтому нам понадобится новый бренд. Дух классической демократии вынуждает нашу новую партии организоваться вокруг либо а) общей позиции по государственной политике (скажем, «расистский корпоративный фашизм»), либо б) яркой личности (очевидно: меня), либо в) и того и другого.
Перед менцистской партией сразу же появляются такие непреодолимые препятствия, что всё предприятие просто превращается в комедию. Во-первых, что такое расистский корпоративный фашизм? Поскольку идеи менцизма не близки широкому обществу, они будут привлекать только сторонников, которые по-настоящему фанатеют от нашего видения расистского корпоративного фашизма. Разумеется, такой ярлык может привлечь только самых независимых из независимых мыслителей — мягко скажем. Таким образом, платформа расистского корпоративного фашизма должна стать максимально широкой и невнятной, чтобы — ради разбухания формальной поддержки и имитации важности — привлекать самых разных сторонников, чьи взгляды только очень условно можно назвать расистско-корпоративно-фашистскими.
Более того, я понятия не имею, что бы фраза «расистский корпоративный фашизм» могла означать. Мне просто нравится, как она звучит. Однако это подход немного беспечный, и это может вызвать свои проблемы. Например, подразумевает ли РКФ антисемитизм или нет? Разумеется, я, Менций, не антисемит, но буду ли я изо всех сил стараться вычистить из своей партии менцистов, которые выражают нечто, что можно с натяжкой назвать слегка антисемитистскими позициями? Тогда менцистская партия станет примером авакянского установления культизма. Если нет, то она превратится в мутное и пропахшее лагером место для вульгарного плебейского инфантилизма в духе Штормфронта. Конечно, все менцисты должны поддерживать кандидатуру Менция (который неизбежно в какой-то момент деградирует до обращения к себе в третьем лице). Но будет ли его поддерживать кто-либо ещё? Ха.
В целом, нетрудно заметить организационные проблемы при создании движения вокруг какого-то представления о государстве — будь то представление связано с каким-то конкретным планом действий (мне вспоминается план школьной реформы Стива Сейлера) или с какой-нибудь общей теорией государства, скажем, либертарианство. Если наши сторонники обязаны мыслить в рамках демократии, т.е., представлять, что власть будет либо у них самих, либо у их идей, мы принимаем на себя невероятно тяжёлый груз непродуктивных внутренних разногласий. Что такое либертарианство? Господь всемогущий. Пасти котов уже непросто, а уж пытаться сделать их пастухами…
И если сторонники партии должны избрать некоторую публичную персону, которую они считают своим личным другом (во многом как читатели People представляют, что они знают Брэда Питта), то а) для того, чтобы разрушить эту хрупкую связь, достаточно одной ссоры, б) ничего не гарантирует, что после занятия Лидером позиции у него будет хоть какая-либо власть. Как и большинство современных президентов, которые все последние 75 лет упражнялись в актёрском мастерстве (т.е., читали слова, написанные кем-либо ещё), большую часть своего времени он проведёт в попытках сохранить поддержку ветреных подхалимов, благодаря которым он заполучил свою должность.
Наши современные демократические выборы невероятно плохо подходят на роль настоящей смены режима. Как мы уже видели, демократия имеет такое же отношение к государственному управлению, как серая, склизская раковая ткань — к розовой и здоровой обычной ткани. Это выродившееся новообразование. Единственная причина, по которой Америка прожила столько, сколько она прожила (и, возможно даже, ещё поживёт как следует): вокруг этой злокачественности образовалась толстая оболочка склеротических шрамов: нашей постоянной бюрократии. Демократия подразумевает политику, и «политика» — ругательство для нашего правительства госслужащих. Чем она и должна быть. Задача этого правительства — противостоять демократии, и оно выполняет её очень хорошо.
Таким образом, любая попытка сокрушить склеротичное правительство Собора реставрацией представительской демократии в классическом смысле этих слов — реставрацией системы, в которой курс правительства устанавливается выборными должностными лицами (скажем, Лидером Менцием) — штыковая атака на линию Мажино. Менцистская партия может пройти до конца своего пути и избрать Менция президентом, однако пристрелянные бюрократические пулемёты всё равно порвут его на куски мяса. Иными словами, это было бы пустой тратой времени. Куда лучше нагнуться и притворяться, что наслаждаетесь происходящим.
Когда мы заменяем демократическую партию демопереворотом, все эти проблемы исчезают (их заменяют другими, но мы разберёмся с ними попозже).
Сторонники демопереворота предлагают конкретную программу действий, а не какое-либо видение политического курса или избрание конкретного человека. Демонстрантов, распевавших «Wir sind das Volk», не интересовали выборы в Восточногерманский парламент. Их интересовало уничтожение государственного социализма. У каждого участника толпы была ровно одна и та же цель. Всё движение было когерентным: оно было лазером, а не фонариком.
«Расистский корпоративный фашизм» — это фонарик. «Избрать Менция президентом» — это фонарик. Даже «безопасное, ответственное и эффективное правительство» — это всё ещё во многом фонарик (хотя луч света и начинает понемногу становиться узконаправленным); сравните, например, с сонно дзёи. «Восстановить Стюартов» — это лазер. Быть может, не лучший из возможных (мы рассмотрим другие), но явно лазер.
Есть популярное демократическое предположение о том, что движение не может захватить власть, если его не поддерживает большинство населения страны. Однако ни у одного из движений, связанных с падением коммунизма, и близко не было такой поддержки большинства. Демонстранты ни разу не выводили на улицу половину страны. Демонстрации были чистыми демонстрациями жёсткой демократической власти, и они добились своего, однако никакими выборами или поддержкой большинства там и не пахло.
И, конечно, наша западная версия социализма (во многом из-за того, что она не выдрала все клыки демократической политики) воспринимает общественное мнение намного более чутко, чем любое коммунистическое государство. В прошлом году лобби сторонников ограничения иммиграции NumbersUSA, по сути, в одиночку лишило Внутреннюю партию удовольствия ввоза миллионов лояльных избирателей. Сколько человек связались с Конгрессом благодаря им? Вряд ли больше сотни тысяч.
Когда мы перестаём думать только о выборах и начинаем рассматривать способы напрямую повлиять на государство, мы видим, насколько важны сплочённость, решимость и организация. Например, довольно очевидно, что Американскую революцию поддерживало меньшинство американцев. Однако Патриоты были куда более мотивированны и энергичны, чем тори. Мы можем осуждать этот результат, однако у нас явно нет причин не интересоваться тактиками по его достижению.