Chapter X: A Simple Sovereign Bankruptcy Procedure
НеореакцияЯ покажу вам один фокус. Я выберу исторический период в недавнем прошлом; многие из тех, кто всё ещё жив, помнят его. И я выберу два источника информации. С вашей точки зрения, источник А будет источником автоматически, почти абсолютно надёжным. Источник Б же будет откровенно лживым пропагандистским листком, написанным одними из самых отвратительных людей в истории.
Однако у них было разногласие по одному важному вопросу, и задним числом мы знаем ответ на этот вопрос. По крайней мере мне кажется, что доказать, что источник А был прав, и источник Б был неправ, просто невозможно. И доказать обратное тривиально. Даже если у вас есть хоть какие-то сомнения здесь — это уже знак полной оторванности от реальности. Всё очень просто: источник Б был прав, и источник А был неправ. Даже профессор Бёрк признаёт это.
Этот период — 1965-1980-е годы. Источник А: международные журналисты. Источник Б: родезийское министерство информации. Разногласие между ними относится к постколониальным африканским правительствам в целом, конкретнее — к освободительным движениям, и если быть совсем точным — к Роберту Мугабе.
Дорогой прогрессист широких взглядов, если вы каким-либо образом сможете объяснить, почему нам не стоило верить источнику А, и это объяснение будет логичным, академичным, реаличным и не противоречащим прогрессивным идеалам, я признаю своё поражение. Пожалуйста, помните: неординарные утверждения требуют неординарных доказательств. Я бы предпочёл не слышать гипотезы, упоминающие НЛО, международные еврейские заговоры, масонство и подобные феномены.
Вообще говоря, давайте ещё раз навалимся на любимый манекен для краш-тестов UR, профессора Бёрка. Как я уже говорил, этот человек (доцент в Суортмор) — пример моего текущего тематического исследования касательно принципиально и неустранимо злой природы Собора. Он, конечно, выглядит абсолютно милым человеком, и, я подозреваю, именно таковым он и является. Таким же был и Альберт Шпеер, написавший однажды, что нельзя ожидать, что узнаешь дьявола, когда он положит руку тебе на плечо.
Вам, наверное, кажется, что сравнение Бёрка со Шпеером — это такая гипербола. О нет. Подумайте-ка ещё раз:
Я думаю, что по-настоящему важным оказался итог восстания в Соуэто в 1976-м году и последовавших за ним кампаний по превращению южноафриканских тауншипов в места «неуправляемые»: они оказали на режим апартеида — как впоследствии выяснилось — нестерпимое давление; во многом просто из-за нехватки у него ресурсов. Государство апартеида в конечном счёте просто не могло справляться с обусловленными неуправляемостью потребностями — даже когда ему удавалось довольно хорошо показывать, что всё находится под крепким контролем. В 1986 и 1987 году мало кто из нас это понимал — именно из-за того, насколько хорошую мину делало государство — однако само руководство страны в глубине души всё сильнее начало осознавать неизбежность краха.
Давайте рассмотрим причины неуправляемости. Отсутствие избирательного права у подавляющего большинства населения. Авторитарное государство, которое в своих законах приравнивало почти любое инакомыслие к терроризму и наделяло себя полномочиями по ответу на инакомыслие тюремными заключениями, пытками и убийством. Государство, которое регулярно подвергало все СМИ цензуре. Государство, которое игнорировала права собственности большинства своих граждан. Короче говоря, государство, которое во всех смыслах было противоположностью либерализма, в котором у подавляющего большинства граждан не было буквально ни одной возможности принимать участие в демократических или либеральных протестах.
Давайте рассмотрим, из чего состояла неуправляемость. Отказ от сотрудничества с любым институтом, напрямую или косвенно контролировавшимся государством. То есть, забирание своих детей из школы, отказ от выплачивания любых требуемых государственными органами пошлин и штрафов, отказ выполнять любые приказы представителей государства, какими бы мелкими они ни были, и открытое принятие вооружённого сопротивления государству и всем, кто воспринимался как его сотрудники. Превращение значительной территории страны в территории, закрытые для гражданских властей — если только их не сопровождали мощные военные подразделения. Убийство или угроза убийства тех, кто подозревался в коллаборационизме.
Как я уже сказал, я думаю, этот план сработал. Я думаю, что он был оправдан не только из-за того, что он сработал, но и из-за того, что альтернатив ему не было. Государство апартеида и Национальная партия на протяжении двадцати лет последовательно уничтожали все остальные способы достичь политических перемен и переписывали законы и конституцию Южной Африки, чтобы определить себя вечным и бессменным правителем Южной Африки.
Именно. Наш добрый, шутливый профессор истории и игрок в D&D только что выступил в поддержку практики надевания на шею людям полных бензина шин и последующего их поджога. Интересно, сколько d6 урона наносит такая атака?
(Кроме того, исторический анализ профессора Бёрка крайне своекорыстен. Непосредственной причиной конца апартеида был референдум 1992-го года, на котором большинство белых, по сути, проголосовало за то, чтобы передать свою страну АНК — это решение они никогда бы не приняли, если бы они знали его последствия. Это была победа verligte — или «просвещённых» — африканеров над своими verkrampte — или «ограниченными» братьями. Иными словами, точнее всего её можно описать, как один из триумфов психологической войны. Угадать, кто просвещал «просвещённых», нетрудно.)
Что же насчёт прекрасных щепок, которые полетели во время вырубки этого леса: посмотрите эту документалку BBC с обманчивым названием (BBC на самом деле не подразумевает, что «международное сообщество» больше никогда не должно передавать страну Первого мира в руки фронтмена смертоносной банды с хорошими ораторскими навыками), однако великолепным транскриптом:
Кин: "Но, видишь ли, именно этого я не могу понять, хоть я и знаком с этой страной очень давно. Я не могу понять лёгкость, с которой люди убивают друг друга".
Парень: "Ага".
Кин: "Как это происходит?"
Парень: "Когда я просыпаюсь, я могу пойти в город, а могу отнять у тебя машину".
Кин: "Если бы тебе понадобилось убить меня ради этого, напрягло ли бы это тебя?"
Парень: "Если ты не хочешь отдавать мне ключи от машины, я убью тебя. Это вообще не проблема, потому что… Мне нужны деньги, чтобы выжить. Понимаешь, мне нужно больше денег. И когда у тебя в руках пушка, ты не чувствуешь ничего. Ничего. Просто ты сам по себе, ты большая шишка. У тебя есть пушка, никто не скажет тебе слова поперёк и не на***т тебя. Никто не скажет тебе, чтобы ты от***ался. Если бы ты сказал мне, чтобы я отъебался, я бы достал своё оружие и выстрелил бы тебе прямо в ухо. Что бы ты сказал тогда? Ты мёртв! И я смогу забрать всё. Если ты не можешь достать деньги, если ты не можешь достать машину, ты — ничто".
Кин: "Думаешь, такая жизнь, такой образ жизни — это то, для чего Мандела..."
Парень: "Но..."
Кин: "Не, погоди немного: для этого ли Мандела провёл 27 лет в тюрьме? Чтобы ты просто разгуливал где вздумается и убивал людей?"
Парень: "Нет, нет".
Кин: "Тогда почему ты всё ещё делаешь всё это?"
Парень: "Потому что мы хотим деньги. Слушай меня: это всё из-за денег. Мне нужно отнять у тебя эту штуку прямо сейчас".
Кин: "Хочешь отнять у меня камеру?"
Парень: "Ага".
Кин: "Ты можешь отнять её, да, я знаю, что ты можешь, но от этого не будет много толку. На день денег тебе хватит, но в итоге у тебя от этого могут появиться проблемы".
Когда ему пришла на ум мысль отнять у нас камеру, мы решили уйти. Преступность подпитывается ещё одним последствием апартеида: бедностью. В стране есть демократия, свобода слова и экономический рост. Однако немногие по-настоящему богаты. Даже несмотря на то, что в руках миллионов людей теперь появились электричество и вода, несмотря на постройку двух миллионов новых домов и субсидии для самых бедных, растущая экономика ещё не обеспечила всех рабочими местами. Согласно официальным данным, у 25% населения нет работы, однако многие экономисты оценивают, что на самом деле это число может доходить до 40. Миллионы южноафриканцев всё ещё живут в лагерях, заполненных самодельными палатками.
Полдень воскресенья в Соуэто:
Кин: "Сколько человек живёт под этим навесом?"
Женщина: "Четверо".
Кин: "Что вы думаете насчёт жизни здесь?"
Женщина: "Ничего хорошего. У нас нет электричества, и поэтому нам нужно использовать парафин, от которого дети болеют".
Кин: "Как думаешь, Джозеф, станет ли твоя жизнь лучше?"
Джозеф: "Может, моя жизнь изменится, если к власти вернётся Националистическая партия, но не при АНК".
Кин: "Да ладно, я тебе не верю. Это было государство белых людей, оно унижало тебя, обращалось с тобой ужасно. Ты же не веришь всерьёз, что при них было лучше?"
Джозеф: "Но они не угнетали нас отсутствием работы. Нам не приходилось тогда добиваться работы с таким трудом".
Кин: "Верю ли я, что он на самом деле хочет вернуть государство белых? Не думаю. Не думаю, что он хочет вернуться в дни принудительных высылок, пропусков и всего такого. Однако я должен сказать: когда вы слышите, как кто-то выражает таким образом свои гнев и разочарование, вы по-настоящему понимаете, как АНК, люди на вершине страны, элита, покинули своих основных сторонников, людей в палаточных лагерях, обездоленных Южной Африки".
АНК, действительно, отдалился от своих основных сторонников. Однако у этих сторонников нет ничего общего с "Джозефом" или "Парнем". Их сторонники — это Фергал Кин и Тимоти Бёрк. И, конечно, несколько других похожих на них людей (в отличие от Альберта Шпеера, все эти люди заменимы).
Что мы видим здесь, так это структуру власти, которая потеряла свою связь с реальностью. Её руководители считают её наиболее этичной и ответственной системой правления в человеческой истории. На деле она — моральный и интеллектуальный банкрот.
Простой процедуры по проведению моральной и интеллектуальной реструктуризации не существует. Однако эта система правления — не просто моральный и интеллектуальный банкрот. Она ещё и финансовый банкрот. Это, конечно, беда, однако благодаря этому может существовать некоторый конкретный способ исправить все три эти проблемы одновременно.