Chapter 7: The Ugly Truth About Government
НеореакцияЕсли действия наших демократических государств нельзя объяснить корыстными происками политиков, то кто ответствен за них? Кто в идеальном аполитическом, беспартийном или пост-партийном государстве принимает решения? Мы вернулись к основному вопросу власти, который Ленин однажды кратко описал как «Кто? Кого?».
Поэтому если править должны не политики, то — дорогой прогрессист — кто тогда? Если мы продолжим отвечать на вопросы двумя словами, то ответ будет звучать следующим образом: «публичная политика».
С точки зрения прогрессиста — что довольно иронично, если учесть историю — вопрос Ленина абсолютно неуместен. Вы отвергаете идею о том, что наличие государства означает, что «кто-то» должен «управлять» «кем-то». Вместо неё вы верите в то, что управление государством — когда оно осуществляется правильным образом и в соответствии с интересами общества — это объективная дисциплина, как физика, геология или математика.
«Кто» именно физики, геологи или математики, неважно. Немецкой физики, либеральной геологии или католической математики не существует. Существуют лишь правильная физика, правильная геология и правильная математика. Процесс и критерии, согласно которым физики отделяют правильную физику от неправильной, сильно отличаются от них же для геологии или математики, и ни один из этих процессов нельзя назвать идеальным или срабатывающим моментально. Однако все они явно склонны продвигаться от ошибок и непонимания к истине и знанию.
Само собой разумеется, если Соединённые Штаты Америки оказались бы благословлёнными Министерством математики — если честно, я не совсем понимаю, почему этого ещё не случилось, однако нам стоит быть уверенными, что если эта ошибка исправится, она вряд ли вернётся — с точки зрения Джорджа Буша было бы абсолютно неправильно и безответственно «политизировать» проходящие в этом Министерстве прения по вопросам топологии, вычислимости, теории игр и т.д., и т.п.
Публичная политика, конечно, не должна противоречить физике, геологии или математике. Однако эти дисциплины не относятся к её ключевым элементам. Когда мы заглядываем внутрь чёрного ящика публичной политики, мы видим такие области, как «закон», «экономика», «этика», «социология», «психология», «общественное здравоохранение», «внешняя политика», «журналистика», «образование» и …
И когда мы рассмотрим историю этих областей, мы увидим про каждую из них, что либо а) она была более-менее изобретена с нуля в двадцатом столетии (социология, психология), б) её принципы из двадцатого столетия не имеют почти ничего общего с ними же же у её предшественника из девятнадцатого столетия (закон, экономика). Мы уже наблюдали это в пятой части (https://t.me/nrx_rus/1017, https://t.me/nrx_rus/1023, https://t.me/nrx_rus/1028), например, с международным правом. Впрочем, опять же, я забегаю вперёд.
Будучи прогрессистом, вы считаете, что области публичной политики — это области более-менее научные. Двадцатое столетие — это столетие научной публичной политики. И как немецкой физики или католической математики не существует, немецкой или католической публичной политики тоже не существует. Существует лишь публичная политика. «Кто» не здесь. Власти тоже нет. У нас нет власти над миром. У нас есть лишь глобальное управление.
Поэтому мы понимаем, почему «политизировать» Министерство юстиции — поступок для Джорджа Буша неуместный. Потому что Министерство юстиции укомплектовано учёными-правоведами. Похож ли на учёного-правоведа Джордж Буш? Похож ли на F-16 боров? Когда политика вторгается в царство науки, это не просто надругательство над ней. Это своего рода изнасилование. Нам сразу вспоминаются нацистские штурмовики, танцующие вокруг куч горящих книг. И американцу также вспомнятся безмозглые качки, которые были самыми крутыми в округе во времена старшей школы. Есть ли у вас, дорогой прогрессист, хоть какие-нибудь сомнения в том, чью сторону выбрать в этом споре? Конечно, нет.
Так мы видим, что случилось с представительной, политической демократией, которая выживала в качестве своего рода атавизма рептильного мозга или жаберных щелей эмбрионов в эпоху научного госуправления. В классическом стиле Макиавелли термин «демократия» оказался переизобретённым. Он больше не означает «представители, которых избирает общество, контролируют государство». Он означает «государство воплощает в жизнь публичную политику ради интересов общества» (публичная политика по определению служит интересам общества).
Мы можем подытожить эту историю лаконичной фразой Линкольна «правительство народа, посредством народа, и для народа». Все правительства — правительства «народа» (также они следят и за животными). Народ такой, какой он есть, поэтому оказывается, что «посредством народа» — идея плохая. Однако наше правительство всё ещё может быть «для народа», так что в итоге два пункта из трёх выполняются, что не так уж и плохо. Поскольку наша современная, научная демократия — правительство и «народа», и «для народа», и «demos» в конце концов означает всего лишь «народ», мы можем называть её тем же старым добрым словом.
Возможно, вы это уже всё знаете, однако, наверное, описать историю появления этой системы вкратце всё-таки стоит.