Chapter 9: How to Uninstall a Cathedral
НеореакцияВот расшифровка интервью, которое Генри Луис Гейтс взял у доктора Уотсона (если вам интересно, здесь вы можете обнаружить запутанный и бессвязный пересказ интервью за авторством профессора Гейтса и даже посмотреть несколько отрывков из него).
Обратите внимание: хотя этот материал и был опубликован недавно, он появился на свет вскоре после собрания критики и самокритики, которому доктор Уотсон подвергся в том же году. Юные смутьяны на Gene Expression (большая часть которых работает на Собор — как и, конечно, все серьёзные учёные) комментируют его предсказуемым образом:
"Больно читать".
"Уотсон — что, один из людей, у которых есть яйца только тогда, когда они взаимодействуют с людьми нижестоящими? И у которых они полностью исчезают, когда они взаимодействуют с кем-то, кто может им навредить?"
"Я прекратил читать почти сразу же. По-видимому, его признание закончилось тем, что его растерзала стая голодных собак".
"Каким же глупым и жалким слабаком он выглядит на этом интервью. Запуганным и забитым слабаком".
Ага. Ладно, разумеется, я сам человек едкий и неприятный, и такую реакцию мне легко понять. Но, кхм, если мы сравним доктора Уотсона с Андреем Сахаровым — сравнение явно логичное… Ходил ли доктор Сахаров по улицам с воплями «Коммунизм — ЛОЖЬ! BETTER DEAD THAN RED!»? Мне кажется, что нет. И действительно, ни Уотсона ни Сахарова стая голодных собак не растерзала. Эти парни — не полные дураки. Они знают, как далеко они могут зайти.
И доктор Уотсон даже умудряется заставить профессора Гейтса (карьера которого выглядит довольно странно, если не знать, какой у него цвет кожи), проглотить совершенно на первый взгляд невинно выглядящую красную таблетку:
ДУ: Я говорил о том, что нам не стоит предполагать, что у людей в разных местах земного шара должен быть одинаковый интеллект — точно мы этого не знаем. Некоторые люди говорят, что он должен быть одинаковым, но, на мой взгляд, мы не знаем.
ПГ: Мы не знаем о том, должен ли он быть таким.
ДУ: Нет-нет. Всё это время я пытался сказать, что некоторые люди… левых взглядов утверждали, что прошло не так много времени для того, чтобы успели появиться какие-либо различия… мы не знаем. Вот и всё.
ПГ: Мы не знаем.
«Мы не знаем». И по вопросу, который профессор Гейтс задал раньше, нам становится понятно, что он уже не просто проглотил таблетку: её содержимое уже начало всасываться в его кровь и вызывать этакое своеобразное неприятное чувство в его глиальных клетках:
ПГ: Но представьте, что вы африканский или афро-американский интеллектуал. И на дворе не 2008-й, а 2018-й год. И вы открываете The New York Times… и видите, как какой-то генетик утверждает там следующее: А) интеллект наследуется, Б) стандартные тесты показывают разницу в генах. И разницу между людьми белого и тёмного цвета кожи можно объяснить генами. Что бы об этом стали думать вы — вы, темнокожий интеллектуал?
Проблема вот в чём: идея, которую наш любимый Собор насаживает в головы всех юных дарований в Гарварде, Йеле и Стенфорде — всем сливкам общества, лучшему его проценту; не говоря уж о читателях New York Times, лучшим его десяти процентам — не «мы не знаем».
О нет. Эта идея звучит как «Мы знаем. Мы знаем, что он одинаковый. Более того, мы настолько уверены в том, что он одинаковый, что если вы начнёте хотя бы намекать на то, что вы с этим несогласны, мы сделаем всё, что в наших силах, для того чтобы уничтожить вашу жизнь, и мы не будем чувствовать по этому поводу никаких угрызений совести. Потому что ваши мысли злые, и сами вы человек злой».
Так что нам даже не надо переноситься в 2018-й год. Учёным в белых халатах, утверждающим через магистериум на Таймз-сквер о своей папской непогрешимости, не нужно предъявлять своё окончательное и неумолимое доказательство утверждений A и Б, доказав таким образом, что 1924-го года Собор распространял ложь — и с 1984-го года принуждал население к вере в неё. Нам не нужно дожидаться ничего. Любой достаточно умный человек может увидеть здесь противоречие. Профессор Гейтс его уже озвучил.
Если вы согласны с резервной позицией доктора Уотсона, его интеллектуальными линиями Торриш-Ведраш — как профессор Гейтс — Собор уже не жилец. Его поражение — не вопрос каких-то дальнейших исследований. Это вопрос уровня домашнего задания для первокурсников. Собор решил выставить оборону — не как вокруг какого-то аванпоста на окраине, но как вокруг своей штаб-квартиры — вокруг позиции «не А и не Б» (кстати, поскольку и «не-А», и «не-Б» было бы достаточно, его настойчивое требование признать оба — классический признак слабой позиции). Его вера в статистическую однородность мозга среди всех человеческих субпопуляций абсолютно. Он поставил на неё все свои фишки.
И аргументы в пользу этой позиции на самом деле не так уж и сильнее аргументов в пользу существования Святой Троицы. Я бы даже сказал, что у Святой Троицы есть большое преимущество: аргументов в пользу её существования, может быть, и нет, но хотя бы против её существования аргументов тоже нет. Существует множество аргументов против нейрологического единообразия человечества. Вопрос лишь в том, какие применять критерии истинности. По критериям, которые мы применяем к большинству вопросов факта, ответ уже очевиден — причём последние как минимум тридцать лет. А то и сто.
Более того, есть простое объяснение причины, по которой столь много людей верит в нейрологическое единообразие человечества (НЕЧ). НЕЧ — основная христианская доктрина. Ещё более конкретно: это основная доктрина той нео-примитивной версии христианства, которую мы называем протестантизмом. И если уж совсем уточнять, я верю, что это мутировавшая и пустившая метастазы версия квакерской доктрины о Внутреннем Свете. Вкратце: все люди должны быть нейрологически единообразны, потому что внутри всех нас есть один и тот же маленький кусочек Бога (и все секты американского протестантизма — по крайней мере, все северные — в девятнадцатом столетии сильно квакеризировались; впрочем, это тема для другого разговора).
Таким образом, то, что мы называем хейт-спичем — лишь современное название для многовекового преступления, более известного как богохульство. Возможно, вы заметили, что быть мудаком не запрещено и никогда не было запрещено. Ни у одно существовавшего в истории государства никогда и близко не получалось криминализовать бестактность, злобу, подлость или даже харассмент вообще — даже если бы и только на рабочем месте.
Однако отрицание Внутреннего Света — совершенно иной разговор. Нам слишком легко надеть фундаменталинзу, переместиться в мир Маргарет Этвуд и представить себе Командора, который бы проходился по потоку богохульников с этой красивой нео-квакерской фразочкой. «Оскорблял свидетельство о равенстве, нарушал правильный порядок, отрицал существование Внутреннего Света. Подзащитный, мне кажется, ситуация очевидна. Пять лет ориентации».
Поэтому ответить на вопрос профессора Гейтса мне почти невозможно. Спрашивать, чем должен заниматься «темнокожий интеллектуал» после демонстрации А и Б — это примерно как спрашивать, чем должен заниматься профессор марксизма-ленинизма после падения Советского Союза. Понятия не имею, чувак. А чем ещё ты умеешь заниматься?
Все коллеги профессора Гейтса только и занимаются, что придумывают всё более запутанные теории заговора для объяснения фактов, которые тривиально следуют из А и Б. Если бы мир принял А и Б, он бы совершенно перестал нуждаться в них. Кажется, профессор Гейтс — человек довольно умный. Он бы наверняка нашёл себе новую работу. В крайнем случае он всегда может развозить пиццу.
Проблема заключается в том, что — как мы только что видели — нам не нужно доказать А и Б для того, чтобы продемонстрировать лживость официальной доктрины. Достаточно продемонстрировать, что А и Б возможны. Даже достаточно продемонстрировать, что они не невозможны. Потому что нас постоянно «обучают» верить в то, что они невозможны. Это предположение подразумевается в тысячу раз чаще, чем высказывается явно, однако прогрессизм без НЕЧ столь же осмысленен, сколь ислам без Аллаха.
Поэтому если опровержения предположения, на котором зиждется авторитет Собора, достаточно для того, чтобы победить его, и все серьёзные мыслители согласны с этим опровержением, почему же он всё ещё на месте?
Ага. Если лживая доктрина распространяются официально, с какой стати опровержение должно хоть как-то ей мешать? Других подобных случаев, когда целые подразделения Собора занимаются распространением чепухи, искать далеко не надо. Чего бы вы ожидали от них? Что они скажут «да, прошу прощения, вы правы, мы куча пропагандистов, нам пора идти таксовать»?
Если Собор может лгать сейчас, он сможет лгать в дальнейшем. Никого не волнует, что сейчас или спустя десять лет докажут доктор Уотсон и его студенты. Если публикация в New York Times статьи, которая скажет, что А и Б доказаны, невозможна, она и не опубликуется. Вместо этого они просто задерут критерии истинности — чем они, конечно, уже давно и занимаются.